Читать книгу Нулевой километр. Путь к счастью - - Страница 3

Я поймала такси и поехала через весь Париж к Пантеону. Я не была в этом районе лет пять, с тех пор как посещала Эколь Нормаль (ENS[1]). Из-за нехватки средств мы решили напрямую лоббировать интересы лучших технических вузов, чтобы привлечь множество одаренных людей к нам на завод. Такой стартап для гениев, который я претворяла в жизнь восемь лет подряд, надеясь на чудо. Я была финансовым директором и занималась всем на свете: юридическими вопросами, персоналом, дочерними компаниями. Обязанностей было столько, что я буквально задыхалась.

До долгожданного отпуска оставалось всего ничего. Разберусь с бумагами, и я свободна как птица. По четвергам я посещала тренажерный зал, поэтому с работы уходила пораньше. Полтора часа на беговой дорожке… Я не прислушивалась к себе во время физических упражнений, думала о чем-то, отстраненно наблюдала за людьми, которые сменяли друг друга на тренажерах. Потом вдруг вспомнила, что нужно проверить в интернете, все ли я купила из нужного.

Что стряслось, почему Ромэн бесконечно мне названивает? Целый год от нее не было вестей, а теперь нате вам.

– Маэль, нам нужно поговорить. Приходи завтра в десять на улицу Ульм, дом 26.

– Что случилось? Может, лучше в выходные встретимся?

– Нет, это срочно, приезжай, – сухо повторила подруга. Потом добавила что-то нежное на прощание, как она умела, и отключилась, не позволив мне ничего возразить.

Я буквально онемела от неожиданности, потом попробовала перезвонить, но она не брала трубку, включался автоответчик. Тогда я написала СМС: «Завтра не могу. Пообедаем в воскресенье в „Анжелине“?» Мы любили раньше встречаться в этой знаменитой чайной под аркадами дворца Тюильри и рассказывать друг другу обо всем на свете: о постигших нас несчастьях и разочарованиях, о влюбленностях – особенно о них. Она ответила немедленно: «Мне нужно поговорить с тобой. Я на тебя рассчитываю, ты моя подруга!»

Ромэн была не из тех, кто умоляет. Обычно она требовала. Эта тридцатичетырехлетняя ливанка была уверенной в себе, высокой, сильной женщиной. Жизнь ее не щадила, но с каждым преодоленным препятствием она становилась только сильней, как вояка, которого шрамы только украшают.

Мы познакомились в Институте политических исследований, хотя в конце концов она решила стать врачом. Она знала обо мне все, и многое рассказывала о себе. Мы были не разлей вода. Запретных тем у нас не было, можно было обсуждать все что угодно, кроме ее детства в Бейруте. Ромэн только однажды о нем рассказывала, когда мы как-то ночью гуляли по улицам. Она описывала события, которые, на мой взгляд, могли происходить только в прошлом веке: война, бомбы, ужас… Больше она никогда не возвращалась к своему прошлому. Ее сила и смелость завораживали меня. Ромэн вышла замуж совсем молодой, скорее всего, из уважения к традициям. Она родила троих детей, а потом с головой ушла в работу, будто хотела наверстать упущенное, удовлетворить некую потребность. Наверстать время ей удалось! За пять лет она доросла до ответственной должности во всемирно известной фармацевтической компании. Мы почти не виделись, но я периодически читала о ней в прессе. В последние месяцы несколько раз она предлагала мне пообедать вместе, но я так и не нашла времени. У меня был очень напряженный рабочий график. Что ж, у меня не осталось больше ни сил, ни причин сопротивляться настойчивому приглашению, и я сложила оружие. «Хорошо, Ромэн, я приеду», – написала я в ответ.

Пробок не было. Поездка заняла меньше двадцати минут. Такси проехало мимо Школы искусств и ремесел и высадило меня на углу улиц Клода Бернара и Ульм. Я приехала на четверть часа раньше и потому решила заскочить в кафе, чтобы выпить кофе и прийти в себя после бессонной ночи. Я так и не смогла заснуть этой ночью – все думала, зачем Ромэн понадобилось так срочно встретиться со мной.

