Читать книгу Искажение. Том 1 - - Страница 4

Оказавшись на Байкале, мы стали устанавливать палатки и размечать территорию, на которой будем работать. Первым занимались мы – парни, а за территорию отвечала Элька. Мы когда-то пытались ей помочь, так нас чуть не посадили за то, что мы на территории заповедника начали копать.

– Та-ак… информации о том, что здесь нужно искать, ещё меньше, чем обычно, – сказала Кошка, перелистывая небольшой блокнот, в который были вклеены десятки вырезок из газеты, которая, как только выпустила статью о городе на Байкале, на несколько месяцев «замолчала» (да и этот номер декан кое-как урвал. Газета была настолько в плохом состоянии, что мы не задумываясь отдали её Эльке на хоть какие-то вырезки).

– Хоть что-то известно существенного или работаем как всегда? – спросил Генрих, притащив ворох лопат.

– Я же сказала – мало чего начала известно, – начала нервничать Элька. – Говорят, был какой-то древний город… Я, правда, о нём ничего не слышала даже, но Михаил Фёдорович смог найти немного документов об этом городе. Территорию я огородила колышками. Начнём немного сегодня. За пару недель должны всё успеть. Вечером жду на раскопках всех! А сейчас у вас есть часок-другой, чтобы заняться своими делами.

Обычно в первые дни мы ничего не находили. Эта поездка оказалась абсолютно нетипичной…

Где-то спустя пару дней, лопата Генриха наткнулась на что-то твёрдое.

– О! Бегом сюда, народ! – радостно крикнул он. – Надеюсь, это сокровище… или хотя бы скелет, чтобы не скучно было.

– Гадость… – поморщился Семён Семёнович.

– Докопаешь завтра! – крикнула Элька и выхватила лопату у Генриха. – А сейчас – всем спать!

Был уже поздний вечер, да и с Элькой спорить бесполезно…

Тут, наверное, придётся сделать небольшое отступление. Данный абзац написан значительно позже, чем произошли события, описанные в нём: первое время я писал в тетрадках, но потом решил переносить весь этот текст в компьютер. Я убрал часть фраз по типу: «На полях блокнота я сделал зарисовку рисунка, который увидел на стене здания», «Вот рисунок, как примерно выглядит декан». Однако некоторые из этих фраз решил оставить: в тетради текст сопровождался небольшими моими зарисовками разных ситуаций. Сейчас же, когда я переношу весь написанный в данный момент текст в компьютер, я не имею особого желания заново рисовать наброски или же каким-то образом их сканировать и переносить. Не знаю, может в дальнейшем что-то и придумаю, но пока что просто информирую вас, читателей, о том, что там, где должны быть некоторые иллюстрации, их, возможно, нет.

Сейчас, наверное, стоит сказать, что пишу я эти «Воспоминания» в конце сентября, повествуется о середине августа, поэтому я и нарисовал то, что откопал Генрих. Возможно, нарисовал я устройство и ящик слишком рано, потому что окончательно мы их откапали только через пару дней… Ну, да ладно.

Той ночью я не мог уснуть. Я думал: «Неужели мы нашли что-то реально стоящее?» Я размышлял, что же это может быть.

В два часа ночи я вышел из палатки, чтобы попить воды, которую мы взяли с собой.

Стоило мне сделать пару глотков воды, как передо мной возникло что-то напоминающее невысокую тень. Скорее даже: темный женский силуэт со свернутыми крыльями.

– Зачем тебе это всё нужно? – еле слышным шёпотом сказала она. – Больше проблем… Сбеги от друзей. Или лучше… Сломай ящик! Меньше проблем.

– Ты кто вообще?! – вскрикнул от неожиданности я.

– А может, и не стОит?.. Кто знает, что там будет?

У меня защемило сердце, я узнал эти фразы. Это… были слова моей мамы. Она сказала мне их, когда я уходил…

Я хотел что-то произнести, но не находил слов.

По траве мелькнули огни фонариков.

– Кто здесь? – сонным, но озлобленным голосом сказал Генрих, находясь где-то в сотне метров от нас.

Тень расправила крылья и, издав довольно продолжительный высокочастотный звук, взлетела вверх и растворилась в темноте ночи.

В отблеске фонарей я успел заметить, что крылья не настоящие, а искусственные, как механизм, приделанный к спине. Да, они выглядели как обычные крылья, покрытые перьями, но среди перьев были видны металлические детали.

Уже через секунду я, выронив стаканчик с водой, лежал на траве, пытаясь закрыть лапами уши, но звук как будто парализовал меня.

Через пару секунд звук прекратился, но из-за боли я ещё некоторое время не мог встать.

– Аргх… – произнес не совсем внятный звук Генрих и, ковыляя, подошёл ко мне. – Это что, была гигантская летучая мышь? Вставай, она хоть тебя не ранила?

Я заметил, как Генрих убрал в карман складной нож.

– Нормально всё… – ответил я. – Но это была не мышь. Она говорила мне что-то…

Голова гудела, и я ничего толком не мог вспомнить.

