Читать книгу Орден меченосцев. Противостояние немецких рыцарей и русских князей в Ливонии - - Страница 6

Весть о смерти Бертольда достигла Германии вместе с крестоносцами осенью 1198 года. В начале или в конце марта 1199 года каноник Альберт из семьи министериалов Буксгевден был рукоположен новым епископом Ливонии в архиепископском городе Бремене. Если этому человеку удалось, в конце концов, привести начатую им миссионерскую работу к успеху, то благодаря трем основным причинам: своим дипломатическим способностям и организаторскому таланту, своему крепкому здоровью и энергии и, что не менее важно, удаче, поскольку в отличие от предшественника, он прожил долгих тридцать лет. В начале лета он сразу же отправился в путешествие на Восток. На Готланде он узнал о крахе Ливонской церкви, сразу же пошел на соглашение с купцами раннего Ганзейского союза и в качестве меры предосторожности завербовал в крестовый поход около 500 человек. Затем он бросился к королю Дании Кнуду VI и архиепископу Абсалону Лундскому, что может означать только то, что он хотел обезопасить свое предприятие с этой точки зрения. Ведь Дания и Лунд были традиционными вожатыми старой восточнобалтийской миссии, с которыми приходилось договариваться. Назревала схватка датчан с графом Шауэнбургским, а в Северной Германии вспыхнула гражданская война. Король и архиепископ были настроены дружелюбно, внимание датчан теперь было полностью сосредоточено на делах Северной Германии, и они могли только приветствовать облегчение на востоке. Таким образом, новый Ливонский крестовый поход был уже наполовину обеспечен. Чего пока не хватало, так это поддержки Римской курии. Булла о крестовом походе была особенно важна, потому что только ее индульгенция могла придать паломнической кампании необходимый вес. Тот факт, что воззвания папы были изданы только 5 октября 1199 года, свидетельствует о том, что Альберт не отправил в Рим гонца, что он мог бы предпринять немедленно весной 1199 года, а взял дело в свои руки и лично хотел присутствовать в Италии. Это полностью перекликается с поздней легендарной традицией ливонской рифмованной хроники, а также согласуется с его маршрутом, поскольку только в декабре 1199 года мы снова встречаем его в Германии, явно уже обладающего папскими буллами.

В Риме в начале 1198 года на престол святого Петра взошел Иннокентий III. Всего 37 лет, полный неутомимого рвения к труду, настойчивый и юридически образованный, он проникся целью вывести церковь из зависимости от светских князей, а именно Штауферов, на вершину власти. С самого начала он совсем иначе включился в северо-восточную миссию. 5 октября 1199 года он издал в пользу Ливонской церкви три буллы. Единого содержания, они призывают христиан Саксонии, Вестфалии, Славии (Мекленбург) и Саксонской Эльбеландии сражаться в защиту новообращенных.

Некоторые фундаментальные аспекты содержания будут затронуты позже, мы пока будем следовать за Альбертом. На Рождество он находится на магдебургском придворном собрании короля Филиппа Штауфера, где имперским указом получает защиту товаров ливонских паломников на время их отсутствия в Германии. Отсюда он, должно быть, повернул в Вестфалию, переправившись через Везер, потому что вербует[35] в крестовый поход паломников в Дортмунде и в епархии Оснабрюка, и, наконец, появляется в Дутинхеме в качестве викария епископа Дитриха Утрехтского. Это был зять Бернхарда цур Липпе, выступал ли Бернхард для Альберта посредником, когда тот посещал Везерланд?

Весной Альберт в Любеке, и с флотом из 23 торговых судов он со своей армией переправился в Ливонию. Борьба с ливами не нуждается в подробном рассмотрении, происходят мелкие стычки, а сражения нет. Грабительский набег фризов освобождает осажденного в Гольме епископа, мир заключен, и теперь бескровный конец борьбы удается благодаря уловке: ныне Альберт платит ливам их же монетой, во время пира он внезапно захватывает ливонских старейшин и заставляет их передать в заложники тридцать их сыновей. В то же время он уступает пустошь в устье Двины с местом, где позднее будет основана Рига. Видно, что все это рассчитано на то, чтобы создать в стране независимую базу. В конце лета или осенью флот возвращается домой.

С весны 1201 года по весну 1202 года Альберт снова находится с группой паломников на Двине, теперь он строит Ригу в виде небольшого укрепленного епископства и жалует двух рыцарей ленами с ливенбургскими замками Ленневарден и Икскюль. Это лишь программное пожалование ленами без юридического права владения, замки все еще вне досягаемости Германии, но здесь распознается начало ливонского вассалитета. Альберт создает боевую силу, постоянное войско, но о рыцарском ордене речи не идет.

