Читать книгу Трудно быть феей. Адская крестная - - Страница 2

Глава 1. Что случается, если прогуливать уроки нечистоведения

Оглавление

Сто лет назад прекрасная молоденькая феечка повстречалась принцу в глухом лесу. Полдня блуждал Ждан в чаще, проклиная лешего, что водил его по кругу. Его высочество устал и измучился, хотел есть и особенно пить. Вино во фляге закончилось в самом начале королевской охоты, когда он отстал от слуг и егерей, заглядевшись на жену главного королевского ловчего, которая в тугом костюме неслась рядом с мужем. Её ноги, обтянутые белоснежными лосинами, то и дело мелькали в разрезах модной амазонки, дразня воображение принца. Оттого Ждан и прикладывался к фляжке с освежающим напитком чаще, чем требовалось, пытаясь погасить разгоравшийся внутри пожар. И естественно, сбился с пути, когда, гикнув, кавалькада унеслась вслед за псами догонять лис.

Мошкара кусала монаршее лицо, а комарьё жалило коня, и тот нервничал, баловал, норовил сбросить на землю королевскую… особу.

Ждан ломал себе голову, пытаясь припомнить, что нужно сделать, дабы избавиться от вредного лешего, но память молчала. «Самое страшное – это когда не знал, да ещё и забыл», – некстати вылезла из глубин сознания любимая фраза препода по нечистоведению, мастера Недогона, уроки которого принц благополучно прогуливал, искренне веря в то, что рядом с ним всегда и везде будут находиться специально обученные люди и любое его королевское удобство, включая безопасность, будет обеспечено слугами. Так что ни к чему забивать царственную голову всякой чепухой из псевдонаучных книжек общей серии «Злыдни доморощенные и природные: как с ними уживаться и справляться», полных мудростей, советов и рекомендаций, вроде: как перенести домового в новый замок, задобрить конюшего, избавиться от лешаковского наваждения – и прочей ерунды.

Конь начал спотыкаться, и принц решился наконец покинуть седло и пойти своими прекрасными натренированными ножками по траве, подозрительно блестевшей росой, хотя на охоту наследник со свитой отправился пополудни. В тридцать пятый раз очутившись возле дуба, помеченного царственной надписью: «Здесь был Ждан», принц не выдержал и рухнул возле дерева, решив дать себе передышку.

Тут-то и появилась она: прекрасная блондинистая малышка ростом с ладошку, с четвёртым размером… крыльев и огромными наивными фиалковыми глазами. Фея подлетела к принцу, зависла в полуметре от него и молча принялась рассматривать. Восторг в глазах волшебной девушки заставил уставшего наследника сесть ровно и приосаниться. Её взгляд медленно оценил шоколадную гриву вьющихся волос (в меру длинных), прошёлся по красивым голубым глазам, обрамлённым пушистыми ресницами, задержался на крупных, чётко очерченных губах и робко заметался в районе пояса, не решаясь опуститься ниже.

Охотничий костюм наследника был чудо как хорош и почти анатомически облегал спортивное, поджарое тело, которое принц всячески холил и лелеял. Тренировки, массажи, ванны с молоком и толчёным жемчугом. Косметологи, визажисты, банщики… Над собственным совершенством Ждан трудился не меньше первой красавицы королевства. А то и больше, учитывая королевские возможности.

Один художественный беспорядок на венценосной голове чего стоил: главный королевский цирюльник ежедневно по утрам по часу колдовал над шевелюрой принца, сооружая хаотическую небрежность причёски. Ту самую, про которую с первого взгляда ясно, что беспорядок – дело рук дорогого мастера. Все барышни тридцать пятого королевства, влюблённые в его королевское высочество, в восторге замирали, взирая на незамысловатую, на первый взгляд, но такую профессиональную укладку.

Фея подлетела ближе и замерла возле лица принца, пристально всматриваясь в его небесные глаза. Малютка была прелестна: длинные крылья с заострёнными оконечиями словно светились изнутри изумрудным огнём. Белоснежные волосы, уложенные в высокую причёску, мерцали льдистыми всполохами, а капли росы подобно бриллиантам вспыхивали на остриях миниатюрной короны, венчавшей очаровательную головку. Стройное тело с тяжеловатой для такой малышки грудью, длинные ноги, тонкая талия.

«Всё, как я люблю, – огорчённо вздохнул про себя принц. – Какая жалость, что она такая маленькая… фея, а не человек!»

