Читать книгу Три всполоха в священном гроте - - Страница 3

<I>

Подземный ход оказался широким. Хейан задержался, укрепляя стены плетенями, чтобы их не завалило. Лилиан ушла вперед, заворачивая вокруг запястья «лучину». В полутьме ее зеленое с золотым платье и темно-русые волосы казались практически черными. Выделялись только рука и разгорающееся заклинание. От него по стенам побежали искорки, складываясь в прерывистые, но многочисленные узоры, некогда прочерченные на камне. Лилиан изумленно завертела головой, осматривая мерцающие линии от пола до потолка. В них часто повторялись полумесяцы и круги.

– Кто это построил? – вырвалось у нее.

– Без понятия, – Хейан нагнал спутницу, и они шли по сияющему ходу вместе. – Род баронов, владеющих крепостью, давно прервался, и ее подарили Аргастам. О подземельях ходит много слухов, но их расположение и протяженность мало кому известны. Возможно, их строили правители, почитающие луну, когда-то давно, когда она показывалась людям и пыталась изображать из себя нечто стоящее.

– Интересное у вас отношение к богине, – Лилиан не могла не заметить пренебрежения в его словах. – Впрочем, я догадывалась.

– А вы чтите луну? – Хейан замедлился, чеканя шаг.

– Да. Но я не считаю, что закрытие источников – ее наказание, скорее неудачное стечение обстоятельств. Но люди любят считать беды божественным вразумлением. Каждый верит в то, что ему близко. Посмотришь на сестер с разных концов страны, и кажется, что у всех богиня своя. Не говоря о разных орденах.

– У нелюбимых вами карадильцев единства больше, – хмыкнул Хейан.

– Не думаю, – покачала головой она. – Надо долго быть рядом с людьми и глубже смотреть.

– Претензия засчитана, – он ухмыльнулся ещё шире.

– Я не соби…

– А я не собирался отрекаться от своего выбора. Да, я ушел из ордена. Но когда мы раскроем источники и наведем порядок, я вернусь. Карадильцы это знают, потому поддерживают меня.

Некоторое время Хейан шагал молча, вдыхая холодный воздух подземелья. Он с детства любил этот запах старого камня, сырости и плесени.

– Почему я не люблю луну? Ей придают слишком много значения. Не отрицаю ее существование, однако, проклятье, – Хейан взмахнул рукой, – пора признать, что миром управляют законы природы, сами люди и миллион случайностей, но не боги.

– А ситуация с Матиссом и гротом не опровергает это?

– Напротив, – он горько усмехнулся. – Ни луна, ни грот не высовывались, пока Матисс не заорал о помощи, да и помощь оказалась сомнительной. Будь здесь всеведущий бог, он бы сообразил, куда дело ведет, и не допустил бы такого. А если знал и допустил… Нам с ним не по пути.

Она не ответила, и вновь наступило молчание. Проход немного сужался, а свет с настенных узоров тускнел, за исключением широкой полосы на потолке. Хейан шагал, пытаясь понять, как относиться к этой девушке. Ему нравились ее письма, интересный и грамотный язык. У Хейана так не получалось. Пару раз он честно пробовал, но, потратив несколько листов на черновики, решил: не то. А потому ждал, когда им удастся поговорить вживую.

Читая рассудительные письма Хейан представлял человека вроде Лоры, но Лилиан забросала его сюрпризами с первых минут. Впрочем, живость и непосредственность ее натуры не отменяла цепкого ума и умения быстро сформулировать нужную мысль. В Лилиан не было и грана упрямой настойчивости Матисса Киневарда. Она казалась человеком, способным изящно обойти острые углы и ко всему приспособиться. Хейан таких недолюбливал. И все же, имей Матисс такую гибкость, может, стал бы полновластным императором. В политической среде герцогиня Аргаст выглядела уместно. Но, в отличие от Райнсворта Камта, в ней не было ни явной фальши, ни жажды повелевать, ни полного нежелания объяснять свои поступки.

– Что будет, когда мы найдем грот? – поинтересовалась Лилиан.

– Грот – лишь дорога к Накопителю. Дремлющего там духа пробуждать не следует. Разберемся с источниками, не трогая луну и ее слуг, кем бы они себя ни мнили. Хммм, странно, раньше здесь не было лестниц, – он различил впереди длинную цепочку ступеней, ведущую вниз.

– То есть – раньше? – не поняла Лилиан. – Вы уже здесь были?

– Конечно. Император Матисс, я и моя сестра. Поэтому мы заснули на сто лет, а снаружи стоит кенотаф.

– А почему вы заснули?

Хейан помедлил с ответом, наморщив лоб.

– Лучше спросить у луны или грота, день взрыва мы не помним. Я искал в книгах про подобные явления – не нашел.

– А что было в гроте до взрыва? Легенды, как я понимаю, далеки от истины.

– Я сам, кажется, далек от истины, – растерянно пробормотал Хейан. В свете от стен под ногами отчетливо блестела вода. – Раньше не было ни лестниц, ни подземных озёр.

– Странно, а мне представлялось, что грот находится рядом с водой. Что до него можно дойти, а можно доплыть. В легендах про это говорят.

– Грот – обычная пещера, приукрашенная старой архитектурой. Но странно, что ваши легенды знают больше, чем я. – Хейан легким движением стряхнул с левой ладони запасы узоров и создал базисное плетение материализации. В руках его возникла обычная длинная палка. – Может, залито чуть-чуть, а может, вброд не перейти. – Спустившись на ступеньку, он окунул палку в воду.

– Думаю, что не перейти, – радостно объявила Лилиан из-за спины. – Но сегодня во сне я плыла на лодке, а значит, должна быть лодка.

– Если ради нас и земля решила провалиться, возможно, здесь ждут гостей, – не очень уверенно проговорил Хейан.

На последних его словах впереди забрезжил луч света, который медленно приближался. Они оба замерли, наблюдая, как свет увеличивается и приобретает очертания двух фонарей на носу и корме изящной лодки. Хейан присвистнул.

– Да там целый корабль. Ещё и сам двигается.

– Это пока она плывет сюда, – возразила Лилиан. – Дальше придется поработать веслами.

Лодка приблизилась, но застыла в отдалении: видимо, мешал невысокий уровень воды. Нос ее был причудливо изогнут, тут и там на корпусе виднелись мельчайшие элементы декоративной резьбы. Особенно неизвестные строители постарались с украшением фонарей, словно созданных из кружева или магических плетений. Все было выкрашено в ярко-желтый цвет.