Только в 1202 году, после его отъезда, в Ригу прибыл Теодорих из Торейды, и в том же году Генрих Латвийский сообщает: «В это же время брат Теодорих, предвидя вероломство ливов и боясь, что иначе нельзя будет противостоять массе язычников, для увеличения числа верующих и сохранения церкви среди неверных учредил некое братство рыцарей Христовых, которому господин папа Иннокентий дал устав храмовников и знак для ношения на одежде – меч и крест, велев быть в подчинении своему епископу»[36].

Внезапное учреждение вызывает целый ряд вопросов. Произошло ли оно с одобрения Альберта? Где Теодорих набирал рыцарей? Когда было принято решение? Вопросы множатся, когда для учреждения в источнике употребляются дополнительные утверждения. Предложение приписывается самому папе Иннокентию, который, в свою очередь, называет учредителем епископа Альберта, другой современник изображает все так, как если бы речь шла о стихийном объединении самих рыцарей. Преодолеть эти противоречия можно только путем исследования свидетельств на предмет их исходной ценности. Хорошим подспорьем в оценке станет то, что удалось выяснить ранее о других рыцарских орденах. Ближе всего к учреждению документ папы Иннокентия III от 12 октября 1204 года.

Это призыв к крестовому походу к архиепископу Бременскому, его викариям и прелатам. В нем папа мимоходом упоминает, что Альберт пытался, среди прочего, задействовать цистерцианцев, регулярных каноников и «верующих мирян», чтобы они оказывали сопротивление язычникам «в соответствии с образом жизни тамплиеров». Регулярные каноники и цистерцианцы в Ливонии уже существовали во времена Мейнарда, и это могут быть только меры по увеличению их числа. Позже мы увидим, что это действительно верно в отношении цистерцианцев, только Теодорих, вероятно, берет на себя все хлопоты с одобрения Альберта. Таким образом, это свидетельство не является окончательным для основания ордена Альбертом, оно только показывает, что орден существовал в 1204 году и был одобрен Альбертом.

Следующим по хронологии свидетельством является хроника Арнольда Любекского. В разделе о Ливонии (о весне 1211 года) сказано: «Многие также дали обет безбрачия и желали сражаться за одного Бога. От всего отрекшись подобно тамплиерам, они посвятили себя рыцарскому служению Христу и носили на одежде знак своих обетов в виде меча, которым сражались за Бога; они возросли в мужестве и численности и в немалой степени стали страшны врагам Божьим». Арнольд, должно быть, сам видел рыцарей ордена на улицах транзитного порта Любека, добровольное объединение, имени учредителя не называет.

Далее следует процитированный выше рассказ Генриха Латвийского (запись 1225/26 года), сообщение французского цистерцианца Обри де Труа-Фонтена, сделанное почти два десятилетия спустя, с ним совпадает. Но эти двое и Арнольд не исключают друг друга. Если вспомнить события при учреждении других орденов, то нет никаких сомнений: Теодорих из Торейды в своей роли основателя ордена стоит в одном ряду с аббатом Раймондом фон Фитеро, аббатом Бернардом Клервоским, аббатом Иоганном Цирита из Таруки и сала-манкским епископом Ордоньо. Само собой разумеется, что он должен был действовать в сотрудничестве с группой рыцарей, чьи желания соответствовали его желаниям. Нужно попытаться пройти по стопам Теодориха в период с 1198 по 1202 год, возможно, тогда окружавшая подготовку учреждения завеса станет прозрачнее.

Хроники молчат. Монах не упоминается ни в крестовом походе Бертольда, ни в крестовом походе Альберта, как будто в те решающие годы он вернулся в свой монастырь. Построить мост помогают обходные пути.