Будто прочитав его мысли, существо громко фыркнуло и взмахнуло крыльями, на мгновение перекрыв Ждану обзор. И тут уже принц, распахнув и без того до неприличия большие глаза, принялся жадно разглядывать особу, появившуюся перед ним вместо феи. Миниатюрная крылатая девчушка предстала перед его королевским высочеством высокой, под стать юноше, невообразимо прекрасной (и почти человеческой) девушкой.

Исчезли крылья, но налёт неземного очарования и волшебства окутывал прелестное создание, подсвечивая тонкую белую кожу солнечными лучами, будто светило всё время находилось позади красавицы. Большие фиалковые глаза, чуть заострённые миленькие ушки, пухлые губки сочного малинового цвета, бархатные щёчки и тёмно-медовые брови приковывали взгляд.

«Само совершенство!» – выдохнул принц, жадно рассматривая девушку. Ждан так залюбовался, что вздрогнул от неожиданности, когда услышал звон серебряных колокольчиков, неизвестно откуда раздавшийся в глухом лесу. И лишь спустя минуту принц сообразил, что это смеялась незнакомка. И вместе с ней трепетали от смеха цветы и травы, согнувшись без ветра вокруг ног прелестной феечки.

– Человек! – отсмеявшись, воскликнула лесная нимфа. – Что ты делаешь в моём лесу?

– Я-а-э… – принц неловко поднялся и, откашлявшись, глубоким, хорошо поставленным голосом, произнёс: – Прелестная леди, я заблудился.

С малых лет наследнику особенно хорошо удавались сцены смущения. Робкий румянец, появлявшийся в такие моменты на щёчках мальчика, а потом и юноши, приводил придворных дам в экстаз. И Ждану ни в чём не было отказа. Да и отцовского наказания удавалось избегать, благодаря видимости искреннего раскаяния и нарочитой виноватости. Как говорится, перед царём-батюшкой вид необходимо иметь глупый и придурковатый.

Это были первые уроки, которые он получил от примы королевского театра, великолепной актрисы, ставшей его первой женщиной. Какое-то время принц даже испытывал к Аделаиде некоторые чувства, ошибочно принимаемые за любовь. Но спустя год они расстались, вполне довольные друг другом. Наследник получил богатейший опыт, а стареющая актриса – замок на юге королевства, у самого синего моря.

Но сейчас при виде дивных фиалковых очей миловидной блондинки принц растерялся настолько, что позабыл весь свой куртуазный опыт и не представлял, как вести разговор с девушкой.

Фея сделала плавный жест и расположилась в удобном кресле, свитом из корней… дуба, под которым отдыхал Ждан.

– Располагайся, человек, – с улыбкой звонко пригласила девушка. – Меня зовут Амбрелла. Я королева Вечного леса. А ты кто?

Принц оглянулся и обнаружил позади себя такое же удобное сиденье. Потрогал сооружение рукой, проверяя на прочность, и осторожно опустился на краешек, прислушавшись к своим ощущениям. Удостоверившись, что хрупкая, на первый взгляд, вещица под ним не сломается и не уйдёт в землю, Ждан вольготно раскинулся в кресле. И сердито заметил, что всё это время, пока он развлекался с импровизированной скамьёй, девушка с интересом наблюдала процесс, склонив голову набок, едва сдерживая смех, так и брызжущий из глаз.

Принц нахмурился: он не любил, когда над ним смеялись, привык с рождения, что девочки, девушки, дамы всегда и в любой ситуации взирали на его высочество исключительно с восторженным трепетом и обожанием во взоре. Сведя брови, Ждан сверлил нахалку взглядом, мучительно придумывая какую-нибудь колкость, и пытался понять, почему рядом с этим созданием ему так сложно флиртовать, шутить и делать витиеватые комплименты.

Что-то в ней было такое неземное, хрупкое, бесконечно нежное, отчего венценосному юноше хотелось подхватить её на руки, прижать к себе и закружить-зацеловать в танце. А потом утащить в самый дальний замок на краю королевства, что притулился на высокой скале над морем, и запереть в высоченной башне со шпилем. Чтобы никто, кроме принца, не имел более возможности восхищаться дивной лебяжьей шеей, очами с изумрудными искорками, время от времени вспыхивающими в глубине фиолетовых озёр, обрамлённых длинными золотыми ресницами. Не приведи Ревник (1), кто-то возжелает к ней прикоснуться!

При этой мысли Ждана передёрнуло от гнева, и он не сразу расслышал вопрос феи.

– Имя у тебя есть, человек? – насмешка всё явственней слышалась в голосе волшебного создания.