– Идемте, – Лилиан первой шагнула в воду, обходя лодку сбоку, чтобы было удобнее сесть.

Хейан запоздало поспешил за ней, но герцогиня Аргаст залезла внутрь быстрее, чем он успел помочь. Оставалось последовать ее примеру. Ноги они оба замочили до колена. Хейан сел за весла, а Лилиан – на скамеечку на корме, так что один из фонарей покачивался над ее плечом.

– Ваше Сиятельство знает дорогу? – поинтересовался он с усмешкой.

– Мое Сиятельство думает, что мы как-нибудь ее найдем, – весело отозвалась она. – А Ваше Сиятельство ещё не рассказало мне о путешествии в грот.

– Это грустная история. – Лодка продвигалась по подземному ходу, который постепенно расширялся. – Эпизод с молитвой к луне прошел мимо меня. Не знаю, почему грот проснулся, может, и впрямь реагирует на несправедливость. Но сколько бы простые люди ни просили о помощи – ответили только императору.

– Может, просьба была в правильном месте, в правильное время и с использованием каких-то сил, подвластных Матиссу?

– Или из-за близости ко внутренней стороне. Впрочем, он считал, что луна его услышала, потому что желания и проблемы императорского величества превыше любых других. А несправедливость в отношении величества должна быть исправлена в первую очередь, – Хейан криво усмехнулся. – Дух грота пообещал помочь и велел спуститься в подземелья под крепостью Роденкриде. Мы и спустились через ту башню, которая потом уцелела из всей крепости. Воды тогда не было, а Матисс мог мысленно общаться с гротом, и дорогу мы нашли без проблем.

– А сейчас мы спустились не из башни, отсюда ступеньки и вода. Либо вода появилась в течение ста лет: вдруг после взрыва сюда вылился подземный источник.

– Да, так могло быть, – кивнул Хейан. – В общем, в гроте Матисс нашел шкатулку, и мы прошли к Накопителю. Грот, хоть и находится на внутренней стороне, выглядит как что-то реальное. А за ним – будто страна чудес или место из странного сна.

– Расскажите, – сразу же попросила Лилиан.

– Зыбкие тени, куски огромных зданий, которые не могли бы существовать в природе. Ты можешь сделать шаг и очутиться на вершине холма, а можешь долго и упорно идти на месте. На внутренней стороне не живут люди, только духи, призраки и создания старой магии. Некоторые из них пугающие, но по большей части красивые и необычные. А время идет не так, как снаружи: ты можешь с утра зайти туда на пять минут, а вернуться уже вечером, и наоборот.

– И туда мы тоже попадем?

– Разумеется. Откроем шкатулку и постараемся не будить грот.

– А если он проснется?

– Захочет власти над миром, – Хейан скривился. – Такое уже было. Правда, с ним говорил Матисс, который с удовольствием заполучил себе бога, подтверждающего исключительность и правильность его поступков. Они думали, что вдвоем устроят повсюду гармонию и порядок.

– А может, устроили бы? – с самым невинным видом поинтересовалась Лилиан. – Ещё и саму луну пригласили бы за компанию?

– Это грустные шутки, леди Аргаст. Грот – лишь древний дух, создание внутренней стороны, он плохо знает мир людей. Только представь. Завтра половина Гафельда, мечтающая, чтобы кто-то мудрый и достойный решал бы все за них, поднимет на знамена луну, а прочие сочтут это ересью. Получится война и бессмысленные потери. Если б этот самозваный бог имел какую-то силу! У него есть лишь знания и доступ к Накопителю, с которым все равно разбирался Матисс. А они с Лорой верили, что ничего не смогут без мудрых указаний грота. Ну и вот… Доигрались.

– Но все разрушилось потому, что им помешали?

– Какое божество позволит, чтоб ему помешали маги, лишенные почти всей силы? – Хейан выплескивал вскипающее раздражение в мощные гребки. – И какое божество ничего не сделает, чтобы исправить ситуацию? Ах, энергия осталась в Накопителе? Ладно, пусть люди сами разбираются. Я создан, чтобы наводить в мире гармонию, а не для такой ерунды, – его голос сделался громким, прокатываясь эхом под сводами пещеры. Весла в руках резко поднимались и с размаху врезались в воду.

– Как бы кто-нибудь не проснулся от такого шума, – Лилиан отодвинулась в сторону от летящих брызг. – Но ведь грот не божество? Он не луна.

– Он ее верный слуга и посредник между ней и людьми, попрошу, – фыркнул Хейан.

– Слуги могут ошибаться и брать на себя то, чего не хотел их господин.

– Что за господин, не умеющий приструнить слуг! Не беспокойтесь, – проговорил он уже тише, – грот не проснется от шума. Ему нужен второй Матисс, отчаянно ищущий справедливости и имеющий императорскую кровь или особые магические дарования.

– Боюсь, Хэн, такой человек сидит передо мной, – Лилиан аккуратно улыбнулась, но было видно, что это больше чем шутка. Он от неожиданности рассмеялся.

– Ваша правда, но я в достижении справедливости не намерен полагаться ни на чью помощь, поэтому и не сработает.

– А моя помощь тоже не нужна? – просияла она. – Отлично, я могу ничего не делать и любоваться всей красотой на правах вашей спутницы.

– Да нет же, – возразил Хейан. – Ваша помощь не нужна просто потому, что вы оказали ее в полном объеме. Как думаете, кто заставил провалиться подземную яму в парке? Кто увидел сон, а потом призвал такое удивительное судно? Золотая лодочка! Чтоб мне провалиться, золотая лодочка, сначала были лианы из лунника, львиного зева и чего-то ещё, а потом в самом деле приплывает лодка. И эта ваша сила, Лилиан, прошу прощения, что не использую дорогое вам сокращение, но это сила Лилиан Аргаст.

Она как-то сжалась и побледнела, выслушивая эти слова словно обвинения.

– Да нет же. Я просто проводник, и тогда, и сейчас. Увидела сон, поняла, куда идти, дала дорогу более мощным силам и механизмам. Все. И называйте меня Лайна.

– Ваша скромность похвальна, но вы меня не переубедите.