В кафе никого не было, кроме меня и еще одного человека у стойки. С бокалом белого вина в руке он рассуждал о неспособности нашего президента преодолеть кризис. Молодой бармен, высокий и худощавый, увлеченно слушал его. Аромат, источаемый кофеваркой, смешивался с запахами кухни, где хлопотали над дежурным блюдом, название которого можно было прочесть на грифельной доске: телячье рагу, – и над всем этим витал влажный запах хлорки от только что вымытого пола. Бармен быстро принес мне заказ, положил счет на стол и вернулся к страстному разговору с посетителем у стойки.

Я погрузилась в раздумья. Ромэн говорила так взволнованно. Назначить встречу утром в будний день – это на нее не похоже. Что же такое важное ей необходимо сообщить мне? И почему именно сегодня?

9:55. Я вышла из кафе и перешла на другую сторону улицы, под ногами хрустела осень. Листья платана кружились в трехтактном вальсе, я разбрасывала их правой ногой, а левой пританцовывала вслед за ними, потом ветер поднимал их снова в воздух, и кружение возобновлялось. Небо было голубым и прозрачным, но утренний холодок уже намекал на то, что лето позади.

Я поднялась по улице Ульм и остановилась перед одним из входов в Эколь Нормаль. Когда я была студенткой, мне удалось оформить для нас двоих пропуски, с тех пор мы имели право приходить сюда, общаться, просматривать архивы и неопубликованные рукописи. Странно, что Ромэн назначила мне встречу именно здесь, ведь мы так давно тут не были.

Я стояла перед черными решетчатыми воротами и предавалась воспоминаниям, как вдруг мой взгляд остановился на табличке с числом «45». Это не тот номер. Ромэн по телефону назвала «26». Я прождала пять минут, но она не появилась, и тогда я решила поискать дом 26. Ромэн была не из тех, кто опаздывает, к тому же терпеть не могла, когда опаздывали другие. Я увидела ее издалека, она махнула мне, и я ускорила шаг. Она оделась так, будто собралась в лес на прогулку. Блестящая черная парка, узкие джинсы и кроссовки на толстой подошве. Серая шерстяная шапка, натянутая на лоб до самых глаз, смотрелась на ней странно и непривычно. Я кинулась к ней, и она крепко обняла меня, как делала всегда.

– Что за срочная загадочная встреча? Что-то стряслось? У меня времени в обрез, ты ведь понимаешь… Работа!

Ромэн молча выслушала мою возмущенную тираду. Нежность ее лица, гладкая матовая кожа, мягкий, но решительный взгляд всегда трогали меня. Этим утром она выглядела хрупкой, хотя обычно от нее исходила сила и уверенность. Я заметила, что она выщипала брови и нарисовала их карандашом. Мне это не понравилось, но я решила ничего не говорить. Вместо ответа она кивнула в сторону дома 26, рядом с которым мы стояли. Я повернула голову. Над дверью висела большая серая вывеска, на которой белыми буквами было написано «Больница». И еще два слова рядом с логотипом: «Институт Кюри». Я в первый раз обратила внимание на это огромное здание, занимавшее треть улицы.

– А что мы здесь…?

И тут я похолодела от ужаса. Нервная дрожь пробежала по моему телу. Я стояла как истукан, разинув рот и выпучив глаза. Только сейчас я заметила, что куда-то подевались роскошные черные кудри Ромэн – они обычно выбивались из-под шапки. Я зажала рот рукой, будучи не в силах справиться с чувствами. Слезы брызнули из глаз, которые я не могла отвести от ее лица.

– Молодец, догадалась, – прошептала она и обняла меня.

Институт Кюри был знаменит тем, что лечил онкологические заболевания, поэтому догадаться было несложно. Я старалась взять себя в руки, подавить эмоции. Ноги подкашивались, но я сумела успокоиться.

– Как же так, Ромэн? Только не ты!

