Читать книгу Дети Вольного Бога. Золотые нити. Книга первая - - Страница 5

Дэви

Рэйнар не обманул.

Мы встретились на ярмарке перед самым днем Зимнего солнцестояния. Год заканчивался, колесо закручивалось музыкой бродячих музыкантов, танцами шутов на главной площади Ходра, яблоками в карамели и горячей медовухой в уличных лавках. Время – веретено.

Я шла со службы в Храме Триедины. Еще час назад мы приносили в жертву кабана, пойманного в лесу. Смотрели в глаза смерти. Сейчас я возвращалась в мир живых, где поют, танцуют и провожают год.

Разговор с Элибером был примерно таким, каким я его и представляла. Холодный взгляд, режущий похуже любого ножа, высокомерный вид этакого всезнайки. Тошно. Я радовалась, что скоро покину столицу и наконец смогу отдохнуть от него хотя бы на какое-то время, пусть полноценным отпуском это путешествие и нельзя было назвать.

Рэйнар вышел из-за угла, галантно подхватил меня под руку и повел в сторону узкого, украшенного еловыми ветвями переулка.

– Я рад, что ты получила утром птицу. Как и обещал. Сегодня он в городе, уже заходил в "Хмельной котел". Сказал, что выпьет эля и пройдется по торговым шатрам. У тебя есть возможность обратиться к нему за помощью, – глаза Рэйнара горели праздничными йольскими огнями, отблески костров сияли в его улыбке.

– Ты не предупреждал его обо мне? – спросила я, переступая от холода с ноги на ногу.

– Я сказал, что с ним хочет поговорить необычная чародейка и попросить об услуге. Еще сказал, что ты сможешь заплатить, поэтому он заинтересован в разговоре. Можешь не переживать, нам остается только найти его. Как прошел разговор с Лордом Одуванчиком?

– Сам как думаешь? Больше ничем удивлять он не собирается, поэтому мы возвращаемся в те дипломатические отношения, где каждый делает свою работу. Думаю, без меня ему будет тяжело. Может, за это время он хотя бы поймет, что быть в одиночестве не так приятно, как кажется. Ну, я все еще надеюсь, что он сможет пересмотреть свои ценности, хотя это и маловероятно. Поэтому посмотрим. Пошли? Пора договариваться.

Рэйнар кивнул и вывел меня из переулка прямо к торговым лавкам. В центре площади жонглер подкидывал в воздух факелы, и языки пламени окрашивали пространство в алый. Тепло подкрадывалось к сердцу, наконец-то я прочувствовала приближение праздника. Все становилось легким, волшебным и свободным.

– Потом посмотришь, сначала дела, разве нет? – весело спросил Рэйнар. Он заметил мой неожиданный интерес к празднику, которого я раньше не проявляла. Йоль начинал год по-новому, я чувствовала, что с этого момента все изменится. Мир уже не будет таким, как прежде.

Через пару пролетов мы встретились с мужчиной, о котором говорил Рэйнар. Он покупал перья для каллиграфии, на темные волосы падали хлопья снега. Колдун был высоким, выше Элибера, широкие крепкие плечи казались напряженными, хотя на обросшем щетиной лице читалось спокойствие. Внутри все сжалось, сердце неприятно скрутило. Он напомнил мне отца.

– Фаррис, добрый день тебе еще раз. Я привел девушку, которая хотела поговорить с тобой, – Рэйнар опустил мою руку и отступил назад.

Фаррис осмотрел меня с интересом, слегка приподняв густые брови, положил перед торговцем серебряную монету и, взяв мешочек с перьями, протянул большую ладонь.

– Меня зовут Фаррис. Приятно познакомится с чародейкой, чья вера в Триедину так сильна, – произнес он грубоватым голосом с легкой насмешкой. Да, многие колдуны не придерживались религии, которую принес на Волчьи тропы Эрдали Присон. – Я видел вас на служениях в храме.