В этот момент снизу раздался громкий треск. Хейан опустил взгляд: его ногами пролегала длинная пробоина, сквозь которую в лодку набиралась вода. Он сорвал остаток узоров с левой руки и выстроил плетение восстанавливающей материализации, накладывая его на днище. Но треск летел со всех сторон. Между досками стремительно возникали дыры, золотая краска облезала, оставляя сырую гнилую древесину, гвозди выскакивали из своих мест и со звоном укатывались по ещё целым стенкам в воду или с тихим плеском пропадали. Лодка буквально разваливалась на части. Только фонари гордо горели невредимые.

– Сделайте же что-нибудь! – воскликнул Хейан.

Лилиан увернулась от вылетевшего гвоздя.

– Увы, я могу сделать только одно: плыть дальше самостоятельно, – едва слышно ответила она и полезла через борт в темную воду.

– Лилиан! – выкрикнул он в возмущении и даже в каком-то отчаянии.

– Не называйте меня этим именем! – был резкий ответ.

Хейан задохнулся от бешенства и желания осыпать спутницу ругательствами, но через минуту пришлось последовать ее примеру. От лодки осталась гора осклизлых досок, кое-как держащихся на поверхности. Последними упали в воду фонари. Стены больше не сияли, и все вокруг поглотил мрак, только вдали виднелся холодный свет.

– Надо плыть туда, – сказала невидимая Лилиан. Следом послышался громкий плеск.

Плыла она быстро, чего нельзя было сказать о Хейане. Не надеясь на свой небольшой опыт, он держался за самую крепкую из досок. К тому же, вдруг понадобится применять магию, тогда можно будет опереться локтями на доску и что-то сплести. Плавать так оказалось неудобно, но это было хорошо. Не обгони его Лилиан – услышала бы много некрасивого, а так он остался один с проклятой доской, неуклюжими гребками и непониманием, где все пошло не так.

Не может быть, чтоб виновата была излишняя скромность и нежелание признавать свою магию. Но Хейан не видел другого варианта. Лилиан напомнили, что все сделала она, и лодка развалилась на куски. Что за бред? Гнев закипал с новой силой, и Хейан выплескивал его в очередной мощный гребок. В какой-то момент он неуклюже повернулся. Небольшая, казалось бы, волна плеснула в нос и рот, вызывая отчаянный кашель и вынуждая на минуту остановиться. В горле оставалось мерзкое чувство, но Хейан уже плыл дальше. Свет приближался: то была невысокая башенка, крошечный маяк посреди подземного моря. Вокруг виднелся каменистый берег.

– Дальше есть ход, не залитый водой, – донесся спереди голос Лилиан. Она уже выбиралась на твердую землю. Встала, невозмутимо выжала от воды волосы, а затем и подол платья, встряхнула плечами. – Кстати, Хэн, когда вода попадает в нос, лучше расслабить все мышцы и потом ее проглотить.

От этого авторитетного тона Хейан почувствовал резкую волну раздражения, а вдобавок стукнулся рукой о доску, поэтому, не выдержав, оттолкнул ее. Оставшееся расстояние он доплыл сам.

– Итак, почему вы ничего не смогли сделать? – видит небо, это был самый спокойный и дружелюбный тон, который у Хейана получился. Но за него все равно могли бы вызывать на дуэль. – Что за ерунда с лодкой?

Лицо Лилиан, едва различаемое в тусклом свете маяка, который приходился им обоим по пояс, стало ледяным.

– Воздержитесь от обвинений, Ваше Сиятельство, они имеют свойство возвращаться.

– Ни от чего воздерживаться я не собираюсь, с этим идите к своему дядюшке. – Все, вежливость закончилась, он мог бы и не пытаться. – Лодка развалилась не просто так, и даже не из-за вашей удивительной скромности. Это был страх. Трусость перед собственной силой и нежелание осознанно ею управлять. Вы вертите миром, как вам угодно, а стоит это осознать – превращаетесь в испуганную девочку.

– Хватит, Хейан, – повысила голос Лилиан. – Вы хотите объяснений – вы их получите. Это не та сила, которой можно управлять осознанно. Она существует как игра со вселенной, где нет строгого расчета и уверенности, что ты сам сотворил такие удивительные вещи. Именно поэтому нельзя было напоминать, что я все это сделала.

– Но это ерунда, – он болезненно нахмурился. – Ребячество. Почему осознание своих возможностей уничтожает их?

Она устало вздохнула.

– Потому что это дар Киневардов – незаметно корректировать мир и баланс энергии в нем. При необходимости – открывать двери на внутреннюю сторону. Очень глупо вручать целому роду власть над какими-то серьезными материями, зная, что они могут употребить ее во имя любых желаний и пороков. Я не хочу оскорбить Матисса, но в итоге Гафельду не повезло, что он решил осознанно использовать способности Киневардов. Император не должен знать о своей власти.

– Все равно не понимаю, – мотнул головой Хейан. – Если человек руководствуется своими пороками, разве он не будет и неосознанно использовать силу для них же?

– В какой-то мере – безусловно. Но так он причинит меньше вреда, да и со стороны будет сложно им управлять, чтобы добиться каких-то определенных целей. Как думаете, почему спустя столько лет правления Киневардов они сами не могут в точности сказать, в чем заключается их сила? Вы ведь общались с Матиссом.

– Он просто был уверен, что весь мир нацелен ему помогать и он этого достоин, – мрачно пробормотал Хейан. – Впрочем, вы правы, Матисс оказался слишком хорошим магом. Может, другие Киневарды смогли бы докричаться до грота, но не открыть Накопитель.

– Странно, я раньше никогда всего этого не знала, но когда стою здесь – знаю. Будто внутренняя сторона сама сообщает мне правила игры. Как интересно, – Лилиан перевела взгляд с него на маленький маяк.

– Но, минуточку, это все равно какая-то ерунда, – не собирался униматься Хейан. – Если вам один раз сказали, на что вы способны, вы это потом запомните и в следующий раз снова испугаетесь, что слишком много можете? Или успешно забудете, если рядом не окажется каких-нибудь невежливых персон?

– Если б я была мужчиной, я бы уже вызвала вас на дуэль, – тихо сказала Лилиан, все ещё изучая испещренный удивительными узорами маяк. – Вы обвиняете меня в трусости – и за что? Просто за то, что вам пришлось немного поплавать? Дар Киневардов – проходить на внутреннюю сторону мира и мягко на нее влиять. Вот мы здесь. Вы сами сказали, что я сделала все нужное, может, потому сила и перестала работать. А ведете себя так, будто я вам обещала сделать тысячу великих вещей и струсила на полпути. По-моему, ерунда – это то, чем вы занимаетесь. На вас свалилось интересное противоречие, а вдобавок вы свалились в воду, но это не повод устраивать подобные сцены. Можно спокойно поговорить и обсудить интересующие вас противоречивые явления. Я сама хотела бы многое понять и не против поделиться этим с вами, но не когда меня обвиняют, что я все испортила, понимаете? Сработает ли снова эта сила, если мне один раз указали на нее, – я не знаю. Если у вас есть конкретные вопросы, кроме «почему такая ерунда существует», то я с удовольствием их обсужу.

