Читать книгу Эффект инь-янь. Детектив - - Страница 4

– Что там? – я протянула руку за листом – Руслан, отдай!

– Марго – он медленно протянул мне листок – кажется, у нас проблемы.

Я взяла лист и всмотрелась в то, что было изображено на нём. Это была распечатанная карта с озером и прилегающими окрестностями. Красная стрелка показывала на одну из точек на озере.

– И ничего – произнесла я, глядя на конверт – кроме моего имени-отчества.

Я встала и пошла к шефу. У него сидели какие-то важные дядьки, и хотя Диана и крикнула мне:

– Маргарита, к нему нельзя! – я всё равно помешала их беседе.

– Евгений Романович, это срочно! – он посмотрел на меня так, словно я вытащила у себя из кармана живую змею и кинула ему на стол. Я сунула ему лист – похоже, у нас проблемы…

Он внимательно посмотрел на него и спросил:

– Это то, что я думаю?

Я кивнула.

– Так чего же вы ждёте?! – рявкнул он – особого приглашения?!

– Я думала, вы распорядитесь насчёт опергрупп.

– Нет, Марго, нет, если такие ситуации, даже не спрашивай, отправляй столько человек, сколько нужно.

– Простите, что помешала, шеф.

– Держи меня в курсе.

Он вытер ладонью вспотевший лоб.

Первым делом я прошла в лабораторию, чтобы отдать им конверт и лист на предмет исследования, потом сразу распорядилась насчёт выезда оперативников. Мы с Ждановым поехали на его машине – Руслан решил, что в таком состоянии я могу наделать глупостей.

– Что на этот раз? – спросила я у него, пока мы ехали – как думаешь, в какой позе там девушка?

– Меня волнует другой вопрос – спокойно сказал он – как письмо попало в контору.

Я набрала Даню.

– Дань, надо выяснить, как этот конверт попал в контору.

– Будет сделано! – сказал он весело, а я вдруг с раздражением подумала – отчего он такой весёлый каждый день. Ох, уж этот неунывающий оптимизм! Где мне взять его столько?

– А знаешь, Рита – начал Жданов – смотри, у Янины был порок – распутство. Значит, н нужно подумать о том, какие пороки ещё бывают у людей. Вот, например, обжорство. Тогда в мешке должна быть очень пухленькая девушка с зашитым ртом, или, например, трусость… Вот тут я уж не знаю, как это можно изобразить на человеке.

– Ладно, доберёмся до места – увидим. Чего гадать.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Абсолютно.

Мы приехали к озеру. Тело уже извлекли из воды, но мешок ещё не вскрыли. Из мешка ожидаемо торчала цепь, но почему-то лодыжку девушки видно не было. Руслан забрал у оперативника острый небольшой нож.

– Я сам.

Он вскрыл мешок, и оперативники помогли извлечь его содержимое.

– О, Боже! – вырвалось у меня шёпотом. Все остальные тоже застыли, не в силах смотреть на то, что они видели перед собой.

Девушка, блондинка с ярко окрашенными отдельными прядями то голубого, то фиолетового, то розового цвета, сидела в позе лотоса. Я сразу поняла, что сначала её заставили так сесть, а уже потом убили.

Голова её была низко опущена, так, что почти касалась подбородком груди, глаза закрыты. Руки её были сложены перед собой ладошка к ладошке, словно она молилась. Но самое ужасное было то, что на её голове было подобие тернового венца, который смастерили из проволоки. Венец надели ей на голову тогда, когда жертва была ещё жива, об этом свидетельствовали подтёки крови из-под острых проволочных концов.

Руслан подошёл ко мне.

– Товарищ майор – обратилась я к нему – какой из пороков означает эта поза?

– Я не знаю – медленно сказал он – никогда ничего подобного не видел. Может, она богохульничала, поэтому на неё надели это?

– Я даже боюсь предположить, какую цель преследовал маньяк, водружая на неё этот венец.

Девушка была обнажена, и мы осмотрели тело. Больше никаких следов не было. Самое основное, что мы видели, это терновый венец, низко склоненную голову и поза лотоса. Ну, и конечно, привычные нам кандалы с цепью.

Когда мы закончили осмотр и поехали обратно в комитет, Жданов спросил:

– Думаешь, она из этого же университета?

– Сейчас узнаем – я набрала телефон ректора, представилась, и попросила выяснить как можно быстрее, есть ли среди студентов те, кто сегодня не явился на занятия. Назвала приметы девушки.

Через десять минут он перезвонил мне и сказал, что по приметам девушка похожа на студентку третьего курса специальности: «Археология» Юлию Ершову. Ещё через несколько минут он скинул мне фото девушки, и мы смогли убедиться, что это именно она.

– Интересно, почему её не хватились? – спросила я у Жданова.

–Может, она ещё распутнее Янины, и родители привыкли, что она гуляет по несколько дней?