Она смиренно улыбнулась мне.

– Я такая же, как и все остальные, Маэль.

Потом Ромэн снова заговорила:

– Я позвала тебя не для того, чтобы ты меня жалела. Понимаю, что у тебя куча дел. У меня химиотерапия. Пойдем вместе, и я по дороге тебе все объясню.

– Химиотерапия?

– Да, не бойся, это не заразно. Идем, а то опоздаем.

Потрясенная, я направилась за ней. Ромэн, не останавливаясь, прошла мимо стойки администратора. Больничный запах ударил в нос. Эта смесь дезинфицирующих средств и страдания заставила меня пожалеть о кофейной одиссее. В этот момент я перестала понимать, кто из нас болен. Мне подумалось, что я.

Мы долго шли по бесконечному темному коридору и в конце концов оказались во внешней галерее длиной в двадцать метров, которая соединяла одно здание с другим. Ромэн ненадолго остановилась. Отделение химиотерапии находилось в соседнем корпусе, и хотя там были окна, пропускавшие свет, мне все равно казалось, что мы попали в камеру смертников. У меня дрожали ноги, сердце колотилось все сильнее, а желудок скрутило от страха. Мы прошли мимо первой пациентки – она была лысой, без бровей и ресниц. Затем мимо второй, с капельницей в руке – она с трудом дышала. Увидев Ромэн, женщина улыбнулась, и моя подруга ответила ей улыбкой. Я же боялась даже взглянуть на нее, но попыталась пробормотать что-то вроде «здравствуйте».

В конце палаты стояли кресла в два ряда, по четыре в каждом, повернутые спинками друг к другу. Я опустилась в одно из них, чтобы перевести дух. Подруга подошла к столу администратора. Ее звали Кароль.

– Здравствуйте, да, для вас все готово, – приветливо подтвердила она.

Энтузиазм и уверенность Ромэн сбивали меня с толку, она как будто не испытывала никакого страха, словно мы были не в больнице, а в магазине одежды, и продавец только что предложил ей пройти в примерочную.

– Удачи, мадам.

Ромэн поблагодарила ее и повернулась ко мне.

– Ты идешь? Нам надо пройти немного дальше.

И она направилась в сторону коридора. Смогу ли я встать на ноги? Как найти в себе силы противостоять этому страданию? Я не была к этому готова, я не могла пошевельнуться. Я чувствовала, что мне вот-вот станет дурно. Ромэн встревоженно бросилась ко мне.

– Тебе нехорошо? Ты такая бледная! Принести тебе воды?

– Нет-нет… просто я не ожидала…

Мысли путались, да еще и голова разболелась некстати.

– Хочешь, подожди снаружи, я выйду к тебе. Если у тебя есть время, конечно.

Она вскочила на ноги, не дожидаясь ответа.

– Принесу тебе воды, сейчас вернусь.

Кароль села рядом со мной.

– Не переживайте, в первый раз всегда так, потом привыкнете.

– Привыкну? К чему?

– К запахам, к виду других пациентов. Перестанете примерять их страдания на себя. Если абстрагироваться от образа страдания, понимаешь, что главное, что здесь происходит, – это борьба с болезнью. Единственный способ помочь подруге – это поверить в нее, подарить ей силу, в которой она так нуждается.

– Я бы с радостью, но не уверена, что у меня самой сил хватит.

– Хватит, ведь она выбрала вас! Она приходит сюда каждую неделю, вот уже полгода, всегда полна решимости и с улыбкой на лице. По опыту знаю, что именно таким людям лучше всего удается сопротивляться болезни. В восьмидесяти процентах случаев рак молочной железы излечим. У нее все получится.

– Я уверена, но…

– Это она больна, не вы! В первый раз она привела с собой кого-то. Важно, чтобы вы взяли себя в руки, показали ей пример стойкости.

Кароль похлопала меня по ноге.

– Давайте, приходите в себя, она скоро вернется. Будьте сильной, вы нужны ей.

Потом она вернулась к своему столу.

