Читать книгу Минимум Дальтона. Часть 1 - - Страница 5

Шумная, пестро одетая публика неспешно перетекала по залам популярной московской галереи, выражая то бурную радость, то удивление, то деланый восторг. Креативные изваяния, не без фантазии расставленные по всему художественному пространству, причудливо сливались с толпой, стены украшали не менее смелые сюжеты, свидетельствующие если не о таланте автора, то по меньшей мере о незаурядной фантазии.

Впрочем, большинство посетителей могли и сами запросто состязаться с выставленными экспонатами. Кто-то пришел задорого продать, кто-то задешево купить, в общем, все, как всегда, дышало гламуром, эпатажем и провинциальным вещевым рынком. От того особо обращала на себя внимание чинная пара, будто срисованная с обложки журнала за позапрошлый век: статный темноволосый мужчина лет тридцати пяти и элегантная пожилая дама, слегка опирающаяся на его руку.

В отличие от большинства посетителей, степенная дама в одежде предпочитала классику: перчатки и шляпа – непременные атрибуты настоящей леди – без сомнения носили лондонское происхождение, чопорная сумочка прибыла из Милана, а бельгийским кружевам и вовсе цены не было. Ее кавалер выглядел не менее консервативно: сшитые на заказ смокинг и ботинки говорили о немалом достатке, а элегантная бабочка и бриллиантовые запонки лишь усиливали впечатление. Спутник пожилой дамы был высок, широк в плечах, правильные, немного брутальные черты лица носили налет высокомерия, которое, впрочем, он и не пытался скрыть. Парочка держалась подчеркнуто обособленно, публика это чувствовала и нарушать дистанцию никто не рисковал. Однако, при малейшей возможности, гости не упускали шанс почтительно раскланяться с дамой и обменяться хотя бы парой фраз с ее спутником. Степенная леди отвечала на поклоны доброжелательной улыбкой, хотя и без слов. Мужчина же, напротив, не скрывал полнейшего равнодушия и к картинам, и к людям, хоть и почитал своей святой, но безумно скучной обязанностью, отвечать на однотипные вопросы.

– …Благодарю вас, все отлично… Нет, еще не видел… Постараюсь, хотя и не уверен…

Статного красавца-брюнета звали Феликс Кирииди. Как и следовало ожидать от человека, летающего стричься в Париж, он слыл тонким знатоком лошадей, вина и женщин, то есть попросту был бабником и кутилой, а пожилая дама, которую он так заботливо поддерживал под кашемировый локоток, приходилась ему родной тетей и именно ей доставалась сомнительная честь оплачивать счета своего единственного и горячо любимого племянника.

Впрочем, саму Ариадну Ильиничну Кирииди этот факт вряд ли сильно беспокоил. В мире искусства она слыла женщиной влиятельной и очень состоятельной. Кроме внушительных денежных средств, ей принадлежала немалая недвижимость как за границей, так и в России, включая ту самую художественную галерею, где сейчас им приходилось отбывать очередную светскую повинность. И если сама Ариадна Ильинична тянулась к искусству вполне искренне, то великолепный Феликс подобные мероприятия посещал исключительно с одной целью: подцепить очередную молоденькую любительницу ар-нуво и хорошо провести вечер. Тетушка это понимала, но все же не оставляла надежды рано или поздно заронить в холодное сердце безалаберного родственника хотя бы крошечный лучик прекрасного.

– Ну что, мой милый, – поинтересовалась она, как только от них отошел очередной посетитель. – Как тебе поздний Сарьянц? Ведь мрачновато, признайся, мрачновато?

– Вы абсолютно правы, тетя, – Феликс согласно кивнул и оглянулся на пробегающую мимо группку студенток. – Не тот настрой.

– Зато у тебя, смотрю, настрой вполне подходящий, – Ариадна Ильинична укоризненно повела бровью. – Ни одной юбки не пропустишь.

– Да разве это дурно, увлекаться хорошенькими женщинами? – рассмеялся племянник. – Особенно в наше-то время.

– Дурного, безусловно, в этом ничего нет. Но как-то все безрезультатно у тебя это выходит.

– Что вы имеете в виду, дорогая?

– То, что ты все никак не женишься, друг мой. Ты у меня единственный племянник, а я уже стара.

– Да что вы, тетя! – Феликс поспешно сжал руку в тонкой перчатке. – Вы прекрасно выглядите, а вашему здоровью и энергии можно только позавидовать. Хотел бы я так выглядеть в ваши годы.