В сентябре 1199 года среди аббатов генерального капитула Сито раздались жалобы на «монаха Локкума, который, по слухам, проповедует язычникам». Здесь не могли иметь в виду Бертольда, потому что он, во-первых, был епископом, а следовательно, уже не подчиненным ордена, и к тому же уже больше года как мертв. Прусская миссия еще не началась и к Локкуму тоже никакого отношения не имеет. Речь может идти только о Теодорихе. Расследование обвинения было поручено аббату Альтенкампа. По какой причине? По-видимому, Теодорих снова появился в Германии после смерти Бертольда и произвел нежелательное впечатление в одном или нескольких цистерцианских монастырях. Это не просто предположение. Вскоре после этого, примерно в начале апреля 1200 года папа Иннокентий III обратился к цистерцианцам с тремя наказами в пользу Ливонской миссии. В первом он обращается к аббатам и монахам ордена в целом: «Поскольку милостью Божией в вашем ордене есть много достойных этого служения (имеется в виду проповедь язычникам), мы помним, что просили, и все еще решительным повелением неоднократно побуждаем и увещеваем, в чем на нас возлагается обязательство апостольскими писаниями, чтобы вы не только позволили своим монахам и послушникам, которым наш почтенный брат, епископ, или его посланники прикажут идти туда на работу сего (проповеднического) служения, но сами туда отправлялись». Второе письмо под тем же числом просит неназванного цистерцианского аббата направить запрошенных монахов к епископу (Ливонии) для проповеди там Слова Божия. Также в то же время папа заставляет аббата Риддагсхаузена послать некоего монаха из его монастыря в Ливонию проповедовать язычникам. Видно, что это крупное дипломатическое наступление против сопротивляющегося ордена в пользу предприятия епископа Альберта, и человек, получивший письма от курии в апреле 1200 года, вряд ли может быть кем-то иным, нежели нашим цистерцианцем Теодорихом! По-видимому, Иннокентий уже давал ему подобные письма в 1198–1199 годах (здесь мы наталкиваемся на следы более давнего, еще совершенно неизвестного визита в Рим миссионера из Торейды), отсюда жалобы на монаха из Локкума, отсюда также самовольное принятие в 1200 году священнического рукоположения монахом из Мариенфельда, в котором мы видим Бернхарда цур Липпе.

Внезапно выясняется, кто устроил хиротонию в Мариенфельде, должно быть, это был епископ Альберт или Теодорих во время вербовочной поездки в Вестфалию, мы подозревали, что Бернхард выразил бы свою признательность, порекомендовав Альберта своему шурину, епископу Дитриху Утрехтскому. Особенно поразительно, что диспенсация для Бернхарда, по-видимому, была получена от архиепископа Майнца. Снова в сентябре 1200 года из Сито раздались жалобы: «Монахи и послушники, приехавшие проповедовать и кажущиеся привносящими некое новое легкомыслие, должны быть отправлены в другие монастыри их собственным аббатом и не возвращаться, кроме как по распоряжению генерального капитула».

Чувствуется волна возмущения, прокатившаяся по рядам аббатов, из-за активной деятельности среди ливов религиозная дисциплина рискует поддаться искушениям извне.

Возможно, в некоторых монастырях порой случались бурные сцены, лишь отблеск которых дают сухие записи в протоколах. То же самое относится к прусской цистерцианской миссии несколько лет спустя, и жалобы белого ордена все еще эхом отзываются о Ливонии в 1209, 1213 и даже 1224 годах!

Но у Теодориха были и другие причины для путешествий, помимо вербовки проповедников. Именно в это время было принято решение построить на Двине цистерцианский монастырь. Не следует забывать, что многоопытный миссионер Теодорих в 1199 году, наверное, был расстроен, когда в преемники Бертольда рукоположили Альберта, а его отодвинули, но теперь он утешился тем, что станет аббатом задуманного нового учреждения. Давняя связь с Мариенфельдом (1198–1200) была для проекта выгодна, и здесь предварительные переговоры должны были быть завершены, когда епископ Альберт весной 1203 года назначил Теодориха аббатом[37]. Однако с весны 1202 года Теодорих находился в Ливонии, поэтому встречи с аббатом Мариенфельда Флоренцем он мог проводить только в 1200–1201 годах, ведь отсюда в новый монастырь в Ливонию должна была перейти монастырская братия, а Мариенфельд должен был стать для Дюнамюнде материнским монастырем.

Теперь у нас есть четкие указания на местонахождение Теодориха в сомнительные годы основания ордена. В 1199 году он путешествует по монастырям Германии и находится в Риме, сопротивление цистерцианцев в 1199 году побуждает его нанести второй визит в курию в апреле 1200 года, тогда он, должно быть, уехал в спешке, чтобы успеть в Любек к отправлению флота крестового похода в мае или июне. Вероятно, с ним он отправился на Двину, поскольку епископ Альберт отослал его обратно в Рим после успешно совершенного осенью 1200 года крестового похода для получения новой буллы на крестовый поход и папского запрета на гавань для земгалов. Это путешествие произошло зимой 1200/01 года, возможно, и папское письмо епископу Альберту от 19 апреля 1201 года было взято Теодорихом.