Я выпрямилась, слова администратора привели меня в чувство. Ромэн рассчитывает на меня, я должна поддержать ее, она больна. Но почему подруга решила позвать меня именно сегодня, ведь она привыкла ходить сюда одна?

Ромэн принесла мне стакан воды.

– Я должна была предупредить тебя.

– Ничего страшного, мне просто стало жарко. Я не часто бываю в больницах, ты же знаешь.

Я осушила стакан залпом и встала. Вдруг я увидела на лице Ромэн капли пота. Ей тоже было неважно, она сняла пальто и держала его в руках.

– Что с тобой, ты вспотела?

– Задыхаюсь. Не уверена, что ты готова была увидеть меня такой.

– С ума сошла? Я вижу, какая ты: боец, который справится со своей болезнью в два счета. Снимай шапку, и пойдем сражаться. Вдвоем лучше получится.

Ромэн сняла шапку и опустила глаза, чтобы не видеть моей реакции. Она была совершенно лысая, но я не выдала своего страха. Я взяла подругу за подбородок и взглянула ей в лицо.

– У тебя такая красивая форма черепа! Ты похожа на Натали Портман из фильма «V – значит вендетта». Та же чувственность и улыбка! Ты просто красотка!

Я обняла ее и прошептала на ухо:

– Не позволим раку сломать тебе жизнь! – Кароль незаметно подмигнула мне, а я подмигнула в ответ. – Давай, Ромэн, расскажи мне все о своей болезни.

Ромэн улыбнулась и взяла меня за руку. Объявив медсестре, что она пришла, подруга села рядом со мной.

– Расскажи мне, как ты поняла, что больна? Как давно это случилось?

Подруга подробно поведала мне о первых подозрениях, анализах, волнительном ожидании результатов, приговоре, борьбе, боли, последствиях, страхе… Я слушала Ромэн, представляя, через что ей пришлось пройти, пока женщина в белом халате по имени Паскаль не окликнула ее.

– Вы сегодня не одна?

– Да, решила в этот раз девичник устроить.

Ромэн подмигнула мне, и мы зашли в большую комнату, где у каждой кровати стояли ширмы, которыми можно было отгородиться от остальных. Мы расположились каждая на своем посту: Ромэн легла, обнажив плечо и верхнюю часть груди, чтобы можно было вставить катетер, Паскаль приготовила препарат, а я поскорее села в кресло, чтобы не рухнуть на пол в обмороке.

– На прошлой неделе вам ставили таксол, сегодня – авастин, он легче переносится.

Паскаль стояла рядом с кроватью с большой иглой в руке.

– Готовы?

– Да, – стиснув зубы, ответила Ромэн.

Она глубоко вздохнула. Я сделала то же самое, втянув в себя как можно больше воздуха. Паскаль быстро и ловко вставила катетер, затем прикрепила пакеты с жидкостью к верхней части капельницы и запустила программу, которая считала количество капель.

– Это на полчасика, хватит времени поболтать, девочки. Позовите, если понадоблюсь.

Ромэн, похоже, не мучила боль, она приподняла спинку кровати с помощью пульта дистанционного управления и сочувственно улыбнулась мне.

– Я понимаю, что все это для тебя непросто. Нелегко за всем этим наблюдать. Но я хотела попросить тебя кое о чем.

– Конечно, все что угодно!

Я пододвинула кресло как можно ближе к кровати и села на край. Она опустила голову.

– Кого еще, кроме тебя, я могу об этом попросить?

Я волновалась, что пропущу что-то важное из того, что она собирается сказать, поэтому, не отрываясь, смотрела на ее губы.

– Помнишь, когда мы встречались в прошлом году, я сказала, что собираюсь присоединиться к группе исследователей, отправлявшихся в Катманду? Я ехала на два месяца, но через три недели после прибытия туда мне пришло сообщение от гинеколога с результатами анализов, которые я сдала перед отъездом. Результаты были очевидными.

– Рак?