– Давайте обойдемся без осуждений. Я – Дэви, – крепко пожимаю его ладонь. – Рэйнар наверняка поставил вас в известность о моей просьбе. Мне нужно остановиться где-то на неопределенное время в целях исследования Заговоренного леса. Рэйнар сказал, что вы как раз живете рядом.

– Живу, – мужчина кивнул. – Рэйнару бы поменьше языком трепать. Что вы можете мне предложить?

– Пять золотых в месяц. Сумма может обговариваться.

Мужчина задумался и подпер подбородок пальцами.

– Завтра утром я покидаю столицу. Могу взять вас с собой, деньги никогда не бывали лишними. Тем более редко можно найти работу, за которую платят больше одной золотой монеты. Я выделю вам комнату в своем доме. С правилами все просто – убирать за собой, никого не приводить и кормить скот, если я отлучусь.

Я усмехнулась. Этакая жена, что ждет мужа с охоты в их маленькой хижинке. В принципе, условия меня устраивали. Единственные, кого я могла привести домой, были, наверное, только утопленники или чащобники. С уборкой тоже все было просто, бардак я не разводила. Да и за животиной ухаживать приходилось, когда я жила с Ари. Она наказывала каждое утро уходить в чащу подкармливать волков, лис и прочих лесных зверей. Считала, что так я сближусь с миром. Не знаю, помогло ли это, но однажды меня чуть не сожрал медведь. Наверное, если бы у него получилось, я действительно стала бы частью природы.

– Я согласна. Завтра на рассвете встретимся рядом с "Хмельным котлом". Удобно?

– Вполне. Территориально мой дом находится за Лунным краем. Путь долгий и холодный, подготовьтесь хорошенько, – мужчина слабо улыбнулся, темные глаза засветились внезапной добротой. – До встречи, госпожа Дэви.

– До встречи, – я кивнула, взяла Рэйнара за руку и потащила к главной площади. Он помахал на прощание своему давнему посетителю, довольно улыбнулся и посмотрел на меня.

Я остановилась у лавки с горячим сидором.

– Получается, в ближайшее время я тебя не увижу. Хочешь выпить на прощание? – Рэйнар буквально светился счастьем. Радовался, что помог мне. Это было приятно.

– Угощаешь?

– Давай.

Старичок торговец кивнул, заполняя стаканы пряным напитком. Легкий порыв ветра принес сладкий спиртной запах.

Мы шли к площади и согревали грудь яблоками и медом. Волшебство было на каждом шагу, кто-то обсыпал йольские полена мукой, кто-то кидался снежками, кто-то громко пел и шутил. Я остановилась у большой сцены, с интересом наблюдая за представлением бродячих артистов.

Со всех сторон слышались смех и звон монет. Люди платили за праздник, чтобы согреться в самую холодную ночь в году. Я чувствовала спокойствие, уют и тепло, тревога отступала, раздражение уходило. Словно в моей руке был не деревянный стакан с сидором, а факел, что освещал все вокруг. Улыбки на чужих лицах. Звонкий детский лепет. Магия. Все изменится. Застой закончится. Оковы падут.

Внезапный порыв ветра сбил меня с ног. Все, что оставалось в кружке, обожгло ладони и пальцы. Раздался громкий крик. Люди в ужасе уставились в небо, тросы, что держали шатры, натянулись и заскрипели, готовые вот-вот вырваться из земли.

Рэйнар кричал, пытаясь поймать мою руку. Началась давка, а я слышала только дикий вой ветра и громоподобный рев, который доносился из-за облаков. В воздухе засвистели стрелы. Лучники на стенах замка выстраивались в шеренгу рядом друг с другом. И тогда я увидела его. Сияние золотой чешуи. Дракон летел над крышами Ходра, разгоняя бурю огромными крыльями.