В те напряженные «учредительные годы» монах, очевидно, трижды за короткий промежуток времени сталкивался с лидером римского христианства, его неугомонность должна была произвести большое впечатление на папу, любившего это качество. Никакие известные ныне источники не прояснят, предлагал ли сам Иннокентий на конфиденциальной аудиенции основать новый рыцарский орден. Конечно, сам папа был связан с тамплиерами и впоследствии часто поддерживал орден меченосцев. Но в его документе от 1204 года, в котором он упоминает орден, отсутствует какое-либо указание, даже позже он не делает акцента на братьях в своих высказываниях и не отождествляет их с тамплиерами. Вместе с тем сам Теодорих, поскольку он происходил из моримундской ветви цистерцианцев, един духом с основателями ордена. Никто так хорошо не знал о бедственном положении Ливонской церкви. Вот почему поверим прежде всего свидетельству его почитателя Генриха Латвийского, знавшего его лично: идея основания ордена меченосцев исходила из прозорливой идеологии монаха.

Возможно, он впервые замыслил этот план во время подготовки к походу, примерно летом 1199 года. Возможно, он также первым установил контакт с рыцарскими кругами, возможность для этого предоставила вербовка крестоносцев. Но можно было надеяться на одобрение только тех рыцарей, которые видели Ливонию своими глазами. Только они могли быть готовы посвятить свою жизнь и будущее этой земле. Известие об учреждении Тевтонского ордена в Акре было обнародовано в Бремене и Любеке только этим летом, вероятно, это помогло Альберту и его помощнику изучить первые возможности.

Однако Теодорих применил рычаг в том месте, к которому его влекли собственные планы, – в Мариенфельде. Аббат Флоренц, видимо, поначалу не очень ценил ливонца, как иначе он мог жаловаться на своего собственного монаха (Бернхарда), самовольно принявшего священнический сан в 1200 году? Бернхард цур Липпе, с нетерпением ожидавший разрешения папы, смог предложить гораздо лучшие отношения. Так что первые рыцари ордена легко могут быть связаны с ним. Теперь мы должны с ними познакомиться.

Круг братьев меченосцев, естественно, на момент основания компании был очень маленьким. Рыцари-тамплиеры начинали с двух рыцарей, к которым в первые годы присоединились еще семеро. То же самое относится и к ордену Алькантары. У Добринского ордена, более позднего цистерцианского учреждения на Висле, было всего четырнадцать братьев-рыцарей. По этой причине у нас есть веские основания предполагать, что основателями являются немногие братья меченосцы, имена которых передавались по наследству примерно до 1210 года, и почти все они занимали лидирующие позиции. Было десять человек, их имена: Венно (Винне), Арнольд, Вигберт фон Зост, Бертольд, Хартмут, Фольквин, Рудольф фон Кассель, Рюдигер, Эверхард и Константин. Среди них два более поздних магистра, Венно и Фольквин. Прежде всего следует сказать, что нет никаких указаний на происхождение Рюдигера, Хартмута и Константина и возможны только предположения относительно Арнольда, Бертольда и Эверхарда. Остальные четверо отличаются. Вигберт родился в Зосте; Бернхард цур Липпе имел связи с высшим классом Зоста и всего за несколько лет до основания Липпштадта дал права Зосту, здесь легко прослеживается тесная связь. В то же время найдена первая географическая привязка к региону происхождения – Вестфалия. Рудольф фон Кассель, напротив, отыскивается дальше на юго-восток, уже в приграничном районе северного Гессена. Точно известно, что он приехал из Касселя или его ближайших окрестностей. Фамилия де Касселе, встречающаяся здесь около 1200 года, не имеет прямого отношения к Мариенфельду, но к его материнскому монастырю Хардехаузен, старейшему цистерцианскому монастырю в Вестфалии![38] Теперь связи оживают, аббат Хардехаузена Николаус (с 1185 до 1204 года) – старый друг Бернхарда цур Липпе, тот побудил его в 1185 году перевести конвент на учрежденную им обитель в Мариенфельде. Согласно уставу белого ордена, он должен был каждый год посещать свое дочернее аббатство; само собой разумеется, что Бернхард пользовался таким большим уважением этого человека, что мог рассчитывать на его помощь. Но если в процессе учреждения участвовал аббат Николаус, он также мобилизовал связи своего монастыря, которые простирались до Падерборна, Зальцкоттена, Димельталя и на юг до Вальдека и Фрицлара.