– Плохая шутка – заметила я – эта Ершова не похожа на распутницу. Поехали в университет, ты поговоришь с её педагогами и куратором, а я постараюсь найти её подруг.

– Отлично. У тебя хорошо получается разговаривать с юными кокотками, а у меня – с престарелыми дамами.

Мы довольно быстро нашли и куратора, и доцента кафедры, которые достаточно хорошо знали своих студентов. Они рассказали нам о том, что Юлия жила в общежитие с двумя девушками в комнате. Они и были её одногруппницами и подругами. Я попросила вызвать их с пар для взятия показаний.

– Знаешь, что меня беспокоит больше всего – шепнул мне Жданов – что мы не можем найти телефон Янины, и скорее всего, не найдём телефон Юлии.

Девушки пришли довольно быстро, и я уединилась с ними в одной из свободных аудиторий. Одну из них звали странным именем Берта, вторую Валентиной. Чтобы уточнить у девушки действительно ли это её имя, я спросила:

– Скажите, это ваше имя, или вы так себя называете?

Она протянула мне паспорт.

– Да, это моё имя. И махнула рукой – родители, оригиналы, наградили.

Я заверила её, что имя замечательное и объяснила, по какой причине их вызвали сюда.

– Юльку убили? – ахнула Валентина – этого не может быть!

– Девочки, скажите, ваша подруга ушла из дома в пятницу?

– Да, вечером.

– Она говорила, куда идёт?

– Сказала, что у неё важная встреча.

– Но она сказала, что это за встреча?

– Нет, конечно. Мы подумали, что может, она с подругой какой встречается, и совсем не насторожились, когда она не явилась.

– А звонить пытались?

– Да, сегодня. Но телефон выключен у неё. Мы хотели после пар в полицию идти.

– У неё был парень? Мужчина?

– Кажется, нет. Да какой парень её выдержит!

– А что с ней было не так?

– О, она была до ужаса заносчива и высокомерна! И везде, и всюду это проявляла.

– А что, у неё были на это причины?

– Ну да. У неё же родители заграницей живут, богатые, типа, до ужаса.

– Так чего же она в общежитие жила тогда? Неужели родители не могли ей квартиру здесь приобрести? И вообще, почему она училась здесь, а не там, не заграницей?

– Вроде её папаша когда-то в нашем ВУЗе учился, ну и захотел, чтобы дочь тоже его закончила. Ну, и прижимистый он малость, по её рассказам, потому сказал ей – три года поживёшь в общаге, а там подумаем, может, квартиру тебе купим. Вот так.

– Понятно. Но с вами она нормально общалась?

– Мы к ней привыкли, и когда она сильно уж заносилась, могли ей и замечание сделать. Она была тщеславна, и выпячивала перед всеми своё «я», хотя многими качествами даже не обладала. При этом она очень любила критиковать и высмеивать других, даже учителей, и была достаточно завистливой.

– Господи – сказала я – просто какой-то кладезь пороков. Скажите, у неё были враги?

– Да как бы не то, что враги. Вряд ли прямо уж кому-то она ставила какие-то палки в колёса. Все знали её характер и сильно не обращали на неё внимания.

Они переглянулись, и обе уверили меня в том, что явных врагов Юлии они не знают.

– Ну, а конфликты?

– Ну, были, несколько раз педагогов подкалывала, делала замечания, например, у нас тут преподаёт одна, она ей тогда что-то обидное сказала – та села и расплакалась прямо посреди пары. А так – ничего существенного, все остальные могли с ней справиться. Ну, вот ещё правда был у неё конфликт с преподом-филологом на первом курсе, её даже потом ректор к себе вызывал и попросил попридержать свой язык.

Я спросила у них данные педагогов, набрала Руслана и попросила его найти их и поговорить.

– Скажите, девочки, я могу осмотреть её комнату?

– Конечно, пойдёмте в общежитие, тут недалеко.

Пока мы шли, я спросила у них, не замечали ли они за своей подругой что-то странное в последнее время.

– Да нет, вроде бы. Единственное, она стала куда-то часто отлучаться без нас, а куда – не говорила. То днём, то по вечерам. Говорила, что нам совсем необязательно знать, куда она уходит, это вообще не наше дело, ну и бла-бла-бла… Мы как-то так про себя посмеялись, и отстали от неё с этими расспросами.

– А как она относилась… к Богу?

– Да никак! – заявили они почти хором – мы ни разу не замечали, чтобы она прямо верующая была.

Мы пришли в общежитие. Довольно уютные и большие комнаты были рассчитаны то на двух, то на трёх человек. Я внимательно осмотрела вещи Ершовой – ничего примечательного. Ноутбук запароленный, с наклейками звёздочек-сердечек, одежда, подобранная явно со вкусом – дорогая, брендовая. Никаких записей, тетрадей, дисков, флешек, никакого намёка на любовь, парней, на отношения.