Люди в панике заползали под ярмарочные стойки, сооружали щиты из столов и скамей, будто это могло спасти их от праведного драконьего пламени. Уши закладывало, в глазах рябило яркими силуэтами. Детские крики и плач разносились со всех сторон, а я не могла оторвать взгляд от мощных крыльев, увитых узорами сверкающей чешуи. Дракон был величествен и прекрасен, стрелы пролетали мимо, либо отбивались вихрями ветра. Не было оружия, способного убить такое волшебство.

Казалось, он заметил меня, подмигнул и взмыл в небо. Пламя окрасило белые облака. Дракон сделал еще пару кругов и полетел на север, в сторону Забытых пещер, оставляя перепуганный город за спиной.

Ветер стихал, и я думала, как это странно. Никто никогда не видел драконов после завоевания Фелабелля, не считая Пирры, но то была всего лишь легенда. Я не верила, что кто-то из них выжил, пока не ощутила на коже порыв бури, что рождали его крылья. Говорят, драконы покидают убежище к Имболку, просыпаясь на Великую охоту. Но сейчас наступал Йоль, и до того, как начнет сходить снег, было еще далеко.

Пальцы покрылись красными пузырями от ожога, и я впервые за время его полета вспомнила о боли, презрительно окинув руку взглядом. Рэйнар потряс меня за плечо, пытаясь привлечь внимание. Люди постепенно выбирались из своих укрытий. Все дрожали от ужаса, а я замерла от великолепия драконьего золота.

– Ты в порядке? – испуганно спросил тавернщик. – Клянусь, я в жизни так не боялся.

– А чего бояться? Не съели же тебя, – произнесла я и поднялась на ватные ноги.

Я была права. Все изменится. Все уже меняется.

Ривер

– Ты совсем сдурела?!

Я кричал и не мог остановиться.

Мы вернулись к костру на рассвете. Всю дорогу я пытался молчать и игнорировать злость, что съедала меня изнутри. В конце концов она разожгла сердце до раскаленных углей, хоть мечи куй. Я благодарил всех богов, я благодарил Заговоренный лес и Лису, которая помогла мне найти сестру, но ярость росла с каждым шагом. Никогда я так не злился, никогда так не боялся. Тоже мне, много в голове мозгов, раз она одна уносится на чей-то зов среди ночи, пока я сплю. Мелкая дрянь.

– Я не думала, что это опасно, – честно призналась Несси. Ее взгляд искал спасения под ногами. Не будет никакой помощи, я чуть не поседел, пока тебя искал.

Горло выворачивало горечью. Мне хотелось рыдать, разбивать костяшки пальцев об деревья, сдирать с себя кожу ногтями, плеваться и рвать голосовые связки воплями. Я хотел, чтобы она поняла, что так со мной нельзя, чтобы она осознала, что я переживал, и больше так не делала. Но Несса – всего лишь маленький ребенок. А я – взрослый. Я должен держать себя в руках, воспитывать ее по-взрослому, а не срываться в истерике, вот только у меня не получалось удержаться. Я был драконом, и каждое мое слово обжигало ее крошечное сердце огненным дыханием. Ну и плевать. Почему я, в конце концов, должен копить все в себе, сдерживаться и не повышать голос, не кричать на нее? Сколько еще мне носить свой гнев внутри? Топтаться на мне позволять? Больше никому не позволю!

А что если бы клинок не привел меня в чувство? Что если бы я пошел к этому проклятому озеру и путь назад закрылся?

– Это было глупо! Ты что, совсем пустоголовая? Забыла, где мы находимся?! Это Заговоренный лес, а не сад, где можно с подружками играть! Здесь нет друзей и не будет! – кричу. Несса хнычет и всхлипывает. Ну и пожалуйста, зачем мне шкуру на себе рвать, когда не доходит, что ради нее я бьюсь с целым миром. Где хоть капля рассудка? Я что, должен упасть на колени и умолять больше так не поступать? «Несси, пожалуйста, предупреждай в следующий раз, если побежишь к утопленникам на ночевку», – так это должно выглядеть? – Сбегать ночью на чужой зов в лес, ты о чем думала?

