Читать книгу Искатели прошлого. Открывающий суть - - Страница 1

Кони ощутимо грустили: это читалось в давно затихших фырканьях и недовольном ржании, в неторопливой рыси, в грустных тёмных глазах, печально смотревших по сторонам. Казалось, даже звонкое цоканье копыт по жёстким камням стало как будто глуше и не разносилось вокруг, а тяжёлым грузом падало позади.

Дюман тоже скучал. Дорога тянулась – бесконечная и заброшенная. Изредка встречались один-два пастуха с отарой овец, неизвестно откуда забрёдших в такую даль, или пара всадников – вестников, судя по подозрительным взглядам и нашивкам кайгских дворян. Но воина не интересовали чужие тайны, да и новости ему узнавать не хотелось. Он то понукал животных, заставляя нестись во весь опор, желая скорее оказаться в родной стране, то позволял им брести медленно и лениво, задерживаясь на редких проплешинах полей с последней сочной травой и облетавшими цветами.

Дни бежали быстро, но быстрее бежали мили. Жёлтый песок Кайги скрывался в пыли Нагатских предместий. Последние дождливые тучи заблудились за горизонтом, и небо приобрело постоянный светло-синий оттенок. Дюман часто вглядывался вдаль, смотря то назад, где затерялась развилка дорог, то вперёд, где его ждали родные, но иногда подолгу закрывал глаза, стараясь не глядеть в сторону запада – туда, где нет-нет, но мерещились ему высокие синелистные деревья. Мимо тянулись иссыхающие поля, кое-где тронутые заморозками, и облетавшие тёмно-бурые ольшаники.

Свежим погожим утром он миновал заставу на границе, перемолвившись парой слов с пограничниками, так же скучавшими, как и весь здешний край осенними порами. Нагат встретил его холодным северным ветром и чёрной землёй, выглядывающей среди замерзающей ночами иссыхающей травы.

Ветер оставался по-осеннему пронизывающим. Дюман развлекался, выдыхая пар изо рта и наблюдая, как в лёгком мареве скрываются, искривляясь, очертания пальцев и лошадиных грив.

Кони с утра бежали резвее, словно тоже подмёрзли и старались согреться. Дюман даже перестал подгонять чуть ленивую лошадёнку Хаса, так споро и согласно с остальными она ринулась вперёд. Воин позволил себе порадоваться их скорости в течение несколько часов, но после полудня решил всё же дать коням короткий отдых, ведь Румы теперь с ними не было, и уставали они быстрее.

Солнце покинуло вершину небосвода и принялось медленно клониться за горизонт, пар изо рта больше не валил, и стало не так холодно, но изредка налетали холодные струи жидкого тумана, накрывая белым маревом окрестности на сколько хватало глаз.

Пощипав сухой травы и глотнув холодной воды из ручья, кони принялись разбредаться. Дворянин приглядывал за ними, неторопливо поглощая зачерствелый хлеб с остатками сыра, но скоро понял, что почти теряет их очертания в серой дали. Он недовольно свистнул, и свист этот, тяжело поднявшийся слабым глухим звуком, неожиданно разнёсся над степью оглушительным призывом.

Лошади услышали и повернули назад. Дюман пересчитал их глазами, заметив восьмую – Гриву в самой дали, и прищурился, ощутив, как затряслась и загудела под ним твёрдая земля от слитного галопа. Кони заржали.

Лёгкий ветер донёс их громкие голоса и оглушил человека раздавшимся отовсюду клёкотом птиц – стая летела на юг. Юркие крупные тельца кружили над степью, то взмывая под купол небесной синевы, то гоняя крыльями ветер над травой, и летали в полной кутерьме. Дюман понял: это скопище птиц никогда не было стаей.

Птицы собирались откуда-то издалека, слетались со всей округи. Летели с гор. Чем-то встревоженные, они пролетели над головой воина, бросились прочь от лошадей и скоро миновали степь, оставив на земле сотни серых и чёрных перьев. Дюман провожал птиц глазами, пытаясь разгадать, что их вспугнуло.

Скоро степь снова стала незыблемой и спокойной, хотя продолжало казаться, что далеко на западе ещё слышен возбуждённый пересвист, а земля по-прежнему дрожит от далёкого слаженного топота.

Грива недовольно фыркнула и вновь потянулась вдаль. Остальные, неловко переступая, словно в неуверенности, двинулись следом. Дюман дожевал краюху, пожал плечами и сел на коня, легко встряхнув поводьями.