Следом пришла Элька. Она была в ночнушке, поверх которой было накинуто одеяло. В одной лапе кошка держала фонарик, а в другой заряженную сигнальную ракетницу.

– Если всё нормально, зачем кричал? – возмутилась она, тоже заметно оглушённая звуком. – Да, Гена – судя по частоте звука, это летучая мышь.

– Нет! Она говорила со мной! – громко сказал я.

– Олег, я понимаю, что ты напуган, – Элька говорила очень надменно, что мне всегда не нравилось. – Но вспомни законы Чарльза Дарвина, что от примитивных обезьян, летучих мышей и некоторых других животных эволюция дальше не пошла, и они так и остались примитивными, а некоторые, как, например, те же обезьяны, вообще вымерли. Вспомни это, и ты поймёшь, что летучая мышь не могла с тобой говорить. Ясно?

– Но это была не она… Это был призрак! – попытался оправдаться я.

– Их вообще не существует! – перебила меня Элька.

– Ну надо же! Кто-то испугался! – шутливо сказал Генрих Эльке. – Хочешь, могу перебраться в твою палатку? Вместе не так страшно!

Гена сильно рассмеялся.

– Отстань! – оттолкнув его, сказала кошка и, нервно улыбнувшись, выключила фонарик и ушла к себе в палатку.

– Да… Семёна, наверное, даже из пушки не разбудишь, – сказал Генрих и задумчиво посмотрел в небо. – А всё-таки жаль, что Рита не поехала… Я… в том смысле, что будь здесь её телохранители, они быстро бы из этой мышки экспонат для музея сделали. Ладно, пошли спать, а то завтра с утра – рано вставать… O! Рифма! Ха-ха…

Пусть кое-как, но я всё-таки смог уснуть. Всё следующее утро я пытался понять, что же это было. Я пересказал всё, что слышал ночью.

– Хм… А я только твой крик слышала. – не поверила мне Элька. – Может, ты из-за усталости непонятные голоса слышишь? Или просто по дому скучаешь? А ультразвук… вообще, от чего-нибудь технического… Спутника какого-нибудь, пролетающего мимо. Ну, или всё же гигантские летучие мыши тут водятся?

– Да ну тебя, Элька! Мы же не в Чернобыле, – сказал Генрих и положил кисть своей правой лапы мне на плечо. – А пошли вместе тот гробик копать? Элька и вдвоём с Семёном замечательно справится.

И я, подавленный всем произошедшим, пошёл копать, забыв о предупреждении «ночной гостьи».

Откопать этот ящик нам удалось очень аккуратно, а трещины на нём сразу были (кто всё-таки не понял, именно этот ящик я рисовал пару листов назад).

Мы с Генрихом подняли ящик на поверхность уже на следующие сутки. Ещё пару дней ушло на то, чтобы очистить его от пыли. Когда мы с Геной уже заканчивали, к нам подошли Элька и Семён и с интересом наблюдали за нами.

– Неужели… мы откопали что-то ценное?! – обрадовался Генрих, но когда я убрал пыль с крышки, тут же расстроился. – Блин… надписи на современном русском языке. Эту фигню, наверное, пару лет назад закопали… Ну, может, там хоть деньги? Ну не бухло же!

– Так ты же не пьёшь, – улыбнулась Элька. – А вот что в ящике, мне и самой интересно… Олег, открывай!

Я медленно сдвинул крышку и положил её рядом на траву.

Внутри оказался большой кусок красной бархатной ткани, в которой было что-то завернуто.

Генрих решил сначала изучить сам ящик.

– Ого! Это что? Скол от пули? В ящик стреляли? – Доберман явно сильнее заинтересовался находкой после данного предположения. Генрих прикоснулся к ящику. – Ну, кто глянет, что внутри?

Самым смелым оказался Семён. Он развернул ткань, и мы все увидели, что на дне ящика лежал странный прибор (да-да, тот самый, что я зачем-то раньше на пару листов зарисовал. Надо было рисовать его здесь… Но вы же не ленивые? Если что – перелистнёте, хорошо?).

– Всем назад! – заорал Генрих и отпрыгнул в сторону. – Это – бомба! Никому её не трогать!

Мы с Элькой стали медленно отходить, а Семён Семёнович как будто и не слышал.

– Так она это… не работает… – понажимав на кнопки с цифрами, заверил нас он.

– Ох… А если бы она рванула? – сказал Генрих и сел в траву. – Элька! Ты скажи!

– Хм… Ничего подобного раньше не видела… – сказала она, неуверенно подходя к ящику. – У этого… устройства есть кнопки… от 0 до 10… ещё четыре стрелки направления и ещё одна большая кнопка.

– Это как… телефон – переселив страх, заглянул в ящик Генрих. – Только тут ещё и географическая карта Земли за стеклом нарисована.

Само устройство было значительно более громоздким, чем телефон… (размером с голову, наверное… ну у меня и сравнения). Снизу устройства имелась небольшая горизонтальная рукоятка, не выходящая за пределы самого прибора. По всей видимости, она использовалась для того, чтобы держать его рукой. Слева, в верхней части на устройстве имелся небольшой выступ, отдалённо напоминающий антенну, скрытую внутри корпуса.

