Читать книгу Красные бригады. Итальянская история левых подпольщиков - - Страница 4

В несколько неуклюжем, бездельном году, в котором я был на краю: я мог легко скатиться вниз, на дно общества, стать преступником, маньяком-убийцей, но в конце концов этого не произошло.

Я прибыл в Геную вечером. Расправившись с коварным австрийцем и написав послание матери, я устроился на скамейке перед вокзалом Principe. Я заснул там, уверенный, что на следующий день найду работу официанта.

Вместо этого на следующий день я был грязный, с длинной бородой, в помятой одежде, с опухшим лицом. Я представлялся в разных местах, но все отвечали: «Нет, спасибо».

Поэтому на вторую ночь я снова лег спать на скамейке. И на третью ночь тоже. Я был голоден как черт, у меня не осталось ни копейки, и я действительно не знал, что делать.

Но я абсолютно не хотел сдаваться. И, как впоследствии случалось и в других случаях, случай пришел мне на помощь.

Члены Красных бригад (слева направо): Пьеро Морлакки, Марио Моретти, Ренато Курчо, Альфредо Бонавита. Полицейская ориентировка 1974 года

Когда я лежал на скамейке, ко мне подошел молодой человек: «Я вижу тебя здесь уже три ночи, ты в плохом состоянии; если ты голоден, если хочешь выпить, приходи, я приглашаю тебя». Я насторожился, но голод отбросил все колебания. Он привел меня в маленькую тратторию за площадью Пьяцца дельи Аннунциата. Я ел как волк, и мы подружились.

Он сбежал из дома, потому что ненавидел своего отца, жил за счет своей смекалки и мелкой работы. На пути к алкоголизму он пил все подряд, но особенно «Русский огонь», разновидность красной граппы[13] с очень высоким содержанием алкоголя. Он гулял по Генуе всю ночь, потому что жил с проституткой, которая работала дома.

На рассвете он привел меня в квартиру девушки. Я помылся и, как будто это было самым обычным делом, поселился там же.

В течение недели я безуспешно искал работу: возможно, мой внешний вид в то время был не слишком обнадеживающим. В какой-то момент мой новый знакомый убедил меня отказаться от желания стать официантом: «Зачем работать, есть другие способы прожить». Среди них были мелкое воровство, мелкое мошенничество, ростовщичество, контрабанда сигарет.

В качестве ночных заведений мы выбрали Cantinone, Io Zanzibar и другие бары в портовой зоне. Он всегда пил, а я составлял ему компанию. Но в определенный час даже последние бары закрывались. Тогда мы садились на поезд до Милана, приезжали на Центральный вокзал, пили кофе и уезжали в Геную: так мы сидели в тепле, курили, болтали и спали.

Тем не менее, я не стал жить воровством и мошенничеством. Я нашел несколько более легальных способов заработать минимальную сумму денег, необходимых для выживания. Я распространял газеты в газетных киосках, работал «подпольным» грузчиком, то есть без членства в профсоюзе, иногда подрабатывал в ресторанах на свадебных приемах и тому подобное.

Проблема, однако, заключалась в том, что я сам постепенно погружался в алкоголизм. Я был физически силен, но уже начинал ощущать тревожные симптомы. Мой друг, с другой стороны, был определенно болен. Врач дал ему метедрин[14], чтобы отбить желание пить: в результате он больше не мог спать. И он заставил меня тоже бодрствовать. Поэтому я тоже начал принимать метедрин.

Это был адский период, когда я дошел до грани крайнего душевного смятения. Чтобы спастись, я чувствовал, что должен цепляться за писательство. У меня странный опыт, говорил я себе, я хочу записать его и подумать о нем: так я начал заполнять множество тетрадей всем, что я делал и чувствовал. В остальном моя жизнь также имела приятные и интересные стороны. Я жил на виа Пре, в квартале контрабандистов и проституток. Многие из них были друзьями, добрыми, даже ласковыми. Они смотрели на меня как на существо из другого мира: странного парня, который пишет и часами сидит над книгами. Потому что в то время, помимо заполнения тетрадей, я читал все – от Кестлера до Керуака, от Бодлера до «Малого дневника» Эко.

У меня также был роман со студенткой, дочерью сицилийского грузчика. Ее звали Мария, она была миниатюрной девушкой с длинными душистыми волосами и глубокими черными глазами. Я часто подходил и ждал ее по дороге из вечерней школы. Думаю, я был влюблен в нее почти год.

Наступил день, когда мой друг больше не мог выносить алкоголь и метедрин. Он упал в обморок и был госпитализирован. В тот вечер я оказался без него, бродя по Генуе, и начал задаваться вопросом, в чем смысл опыта, который стал лишь разрушением для меня.

Ладно, чему я должен был научиться, я научился, сказал я себе. И я решил, не раздумывая, закончить эту главу в своей жизни.

За тот год я научился очень многому. Реальности маргиналов, психологии искусства выживания, опасной притягательности саморазрушения и, прежде всего, глубокому чувству солидарности, которое можно передать людям в отчаянный момент жизни.

В течение нескольких часов я решил изменить салю жизнь. На том этапе, на котором я находился, это было не очень сложно.

Мне вспомнился разговор, который я затеял с геодезистом из Italsider в баре возле порта: «Ты, парень с такими странными интересами, – сказал он мне, – знаешь ли ты, что в Тренто открывается новый социологический университет? По-моему, тебе стоит туда поехать, это то, что тебе нужно».

Я вспомнил то интервью, и мне понравилась идея Тренто. Я даже не знал, что такое социология, но для меня Тренто соответствовал образу гор. И потом, это было далеко от Генуи.

Я побежал в больницу, чтобы попрощаться со своим другом. У него не было ничего, кроме щедрости. Но и этого было много. Я поблагодарил его

«Я закончил здесь, я ухожу, не знаю куда, не знаю, что делать, но я ухожу», – сказал я ему. Я обнял его с большой нежностью, пообещав, что мы еще увидимся. И, лёгкий как перышко, я сел на поезд до Тренто.