Солнце – светлое, яркое и огромное нещадно слепило глаза. Акан щурился, хмурился и пытался отвернуться, но сквозь ставшие невыносимо тонкими веки оно, казалось, прожигало всё вплоть до черепа. С трудом поняв в этом обескураживающем слепящем свете, где заканчивается его тело, а где начинается солнечная тропа, Акан дёрнул пальцами и приподнял обессиленную, ставшую как будто слишком тяжёлой руку, и заслонил лицо.

Он пролежал в блаженной тени какое-то время: может быть миг, а может быть и день, недвижимо и почти без сознания, когда рядом внезапно раздался странный звук. Он был похож на смесь храпа и стона: что-то или кто-то с каким-то горловым курлыканьем и писком втягивал в себя воздух.

Звук был странным, но ещё более странным Акану показалось наступившее после него безмолвие. Ладонь, прикрывавшая глаза, потеплела, жар, прежде слепивший глаза, сосредоточился почему-то на коленях, а тишина рядом сгустилась ещё сильнее, но, когда принцу показалось, что в этой невыносимой тишине происходит что-то страшное, неправильное, рядом раздался новый всхлип. Акан решил, что он принадлежит какому-то человеку.

Колени принца горели почти невыносимо. Чтобы отвлечься, Акан принялся думать, кто бы мог всхлипывать, стонать или, может быть, даже храпеть рядом с ним.

Храп-стон-всхлип всё не повторялся. Снова голову подняла тишина. Она уже не была такой всепоглощающей, принц определённо мог различить какой-то шелест, шорох, а может быть, даже шёпот, но неизвестный, который завладел его безграничным вниманием, больше заявлять о себе не спешил. Акан стал прислушиваться, но вконец заинтригованный затянувшейся тишиной, решил осмотреться.

Это маленькое усилие, крошечное напряжение мышц с намерением открыть глаза потянуло за собой другие. Принц увидел близкое матово-синее небо, дёрнулся, чтобы жадное солнце не глядело на него так любопытно, и резко сел. И эта боль, эта смена положения, наконец, привела его в чувство.

Акан замер на вершине одного из множества холмов, рассыпанных по округе, окруженного невысокими кустами орешника и молодыми лиственницами, а с высоты открывался отличный вид на вьющую неподалёку ленту неширокого тракта. Место было очевидно знакомым, и на миг он усомнился в том, что верно воспринимает действительность.

Он ощупал пояс, поняв, что меча под рукою нет. Но поблизости не было видно ни врагов, ни друзей, и даже горы терялись в далёкой синеве. Никто не спешил нападать, каменной тверди над головой больше не было, и чуть рыхлая почва холма расползалась под ногами. Принц постарался понять, как же вместо обрушившейся внутрь себя горы из Тэйканской горной цепи он оказался на вершине холма в двух неделях пути от столицы Нагата.

Стараясь напрасно не нервничать, Акан задумался, постаравшись всё осознать, и вспомнил то, из-за чего он проснулся: стон. Кто-то стонал неподалёку, видимо, чуть дальше, среди тёмных, ещё зеленых кустов. Принц глянул в переплетение тонких колючих ветвей, за торчащие во все стороны ветви и увидел сапог. Знакомый добротный сапог, но весь испачканный в пыли, комьях земли и грязи.

– Рума, – Акан позволил себе на миг прикрыть глаза и ринулся в кусты, готовый к худшему.

Маг лежал на сломанных ветках белее белого, закатив глаза и неловко подогнув под себя руку. Он больше не стонал, и принц медленно наклонился, стараясь различить дыхание. Через долгие десять ударов сердца и одну каплю пота, скатившуюся по виску, он различил слабый вдох. Ругнувшись про себя – вспомнив, что у мертвого мага никакого биения сердца не будет просто потому, что не будет и тела, принц принялся быстро осматривать друга.

Рума на аккуратные попытки стянуть опутавший его плащ никак не отреагировал, а дышал слабо и редко, и Акан постарался избавиться от мысли, что в его руках через мгновение останется только одежда. Он затолкал свой страх поглубже и легко потряс мага за плечо, позвав:

– Рума! Эй, Рума, слышишь меня?

Ответом ему стал новый стон, более слабый, чем предыдущие, но и более недовольный. Акан слегка воодушевился и рискнул толкнуть мага сильнее.

Мутные зелёные глаза всё-таки показались из-под век и сказали всё, что маг думал о нём, его родне, его друзьях и его, так называемой, помощи.

– П-сти, – пробормотал маг и попытался снова провалиться в небытие.

– Что? – прислушался Акан и попытался усадить его.

– Пусти, говорю, – Рума почти скулил, и принц решил его больше не трогать, снова уложив на ветки.

– Как ты? – спросил он, когда маг слегка отдышался от боли. – Что мне делать? Где все?