– Я не пустоголовая! Сам такой, ничего не понял и никогда не поймешь! Я думала, тебе понравится, и ты захочешь с ними поговорить! Ты все испортил! Ты всегда все портишь! – Несса заворачивается в медвежью шкуру с головой и рыдает. Девчонка поганая.

– Из-за тебя мы чуть не погибли! Я чуть не погиб! О себе не думаешь, так обо мне бы подумала, – хмыкаю и развожу костер. Руки сводит от холода, внутри все горит от злости, вот только она меня не согревает. Щеки пылают огнем. Кулаки чешутся, требуют выпустить пар. Нас спас подарок отца. Хочется его выбросить. С силой пинаю мешок с вещами.

"Тебе понравится на войне. Научишься сдерживать свои чувства, а то подрастешь и станешь, как я. А меня, наверное, в этом мире и одного достаточно, как думаешь?" – голос отца звенит в ушах. Тварь. Зарядить бы сейчас йольским поленом по чьей-нибудь роже.

Падаю у костра. Грею руки над языками пламени. Дышу морозным воздухом. Чувствую под собой землю. Я здесь. Я сейчас. Это мое тело. Это я.

Плевать на отца. Плевать. Он не умел любить. «Я не ты, – напоминаю себе, – и таким не стану. Я еще могу научиться не причинять боль другим».

Устремляю взгляд вверх. Хочется многое сказать своим мертвецам, но они не услышат. Внезапно у меня перехватывает дыхание. Впервые, за все это время я вижу звезды – и плачу. Большая, синяя астра расцветает на ночном небе за буреломом. Она указывает на север, в сторону Фелабелля. Мы идем правильно. Пусть где-то я и сбился с пути, но сейчас мой внутренний компас направлен точно по курсу, если, конечно, Заговоренный лес не путает стороны света.

Интересно, когда он нас выпустит и что еще придется преодолеть на Волчьих тропах?

Замечаю, что всхлипы давно затихли. Несса сопит, спрятавшись под теплой медвежьей шкурой. Я аккуратно укладываюсь на земле и опускаю голову на ее ноги. Может, я и перегнул палку, наговорил лишнего. Может, с ней нужно мягче, вот только я так не умею. Не было у меня того, с кого брать пример.

Возможно, лес благодарил меня за искренность звездной пылью? Может, это его подарок? Или подарок лисы?

Мать говорила, что я слишком много спрашиваю и на мои вопросы никогда не найдется ответов.

Тихо нашептываю себе под нос балладу «О Пирре и крыльях». Проблемы чуть-чуть отступают. Чувствую, что скоро засну. Извини, Несси. Я так счастлив, что нашел тебя, и так сильно злюсь, что пришлось искать.

Спасибо, лиса. Я не заслуживаю твоей помощи, но постараюсь заслужить.

Больше никогда не позволю в себе разочароваться, честное слово. Я буду биться, хотя бы ради Нессы. Даже если придется сражаться с самим собой.

Залезаю к ней под медвежью шкуру. Прижимаю к себе. Сестра морщится во сне, трет маленький носик сжатым кулачком. Я смотрю в небо на мириады созвездий. Мне всего девятнадцать лет, руки мои в крови, но пока к груди жмется кусочек прошлой жизни, пока ее глаза горят светом и она верит в волшебство – я живой. Свободный. Утром она не будет со мной разговаривать, надуется и обидится, пока одиночество ей не надоест. Тогда я извинюсь и расскажу про звезды.

Пока я могу любить – я сильный и выдержу все. Моя ярость – из-за любви. Убивать, идти по головам, драться, стремиться. Любовь – это мой огонь. Моя еда. И вот что я понял за свою короткую жизнь: ничто не продвинет тебя вперед, кроме нее. Если придется любить своего врага, чтобы понять, чтобы остановить, чтобы поменять – я буду.