– Ладно, пусть будет так, – медленно произнес Хейан.

Ее немного отрешенные голос и лицо действительно оказывали успокаивающее действие. Что-то внутри все ещё свербело и требовало докопаться до конца, но конкретные вопросы у Хейана закончились. Он понимал, что Лилиан не лжет. И так же отчетливо понимал, что дело не только в «мягком влиянии силы Киневардов». Дело в том, что Матисс хотел перекроить внутреннюю сторону на свой лад, а эта очаровательная девушка – только увидеть воспетый в легендах грот.

– Попробуем теперь посуху? – она кивком головы указала вдаль. – Там есть ход.

На этот раз Хейан воспользовался узорами с правой руки, создавая крупную «лучину». Подземный коридор здесь был более низкий и узкий, тоже испещренный старыми узорами, которые, однако, не собирались зажигаться. Очередные вещички, срабатывающие только на магию Лилиан?

За очередным поворотом впереди просветлело. Они вышли в огромную пещеру, снова залитую водой, с причудливыми арками-сводами, под которыми переливались застывшие в воздухе облака искр. По стенам пролегали тонкие беловатые полоски, заканчиваясь в воде: это в нее перетекал лунный свет, превращаясь в жидкость. А на противоположной стороне пещеры над блестящей водой возвышались четыре колонны и треугольный фронтон, изукрашенный мозаикой и изображениями луны.

Вот он, грот, одновременно непривычный и знакомый до боли. Иногда Хейану снились Матисс или Лора, иногда – подземелья под башней, иногда – разрывающее каждый кусочек тела ощущение, которое он, возможно, испытал при взрыве. Но сам грот – ни разу.

– Итак, перебрасывать нам сияющий мост вы не собираетесь? – хмыкнул Хейан, подходя к кромке воды.

– Вы абсолютно правы, – с достоинством ответила Лилиан. – Потому что здесь можно перейти вброд.

Воды и впрямь оказалось только по колено, причем под ногами что-то странно шуршало и похрустывало. Хейан первым выбрался на тинистые ступени, ведущие в глубь грота, пригляделся и остановился в недоумении:

– Смотрите-ка, свеча горит.

Внутри, за колоннами, в самом деле мерцал зеленовато-белый огонек. При взгляде издали его свет исчезал, стоило оказаться ближе – и он разгорался, рвано освещая пространство вокруг себя. Тонкий язык пламени беспрестанно колебался, хотя Хейан не ощущал никакого ветра.

– Свеча – это дыхание грота, – объяснил он тихо. – Когда дух спит, пламя становится воском. Когда он открывает дорогу на внешнюю сторону мира – превращается в тонкий огненный столб до потолка. Я это видел.

– Сейчас дух не спит? – шепотом спросила Лилиан.

– Кто-то пробудил его, но не вывел в мир людей, как это сделал Матисс. – В этот момент Хейана озарила догадка. – Так вот почему Дориан вспомнил про Накопитель и попытался со мной договориться! У него появился кто-то, имеющий доступ к гроту. А, точно, я ж об этом не рассказывал. Мне на днях написал император, предлагал вместе заняться возвращением источников, если я откажусь от претензий к своей династии на троне. Вот только теперь его помощь мне не нужна.

На лице Лилиан отразилось некоторое волнение.

– А проснувшийся дух может нам помешать?

– Он мне ничего не сделает, я ведь напрямую связан с Накопителем.

Язык пламени взметнулся в воздух, и из него выросла светящаяся высокая фигура. Это был мужчина с длинными волосами, наполовину белыми, наполовину черными, с глазами без зрачков, затопленными перламутровым сиянием. Над его головой и обеими плечами в воздухе висели полупрозрачные шары, поблескивавшие искрами.

– И вот ты здесь, Хейан Камт, – голос был негромкий, но эхо от него прокатилось по всему подземелью, и весь воздух будто бы напряженно вибрировал. – Наконец-то этот момент настал. Сними с грота печати, по неразумию оставленные тобой.

– Уж не знаю, в каком состоянии я их накладывал, но снимать будет точно неразумно, – Хейан невозмутимо скрестил руки на груди. – Я не намерен тебе помогать. А ты, увы, ничего не сможешь со мной сделать. Матисса больше нет, Лора сюда не дошла. Доверять тебе некому.

Плечи духа грота затряслись, а следом за ними затряслась земля под ногами. Он смеялся.

– Так уж и некому? Ты настолько уверен насчет себя, забыл, что спит в твоем сердце?

Дух замолчал. А потом стремительным прыжком бросился к Хейану – тот был наготове и успел выставить перед собой щит из сияющих плетений. В руках духа мелькнул тонкий серебряный клинок, который прошел сквозь эту магию, как нож сквозь масло, целя Хейану прямо в грудь. Боли не было, только резкое чувство жара, затопившее все тело и пропавшее через минуту вместе с самим клинком. Лилиан рядом вскрикнула. Дух отшатнулся. Со странным треском и хрипом он превратился в столб зеленовато-желтого пламени, которое развалилось на три части и с шипением погасло.

– Все в порядке, – проговорил Хейан, растягивая слова. – Видишь, грот и впрямь ничего мне не может сделать. Ему самому вредит столкновение со мной.

– Вас и вправду не ранило? – с опаской поинтересовалась Лилиан.

– Какое-то неординарное заклинание, которое не сработало. – Он был не до конца честен. Что-то это заклинание, кажется, сделало, но думать об этом сейчас не хотелось. Главное – грот и впрямь не смог им помешать. – Идемте, надо найти шкатулку.

Хейан первым двинулся под свод колонн и замер, осознав, что свечей стало три. То заклинание грота странным образом обернулось против него. Что означало это расщепление? Что-то очень важное – и снова совершенно не хотелось об этом думать. Внутреннее напряжение подстегивало, требовало немедленно двигаться дальше, и он не смел этому противиться.