Он повысил голос, внезапно испугавшись, что маг снова потеряет сознание, но тот лишь закрыл глаза, мелко и странно кивая.

– Получилось вытащить…, – Рума отозвался, хоть и сменил цвет лица с белого на зеленовато-серый. – Я всех перенёс…

Внезапно он открыл глаза и вцепился в плечо Акана, заставив его упасть на колени в жёсткую траву и снова зашипеть.

– Нужно бежать! Я вытащил нас из-под горы. Но нас раскидало… Сейчас все должны быть в порядке. Я больше ничего не могу сделать. Мне нужно… больше времени! Уходи отсюда. Здесь нас ещё… можно найти. Иди… в Нагат. Там он… пока не достанет…

– Что значит раскидало? А как же ты? – завопил принц под конец слов мага, поняв, что тот опять слабеет.

– Мне… нужно… отдохнуть…, – узкие, словно опухшие глаза Румы вновь закрывались.

– Демон! Остальные точно в порядке?! – он тряхнул мага в последний раз, решив, что только так от того можно будет добиться ответа.

– Я могу посмотреть, – ответил тот после короткого молчания. – Но после этого уже не встану. Делать?

Акан замер, не отняв рук от его рукавов. До нового обморока мага оставались считанные мгновения. Редкие кусты перестали быть достаточной оградой от солнца, ветра и чужого взгляда. Где-то наверняка в столь же плачевном состоянии открывает глаза Эндиус, Стам тяжело поднимается с колен, Дарин ищет топор, и Шиммел костерит на чём свет окружающий лес. Рума ждал ответа, и скажи он, что желает знать о произошедшем с его друзьями, его отрядом, маг согласится. Согласится и упадет замертво, бездушным телом ли, опустевшим ли тонким плащом, но мёртвым.

– Нет, – зло улыбнулся принц, – я тебе верю. Идём в Нагат!

Слишком широкий для своих сил ручеек робко журчал среди корней. От него тянуло осенней прохладой и сыростью. Хас нахмурился, поняв, что лежит одной ногой в воде и сапог уже принялся промокать насквозь. Бард приподнялся почти без опаски, давно заметив отсутствие поблизости негостеприимной горной гряды.

Редкая липовая рощица, вероятно, вблизи дальней опушки Синего леса, шелестела вокруг. Небо постепенно затягивалось тонкими, совсем не осенними облаками. Не было слышно ни грохота, ни криков, ни смеха.

Хас сел, ненадолго замерев, и переждал головокружение, подкараулившее и его, и ещё кого-то рядом. Раздался слабый звук, похожий на звук падения, и сразу после послышались упрямые нетвёрдые шаги. Повернув голову, бард увидел Стама, неуверенно двигающегося прочь. Голова перестала кружиться, и он заметил вдалеке среди деревьев раскинувшегося, как утопленник, Эндиуса.

Пронаблюдав за ним пару мгновений, Хас понял: тот лежит на животе совсем без движения и, вроде бы, без сознания. Заподозрив неладное, он поднялся вслед за Стамом и двинулся вперёд, нагнав дворянина.

– Эндиус, – Стам присел на корточки, убрав волосы с чужого бледного лица. – Эндиус!

– Наверное, это последствия сильного удара. Возможно, камнем. Нужно понять, что произошло, – сказал Хас.

Стам поджал губы:

– Мне это не интересно, до тех пор, пока Эндиус не придёт в себя.

Бард не стал отвечать сразу, в надежде оглядевшись, ожидая увидеть Руму или кого-нибудь ещё, но посреди тихой рощи они оставались в одиночестве. Эндиус забормотал, по-прежнему не открывая глаз.

– Возможно, тот человек где-то рядом, да и Рума здесь мог бы помочь.

– Он не отзывается, – Стам нахмурился, похоже, не услышав.

Он пристально вгляделся в лицо Эндиуса в надежде различить на нём хоть тень эмоции или сознания. Вместе с Хасом они долгое время пытались дозваться младшего дворянина, то ища раны на его теле, то пытаясь напоить холодной водой из ручья, то ненадолго прерываясь и замирая, переглядываясь, но ничто не давало результатов.

Хас вскоре решил, что попытки помочь молодому человеку бессмысленны, и принялся осматривать лес. Роща приветливо шелестела сухими листьями, начинали подкрадываться сумерки.

– Что же делать? – задумчиво проговорил Стам через несколько часов. – И где остальные? Понимаешь что-нибудь, Хас?

Бард к этому времени успел найти неподалёку свои и спутников сумки с поклажей и обойти широким кругом место их неожиданного спасения.

