Читать книгу Вздор - - Страница 19

Лакей подал камбалу.

– Попробуйте-ка лучше этой рыбы, Майкл, – предложил я.

Он мало уделял внимания еде.

– Имеются только две темы, годных для романа, – утверждал он. – Одна из них – труд, а другая – пол. Человеческая жизнь охватывает только эти две темы.

– Экономика и любовь, да? А как же быть с философским романом, который интересен борьбой отвлеченных идей?

Он откинулся на стуле и обвел сосредоточенным взглядом комнату.

– Философский роман, это – просто трактат по философии, рассказанный героями. Это – выдающийся недостаток французских романистов, и у нас его почти не знают. Люди не живут философской жизнью. Философия, культура – атрибуты жизни вроде новейших удобств в современной квартире. Вы можете ими пользоваться, но можете обходиться и без них. Я думаю, продолжал он, – что все огромные человеческие достиения связаны либо с подавлением, либо с извращением полового чувства, а весьма вероятно, и вызваны ими… Нормальные люди никогда не совершают чего-нибудь значительного. Половой инстинкт заставляет мужчин и женщин бежать и кричать по белу свету точно так же, как он заставляет животных выть и рычать среди джунглей. Всем ценным, что создано в мире, мы обязаны неврастеникам, у которых половое возбуждение было переключено в какой-то вид энергии, не являющейся в сущности ни умственной, ни духовной, – энергии, не имеющей никакого названия.

– А вот как же сэр Исаак Ньютон, пытался я возразить. У него совсем не было половой жизни, а он, несомненно, был величайший творческий гений.

– Да, он был великой творческой силой, – подтвердил Майкл, – но я не могу согласиться с вами в том, что он не знал половой жизни. У него она была – и в высшей степени ненормальная. Он писал за несколько лет перед смертью, что никогда в своей жизни не любил ни одной женщины. Вы согласитесь, что это ненормально. Он был неврастеником и страдал религиозными галлюцинациями. Я думаю, очень интересен тот факт, что Шекспир и Мольер были несчастны в браке, Линкольн жил с женой, к которой был совершенно равнодушен, и любил другую женщину на расстоянии, а у Наполеона было не больше морального чувства, чем у мартовского кота… Жорж-Санд.

– Надеюсь, вы не клоните к тому, что я должен написать роман о свободной любви. Если же это так, то могу сейчас же вам заявить, что у меня нет такого намерения.

У Майкла был удивленный вид.

– В чем дело? Я совсем не думал о вашем романе, – сказал он. Я хотел указать на тот факт, что нормальный человек не является ни сторонником свободной любви, ни аскетом, в то время как все, что было создано в мире великого, почти неизменно обязано своим появлением лицам, которые представляют собой полную противоположность нормальным людям, если не с физической стороны, то, по крайней мере, в духовном отношении.

– Ну, допустим, – сказал я, – мы должны в книге быть искренними, и ничто человеческое нам не должно быть чуждо, но что касается этой нездоровой русской атмосферы, – ей там не место.

Я начинал опасаться, как бы Майкл, проживший слишком долго вдали от родины, не оказался чуждым духу американской жизни.

– Я понимаю вас, – сказал он, – и буду следовать вашим инструкциям. Вы хотите дать в романе человеческое, но не слишком человеческое.