Ноутбук я забрала – пусть с ним работают эксперты. Оставила девочкам свои контакты, и пошла туда, где находился Жданов. Он как раз заканчивал беседу с худой, молоденькой женщиной-педагогом в старомодном костюме, вероятно, той самой, которую когда-то обидела Юлия.

Мы сели в машину и поехали в комитет.

– Отнеси, пожалуйста, в лабораторию – попросила я его, отдавая ноутбук Ершовой – слушай, Руслан, нужно сказать им, чтобы у операторов связи затребовали биллинг звонков и сообщений с телефонов погибших. Сами телефоны мы вряд ли уже найдём, а вот биллинг может нам помочь.

– А ты? – спросил он.

– Я в морг. Встретимся в кабинете.

– Ну, что, Роб? Есть что-то интересное?

Я надеваю халат и смотрю на Роберта, наверняка ему есть, что мне сказать.

– Да – говорит он – в общем-то, время убийства и утопления совпадает с временем убийства и утопления первой жертвы. Изнасилована она не была, как и Янина, но в отличие от первой девушки у неё «там» всё в порядке, ничего не сшито. Ну, ты понимаешь, о чём я. Убили её в той позе, в которой она сидела, мышцы совсем закостенели, я еле смог распрямить тело. А вот с руками пришлось помучиться.

– А что было с руками? – спрашиваю я.

– А ты видела, они были сложены в молитвенной позе. Их невозможно было удержать в таком положении, даже если бы во время убийства она их продолжала так держать. Так вот, её ладони были приклеены одна к другой очень сильным клеем, водонепроницаемым.

– Ещё не лучше! – заметила я.

– Ну да, не говори. У этого маньяка очень богатая фантазия. А вот макет тернового венца надели на голову ещё при жизни девушки. Ну, и с цепью всё, как обычно – пристёгнута к лодыжке, с внутренней стороны шипы. Умерла она также от того, что в вену ей закачали воздух. У меня пока всё.

– Убийство с ритуальным подтекстом – задумчиво произнесла я – в голове не укладывается.

Я отправилась в свой кабинет. Жданов поджидал меня там, нервно поигрывая ключами от машины. Я рассказала ему, что мне удалось выяснить у подруг Ершовой.

–Не густо – выслушав меня, ответил он – что касается преподавателей и куратора, они тоже утверждают, что Юлия была высокомерна до чрезвычайности, а также любила критиковать других.

– А что за конфликт был у неё с педагогами?

– А, филолог уже и не помнит. Она что-то сказала ему про кривые зубы, кажется, и он выставил её из аудитории, пообещав на зачёте как следует проверить её знания, потом ходил к ректору и тот вызывал Юлию к себе. А вторая говорит, что Юлия во всеуслышание критиковала её одежду и очки, а потом якобы нечаянно уронила прямо изо рта жвачку ей на голову, когда стояла и защищала курсовую. Ну, она прямо там и расплакалась, но жаловаться ректору не пошла.

– Они помнят о своих обидах – задумчиво сказала я – Руслан, нужно проверить их алиби на время убийств девушек.

– Конечно.

– Итак, зависть, высокомерие, критиканство – в этом университете не студентки учатся, а какие-то одни… порочные девки. Ну, и что ты скажешь, какой порок он уничтожал у этой девушки? Какой из множества названных мной?

– Дай подумать. А как можно одним словом назвать всё то, что ты перечислила?

– Не знаю.

– Гордыня, Марго, гордыня!

– Точно! Ну и голова у тебя, Жданов! Потому и поза у неё такая…

– Ладно, время уже обеденное, после перерыва я свяжусь с близкими девушки и сообщу им о её смерти. А ты позвони Дане или сходи к нему – он должен был выяснить, как конверт попал в комитет.

Больше часа я провела в разговоре по видеосвязи с родителями Юлии. Они утверждали, что дочь мало рассказывала им о своей жизни – слишком была самостоятельная, они практически не знают её друзей и знакомых, тех, с кем она общалась. Планами она своими с ними не делилась даже тогда, когда приезжала на каникулы.

– Засада! – буркнула я разочарованно – глухо по всем фронтам.

Вошёл Жданов, уселся на своё место и с улыбкой протянул мне фото:

– Вот лицо малолетних преступниц.

– Это что?

– Эти дамы кинули конверт с запиской в почтовый ящик для обращения граждан. Я посмотрел камеры вместе с Даней.

На фотографии были изображены две девочки лет шести. Они уверенно подошли к воротам, подняли крышечку ящика, скинули туда большой конверт и очень быстро убежали.

– И где их теперь искать? – спросила я у Жданова – вот же хитрый гад – втянул детей в свои грязные игры. Руслан, как думаешь, сколько жертв ещё будет?

– Я думаю, количество жертв будет равняться числу пороков – ответил он.

– Иии… сколько их?

– Основных семь.