Они прошли вглубь, дальше стоящих свечей, к неглубокому круглому бассейну, заполненному лунным светом. Хейан опустил в него руки и после нескольких минут поисков нащупал среди густой холодной жидкости ажурную металлическую коробочку, чтоб извлечь ее наружу. Все это время он ощущал странное напряжение в груди, там, куда ударил клинок, а слабый голос в голове твердил об опасности и умолял его вспомнить что-то жизненно необходимое.

Хейан уверенным движением распахнул крышку шкатулки. Оттуда рванулись клубы голубого тумана, заставляя его отшатнуться, но застыли на небольшой высоте, словно что-то их не пускало. Хейан нахмурился.

– Раньше такого не было, – пробормотал он себе под нос. – Видать, за прошедшую сотню лет Накопитель вобрал в себя слишком много постороннего.

Второй рукой Хейан вытащил из-за пояса тонкую длинную палочку, мраморного цвета, со слабым свечением внутри. Она была холодной на ощупь, но при прикосновении сразу теплела. Из одного ее конца поднимался белый фитиль. Такие свечи, целиком состоящие из вплавленных друг в друга заклинаний, повсеместно использовали маги как запас своих наработок. Хейан дунул на фитиль. Тот разгорелся слабым белым огоньком, выбрасывая в воздух вместо дыма бесконечные цепочки плетений, которые можно было легко подхватить и сложить в необходимый узор.

Обернув несколькими слоями магии обе ладони, он перевернул свечу – та погасла, – и убрал ее на прежнее место. Затем Хейан медленно погрузил руки в голубой туман, раздвигая его к стенкам, как какую-то мягкую тягучую массу, похожую на тесто. Поддавалась она с трудом. Но наконец позволила расчистить в середине шкатулки маленький столбик, который помаргивал багровым огоньком.

– Значит, так, – Хейан повернулся к Лилиан. – Сейчас я беру вас за руку, и мы вместе дотрагиваемся до этой штучки. Потом шагаем вперед. И дальше, что бы ни произошло, вы не отпускаете мою руку, договорились?

Она серьезно кивнула. Их ладони вместе окунулись в средоточье голубого тумана, касаясь пальцами красного столбика. В следующий момент Хейан бросил шкатулку под ноги, скомандовав:

– Прыгаем!

Маленький ящичек в полете стремительно увеличивался, заполнив весь мир. Теперь они действительно прыгнули вниз и летели сквозь голубые облака к едва различимому снизу багровому сиянию. Хейан повернул голову, изучая лицо Лилиан: она сжала губы и побледнела, но не закричала.

Посреди голубизны стремительно вырастало что-то темное. Он за несколько мгновений набросал несколько защитных плетений, однако те не понадобились. Ноги как-то аккуратно и пружинисто приземлились на черную гальку. Хейан покачнулся, но удержался. Они стояли на длинном морском берегу, на который накатывали зеленоватые волны, рассыпаясь в пену.

– Что за… – сдавленно пробормотала Лилиан, указывая вбок. Там на месте ушедшей волны осталось лежать призрачное человеческое тело, которое медленными движениями ползло обратно, в сторону моря, растворяясь на клочки голубого тумана. Следующая волна выбросила громадный сук дерева, следующая – непонятное животное. Все они пытались вернуться обратно и постепенно таяли в воздухе.

– Призраки, – тихо сказал Хейан. – Все то, что должно было уйти и раствориться на внутренней стороне мира, но притянулось к Накопителю.

– А эта шкатулка и есть Накопитель?

– Он в ней хранится. Посмотри-ка наверх.

В противоположной стороне от моря высились причудливые скалы, а на них – несколько массивных столбов из темно-красного камня. Между ними виднелась гигантская замочная скважина, заполненная золотистым сиянием.

– Вот такой вот парадокс, – продолжил Хейан. – Нужно сначала попасть внутрь шкатулки, а потом уже открыть замок. Идемте, там дальше есть подъем в гору.

В этот момент со стороны моря раздался отчетливый шум. Вдалеке росла огромная волна высотой до небес. Лилиан сжала его руку, а другой ладонью инстинктивно сорвала свои запасы узоров, создавая некое подобие щита. Хейан сделал то же самое, соединяя все их плетения в более мощный заслон. Волна обрушилась сверху, затопив весь мир голубым, но не неся в себе никакой чудовищной силы, – и откатилась, оставляя на гальке множество огромных туманных крыльев, которые словно принадлежали когда-то ангелам.

– Кажется, море состоит не из воды, а из призраков, – пробормотала Лилиан. – Все равно идемте отсюда.

– А давай на ты? – вдруг предложил Хейан, разворачиваясь, чтобы идти к скалам. – Мне кажется, на внутренней стороне мира можно отбросить приличия.

– В целом… – она помедлила. – Давай, только между собой.

Здесь, подальше от грота и бледного огня свечей, Хейан чувствовал себя гораздо лучше. Даже ощущение опасности куда-то делось. На скромные темно-красные столбы, физическое воплощение самой мощной магической батареи, он смотрел с воодушевлением. Ещё немного – и удастся повернуть вспять все то, что натворили сотню лет назад.

– Послушай, Хэн, – тихо произнесла Лилиан. – А как вышло, что ты связан с Накопителем? Вы вместе с Матиссом и эрцгерцогиней разделили над ним власть?

Он слегка поморщился.

– Честно говоря, я не знаю. Когда мы в первый раз пришли к Накопителю, с ним взаимодействовал только Матисс, я и Лора стояли рядом, ничего особенного не помню. Может, особенное случилось позднее, а потому стерлось из моей памяти. А потом уже мы с эрцгерцогиней проснулись и удивили весь Гафельд тем, что можем брать энергию напрямую из Накопителя. Хотя у Лоры это хуже получается. Но у нее и раньше были послабее способности к магии.

Лилиан первой вступила на кривоватую лестницу, вырубленную прямо в скале. Некоторое время они поднимались молча. В мыслях Хейана перекатывалось все то, что произошло за последние полчаса, и он затруднялся дать этому оценку. Лилиан Аргаст не была трусихой. Она ни разу не потребовала у него защиты и, даже очутившись в непосредственной опасности, попыталась действовать сама. И все же куда приткнуть эту странную неуверенность в отношении собственной магии?

– Я хотел извиниться, – сказал Хейан. – За обвинения в трусости.

– Да ничего, – преувеличенно бодро ответила она, но – со спины это было особенно заметно – как-то ссутулилась. – Я сама хотела извиниться за то, что резко отреагировала. Сколько можно обижаться на такие слова.