– Да. В отчаянии я обратилась к одному американскому профессору, Джейсону, который жил в Катманду уже пять лет. Он рассказал мне о древнем непальском методе, который позволяет исцелиться через осознание и изменение мышления.

Я нахмурилась. Ромэн продолжила:

– Он читал об этом методе, но ни в одной из книг не нашел его подробного описания. Профессор признался мне, что ничего толком не смог узнать, но понял, что этот метод способен изменить мир. Поэтому он и переехал в Непал, – Ромэн перевела дыхание и поправила блузку на груди. – Однажды за ужином он показал мне то, что сумел найти. В разные периоды времени в разных странах, далеких друг от друга, люди писали об этом изменении сознания.

Я откинулась на спинку кресла, скрестила ноги и недоверчиво поинтересовалась у подруги:

– И никто за все эти годы так и не разузнал подробнее об этом методе?

– Нет. Некоторые исследователи подобрались довольно близко, но так ничего и не нашли. Скорее всего, если и существует рукопись, в которой он описан, то ее хорошенько спрятали во время конфликтов между Китаем и Непалом.

Я слушала, не понимая, к чему клонит Ромэн и чего она от меня ждет.

– Я ходила в посольство, встречалась с чиновниками различных министерств Катманду, но никто ничего не слышал о рукописи. Однако каждый раз, когда я поднимала эту тему, мои собеседники как будто пугались, начинали изображать страшную занятость. А потом мой врач велел мне вернуться во Францию, чтобы начать лечение.

– Ты сделала все, что могла.

– Подожди, это еще не конец. За день до отъезда какой-то мужчина передал мне письмо в холле отеля, а потом исчез.

– Твоя история прямо как из приключенческого романа про поиски сокровищ.

– Я серьезно, Маэль.

– Извини, я слушаю. Но согласись, что…

Ромэн сурово взглянула на меня, и я замолчала. Подруга достала из сумочки конверт, вынула мятый листок и протянула его мне. Я взяла письмо, оно было на безупречном английском: «Оставьте поиски, они принесут вам одни неприятности».

Эта история, похоже, очень волновала ее, но я невольно подумала, что, скорее всего, химиотерапия так на нее действует. Пробуждает излишнюю чувствительность и мечтательность. Побочный эффект от лечения. Ромэн будто прочла мои мысли.

– Я знаю, все это кажется тебе абсурдом. Я тоже довольно долго сомневалась.

– Не удивительно, вообще-то.

– Я поддерживала связь с Джейсоном. Он продолжал поиски, хотя и ему приходили угрозы и предупреждения. Эти анонимные письма, на его взгляд, только подтверждали правдивость легенды. И он оказался прав. Позавчера Джейсон позвонил мне и сказал, что у него есть копия рукописи, и он готов мне ее передать. Как мы и предполагали, правительство ее скрывает. Возникнут большие финансовые проблемы, если люди прочтут ее и прекратят покупать лекарства. Они начнут лечиться по-другому, а фармацевтические компании перестанут развиваться и получать прибыль.

– Погоди-ка! Нужно несколько лет, чтобы дестабилизировать бизнес. Недавно я прочла, что оборот мирового фармацевтического рынка оценивается более чем в восемьсот пятьдесят миллиардов долларов, что в четыре раза больше, чем двадцать лет назад. И этот бизнес продолжает расти и развиваться, ты сама это знаешь…

– Ну а теперь представь, что случится нечто, что сломает эту тенденцию. Это повлияет на мировую экономику.

– Ромэн, о чем ты говоришь! Разве только сегодня люди узнали о том, что изменение сознания способно улучшить жизнь, повлиять на здоровье? Ты всерьез считаешь, что эта рукопись способна все изменить?

– Да, конечно. Если многие, а не только я, это поймут, то все изменится. Нужно просто найти правильный подход.

Я вздохнула.

– Ладно, а чего ты от меня хочешь?

– Привези мне рукопись, Маэль. Понимаешь, она может меня вылечить.

– Ромэн, неужели ты купилась на эту ерунду? Ты должна доверять врачам и продолжать бороться. Сегодня реально вылечить рак молочной железы. Ты все делаешь правильно. Я буду рядом.