Если бы я не любил, где бы был сейчас?

"На войне", – подсказывает голос отца в голове. Да, наверное, убивал бы ведомых чьей-то властью, не видел бы смысла в жизни, мною бы командовали и отдавали приказы.

Вот чему научился я – изворачиваться. Хитрить, сбегать, дергать за чужие нитки, скрываться. Да я и сам могу приказы отдавать не хуже короля. Говорят, у наемников есть внутренние дети, о которых они заботятся. Не знаю, где потерялся мой, но рядом лежит реальный маленький человек. Он верит мне. Он надеется. И он тоже любит. А когда тебя любят и любишь ты – стоит постараться, даже если приходится сбивать локти в кровь.

Попробуй меня поймать. Пока ни у кого не получилось. Думаешь, ты лучше справишься?

Элибер

Она уехала на рассвете. Наш последний разговор вышел неловким и нервным, должно быть, от того, что я к тому времени еще не пришел в себя после драконьего полета над Ходром. Дэви явилась ночью, чтобы рассказать, куда она планирует направиться. На прощание произнесла, что теперь все изменится и мне придется принять новую реальность. Забавно. Когда-то первый чародей Присонов пришел из Лунного края, а сейчас – действующая колдунья возвращается в те же места. Не намек ли это судьбы, что Дэви будет последней? А я? Я тоже последний король из династии Присонов?

Лед словно дал трещину от внезапной бури. Я боялся потерять себя среди драконов, что покидали убежище раньше Великой охоты и парили в небесах во время зимы. Этот полет означал одно – угрозу Волчьим тропам. Угрозу Фелабеллю, Присонам, нашим устоям и нашему народу. Власти.

В легендах, известных всем, драконы – мудрые, великие создания, которые раньше охраняли мир и людей. Они делились своим волшебством с первыми чародеями, учили архитектуре и радовались нашим успехам. Драконы равны богам. А богов любят, богов слушают, богам верят. Сегодня люди боялись драконов, вот только если страх исчезнет – им снова начнут доверять большее, чем королям. С нечистью нужно поторопиться, а потом задуматься над защитой страны от этих летучих тварей. Загнать их поглубже в пещеры, чтобы даже на охоту не вылезали. Сдохнут там от голода, мне все равно. Лишь бы не предотвратить новые угрозы.

Мучение сплошное.

Почему слом Фелабелля должен пасть на мой век? Почему отец и отец отца правили спокойно, а мне достались их незаконченные войны и драконы, что никогда не летали так далеко от Забытых пещер? Несправедливо. Как всегда.

Целый день я отдавал приказы обороне, стражникам и лучникам. Башни и стены столицы заполнялись отрядами и артиллерией. Люди задавали вопросы, паниковали и нервничали. Главное – не терять лица. Пусть лучше драконы вызывают в них страх, чем любовь.

А потом я думал о Дэви. Размышлял, правильно ли я поступил, когда разрешил ей покинуть столицу в тревожное для города время. Дэви, казалось, не переживала из-за вчерашних событий. В ее радостных, блестящих от счастья глазах не было ни намека на страх. Наверное, так она мстила мне. Выставляла свой восторг на показ. Конечно, возможность покинуть Ходр ее восхищала. Сколько лет Дэви сидела в храме и служила мне верой и правдой? Не пререкаться, помалкивать, исполнять обязанности. А теперь вот: никаких ограничений, целый мир ради цели, борьба за свои принципы, сражение с собой. Надеюсь, ей там весело будет.

Я размышлял о том, как быстро ей удалось найти приют на границе Заговоренного леса. Мне это не нравилось. Дэви сказала, что случайно познакомилась на ярмарке с каким-то колдуном. К Ари она точно не могла сбежать, тогда бы я не смог отправлять ей птиц. Но не бывает же столь внезапных знакомств.

