Читать книгу Я помню музыку Прованса - - Страница 7

Взволнованная, Джулия входит в комнату. Это не крошечная больничная палата, а хорошо обставленные апартаменты. Вот ведь, отец хоть и далеко, а обеспечил для Жанины самый лучший уход.

Посреди гостиной маленькая фигурка в кресле-каталке.

– Бабушка…

Жанина сидит лицом к полукруглому окну. Спина сгорблена, седые завитые волосы поредели. На ней блузка в цветочек, из слишком блестящей ткани.

– Бабушка, это я.

Жанина поворачивается и замирает. Испуганно разглядывает гостью. Джулия нежно кладет свою руку на бабушкину. Ее лицо озаряется.

– Лили! Вот и ты!

Джулия прячется в ее объятьях. Бабушка приятно пахнет, у нее мягкая кожа. Джулию накрывает волна счастья и меланхолии. Она пододвигает стул и садится рядом с Жаниной. На столе белая скатерть, букет тюльпанов и еще теплый пирожок на тарелке в цветочек. Но ничто не может скрасить картину острого одиночества.

– Да это прямо дворец! – с наигранной веселостью восклицает Джулия.

– Да! Твой отец хорошо обо мне позаботился!

Джулия с трудом сглатывает слюну. Жанина подносит морщинистую руку к опухшему лицу.

– Видишь, какая я теперь некрасивая. И как это меня угораздило!

Внезапно она уходит в себя. Вернувшаяся медсестра спрашивает нарочито громким голосом:

– Ну что, Жанина, вы рады видеть внучку? Вы хоть немного поели?

– Оставьте меня в покое! Я хочу домой!

Джулии не по себе. Медсестра разрезает пирожок.

– Я пожалуюсь директору! Немедленно позовите его! – кричит Жанина.

Ее бьет дрожь. Джулия берет бабушку за руку, пытаясь успокоить. В гостиную быстрым шагом входит мужчина. Огромные зеленые глаза, бритая голова, кожаная куртка, под мышкой – шлем.

– Феликс! Слава богу, вы пришли! Скажите этой потаскушке, чтобы она убиралась отсюда!

– Надо же, Жанина, вы успели по мне соскучиться?

Феликс улыбается и делает медсестре знак, чтобы она ушла. Джулия в недоумении наблюдает за этой сценой. Кто такой этот Феликс?

Моя стрекозка!

Когда врач сказал, что у меня не все в порядке с мозгами, я рассмеялась ему в лицо. Хотелось верить, что это лишь временная усталость, сказывается приближение зимы или простая рассеянность. Но несколько недель спустя мне пришлось признать очевидное: голова отказывает, а мои воспоминания вот-вот скроются в голубой дали.

Я уже давно хотела рассказать тебе о своей жизни и о значимых для меня людях. Но всегда находились другие дела: то к врачу надо сходить, то белье постирать, то пирог испечь. А если честно, моя дорогая, я просто боялась. Окунувшись в воспоминания, можно ведь и утонуть.

И вот однажды я шла к врачу и встретила Симону – соседку, с которой мы иногда играли в бридж на стариковских посиделках. Мы с ней виделись пять месяцев назад, и она была в прекрасной форме, с нетерпением ждала свадьбы внука. Я подошла поздороваться и спросила, как поживают молодые. Бедняжка долго смотрела на меня и не могла понять, о ком я говорю. У Симоны поехала крыша! И тут я перепугалась. Милая Лили, что же у меня останется, если ты тоже исчезнешь, – если я забуду твое имя, твой голос, твое лицо? От этой мысли у меня защипало в носу. А я-то собиралась дать болезни карт-бланш и сидеть сложа руки. После врача я поскорей пошла в канцелярский магазин и купила эту тетрадь – самую толстую, какая была. И поклялась не оставлять ни одной пустой страницы и держать оборону, сколько смогу.

Правильно ли рассказывать обо всем вот так, чтобы ты прочла это потом без меня? Мне хотелось бы видеть тебя, держать за руку, отвечать на вопросы, успокоить, когда ты будешь гневно хмурить брови. Но время играет против меня, так что самый верный и уж точно самый нестрашный способ – доверить свою историю дневнику.

Начав писать и открыв ящик Пандоры, я настроила свою старую башку на последний бой. Мои нейроны стараются изо всех сил, в шкафу не должно остаться ни одного скелета. Весенняя генеральная уборка! Чтобы не терять нить, я взяла за правило гулять с блокнотом и карандашом, который точила так часто, что он стал совсем крошечным. Я делаю заметки и составляю самые разные списки. На обороте конвертов, на бумажках для заметок, а вчера так даже на рекламном буклете, пока сидела в очереди к ревматологу. Я их вкладываю между страницами, чтобы ничего не забыть, надеюсь, они не помешают тебе читать.

Вчера ты мне позвонила, и от твоего голоса на сердце стало тепло. Когда я слышу в трубке твой голосок, у меня в груди словно взлетает стая птиц. Милая Лили, когда я тебя слышу, каждый раз наступает весна. Я с упоением слушаю о твоей жизни в Париже и безгранично горжусь тобой. Хотелось бы выразить все это лучше, с большим пафосом, но у меня нет твоего дара слова. Ты ведь простишь, что я скрывала от тебя и этот дневник, и причины, из-за которых он появился…

Звонят в дверь, надо идти открывать. Наверняка это Люсьена пришла из церкви.

Целую тебя, моя сладкая.

Бабушка