– Мне все же хотелось бы испробовать все способы. Если бы это не было для меня важно, я бы тебя не просила.

– Я понимаю, тебя слишком увлекла эта нелепая история и тебе хочется в нее верить. Но, послушай, тебе лучше сосредоточиться на чем-то одном, на химиотерапии, и отдыхать побольше. Позволь врачам помочь тебе.

Ромэн вдруг заговорила как капризный ребенок:

– Ты привезешь мне рукопись или нет?

– Конечно, нет.

– Я когда-нибудь тебя хоть о чем-то просила?

Теперь ее тон был совсем другим. Я знала, что она готова броситься в драку и отстаивать свои интересы, как лев, который ни за что не упустит добычу. Ромэн была права. Я не помнила, чтобы она хотя бы раз о чем-то просила меня за все годы нашего знакомства. Я опустила глаза. Она ответила за меня:

– Никогда, Маэль. Я никогда ни о чем не просила тебя за шестнадцать лет нашей дружбы.

– Это правда, Ромэн. Но согласиться – значит подыграть, позволить тебе и дальше себя обманывать, а мне не хочется лгать. Ты ведь понимаешь?

Она отвернулась. Я взяла ее за руку.

– Я подумаю. Поговорим об этом снова после моего отпуска.

– Пока будешь раздумывать, станет поздно. Это вопрос жизни и смерти.

– Но я не могу сейчас никуда ехать!

– Жизнь – это набор вариантов.

– Перестань, Ромэн. Я тебя не узнаю, ты пугаешь меня. Ты ведь едва знаешь этого типа.

– Выбор за тобой.

В этот момент компьютер начал издавать предупреждающие звуки. Появилась Паскаль. Она остановила сигнал, отменила информацию, отображенную на экране, и вынула иглу из вены Ромэн.

– Дамы, время закончилось, пора освободить место следующим пациентам, – она взглянула на Ромэн. – Увидимся на следующей неделе, – потом повернулась ко мне: – До свидания.

Мы молча вышли из больницы. Ромэн предложила подвезти меня. В машине мы безмолствовали, но потом она встревоженно заговорила:

– Я бы сама съездила, но у меня сплошные процедуры, – Ромэн на мгновение замолчала, думая, что я что-то скажу, но я не знала, что ей ответить. – Я понимаю, что этот нетрадиционный метод может не подействовать, но хочу попробовать все.

Мы почти доехали до нужного мне места. Она припарковалась, порылась в сумке и достала оттуда конверт.

– Когда примешь решение, открой его. Пообещай, что не сделаешь это раньше.

– Хватит загадок на сегодня. Скажи, что внутри.

– Пообещай!

– Ладно, обещаю.

Я поцеловала подругу, а она крепко обняла меня в ответ и прошептала на ухо: «Спасибо! Я так тебя люблю!» Я ничего не ответила ей – это бурное выражение чувств стало для меня неожиданностью, ведь она была такой стеснительной. Я пошла в сторону Лувра, сжимая в руке конверт, потом повернулась и махнула Ромэн на прощание. Я чувствовала, что она пристально смотрит мне вслед.

Все еще под впечатлением от этого странного утра я пошла к саду Тюильри. Мне нужно было добраться до площади Мадлен, где находился мой офис. На часах было чуть больше двенадцати, но есть не хотелось. Догоняя солнечный луч, я прошла по квадратному двору Лувра мимо перевернутой пирамиды и Триумфальной арки к саду Тюильри, к самому пруду. В тот день я была единственным человеком, который не обращал на все эти знаменитые монументы никакого внимания. У пруда я увидела шезлонг, спинку которого нагревало солнце, и остановилась. Сопротивляться не было сил. Я в изнеможении опустилась в него и подставила лицо источающей тепло звезде. Легкий ветерок нежно ласкал щеки. Я задремала на мгновение, но взрыв хохота вырвал меня из дремы. Четверо веселых ребят-туристов пристроились рядом. Я сунула руку в карман пальто, чтобы нащупать телефон. Утром перед встречей с Ромэн я выключила в нем звук. Тридцать пять звонков, сорок восемь писем, двенадцать СМС и три напоминания о назначенных встречах. Я вскочила с шезлонга. Нужно было поскорее пройти через сад к площади Согласия. Опавшие листья старых деревьев вновь попытались пригласить меня на вальс, но танцевать больше не хотелось. В раздражении я отбросила их ногой, направляясь дальше. Я шла по улице Руаяль и слушала сообщения в телефоне.