– А-э-эм… Позвольте представиться: Его Высочество принц Ждан, единственный наследник тридцать пятого королевства сто сорок первого царства семьдесят второго государства, – с этими словами юноша слегка склонил голову, обозначив вежливый поклон, решив, что некая свобода нравов допустима в разговоре с другой венценосной особой при встрече в лесу.

– Это ж откуда к нам такого красивого дяденьку занесло? – проскрипело что-то справа от принца.

И королевское сердце, от неожиданности пропустив удар, рухнуло в пятки.

Только сейчас до наследника дошло: ни слуг, ни охраны, ни егерей рядом нет. И он один на один с незнакомкой, что представилась ему королевой Вечного леса. А если вспомнить, каким образом Ждан оказался в волшебных дебрях, то оставалось уповать только на то, что Род не выдаст, кабан не съест. «Да и вообще, смешно опасаться красивой женщины, – решил про себя наследник, гордо выпрямив скукожившиеся плечи. – Тем более блондинки. Будь она хоть трижды королевой!»

Эти мысли галопирующими скакунами в секунду пронеслись у него в мозгу, и будущий король, надменно повернув голову в сторону скрипа, процедил:

– Из тридцать пятого королевства сто сорок первого царства семьдесят второго государства.

– Ох ты ж, батюшки, – проскрежетала невидимка, – стал быть, ты Беспардона Долдоновича сынок-той будешь? Слыхала, матушка, кого нам окаянные лешие-то привели? Говорила тебе, надо было Манилу-хитрована посылать на поиски мужичонки. От он бы заманил к нам кого получше этого фуфыря. Богатыря какого али воина. А этот… Тьфу, недоразумение, – в сердцах сплюнула скособоченная старушка, выйдя на свет божий, и ткнула пальцем в сторону Ждана.

– Ладно тебе, Чомора, – примиряюще стрельнула виолевым взглядом в сторону оскорблённого принца Амбрелла. – Не ворчи, а посмотри лучше, как хорош да пригож.

– Толку-то нам с той красоты? – сверля наследника маленькими злыми глазками и уперев руки-крюки в бока, проскрежетала старая ведьма. – До дела нашего сгодится ли? Штой-то сомневаюся я.

С этими словами вредная бабулька, покачивая головой с торчащими из волос колосками-васильками, проковыляла к фее и уселась у её ног. Принц с трудом подавил желание протереть глаза: вместо старушенции на поляне красовался пенёк, облепленный цветами, грибами, мхом, с двумя сучками-обрубками, из которых выглядывали сухие тонкие веточки, напоминавшие скрюченные пальцы. И кабы пенёк не мигал время от времени парой рыжих ромашек над шишкой-носом, Ждан подумал бы, что ему всё почудилось.

Принц моргнул, сглотнул, перевёл взгляд на фею и моментально насупился: королева леса хоть и любовалась им по-прежнему, но в глазах её плясали смешливые чертенята. Наследник хотел было поинтересоваться, что в нём такого смешного, но тут фееричное создание заговорило нежным проникновенным голоском:

– А что, принц, с лица ты и вправду пригож да хорош. А вот умён ли?

– Так в наследниках дураков не держат, – буркнул Ждан недовольно.

– Так, чай, у царя Беспардона ты единственный сыночек-то. Вот ему, окаянному, и выбирать не из кого. Да и принцессу младшую, умницу-разумницу, спортсменку и отличницу, ужо и замуж спровадили, шоб подальше была да не затмевала умом-разумом брата старшего, – проскрипел пенёк, встряв в разговор.

Принц неожиданно для самого себя залился краской, а фея звонко расхохоталась. Такого издевательства наследник не стерпел и, вскочив с кресла, решил гордо покинуть негостеприимную полянку, поскольку честь свою с мечом в руках отстоять не имелось возможности. С бабами дерутся только слабаки, дураки и трусы, а умные лаской да подарками с любой договорятся. Да только с этими двумя сам чёрт не справится! Уж больно на язык остры и язвительны. Особенно пенёк старый.

– Не обижайся, принц Ждан, Чомора как малый ребёнок: что на уме, то и на языке. А ты, – строго обратилась фея к пеньку, – не смущай гостя нашего, а лучше стол накрой: накормить, напоить надо добра молодца. Потом и разговоры поговорим.

Пенёк так громко фыркнул, что с коры оторвался василёк и упал в траву. Тут же из зеленухи вспорхнула синенькая бабочка и полетела куда-то по своим незамысловатым делам.