– Другие люди говорили тебе то же? – он нахмурился.

– Почти все, – Лилиан грустно улыбнулась, оборачиваясь к Хейану и замедляя подъем. – С тех пор, как я очутилась в пансионе. Меня ведь туда приняли не по магическим способностям, а просто потому, что императору надо было пристроить герцогиню на казенный счет. Многие мечтают, чтоб их талант оценили достаточно для попадания в Лилейник. А тут я… Они шутили, мол, все девочки здесь для того, чтоб стать магами, а я – просто как символ ордена.

– Ты поэтому отказалась от имени? – до Хейана наконец дошло, что ещё так его смущало. «Не называйте меня этим именем!» – слишком резкая реакция для простой любви к сокращению «Лайна».

– Нет. И да. Тогда много говорили противных слухов, связанных с Аргастами, и мне хотелось отбросить это от себя. Особенно когда мы переехали в Хадри, где меня мало кто знал. Там уже не говорили про имя. Зато говорили про другое. Что из меня выйдет отличный врач, ученый, наездник – кто угодно, только не маг. Не понимаю, почему мне до сих пор обидно. У меня достаточно талантов, чтоб обустроиться в жизни. Надо радоваться.

– Но почему ты боишься всего, что связано с твоей силой? Не берем в расчет особенности Киневардов, ты о них узнала только сейчас.

Лилиан, дошедшая до небольшой площадки, остановилась и развернулась. Её взгляд был обращен не на Хейана, а вниз, с горного склона и на неспокойное призрачное море внизу.

– Видишь? И оно, и эти скалы – все такое огромное, а ты стоишь перед этим беспомощный. Будто тебя захлестывает волной, как нас сегодня. И ты не в состоянии это остановить, можешь только защищаться или убегать. Вот и я. Защищаюсь или убегаю. Магия слишком огромна, чтобы брать ее под свой контроль. Я могу прийти к тихим заводям, к слабым ручейкам, к спокойным озерам. Разобраться с простыми плетениями. Но они меня не обманут, я всегда буду помнить, что за ними стоит огромное море.

Хейан прищурился, глядя на волны, неспешно накатывающие на берег и оставляющие на нем очередные призрачные обломки.

– Со всем морем, может, и не управишься. Но с одной волной, даже гигантской, – запросто. Думаешь, я бы не смог откинуть ее от нас, если б захотел?

– Это ты, – качнула головой Лилиан. – А не я.

– А чем ж я лучше? Я даже в ордене как следует не учился, никакого серьезного опыта, только слишком много магии. А про мой талант можешь всех окрестных магов послушать, сразу выяснится, как у меня его нет. Тем, кто над тобой смеялся, можно верить так же.

– Нет, – упрямо заявила она. – Это совершенно разное.

– Не хочешь проверить?

– Ни за что.

– Да ладно тебе, – Хейан пожал плечами. – Я подстрахую. Сила не сбивает с ног, она окрыляет, понимаешь? Люди научились строить огромные парусники и загонять воду в плотины.

– Вот пусть кто-нибудь другой это и строит, – отрезала Лилиан.

Вместо ответа он выхватил из-за пояса новую свечу и дунул на фитилек. Но уже не стал гасить ее так быстро. Множество нитей, спиралей и сетей взмывали в воздух серебристым дымом, а Хейан ловил их и пронизывал одни в другие. Большое кружевное полотно повисло на уровне его рук, которые быстрыми движениями добавляли внутрь новые и новые переплетения магии. Это был базис полета. Базисами называли стандартные заклинания без индивидуальных способностей мага, способные подчиняться любому. В обычном мире это выглядело бы крупным сияющим облаком, где снаружи – сеть мелких узоров, а внутри – каркас из более крупных узлов и нитей. Но изнанка любила давать заклинаниям вид вещей, и объемное плетение в руках Хейана превратилось в маленькую старинную колесницу, в которой стоят могли поместиться двое. Видя завороженный взгляд Лилиан, Хейан ухмыльнулся.

– Готов поспорить, у вас в ордене заклинания полета делают редко. И зря. Не бойся, управлять этой штукой буду я, а ты – только если захочешь.

Он завершил вторую часть плетения, поменьше, и она приобрела вид поводьев, одним концом уходящих в воздух. Забавно, обычно это была вытянутая кружевная сетка, которая управляла полетом за счёт вливания энергии в ту или иную часть узора. Хейан протянул Лилиан руку. Она помедлила, но приняла ее и шагнула на переплетение магии, создававшее пол колесницы. Оттуда скользнул красноватый дымок, окутывая спину и плечи им обоим.

– Если ты потеряешь равновесие, оно тебя поддержит, – Хейан довольно улыбнулся.

Свеча в руке растаяла до конца, он пропустил горсть последних плетений между пальцами, пополняя запас на узорах. А затем приподнял поводья – и колесница взмыла в воздух. Мгновение – и скалы остались далеко внизу, а в лицо бил ветер.

– Если лететь в обычном мире, нужно ещё защищаться от холода, – крикнул Хейан, перекрывая шум полета. – А здесь в небе тепло. Смотри, вот так можно поворачивать, – он все же развернул "поводья" в привычный вид вытянутого плетения, – а если активировать энергией эти узоры, можно ускориться или замедлиться. Все очень просто, если разложить большой механизм на маленькие кусочков.

– Это я и так знаю, – фыркнула Лилиан. Глаза ее горели возбуждением пополам с тревогой.

Хейан замедлил их полет и спустился к самой воде, так что до ног долетали брызги. Здесь, вдали от берега, море ничем не напоминало о своей призрачной сущности. Бесконечная зеленовато-синяя гладь расстилалась до самого неба, посылая вдаль шумные вздохи-волны. Теплый воздух овевал лицо, магические нити проминались под ногами, и казалось, что колесница двигается прямо по изумрудным волнам, оставляя позади шапки белой пены.

– Это почти как плыть, – вдруг сказала Лилиан – не очень громко, но Хейан ее услышал. – Перестать сопротивляться полету, как и воде. Быть в нем, быть им. Тогда и впрямь не страшно.

– Я попробую делать так же в воде, – он рассмеялся, поворачиваясь к ней. – Плавать мне удается не очень, но с магией все то же самое. Посмотри на эту бесконечность, на это великолепие. Оно было здесь тысячу лет до нас и останется, когда мы исчезнем, только будет уже состоять из воды, а не из призраков. Оно огромно, бесконечно сильно и велико. Но разве не чудесно ощущать себя его частью?