– Думаю, Эндиусу нужно время, чтобы прийти в себя. Помочь мы ему все равно не сможем. А вот где остальные, я не знаю. Могу только догадываться: Руме удалось спасти нас. Хотя, как он это сделал, я ума не приложу.

– То есть остальные так же где-то в лесу, как и мы?

– Вероятно, – Хас кивнул, подумав немного и принявшись собирать хворост для костра.

– Поблизости ты никого не заметил?

Стам понаблюдал за ним немного и, вздохнув, укутал Эндиуса в свой плащ поверх его собственного.

– Никого. Если они в лесу, то где-то довольно далеко от нас.

– Всё должно быть в порядке. С ними Рума.

– Сейчас я бы на это не надеялся, – решил поделиться сомнениями Хас. – Он принял тяжёлый бой и чуть не проиграл. Если Рума сейчас на что-то и способен, то на весьма малое.

– Жаль, что это говоришь ты.

Разговор, помогший Стаму ненадолго отвлечься от вида Эндиуса, беспомощного лежащего на земле, прервался.

Сухие ветки на прелой листве затрещали быстро. Дворянин и бард расположились вокруг них друг напротив друга, и скоро им показалось, будто Эндиус слегка оклемался: не приходя в себя, он, тем не менее, выглядел лучше, чем тогда, когда его только нашли.

– Эндиус скоро очнётся, и нужно будет куда-то идти, – сказал Стам, когда среди тонких деревьев стали сгущаться сумерки.

– Да, – согласился Хас. – Наверное, выйдем из леса?

– В лесу мы вряд ли найдём остальных. Видно недалеко, а звуки здесь слишком обманчивы.

– Есть мысли, куда могут направиться остальные?

Дворянин, помолчал, задумавшись, но вскоре пожал плечами:

– Здесь многое зависело бы от Румы, ведь только он наверняка знает, что задумал тот, другой маг. Но сейчас, если он без сил, а скорее всего так и есть, то остальным придётся ждать его восстановления.

– Это не очень разумно. Маг может нас найти. А от Румы всегда идёт след.

– Да, и все теперь это знают. Думаю, Акан наверняка решит скорее двинуться в путь.

– Коней у них тоже нет, не забудь.

Стам улыбнулся:

– С Румой Дарин. А ему не привыкать носить на себе кого-то из нас. Сложно будет скорее найти друг друга, чем найти способ двигаться.

– Так куда нам идти? – спросил Хас, стоило Стаму снова задуматься.

– Пойдём в Нагат – в столицу. Насчёт места сбора мы в этот раз договориться не додумались, но там наверняка встретимся.

Кровь текла и текла. Дарин морщился и шипел, перевязывая раненое плечо обрывком рубахи. С трудом намотав левой рукой несколько слоёв относительно чистой ткани, тут же принявшейся багроветь, он снова натянул тёплый свитер.

Воин, наконец, растерянно огляделся, неприязненно покосившись на светлые вершины гор, видимые в нескольких переходах. Оттуда летели птицы. Они разлетались повсюду. Несколько скоро появятся и рядом с ним.

Дарин нагнулся, поднял из-под ног две части топора и принялся деловито очищать его от крови – знакомая сталь ведь не виновата, что ранила своего хозяина.

Закончив, он вновь осмотрелся, теперь пристальнее вглядевшись в каждую видневшуюся вершину. Горная цепь, ставшая гораздо дальше, чем прежде, несмотря на ещё белеющие снежные шапки, потеряла половину своей высоты и разливалась по равнине пологими склонами. По его невеликим познаниям в картографии выходило: он каким-то образом оказался в нескольких милях к северу от первых горных гряд, а до Нагата теперь куда больше, чем раньше.

Дарин не стал долго раздумывать над случившимся. Всё и так понятно. Они снова попали в переделку и снова выжили. А то, что он неизвестно где находится, и не совсем ясно, почему в одиночестве, тоже имело своё объяснение.

Глубоко вздохнув и глянув на темнеющее свинцовое небо, он двинулся вперёд, решив пройти за этот день как можно больше.

Ругань стояла такая, что Аргис не знал, то ли лезть вверх, то ли спуститься и послушать. Самобытный пейзаж в виде одинокого лысого дерева, побитого всеми восемью ветрами в центре долины, усыпанной засохшим цикорием и окаймлённой печальным молодым ольшаником, как и повелось издревле, был нарушен человеком. Люди либо распахивают любой ровный клочок земли, либо вырубают ольшаник, не забывая и о его дряхлом соседе, либо превращают одинокое дерево в алтарь. Ну, или просто на нём висят, распугивая всех животных и птиц хрипнущим к концу тирады голосом.