Если мы проследим за аббатом по его пути, то найдем его в 1196 году в компании человека, который должен требовать нашего пристального внимания. Это граф Фольквин фон Наумбург из небольшого городка на севере Гессена, на территории нынешнего района Вольфхаген. Этот человек не только знаком с семьей Липпе – его отец Фольквин был вассалом при кёльнском дворе вместе с Бернхардом цур Липпе, – но и Наумбург находится всего в 12 километрах пути от Вальдека, чей хозяин, благородный Видукинд из дома Шваленбергов, родственник Бернхарда, и 5 апреля 1189 года он с ним простился в Падерборне перед походом в Палестину. Имена Видукинд и Фольквин являются традиционными именами как для Наумбургов, так и для Шваленбегов, что даже предполагает еще недоказанные брачные отношения. Но бывает и лучше: Фольквин-младший из Наумбурга со своим старшим братом Видукиндом, в 1196 году уже правившим, сделали первые в Германии пожертвования на Рижскую церковь, еще во времена папы Иннокентия III и до 1214 года![39] Права попечительства приходской церкви Имменхаузена с ее часовнями в Иппенгхаузене, Альтендорфе и Херберге являются владениями, которые епископ Альберт, должно быть, получил между 1201 и 1214 годами (точный год, к сожалению, неизвестен). Примерно в то же время были расширены эти права Риги, тогда в Германии совершенно изолированной, до 1219 года Ливонская церковь приобрела владения в Альтенштадте, Гемюнде (вероятно, Ганноверш-Мюнден), Брюндерзене, Хаттенхаузене и Герсхаузене, кроме того, покровительство монастыря Фоль-кхафдингехаузене. Затем разбросанные земельные владения перескакивают также в Гарц на Харбке и Шматцфельд, но это для нас не имеет значения.

Как можно объяснить эти опекунские пожертвования Риге, очень изолированной во внутренней Германии? Мы знаем, что в последующие годы именно ливонские паломники пытались таким образом помочь молодой, еще бедной церкви[40]. Фольквин фон Наумбург, должно быть, сам был ливонским крестоносцем. Если посмотреть на даты его жизни, то заметно, что в 1194 году он фигурирует в источниках в юном возрасте, в 1197 году женат и имеет несколько несовершеннолетних детей. В 1202 году он в последний раз появляется на родине; таким образом, все время его деятельности охватывает восемь лет! В 1214 году уже правил его взрослый сын Видукинд, второй сын, Людвиг, вступает в Тевтонский орден и в 1265 году еще жив (умер до 1271 года)[41].

Случайно ли, что Фольквин, знакомый семьи Липпе, сосед или даже связанный брачными узами с Шваленбергами, известный аббату Николаусу фон Хардехаузену и живший на родине Рудольфа фон Касселя, делает раннее пожертвование Ливонской церкви, а затем в 1202 году исчезает из дома? Случайно ли, что в Ливонии из ниоткуда появляется Фольквин и в 1209 году избирается вторым магистром меченосцев? Невольно напрашивается соединительная линия! Есть также свидетельство, которое может дать окончательную связь. В 1207 году Генрих Латвийский сообщил о прибытии Шваленберга – графа Готтшалька фон Пирмонт, который вместе с другим неназванным графом совершил крестное паломничество в Ливонию[42]. Позже Шваленберг носил на своем гербе красный паломнический крест, но теперь почти точно известно, что неназванный граф был не кем иным, как его соседом Фольквином фон Наумбургом. Если позже посмотреть на планы города, эта точка зрения будет еще более убедительной.

Прежде чем в поле зрения появятся города, нужно начать поиск Венно. Как первый магистр, он особенно важен. Исследования выигрывают от того факта, что это имя, которое также пишется Вено, Вино, Винне, Уино, встречается крайне редко. Насколько я понимаю, за XI, XII и XIII века в Северной Германии до Майнской линии оно встречается только восемь раз. Вторым по старшинству из носителей этого имени является аббат Вино фон Хельмарсхаузен, который в 1033 году был уполномочен епископом Падерборнским Мейриверком отправиться в Иерусалим, чтобы получить план храма Гроба Господня, который должен был стать образцом для церковных зданий в районе Падерборна. Вино построил церковь в Бусдорфе после возвращения в 1036 году. Помимо аббата Хельмарсхаузена, в Хильдесхайме с 1019 по 1022 год был пресвитер Вуина. С 1015 и с 1123 по 1145 год в Падерборне есть два священника собора Вено или Вино, второй в сообществе свидетелей со Шваленбергами. Пятый носитель имени, которого можно найти, – это аббат аббатства Флехтдорф в Вальдеке, Вайно, между 1278 и 1297 годами. Стоит отметить, что Шваленберги также имеют связи с этим монастырем, они являются фохтами.