Чомора вновь стала старушкой и, переваливаясь с ноги на ногу, что-то бурча себе под нос, принялась распоряжаться-командовать. Широко распахнув глаза от изумления и приоткрыв рот, Ждан наблюдал, как через поляну начали шмыгать звери-птицы, неся в лапах-крыльях угощения. Лисы ягоды свежие тащили в корзинке, ужи воду волокли в графинчике, дятлы несли сок берёзовый в берестяном туеске, белки орехи колотые на стол ставили, зайцы – овощи запечённые, а ежи – грибной шашлык на веточках.

Когда на поляне показался медведь, принц побледнел, но, скосив глаза на фею, понял: царь лесных зверей такой же верноподданный Амбреллы, как и всё другое зверьё, и всего лишь принёс бочонок мёда и кувшин медовухи для гостя. Прелестные маленькие феечки, усердно махая крылышками, на подносе из листа кувшинки приволокли сосуд из прозрачного горного хрусталя, в котором плескалась золотистая жидкость, и поставили напротив королевы.

Старушенция махнула руками-крюками – и вся живность исчезла с полянки. Подойдя к столику, незаметно появившемуся между Жданом и королевой, Чомора малость увеличилась в росте и принялась ухаживать за хозяйкой и гостем. Принцу плеснула в кубок медовухи, своей королеве – золотого напитка из кувшина. Ждан насторожённо покосился на предложенное угощение, мелькнула мысль: «А не отравить ли меня хотят?»

Считав его сомнения, Амбрелла отставила бокал и велела Чоморе плеснуть и ей медовухи.

– Не бойся, мой принц, – отпив медового хмельного, промолвила королева леса, – не отравлено. А вино своё не предлагаю, потому как волшебное оно, для людей непригодное. Хлебнёшь из моего бокала – позабудешь жизнь свою, навечно влюблённым пленником в нашем лесу останешься, менестрелем станешь, или художником, или ещё кем при моём дворе.

– Почему не воином или казначеем? – осторожно пробуя на язык мёд, поинтересовался Ждан.

– Каждому из вас, людей, фея-крёстная по стародавней традиции при рождении дарит талант или особую способность. Но не все крестники следуют зову души и сердца. Многие выбирают простой путь золотого тельца. А ступив на него однажды, попадают в сети Морока, запутываются в сетях лжи и обмана, растрачивая дары впустую.

– А вино здесь причём? – отодвинув от себя хрустальный кувшин с магической жидкостью, уточнил любопытный юноша.

– А вино стирает в человеке всё низменное, выпуская на волю его истинную душу, самые сокровенные светлые желания, которые люди, взрослея, подавляют в себе, загоняя глубоко – на самое дно.

– И у меня есть фея-крёстная? – пропустив мимо ушей объяснения Амбреллы, жадно уточнил принц, сделав солидный глоток и причмокнув языком от удовольствия.

Медовуха была славной, в меру хмельной, с ароматом лесных трав.

– И у тебя, бе́спутень, – заворчала снова Чомора, наложив в тарелку принца разной снеди. – Ты закусывай, дурень, наша медуница вашей не чета. Чай и с ног свалит, а ты нам тверёзый нужо́н.

Принц отмахнулся от назойливой старухи и снова обратился к королеве:

– А какой дар у меня?

– Талант художника. Но осталась от него крупица. Вспомни, в семнадцать лет ты забросил писать картины. А ведь все говорили, что твои работы словно оживают, как только высыхает последняя капля краски. А мог бы стать великим, – грустно вздохнула фея и жестом попросила Чомору плеснуть цветочного вина.

– Ну-у-у, ху-у-до-ожник, – протянул Ждан, отставив бокал и наколов запечённый гриб на деревянную резную вилку. – Вот кабы воин великий или правитель, а так… Кисти пачкать и холсты малевать большого ума не надо.

Фея ничего не сказала. Чомора поджала губы, ехидно зыркнула в сторону наследника. На лице старушенции бегущей строкой пронеслось всё, что она думала о великовозрастном недоросле: «Дурень ты, дурень!» Но принц не заметил, занятый выбором очередного сказочного блюда.

– С этим понятно. А влюбляет вино в кого? – пробуя мочёное яблочко, обваленное в шоколадно-клюквенной крошке, и шаря глазами по столу в поисках ещё чего-нибудь вкусненького и необычного, продолжил Ждан.

– Ну, дурень, как есть, – в сердцах бросила Чомора и решительно отодвинула от принца кубок с медовухой. – Хватит с тебя, а то последние мозги пропьёшь!

И плеснула ему в высокий фужер родниковой воды. Да такой ледяной, что хрустальные бока моментально запотели.

Хотел было венценосный гость возмутиться такой наглости, да вовремя заметил внимательный взгляд королевы и решил промолчать, проглотив королевскую спесь.