Аргис упрямо карабкался вверх, не замечая цепкие ветки, и чувствовал, как весёлая улыбка расползается шире и шире. Был бы он живым, давно бы уже сорвался.

«Всё в этом мире для чего-то сгодится», – подумал он, забравшись чуть выше середины крепкого широкого ствола. Эту мысль он попытался донести и запутавшемуся в остатках ветвей и собственного плаща Шиммелу. Дворянин слушать ничего не хотел, а на философские диспуты тем более настроен не был, всячески мешая, и то ли от злости, то ли от испуга хватая его за руки и пытаясь оттолкнуть.

Далеко не скоро Аргису удалось отодрать дворянина от хватких ветвей, ободрав при этом и свои лохмотья, и одежду Шиммела, и остававшиеся ещё на сухом стволе ветви. Оба спустились вниз, и все: и лич, и дворянин, и дерево, перетерпевшее нежданных гостей, вздохнули свободно.

– Уф, – Шиммел старался отдышаться.

Лич усмехнулся, задумавшись от чего: то ли от спуска, то ли от ругани.

– Угораздило с этим деревом! Терпеть не могу, когда он колдует без подготовки!

Аргис встал рядом, отчего-то неприятно удивившись:

– Думаешь, ты из-за Румы там оказался?

– А из-за кого ещё? – принялся отряхиваться от сучьев и сухих листьев Шиммел. – Вряд ли тот маг решил нас помиловать и спасти в последний миг.

– О, так, что благодаря этому мы спаслись, ты тоже понял?

Шиммел прищурившись, обернулся.

– Не надо считать нас глупее себя, – он помолчал немного, оглядываясь, и задумчиво продолжил. – Интересно только, все ли спаслись и где они.

Аргис зачем-то тоже огляделся, затягивая с ответом, словно, несмотря на то, что он изучил все окрестности перед тем, как лезть на злополучный дубок, и никого из спутников больше не обнаружил, он всё ещё рассчитывал на их появление из-за соседнего пригорка или полулысых кустов.

– Не знаю, где. Хотя думаю: довольно далеко от нас. Руму я рядом не ощущаю, но он наверняка жив, в отличие от остальных.

– Ты что-то знаешь? – спросил Шиммел.

– Наверняка – нет, – лич ответил, на миг задумавшись. – Но перед тем, как меня выбросило из пещеры, я почувствовал чью-то смерть.

– Ты уверен?

Шиммел явно был напряжён, хотя и выглядел спокойнее, чем обычно. Аргис на миг усомнился, стоит ли отвечать, но показное спокойствие дворянина заставило взглянуть на него по-другому и продолжить.

– Уверен. Кто-то погиб – от обвала или магии, не знаю. Я перестал чувствовать жизнь двоих или троих. Одним из них наверняка стал гном, а вот кто другой…

– Значит, это мог быть и напавший на нас маг?

– Вряд ли это он. Его смерть я бы почувствовал сразу. Честно говоря, я могу предположить, кто это, но хочешь ли ты услышать мои догадки?

– И всю дорогу до Нагата примерять на друзей саваны? Нет уж, благодарю. Быть может, кто-то уже мёртв, но для меня все ещё живы. Хоронить их я буду, только лично закрыв им глаза.

Рума то просыпался, то вновь засыпал. Он видел сны, иногда понимая, что это именно сны, а иногда тратя лишние силы на попытки выбраться из воспоминаний Даррелла. Сквозь неяркий свет, заливавший глаза через сомкнутые веки, он видел, как что-то происходило вокруг. Кто-то нёс его, а потом его немилосердно трясло на ухабах и ямах. Глухое цоканье копыт раздавалось вокруг, и шёпот людей доносился отовсюду.

Сколько продолжалось его забытьё, Рума не знал, но понимал, что эти несколько часов или дней, или месяцев станут для него последним отдыхом.

Мимо везли рыбу. Даже сквозь вонь наброшенных на мага шкур он почувствовал запах начинающей портиться рыбьей требухи. Он попытался спрятать нос в тёплой шерсти, но это не помогало: уши уже различили назревавшую рядом перебранку и заслезившиеся глаза сами собой стали раскрываться.

– Отъезжай, давай! Отъезжай! – кричал недовольный голос над головой. – Чего ты к нам притёрся! Дышать уж нечем!

– Тоже мне! – фыркнул другой голос. – Привереды какие! Счас до ворот доберёмси, и отъеду!

– За нами становись! Всё равно двух сразу не впустят.

– А с чего мне вас пропускать? У меня кобыла на полголовы впереди ваших.

– Каких полголовы?! Вали назад, говорю. Всю дорогу честным людям испортишь!