Едва двери лифта открылись, как ко мне кинулась секретарша.

– Маэль, президент вас ищет, я несколько раз пыталась до вас дозвониться.

– Я видела. Скажите ему, что я пришла.

В первом же офисе я столкнулась с коммерческим директором.

– Что-то случилось? Пьер ищет тебя.

За восемь лет я и правда никогда не отлучалась без предупреждения больше чем на два часа. А на сообщения отвечала всегда в течение пятнадцати минут.

Я добралась до двери своего кабинета, успокоив еще троих взволнованных сотрудников, толкнула ее и вошла внутрь. Включила компьютер. Экран ослепил меня и усилил головную боль. Спустя две минуты Пьер в ярости ворвался в комнату.

– Что происходит, Маэль? Сегодня утром мы должны были подготовить презентацию для инвесторов. В понедельник важная встреча!

Этот сорокатрехлетний мужчина, с которым последние восемь лет я обдумывала стратегии нашей компании и которому день за днем отдавала по капле свою жизнь, спрашивал меня теперь, что происходит! Полдня я потратила зря и заслуживала нагоняя. Конечно, он не поймет, как я изменилась за эти несколько часов. Я наблюдала за муравейником, который по-прежнему жил беспорядочной хлопотливой жизнью, но ничто не откликалось больше в моем сердце. Все мои мысли занимала Ромэн. Она до такой степени выбила меня из колеи, что я и не знала, у кого из нас рак.

Я разрыдалась, что привело Пьера в замешательство. Он сменил тон.

– Ладно-ладно, Маэль, не расстраивайся. Ты же меня знаешь, я слишком вспыльчивый. Я думал, ты к этому уже привыкла.

Я никак не могла успокоиться и Пьер совсем растерялся.

– Что случилось?

– Я просто устала. Пойду домой. Не волнуйся, завтра все будет готово.

– Да плевать на эту встречу, я за тебя переживаю. Что с тобой произошло этим утром?

– Цунами. Я потом тебе расскажу, ладно?

– Всегда рад помочь. Звони в любое время. Отдохни, если тебе нужно, и не волнуйся, с инвесторами я разберусь.

Я успокоилась, поблагодарила его, взяла свои вещи и пошла домой.

Небо потемнело, погода явно портилась. На Париж обрушилась гроза. Я забежала в подъезд, поднялась на второй этаж и без сил рухнула на диван, свернувшись калачиком.

Как это возможно? За два часа моя жизнь перевернулась с ног на голову. Слова Ромэн эхом отдавались в мозгу. Почему она сказала: «Это вопрос жизни и смерти?» Она действительно за все годы нашего знакомства ни разу ни о чем меня не просила. Сама она всегда была рядом, поддерживала меня и в хорошие, и в плохие времена. Но разве я могу все вот так бросить и поехать в Непал? Я знала, что это где-то в Гималаях, но совершенно не представляла, что это за страна. И потом, я вообще не могу ехать, у меня работа. Но как отказать дорогой подруге? С другой стороны, она рассказала мне какую-то абракадабру. Хотя на ее месте я бы тоже цеплялась за любую возможность.

Три часа подряд я мучила себя такими вопросами. В глубине души я знала, что если с подругой что-нибудь случится, я всю жизнь буду жалеть о том, что не помогла ей в трудный момент. Я задумалась. Что ж, на несколько дней я могу все бросить, Пьер сам сказал, что справится без меня. А потом просто не пойду в отпуск… вот и все.