Лилиан ничего не ответила, но ее восхищенная улыбка говорила сама за себя.

– А теперь пора к Накопителю, – объявил Хейан, разворачивая колесницу в противоположную сторону. – Всё ещё не хочешь поуправлять?

– Я же так не могу, – протянула она тоном маленького ребенка.

– Но ведь хочешь?

– Конечно, хочу, – вырвалось у Лилиан, и она застыла, удивленная этим желанием.

– Тогда давай руку, сначала пробуем вместе.

Он аккуратно направлял ее пальцы, показывая, как усиливать узор поворота или ускорения, затем чуть приподнял ладонь, позволяя ей делать это самой. Повторив таким образом каждый способ управления, Хейан мягко убрал руку в сторону. Лицо Лилиан раскраснелось от напряжения, пальцы немного дрожали, но она уверенно вела колесницу к горам. Боковым зрением он заметил, как сзади посреди моря поднимается новая высокая волна, и незаметным движением выхватил из чехла новую свечу. Затем осторожно приблизился к Лилиан и сказал ей на ухо:

– У нас все стабильно. Подниматься не надо. Море немного волнуется, так что посмотри вниз, увидишь, что это тоже совсем не страшно.

В тот же момент очередное обширное плетение он накинул на поднимающуюся волну. Она крупно колыхнулась и улеглась обратно в морскую гладь, пуская вокруг себя бурлящие круги.

– Видишь? – Хейан смеялся. – Можно не только защищаться или убегать. Скажи, ведь ты тоже так хочешь?

– Хочу, – улыбнулась Лилиан. А потом изящно взмахнула ладонью, поднимая их выше моря, выше песчаного берега, к широкой площадке на скалах, где стояли багряные столбы. Приземлилась она самостоятельно, хотя Хейан держал ладонь рядом с плетением управления, готовый в любой момент перехватить над ним контроль. Их ноги мягко спружинили о твердый камень, и сияющая удовлетворением Лилиан соскочила с плетения.

– Вот вам и преимущества карадильской школы, – ухмыльнулся Хейан. – Разве благовоспитанным дамам из Лилейника удается испытать такое? А ведь магия многогранна, она таит в себе много восхитительных ощущений, только нужно понять, что удается именно тебе.

– Я попробую, – кивнула Лилиан. – Но сейчас ведь наша цель – Накопитель, верно?

Главная цель возвышалась прямо перед ними. Четыре колонны с высокой аркой и замочной скважиной под ней были из багряного камня. Их окружали многочисленные недостроенные – или полуразрушенные – белые арки, словно развалины, оставшиеся от великолепного дворца. Оставив свою спутницу любоваться этой картиной, Хейан в несколько прыжков преодолел основания колонн и протянул руки к замочной скважине. Вблизи она казалась растянутым в воздухе куском светящейся ткани, но сразу же начала меняться, приобретая объем и фактуру. Минута – и это уже был огромный колокол из множества заклинаний.

Хейан замер. Взгляд его метался из стороны в сторону – и всюду встречался с безупречно выстроенными схемами. Множество неординарных плетений, соединенных в одно. Сложные и в то же время необычайно изящные и красивые, мерцающие слабым перламутром. Они будто негромко смеялись над всеми его попытками сотворить нечто подобное.

– Что именно ты хочешь сделать? – донесся до него голос Лилиан.

– Развернуть, разложить на составляющие и отыскать рисунок контроля, – произнес Хейан ровным, почти неживым голосом.

Для него вдруг стал ясным до нелепого очевидный факт. Сотню лет назад Матисс не просто вскрыл это плетение, чтоб получить власть над Накопителем, а переделал его на свой манер. Хейан не знал точно, насколько сложным был изначальный узор, но перед витиеватыми, но притом удивительно изящными элементами своего лучшего друга он чувствовал в два раза больше бессилия, чем перед любым творением внутренней стороны. Слишком ясно вставали перед глазами все те разы, когда Хейан пытался сделать что-то не хуже – и неизменно проваливался. Матисс не смеялся над его попытками в открытую, но в его глазах была видна какая-то кроткая снисходительность мастера к ни на что не способному подмастерью.

Успокоиться. Прошло столько лет, он стал сильнее, умнее, опытнее. То, что в пятнадцать казалось чудом, к двадцати пяти должно превратиться в ремесло. Вдобавок рисдрену подвластен огромный объем плетений. Пусть даже он не умеет интуитивно уловить структуру чужих заклинаний, как это делал Матисс. С запасами порфиры можно растянуть, развернуть этот бесконечный узор, заменяя собственными громоздкими узорами функцию изящных связей и перемычек. Превратить объемное плетение в картину на плоскости, закрепив его так, чтоб можно было поочередно изучать каждый участок. Потратить бесконечное количество времени, превратиться в дотошного зануду, каким эрцгерцог Камт никогда не был, но все же найти проклятый рисунок контроля.

Хейан шагнул ближе, сосредотачиваясь на небольшом участке плетений, прикрепляющихся к тонким прутьям решетки. Он внимательно рассматривал его. Вот же, знакомые шаблоны, но как интересно они сделаны и как аккуратно соединены с прочими узорами! Вдруг почудилось лицо Матисса, с легкостью сплетающего несколько, казалось бы, несовместимых участков в одно целое, представилась его удовлетворенная улыбка. Хейан почувствовал настоящее бешенство.

Он готовился к этому моменту столько лет – чтоб, как и сотню лет назад, ощутить свою полную беспомощность перед тем, что делал Матисс. В груди снова запылало жаром – и на этот раз он перешёл в жгучую боль. Хейан хотел закричать, отскочить в сторону, но тело больше не повиновалось ему. Земля качнулась. Небо насмешливо посмотрело ему в глаза. Потом исчезло и это.

<II>

Лорд Гаравис Эсет был высоким, но сутулым стариком с мощными плечами и широким шагом. До сих пор их связывали лишь письма, которые оба слали в самых любезных тонах. Но сегодня Раймонд Эрраго впервые встретился с корлентским лордом, приехавшим на переговоры о мире… и не только на переговоры. Гроту требовалось сила, некогда отданная трем великим родам Корлента – лордам Данам, Эсетам и Руавесам. Поэтому в посольстве принимали участие не только матерые дипломаты, но в первую очередь главы этих родов.