«В чужом доме хозяин – барин», – успокоил себя принц и потянулся к бокалу. Брови Ждана удивлённо приподнялись после первого глотка. Вкуснее воды он не пробовал ни в одном царстве-государстве, а их он повидал немало, разъезжая с ответными визитами по долгу государственной службы. Даже в его родном королевстве водица не отличалась особым вкусом, и пить её из колодцев хоть и можно было, да невкусно.

Вода же с королевского лесного стола напоминала самое драгоценное вино из далёких восточных заморских стран, что стоило на вес золота. Да что там, стократ лучше и вкуснее! Но ни хмеля в поданном напитке, ни добавок принц не ощутил. Чистейшая, как слеза младенца, ледяная, как утро высоко в горах, сбивающая хмель почище снадобья, которым потчевал его по утрам после приёмов королевский лекарь, безупречно свежая, как родниковые струи, и сладкая нежной сладостью первого поцелуя любви.

Принц выхлебал целый бокал и попросил ещё.

– Так чем я могу помочь, леди Амбрелла? – откинувшись на спинку кресла, повертев в руках наполненный водой кубок, умиротворённо поинтересовался Ждан. – Как я понял, лешие ваши не просто так меня крутили-водили по лесу.

Незаметное облачко пробежало по лицу королевы Вечного леса, но, безмятежно улыбнувшись и отпив вина, она бросила Чоморе:

– Ну вот видишь, а ты говорила, глуп. А он не так прост, как кажется с первого взгляда, – и ласково улыбнулась принцу, глядя нежно в синие глаза.

Старуха фыркнула, щёлкнула пальцами – и на полянке снова засуетились слуги-звери, убирая блюда и заставляя тарелками с неведомыми сладостями маленький столик, возникший как из-под земли вместо обеденного стола.

– Попробуй кофе со вкусом лесных трав, после медовухи очень бодрит, – предложила королева, накладывая себе на блюдце маленьких пирожных, похожих на крупные лесные цветы.

Сладости были сделаны столь искусно, что, пока принц не откусил кусочек, ему казалось, что вокруг не еда, а настоящие цветы, листья, шишки и жёлуди. Прикрыв глаза от восторга, Ждан на пять минут выпал из реальности, совсем позабыв про собственный вопрос. И едва не пролил кофе, когда услышал нежный голосок королевы Вечного леса.

– Помощь нам нужна, добрый молодец, – молвила королева, заглядывая в самое сердце принцу.

Забыв обо всём на свете, Ждан отставил блюдце и кофейную чашку и, как зачарованный, вновь вгляделся в прелестное женское лицо. Щёчки Амбреллы слегка румянились, в очах плескалось ожидание чего-то волшебного, царственные изящные пальчики теребили оборку из живых цветов на глубоком декольте. Сорванные лепестки планировали к земле, в воздухе превращаясь в маленьких пчёлок. Алые губки феи сложились в печальную улыбку.

За один только её огорчённый вздох готов был принц сию минуту уничтожить любого, кого ни попросит королева. В мыслях Ждан уже сражался с драконами, рубил головы чудищам лесным или заморским и бросал поверженных врагов к ногам прелестной возлюбленной. Да-да, именно так, и на меньшее наследник был не согласен.

Странная штука – любовь. Двадцать пять лет прожил Ждан на белом свете, познал дам много и разных. Но ни одна не тронула королевское сердце, не запала в венценосную душу. А вот, поди ж ты, зацепило его неведомое существо из волшебного леса с первого взгляда, а точнее, с первого взмаха изумрудно-прозрачных крылышек. Любовь тонкой золотой иголкой впервые проткнула сердце наследника и теперь шуровала там вовсю, крепкой ниточкой страсти и желания привязывая всё крепче принцеву душу к королеве Вечного леса.

– Всё что угодно, моя королева, – жадно ловя взор феи, прошептал Ждан и для убедительности прижал руки к сердцу, что тяжело ухало в груди.

– Ах! – взмахнула Амбрелла длинными ресницами, и словно золотая пыльца слетела с их кончиков и разнеслась в стороны светлячками. – Помоги мне, мой принц. Спаси лес от зла.

– Кто обидел мою королеву?! – грозно рыкнул Ждан, не сводя с неё горящего взгляда. – Не сносить ему головы!

– Кто-кто, да уж не конь в пальто! – не выдержав накала страстей, громко фыркнула Чомора. – Соловей-разбойник, будь он неладен!

Трудно быть феей. Адская крестная

Подняться наверх