Читать книгу Сказки про Магов - - Страница 8

Как известно, рядом с избой Алхимика артефакт магический закопан. Не до конца. Чем особое внимание к себе и привлекает. Артефакт этот – камень с рунами, что там написано, никому не известно.

Шёл как-то Некромант мимо камня того. Закорючки вырубцованные приметил да и заинтересовался. Подумал: «Надо бы в избёнке пошуровать на предмет чего, да на засов заперта. А ведь небось у Алхимика добра навалом, раз не всё под замок полезло».

Про камень же так уразумел: «Коль на улицу выставлено, так хозяину и не надобно».

Ну заступа да мотыги у Некроманта с собою не было, да он и не окручинился. Огляделся на предмет, не смотрит ли кто, да и давай камень подкапывать. Копает Маг, землю пальцами отбрасывает, червяков да личинок в суму для нужд своих колдовских складывает-припасает. Кажись, уж с четверть часа трудился, да только результата и нет совсем. То ли почва тверда, то ли закопан глубоко, да только всё впустую. Стал тогда Маг что есть мочи камень толкать, цеплять-подковыривать, да опять просчёт. Ногти пообломал, спину поднадорвал, а камень, чтоб ему пусто было, на прежнем месте стоит. Присел на него передохнуть да так и повалился. Взбесился Некромант, раззадорился, слово бранное сплюнул, камень пнул, только палец на ноге и расшиб. Во что бы то ни стало порешил Маг тот артефакт для себя извлечь да за подмогою в башню к себе отправился.

Шёл Алхимик домой, глядь – камень. Всю жизнь в избе той прожил, а этого молодца первый раз приметил. Да и немудрено. Ходил Алхимик по большей части в мечтах да раздумьях. Секрет камня философского постичь силился, природу его, свойства да манер полученья. Оттого-то и померещилось ему в том артефакте с рунами решенье дум его. Может, это и есть камень философский? Ну то навряд ли, больно велик. Да коли и нет, так наверняка в письменах-закорючках этих вожделенный секрет кроется. В древних языках Алхимик ни рожна не смыслил, только новому обучен был. Срисовал он тогда те ероглифы загадочные на пергамента листок да порешил в избе своей запереться, покамест секрет ихний не разгадает. Так и поступил. Над книгами-рукописями, что о прежних языках толкуют, засел, так до ночи и сидел, во двор не показывался.

Шёл в ту пору мимо избы, где Алхимик заперся, Цыган. Как раз в той местности за холмами да полями табор его стоял. Глядь – предмет хитрого мастерства плохо лежит, ну он и не пропустил. Покамест не ведая, что лежит-то он плохо, да прикопан на совесть. Стал Цыган хитростью да уловками камень тот вызволять. Только что бы ни пытался – всё вобратно шло.

«Ух, – думает, – хитёр камень, да только не хитрей цыгана». Сбегал, не поленился, в табор да ишака привёл.

Был тот зверь средь цыганского народа известен хорошо, всяк знал характер его упрямый. Что ему ни скажешь, так тот наоборот делает. Говоришь, чтоб сел – он стоит, чтоб капусту с огорода не ел – ест, говоришь, чтоб просыпался, так он, скотина, спит. Поставил тогда Цыган осла мордою к камню, уздечкой привязал да и сказал:

– Но, ушастое отродье, свали камень стоклятый! Упрям-то ты, как и я сам, зато силушки тебе не занимать.

Ну ишак, согласно традиции своей, всё опротив и сделал: вместо того чтоб вперёд идти, камень бодать, пятиться стал да камень за собой и утянул. Так до самого цыганского табора и допятился.

На следующий день, утречком, спозаранку, вышел Некромант до дома Алхимика. Вышел, да не один. Повёл он за собой каменотёсов, землерабочих да прочих мастеров разных. Мулов повёл, телеги с инструментом покатил. Глядь, а камня и след простыл. Ох и закручинился он, аж побагровел.

«Ну, – думает, – разнесу я твою избёнку, Алхимаг, на щепы! Заживо испепелю пройдоху!»

Уже и собрался дело своё страшное вершить, только разглядел бураву, что камень волочёный оставил. Смекнул Некромант, что не в том направлении злобу свою направил, да по следу и пошёл.

Хвастался Цыган давеча вечером обновкою, аж с завистниками подрался да синяк под глаз приполучил. Рядом с шатром своим сувенир поставил, жену дожидаться с вольной работёнки стал. Ох, думает, удивлю-покрасуюся.

Едет жена на кобылице старой. Кобылица по проторенной дорожке к шатру шлёпает, под копыта и не смотрит даже, да, ясно дело, и оступилась на камне. Улетела жёнушка – аж диву далась как. Шатёр повалила, одно благо – соседский. Поднялась еле, ведь грузна собою была, да давай муженька бранить, тот от ней по табору бегать принялся, а она за ним. Всё выхваливает добытчика, слова да тумака не жалеет.

Утром Цыган, весь больной, глаза разлепил – да и на тебе! Некромант с войском каменотёсов спожаловал. Ярый, как вепрь на гону, всё крушит, никого не щадит, камень взад требует. Ну цыганский народ так просто не взять. Костры задымили, заговоры заговорили да укрылись-спрятались от неприятеля.

Идёт Некромант, вроде звуки да запашки табора в воздухе летают, ан никого не видать, как сквозь землю провалились. Ходил, искал, да только кошку одну облезлу нашёл. Так ни с чем в обратный путь и отправился.

Токо Некромант домой своих воинов повёл, как Цыган, от жёнушкиных тумаков изнемогая, уж камень назад волочит. На место возвернул, вправил да и скорее обратно в табор.

Сутки без снеди да воды просидевши, с больной башкою от науки переизбытка, Алхимик на свет ясный вылазит. Тело всё скрючило, в горле как в пустыне в полдень. Словом, и жизнь-то ему не в радость стала, так ещё и волос седой на макушке разыскал. Вышел он, значит, на крылечко, на обидчика скосился:

– Ах ты, каменюка, не нужна мне твоя мудрость потаённая, ибо, видать, нету её вовсе, один навоз ишачий.

Сплюнул Алхимик да твёрдо-натвердо порешил о камне том не думать и рукописи мудрые более чем о два часа на день не читать.