– Хха! Честные люди на других наговаривать не станут.

– Мы не наговариваем, мы те честно говорим – стухла твоя рыба! Сту-хла!

– Это у вас чего-то стухло! А я рыбку только сегодня утром наловил!

– Может и утром, да только не сегодня! Вставай взад, говорю! Не видишь, что ли – мы шкурки везём! Впитают же всю вонь рыбью! И кто их потом возьмёт?!

– Да мне-то какое…!

Рума успел недовольно пошевелиться и увидел недовольного лохматого мужичка, погонявшего пегую кобылу, тащившую небольшую телегу с рыбой. Тот вовсю спорил с другим мужиком – очень широкоплечим, с песочного цвета окладистой бородой, стоявшим прямо над головой мага и размахивающего руками.

Они могли бы спорить ещё долго, но позади раздался требовательный свист. Мужичок с рыбой обернулся и тотчас же погрустнел, принявшись дёргать поводья. Не успел он пристроиться позади, как мимо проскакали два всадника – в чёрных плащах с серебристой вышивкой по плечам, ещё сохранивших кое-где следы въедливой жёлтой пыли. Последний взмахнул длинным кнутом, и часть рыбы из повозки мужичка высыпалась прямо на дорогу. Мужик сплюнул, видимо, не рискнув провожать их бранным словом.

– Вот ведь, – развели над Румой руками. – М-да.

С продавцом рыбой мужик с бородой только переглянулся, отчего-то больше не став продолжать ссору, и дёрнулся назад, туда, где возле скрученного в неряшливый рулон навеса сидели ещё люди. Рума успел перевернуться и завозиться, вставая, когда на него обратили внимание.

– О! Очнулся! Очнулся, господин! – крикнул тот же мужик куда-то вбок.

Повозка слегка замедлилась, над серыми досками показалось заросшее лицо Акана. Принц цепко осмотрел мага и, несмотря на затаившуюся в лице нервозность, заулыбался. Он был в куртке с чужого плеча, в тёплой шерстяной безрукавке и сверкал голыми коленями сквозь рваные штанины. Рума заметил пару синяков на выглядывающих предплечьях и ободранные ладони.

– Ну что, тебе лучше?

Повозка слишком медленно двигалась сквозь вонь шкур и рыбы. Даже едва проснувшись, он чувствовал дикий голод и что часть магии не восстановилась. В теле угнездились усталость и глухое чувство утраты. Сбившись в кучу, на них с благоговением смотрели мужик с бородой и парень помладше, и даже седой как лунь старик, развернувшись на козлах, вовсю таращил глаза. Постепенно на место ощущения его собственной силы приходило другое – магии, что ждала впереди. Нагат приближался, и Рума кивнул.

– Гораздо. Где нас подобрали?

– Шкурники? Я вышел к дороге на Сурант. Хотел сначала идти вдоль, но получалось слишком медленно.

Акан пожал плечами, не обращая внимание на людей, сжавшихся в тесноте. К их присутствию он, видимо, уже привык, и оно тревожило его куда меньше всего остального.

– Они едут в Нагат? – спросил Рума, чтобы хоть с чего-нибудь начать.

– Нет, но пока по пути: к Бифрусту – в двух днях пути от столицы, – он поймал взгляд Румы и понизил голос, поморщившись, когда продавцы меха сделали вид, что не слышат их. – Если нужно и ты сможешь двинуться пешком, мы можем свернуть хоть сейчас. Или можно остановить кого-нибудь и потребовать их коней.

– Потребовать? – маг недоверчиво хмыкнул. – Нет, не стоит. Наоборот, нам лучше не привлекать к себе внимание.

– Тогда уже поздно. Эти господа прекрасно знают, кто я, а разведать, кто может быть в моей компании, для заинтересованных труда не составит.

От сидящих раздалось какое-то бормотание, парень заполыхал ушами. Рума лениво оглядел их и махнул рукой, снова отвернувшись.

– Думаю, искать специально нас не будут. Я заметал следы, вроде бы…

– Хм, и как успел? – усомнился Акан.

Они помолчали. Синее небо занесло густыми низкими облаками, ласточки или стрижи носились вверху неподалёку от дороги. Проскакали мимо повозки ещё несколько всадников: кто-то даже в цветах дома Гаонт.

Рума медленно вспоминал произошедшее в Тэйканских горах. Его невидящий взгляд скользил по тонкой полосе деревьев, по невысоким бокам повозки, по колонне телег, которые тянулись куда-то за черту горизонта, терявшуюся в подступающих лысых осенних холмах. Видел он серое небо над головой, недавно в один миг скрывшееся за чёрной толщей неудержимого каменного веса.