– Так! А теперь никто не трогает эту… вещь! Олег, Семён! Отнесите всё это в палатку для находок, – заговорила Элька своим привычным голосом. – Если мы ничего больше не найдём, то будет хоть что-то, а если вы и этот «телефон» разобьёте, то у нас ничего не будет, Ясно?

– Yes, мэм! – в шутливой форме сказал Генрих, который всё ещё побаивался «вроде бы не бомбы».

Мы с Семёном положили крышку ящика обратно и понесли ящик туда, куда сказала Элька.

– Слушай, а почему мы выполняем то, что она сказала? – спросил я Семёна.

– Пусть. Хоть кричать не будет, – сказал, улыбнувшись, мопс. Но вдруг стал грустным. – Да и судьба у неё… тяжёлая…

А-а… я совсем забыл о трагедии Эльки… Не думаю, что сейчас стоит об этом писать. Или совсем не напишу, или дождусь более подходящей для этого ситуации.

Работа на два часа прекратилась. Семён уснул, Генрих ушёл куда-то, Элька пыталась хоть что-то найти про этот прибор в той самой газете, но безуспешно. Я заполнял стандартный бланк о том, что раскопки проходят спокойно.

– Олег, не занят? – спросила Элька, входя ко мне в палатку.

– А… я? Нет. Совсем нет, – ответил я притупленным от нахлынувших воспоминаний сознанием.

– Замечательно, – сказала кошка и села рядом со мной на походную кровать-раскладушку. – Написано, что этот город, который мы ищем, был построен довольно развитой нацией очень давно. Они применяли простейшие механизмы… Это – может быть один из них?

– Нет… не думаю. Да и буквы на крышке были русские, – я попытался поддержать разговор, хотя сам был не в настроении говорить.

– Да-да… – продолжила она. – И текст странный. Всё, к сожалению, разобрать не смогли: часть текста где-то стёрлась, а часть находится на обломке крышки, который сам неизвестно где. Остальной же текст: «Опасно! Нужно: ни в коем случае не использовать, иначе» и: «особенно в прошлом». Газета тоже не сильно помогает пролить свет на происходящее… Ладно, я… наверное, пойду в свою палатку. Заполнять бумаги. Там сейчас никого нет… Семён перешел днём спать в отдельную палатку, чтобы я, если что, могла музыку слушать… А к тебе Гену подселили?

– Поселился, – улыбнулся я. – Я обычно с Димой в одной палатке обитаю, а Генрих с Кирюшей, но так как их нет сейчас, Генрих ставить ещё одну палатку не захотел и обосновался у меня.

– Ага, пока. Спасибо, что выслушал, – сказала она и ушла. – Если что… Ты знаешь, где меня найти.

Если обычного человека может выбить что-то, что он не понимает, то Элька в таком случае, наоборот, становилась сосредоточеннее. Она пыталась найти скрытые послания в обычных текстах. Зачастую, такая «медитация» над книгами и газетами занимала у неё несколько часов, хотя иногда доходило и до нескольких дней…

– Все сюда! – закричал очень радостный Генрих с улицы. – Смотрите, кто летит!

Узнать ярко-жёлтый вертолёт в небе не составило труда. К нам летел Дед Пихто – друг нашего декана и просто весёлый старик, везде путешествующий с баяном. Дед работает кем-то типа лесного спасателя и очень злоупотребляет должностными полномочиями, гоняя вертолёт с пилотом по «пустякам».

– Ты прилетел! – радостно сказал я, когда вертолёт сел.

– А то! – ответил он. – Мне, ребятки, ваш институтский наставник сказал, что вы здесь ещё месяцок будете. Ну, вот я и решил прилететь. Ну что, споём?

Месяц пролетел незаметно. Раскопки под звуки баяна шли куда бодрее, даже Элька и Семён Семёнович взбодрились (а я даже танцевал… немного). Вечерами мы слушали байки у костра – то про пятидесятикилограммовую щуку, пойманную Дедом Пихто, то про мужика, который незаконно рубил лес и который был пойман с поличным, когда на него упала ёлка, которую он сам и срубил, поэтому этот мужик не смог сбежать, когда его пришли задерживать. Истории были одна интереснее другой, поэтому мы все очень поздно ложились спать. Хотя у Деда и была своя палатка, он всё равно сидел у костра и до двух-трёх часов ночи рассказывал нам истории.

Из-за того, что мы поздно ложились, вставать приходилось очень тяжело, но и здесь взбодриться помогали задорные мелодии баяна. Правда, к нам по ночам повадилось прибегать семейство лисиц. Пока мы крепко спали, они утаскивали наши продукты. Утром мы замечали пропажу и изредка видели их семейство недалеко в кустах. Сетей или капканов у нас не было и нет, да и негуманно это как-то. В итоге мы решили, что еды у нас много и стали оставлять гостинцы около лагеря. Да и прикольные они… и лают забавно – неправильно как-то. Возможно… от каких-то таких лисиц и пошёл род нашего декана много тысячелетий назад…