Я не сомневалась, что Ромэн ошибается, предполагая, что какой-то волшебный метод магически исцелит ее, но нельзя было не пойти ей навстречу, не выполнить ее просьбу. Я помедлила еще час, а потом приняла решение. Уклониться от поездки мне не удастся.

Мой желудок заурчал – признак облегчения! Я поджарила два кусочка хлеба в тостере, потом намазала их тарамой и выжала сверху лимонный сок. После этого я налила себе бокал белого вина и выпила его залпом. Налив второй, я устроилась поудобнее на диване, чтобы перекусить. Алкоголь немного расслабил меня, мысли потекли спокойнее. И тут я вскочила. Я вспомнила про письмо Ромэн, которое она всунула мне на прощание. Я положила его в карман и совсем о нем забыла. Пришлось пообещать ей, что я вскрою его только после того, как приму решение. Что ж, время пришло? Или я слишком тороплюсь?

Утро вечера мудренее, как говорится в поговорке. Может, лучше подождать до завтра, не читать сейчас? Я положила конверт на стойку, взобралась на высокий табурет и задумалась. Я вновь прокрутила в голове все вопросы, которые терзали меня последние несколько часов, и у меня не осталось сомнений. Лучше по-быстрому съездить туда-обратно, чем потом мучиться бесконечными угрызениями совести. Я разорвала конверт и вынула из него билет на самолет на мое имя до Катманду и письмо от Ромэн.

Маэль,

Я знала, что ты не подведешь. Я бы не просила тебя, если бы не понимала, как это важно. Ты уже нашла, наверное, в конверте билет на самолет, тебе нужно вылететь завтра, чтобы не разминуться с Джейсоном и встретиться с ним.

Завтра? Она окончательно рехнулась!

Я схватила телефон. «Ромэн, перезвони мне, когда получишь это сообщение. Я согласна лететь, но не завтра!» Я взглянула на время вылета, отпечатанное на билете: в 15:40 из аэропорта Шарль-де-Голль. Нет, это просто невозможно!

Я вернулась к письму.

Он ждет тебя в Катманду, но долго там оставаться не сможет. Он передаст тебе лично копию рукописи. Я забронировала тебе номер в гостинице, владелец – моя подруга Майя. Отель называется «Мандала», находится в Боднатхе – это район неподалеку от аэропорта. Все таксисты знают название гостиницы и легко тебя туда довезут.

Останься на несколько дней, прогуляйся по старому городу. Майя с радостью посоветует тебе, куда сходить.

Каждый раз после сеанса химиотерапии я не очень хорошо себя чувствую, поэтому отключаю телефон. Ты не сможешь связаться со мной, пока не приедешь на место, я позвоню тебе сама. Я так рада, что ты согласилась выполнить мою просьбу. Горжусь, что у меня такая подруга. Люблю тебя.

Ромэн

P. S. Возьми с собой теплые вещи, вечерами там (очень) холодно;-)

Предполагалось, что через несколько часов я уже буду в самолете. Одна пересадка в Дохе, и на следующий день, в одиннадцать часов, я уже в Катманду. Меня охватила паника. Я снова попыталась дозвониться Ромэн, но у нее включался автоответчик. Я перечитала письмо во второй раз. Какой ужас! Во что я ввязалась!

Я с трудом заснула, измученная тревожными мыслями и событиями дня. В четыре часа утра меня будто кто-то разбудил. Голос Ромэн звучал у меня в голове: «Мне нужно, чтобы ты помогла мне», «За шестнадцать лет дружбы я никогда ни о чем тебя не просила», «Я хочу испробовать все возможности», «Я люблю тебя». Потом зазвучал голос Кароль: «Вы должны быть стойкой ради нее», «Она выбрала вас», «Дорогая ее сердцу подруга».

Уснуть я больше не могла и поэтому встала. За пару часов мне нужно было успеть собраться в дорогу.

* * *

В такси я написала сообщение Пьеру о том, что вернусь, как только разберусь с делами.