– Смотрю, наши мешки я не захватил. Чем ты им заплатил? – спросил он, когда молчание затянулось, и принц, казалось, больше не надеялся на продолжение разговора.

– Отдал меч в залог, – удивлённо ответил Акан.

– Ладно, значит, деньги у нас есть. Прикажи им оставить нас.

Акан уставился на мужчин, которые расстроено один за другим спрыгнули с повозки и даже отдалились куда-то с дороги, словно им приспичило в кусты.

– Я так понимаю, Фолстар был ни при чём?

Руме показалось, что Акан начал с этого вопроса, только чтобы найти в произошедшем хоть что-то понятное и знакомое.

– Не совсем. Скорее всего он был замешан, но не во всём. Хотя немного жаль. Мага его силы я смог бы одолеть.

Он позволил себе миг передышки и начал рассказывать обо всём. О том, кто скрывался за личиной совсем не старого человека. Как произошла судьбоносная встреча короля Аншира, ещё не объединившего Нагат, и сильнейшего мага в истории, ещё не признанного таковым. К чему привели ревность отвергнутой женщины и смерть королевы Атианы. О том, в какое панно сплелись нити судеб Даррелла, Фолстара и Лже-Рокуда. И о приключившемся в покинутой великанами пещере в Тэйканских горах. Рассказал он и о нежеланном знании, от которого теперь было не отвернуться – планах Даррелла за долгую одинокую жизнь.

– Теперь ясно, что за червоточина во втором Рубине, – сказал Акан, когда Рума замолчал.

Воин задумался. Казалось, он внезапно стал старше и увидел гораздо большее, чем дорога, холмы и группы людей, спешащих куда-то вперёд, напомнив того самого первого короля.

– Выходит, Даррелл просто засыпал нас камнями и даже не стал проверять, выжили ли мы?

Маг фыркнул и потянулся, хрустнув шейными позвонками: Акан, как и всегда, недолго поддавался меланхолии.

– Даррелл обрушил на нас половину горы, и да – после этого ничего не стал проверять, почувствовав, что меня в пещере больше нет. Как ты себе это вообще представил? Он повисел в небе, дождался, пока осядет пыль, и решил просеять всю эту лавину?

– Ну, мало ли…, – принц пожал плечами, – ты бы что-нибудь наверняка придумал.

– Ничего бы я придумывать не стал. Жизнь есть жизнь, смерть есть смерть. Если мёртв один, то мертвы и остальные.

– Что? – Акан задумался на мгновение, не поняв фразу, а потом прищурился. – Один мёртв? О чём ты говоришь?

– Гномы знают горы и чувствуют их движения, – Рума отвёл глаза. – Тот гном нашёл самое безопасное место, но всего на пару мгновений. Когда моё заклятье сработало, живых там оставалось десять, а перенёс я – только восьмерых.

– Но нас и было восьмеро! – вскричал, сделав нехитрые подсчеты, принц.

– Нет, – маг моргнул, отведя глаза. – Нас было девять. Рыжий был девятым.

Акан осёкся. Руме на миг стало совестно, что он заставлял настоящего командира их отряда – того, кто больше всего в те мгновения желал спасения для своих людей, вспоминать ещё и про пса, но неясная глухота в душе всё не зарастала.

– Прости. Мне жаль, что так вышло.

– Я не смог его вытащить. Он уже погибал под завалом. А гном… Нори, кажется, его я и вовсе оставил специально. Даррелл наверняка не смог сказать, кто именно погиб, но ощущения от двух смертей точно сбили его со следа.

– Заметал следы…, – принц отвернулся.

Рума заметил его горькую усмешку и сморгнул выдохнув.

– Почему нас вынесло вдвоём?

– Ты ближе стоял, наверное, поэтому, – ответил маг. – Я успел подумать, что сесть кучей кому-то на голову будет слишком заметно и могут пойти слухи, и магия среагировала. Главное, чтобы раскидало не каждого по частям.

– Значит, все остальные сейчас тоже где-то неподалёку от Нагата?

– Должны быть. Точных координат я не успел задать, как ты, надеюсь, понимаешь.

– Неважно, главное – они туда придут, рано или поздно.

– Лучше уже сейчас. Надеюсь, хотя бы Дюман добрался без происшествий, и камень надёжно спрятан под замком.

– Думаешь, среди Совета могут затесаться сообщники Даррелла?

Они говорили, почти не таясь. Бородатый шкурник и его молодой помощник вернулись, идя теперь чуть впереди повозки, старик затянул песню дрожащим голоском, мимо скакали кони, двигались тяжёлые возы, продавец рыбы опять с кем-то препирался. Скрываться нужно было не от крестьян и даже не от Совета – от чего-то куда большего, но не такого уж всесильного, о чём Рума и попытался себе напомнить.