Гаравис Эсет был самым старшим и опытным среди них. Остальные оказались вообще мальчишками, а он много лет занимался магией, но и в политике был хорош. Потому правительство Корлента согласилось отправить его в Гафельд. По договоренности с генералом Эрраго и императором лорды Эсет, Дан и Руавес прибыли заранее. Другие корлентские дипломаты и посольства остальных стран приезжали на следующей неделе. И только Гаравис знал, чем вызвана эта спешка, а потому и стоял сейчас напротив Раймонда.

– Как прошла дорога, как вас разместили? – при встрече эти вопросы звучали у него совершенно бездумно, оставляя время поразмышлять о главном.

– Все хорошо, благодарю, – голос Гарависа был звучным, а слова – неторопливыми. Он все больше производил впечатление спокойного и надежного человека, несмотря на доносившиеся до Раймонда слухи о его ненависти к Гафельду. – Хотя в комнате Далласа Дана недостаточно света. Но я поговорил с сопровождающим нас офицером, и он пообещал все уладить.

– Вы не против прогуляться по парку? – предложил Раймонд. Сейчас они стояли возле крыльца императорского путевого дворца, в южном крыле которого разместили знатных гостей.

– Благодарю. Мне хотелось бы прикоснуться к местам, где случилось столько интересного.

– Но самое главное случилось здесь, – Раймонд кивком головы указал на величественный храм за императорским дворцом. Да, корленты верили в луну как-то по-своему, а потому храм их вряд ли привлекал, однако место явления луны не могло не заинтересовать. Это была главная причина, которой лорд Эсет объяснил свое желание остановиться на несколько дней в Роденкриде.

– Ошибаетесь, – покачал головой Гаравис. – Самое главное произошло в пределах парка. Здесь лишь красивое место поклонения.

– И все же, – на лице Раймонда появилась тихая улыбка при воспоминании о сумеречных очертаниях плаца и статуи луны. – Нечто очень важное случилось именно здесь.

Гаравис посмотрел на него очень внимательно, но ничего не сказал. И раскрыл рот, только когда они уже углубились в широкую аллею:

– Когда-то лунный грот находился в окрестностях Трамины, нашей столицы. И люди знали, что порой он отвечает на просьбы восстановить справедливость. Однако много веков назад глава одного из великих родов применил его силу во зло, и после этого грот исчез. Как бы то ни было, Корлент знает, с чем столкнулся Гафельд.

– И все же после смерти Матисса Киневарда Корлент объявил нас еретиками, неправильно понимающими волю луны.

– Гафельд решил получать помощь от Тефы. А это действительно неправильное понимание воли луны, – отозвался Гаравис с мягкой улыбкой. – То, во что верит вся страна, неизменно попадет на военный стяг.

– Но в этот раз оно окажется на знамени мира, – торопливо возразил Раймонд. Ему вдруг вспомнились слова Таргисса, и от этого стало неприятно.

– В этот раз – да. И, знаете, генерал, за что я вас уважаю? Вы – символ самостоятельности Гафельда, который наконец перестал слушаться Тефу и заключает мир по собственному желанию.

– Это слишком смелые слова, – покачал головой Раймонд. – Я действую по приказу Его Величества. С ним же была согласована наша с вами переписка.

– А как же господин советник по магическим делам? – поинтересовался Гаравис. – С этим молодым человеком я несколько знаком и сомневаюсь, что он сделает что-то против Тефы.

– Сэр Таргисс действует, исходя из своего представления о том, что лучше для Гафельда, – сдержанно сообщил Раймонд. – Он и впрямь привык ориентироваться на Тефу и критически относиться к луне. Но, надеюсь, в ближайшее время это изменится. Кроме того, Гафельд не намерен полностью прекращать союз с Тефой.

Аллея вела мимо приземистых домиков-оранжерей, розовых кустов и маленького пруда, выстеленного кувшинками.

– Что именно вы хотите сделать при помощи троих лордов Корлента? – Гаравис вернулся к главной теме.

– Дух грота говорил, что необходимо открыть лунные врата. Чтобы он наконец прошел сквозь полотно, разделяющее обе стороны мира.

– Значит, открыть Гардансете? Так у нас это называют. Сделать то, чего не было вот уже много сотен лет, – задумчиво произнес Гаравис. – Вы же знаете, что вся тяжесть ответственности за результаты открытия лежит на плечах троих лордов? Последний раз это плохо кончилось. Открывать врата ради другой страны, тем более страны, с которой мы только что воевали? Что Гафельд сможет дать Корленту за это?

– Гафельд прекращает войну, которая могла бы оказаться для Корлента гибельной.

– Допустим, так, но ведь вы уже прекращали войну, и это не помешало вам ее возобновить. Сегодня мы говорим о мире, а что случится завтра?

– Луна не допустит свершиться несправедливости, – качнул головой Раймонд. – По ее приказу начались мирные переговоры, она осудила нас за начало войны. Можно больше не волноваться из-за происков политиков.

– Может, и так, но разве с этим согласна Тефа? И разве Гафельд получил ещё какой-то источник магии, помимо тесного сотрудничества с соседним королевством? Я знаю, что император Дориан умен и справедлив, равно как и вы, однако я старый дипломат и хорошо понимаю, что многое в государстве зависит не только от императоров и генералов.

– Источник магии у Гафельда будет. Собственный. Дух грота знает, как закончить этот столетний голод. Мы с Тефой не станем врагами, но и настолько близкий союз уже не нужен.

Возле старой потемневшей скамейки они свернули на более узкую дорожку, ведущую в лесистую часть парка. Здесь был более неровный рельеф, напоминающий Раймонду злополучные амстерские холмы.

– Звучит обнадеживающе, – кивнул Гаравис. – Но не боитесь ли вы, что прошлое повторится и кто-то из ваших врагов захочет снова ударить в самый неподходящий момент? Напоминаю, тяжесть открытия врат лежит на нас. Мы хотим знать, что будем в безопасности.

– Кто может быть нашим врагом? Тефа? Их армия с нашей заодно, а их маги и политики слишком далеко, они не успеют вмешаться. В прошлый раз Матиссу Киневарду противостояла аристократия, лишенная своей энергии, однако в этот раз все наши маги желают одного и того же.

– Так ли? – Гаравис взглянул на него с хитрым прищуром. – Мне кажется, что есть люди, которым хотелось бы вернуть Гафельду источники, но получить их под свой контроль. Ведь далеко не все согласны с тем, чтоб магией распоряжалось божество?