Сомнения росли внутри с каждой секундой. Чародеи не распинаются о том, что они колдуны, и уж тем более не радуются первым встречным. И не зовут их в гости. Тем более сейчас, когда на них охотятся наемники из Либертаса. Дэви не могла поведать незнакомцу о своем задании. Не могла и все.

Тогда как это получилось?

Я намеревался в этом разобраться. Как обычно, придется прибегнуть к помощи языков.

Ночью я покинул замок и отправился по подземным городским проходам в сторону темниц. Не скажу, что любил сотрудничать с заключенными, но в этом была своя выгода. Людям, которые забыли, как выглядит небо, только дай глоток свободы, разреши пробежаться по борделям – и они выполнят все, что ты только прикажешь. Тем более проверенным узникам, что заключили договор с короной. Им не нужно было платить, за их передвижениями следили стражники городских ворот, им было нечего скрывать и не за чем врать.

Так было всегда. Присоны любили кромсать убийц и бывших насильников, превращая их в послушных псов. Такова была система правосудия. "Никогда не попадай в ходрские тюрьмы". Устойчивое выражение для тех, кто хотел совершать преступления в столице, поэтому даже наемники обходили Ходр стороной.

Сумасшедшие и юродивые здесь не ценились. Для них обычно назначались смертные казни, но те, кто когда-то случайно ступили не на ту дорогу, становились самыми послушными животными.

Запахло сыростью. Толстые каменные стены сужались в узкие подземные коридоры. Жирная крыса восседала на столе рядом со спящим стражником. Тлеющая самокрутка медленно прожигала деревянную поверхность, оставляя черное пятно. Пахло гарью. Я остановился напротив гвардейца, спугнув местную обитательницу. Пришлось кашлянуть, чтобы охранник темниц разлепил глаза и, в ужасе уставившись на меня, вскочил с места и прогремел стальными доспехами.

– Ваша светлость… Я всего на секунду веки прикрыл, честное слово.

Протягиваю пальцы в темных перчатках за ключами. Он трясется, передает связку и отступает на шаг.

– Имя, – произношу сухо. Знаю, что всего пару часов назад у них была пересменка. Пока один не соблюдает свои обязанности – карточный домик рушится. Так мне говорил отец.

– Ричард, мой господин, – прокуренный хриплый голос дрожит от страха.

– Ричард, завтра тебя лишат права служить в гвардии. Подыщи себе другую работу.

Нащупываю нужный широкий ключ. Открываю крепкую тяжелую дверь и оставляю сонного, перепуганного Ричарда наедине с невеселыми мыслями. Запах нечистот и болезней бьет в нос, как только я переступаю порог в бесконечный коридор тюрьмы, окруженный по бокам сталью решеток.

Тошно и мерзко. Едва сдержав приступ тошноты, я все же направляюсь к нужной камере. Вокруг меня раздаются чьи-то мычания и болезненные постанывания. Еще бы. Узникам королевских тюрем не полагались целители и лекари. Часто случалось и такое, что многие умирали здесь от нагноений или чего похуже. Останавливаюсь у камеры, за железной дверью которой сидит он. Слепой седой старик, служивший еще во времена моего отца и деда. Длинные морщины волнами растекаются по его лицу. Даже папа не помнил, за что он сюда попал. Похоже, так и провел всю жизнь за железными прутьями решетки.

– Владыке снова нужна информация от бедного хромого Кали? – он шарит бледными глазами цвета полной луны по моему лицу. – Я узнал ваши мягкие шаги.

– Да. Мне нужны сведения о человеке, которого зовут Фаррис. Моя чародейка познакомилась с ним на главной площади.

Старик гремит кандалами и протягивает сморщенные пальцы к оковам. Дряблую шею сковывает холодный металл. Он улыбается беззубым ртом, кивает и стучит грязным длинным ногтем по ошейнику.

– Этого достаточно. Покрути ключиком, мальчик, и я вернусь через неделю, все про него вызнав.

Хмыкаю. Иногда он меня пугал, этот странный старик. Не по-человечески чудной.