– Насколько мне известно, в последние столетия в Лес Демонов наведывались куда реже, чем прежде. Последним стал Фолстар, а перед ним Рокуд. Надеюсь, больше соглядатаев в Нагате не осталось.

– И это значит…? Расскажем магам всё? Про Даррелла? Про Камни?

– Нам придётся. Про Рубин, может быть, упоминать и не обязательно. Лапу на него наложить для любого выгодно, так что лучше обсудить это с королём Андимандром, а вот про Даррелла они узнать должны.

– Я не владею ни граном магии, но и я могу сказать – он очень силён. Даже ты едва справился, – Акан прищурился, глядя в небо, словно в раздумьях. – Разве маги Совета смогут хоть что-то ему противопоставить?

– Маги Совета – вряд ли. Но ты забываешь: сейчас Нагат будет противостоять не Дарреллу, а тем, кто является его оружием.

– Демоны? – кисло уточнил принц.

– Демоны, тёмные твари, может, великаны или гномы. Смотря, как быстро он решил собрать жертву.

– Гномы в союзе с человеком? Это точно вряд ли возможно, – Акан явно усомнился.

– Нори с ним не сотрудничал. Он был под его властью. Если Дарреллу удастся околдовать хотя бы тысячу гномов, нам это принесёт большие проблемы.

– А что за жертва?

– Чем ты меня слушал?

Рума удивленно посмотрел на принца, но тот сидел с непроницаемым лицом, и можно было бы подумать, что он серьёзен, если бы не непривычно нахмуренные брови: воин уже готовился к битве и спрашивал только, где будет последний рубеж.

– Ему нужно много, очень много крови. Я видел это: способ вернуть человека из посмертия. Последние врата откроются, когда ты заплатишь равную цену. Сколько смертей стоит одна жизнь? Для каждого ответ разный, а для любящего сердца и тысячи тысяч всего лишь мелкая монета. Даррелл зальёт кровью весь Нагат, и, боюсь, с него он только начнёт.

Налетел ветер, и тяжёлые серые тучи немного сместились. С небес выглянуло солнце. Последние тёплые лучи мазнули по щеке мага, жалко растаяв во вновь налетевшей струе северного ветра.

– Мы знаем, как сражаться с оборотнями или упырями, – Акан задрал голову к небу, следя за разлетавшимися птицами и опёршись затылком на серую доску. – Рубины отчасти помогут с демонами, но как сражаться с Дарреллом? Он ведь может в любой момент просто щёлкнуть пальцами, и от любого нашего войска ничего не останется.

– Я не знаю, выйдет ли он на открытый бой, – Рума сомневался, спрашивал ли Акан или просто раздумывал вслух, но решил всё-таки ответить и рассказать о том, что он обязательно сделает для Нагата. – Но, если выйдет, я щёлкну пальцами раньше. Будет надо, я свои пальцы сломаю, но нас он никогда не получит.

– Что ж, надеюсь, открытый бой вы проведёте в поле, где будет место и для меня. С остальными.

– Стам тебя одного не отпустит. И Эндиус тоже.

– А за тобой полезут Шиммел, Дарин и Дюман. И ещё Хас.

Они невесело рассмеялись, спугнув грязную серую псину, бегавшую вокруг телеги с рыбой.

– Сколько времени тебе нужно для выздоровления?

– Сколько повторять: я не болен, – шикнул маг. – Чем больше, тем лучше, времени у нас уже не остаётся. Думаю, счёт скоро пойдёт на недели. Зима выдастся очень жаркой.

– Так значит, план есть? – принц косился уже почти довольно.

– Будет, – уверенно кивнул Рума. – Но сначала, напомни этим торговцам о ценах на залежалые линяющие меха, которые я тут наблюдаю и нюхаю уже целую вечность, и пусть везут нас до Нагата.

– Уже бегу, – заворчал Акан, но привстал и свистнул, махнув рукой мужику с песочной бородой.

Они договаривались недолго, и шкурник вновь отошёл весьма довольный сделкой. Глаза парня, маячившего рядом с ним, радостно разгорелись, а старик лихо щелкнул кнутом, отчего волы сделали пару чуть более шустрых шагов.

Акан не спешил возвращаться и усаживаться рядом с ним. Шёл рядом с повозкой, поглядывая через борта.

– Мы… Ты сможешь справиться с этим?

– Я не совсем уверен, с чего следует начинать, – маг пожал плечами, – но мы-то, да не справимся?