– Ты еще доживи до моих лет, – тетушку откровенно расстраивал легкомысленный настрой ветреного родственника. – Кстати, ты знаешь, что неженатые мужчины живут гораздо меньше?

Племянник растянулся в хитроватой улыбке.

– Насколько меньше, мой ангел?

– Намного.

– Ну, насколько, насколько?

– Намного, намного!

– А я узнавал, – Феликс кокетливо погрозил пальцем. – Всего лишь на три года. Три жалких года. К тому же в старости. Признайтесь, mon Ange, разве это адекватная награда за годы ревности, подозрений и упреков?

– А ты не давай повода для подозрений и упреков! – эмоционально отреагировала Ариадна Ильинична. – Бесстыдник.

– Тетя, – Феликс неожиданно посерьезнел и даже остановился. – Если жить так, как вы предлагаете, то тогда и рождаться не стоит.

Тетушка хотела было возразить, но племянник снова подхватил ее под локоть.

– Потом, потом меня отругаете. А пока разрешите пригласить вас на бокал шампанского, – он указал на двери ресторана. – У меня как раз свежая поставка от игривого монаха. В смысле игристого, – и со вкусом рассмеялся, очевидно, радуясь собственному остроумию.

Однако, вопреки обыкновению Ариадна Ильинична решила проявить упорство.

– Не заговаривай мне зубы. Даже если за этой дверью меня ждет шестьдесят четвертый винтаж – я все равно тебя женю.

– Шестьдесят четвертый! – Феликс схватился за сердце. – Господь с вами. Нет, мое положение не столь отчаянно. К тому же шампанское это только предлог.

– Предлог для чего?

– Сейчас все узнаете, – племянник сделал пригласительный жест.

Пожилая дама все еще колебалась, ей не нравилась подозрительная активность ветренного родственника.

– Хочу представить новый интерьер нашего ресторана.

– Час от часу нелегче, – вид у тетушки был по-прежнему недовольный. – Сколько помню, дизайн никогда не был твои коньком.

– Тогда вас ожидает приятный сюрприз, – Феликс подвел хозяйку галереи к стеклянным дверям, украшенными витражами в стиле ар-нуво. – Я проследил, чтобы убранство зала полностью соответствовало вашим вкусам. Так же, как и шампанское.

– Не говори глупости, – строгая дама отмахнулась от племянника, как от надоедливой мухи. – У меня в подвале Moët & Chandon  урожая 1911 – чем ты можешь меня подкупить?

Черные, как уголь глаза расширились до максимально возможного предела.

– Черт возьми, это, пожалуй, лучшее, что у Шандона можно найти! А почему вы мне раньше не говорили?

– Чтобы ты стащил его у меня и выпил?

– Так шампанское для того и существует, чтобы его пить! Что толку хранить? Послушайте, последний дегоржаж семнадцатого винтажа был, кажется… О, Боже! – Феликс картинно схватился за сердце.

– Что? Что случилось?! – немедленно перепугалась тетя.

– Еще пара месяцев и оно у вас скиснет!

Невзирая на правила этикета и многочисленную публику, хозяйка галереи продемонстрировала корыстному племяннику кружевной кукиш.

– В моем подвале ничего не скиснет. Будет ждать до твоей свадьбы.

– То есть все-таки скиснет…

– Вот от тебя и зависит. И не дай Бог замечу тебя поблизости – прикажу собак спустить. Уйди с дороги!

Феликс покорно отступил.

– У вас нет собак.

– Значит будут!

Все еще хмуря брови, Ариадна Ильинична шагнула в распахнутые двери, после чего все матримониальные планы мгновенно отошли на второй план. Слова улетучились, а полные ужаса глаза застыли на барельефе над стойкой бара. Вместо привычных полок с бутылками посетителей приветствовала сомнительного качества копия Роденовского «Мыслителя», как бы раздавленная в двухмерном пространстве. Гротескный джентльмен с хорошо развитой мускулатурой, почесывая квадратный подбородок, казалось, был озадачен единственным вопросом: взять ли ему канапе с черной икрой или три бутерброда с белугой? Он даже не замечал, как из-за плеча уже выглядывал хитрый Леонардо с набором беличьих кистей. И судя по лукавому прищуру, бородатый старец явно нацелился на икорку.

– Признайтесь, ничего подобного вы не ожидали.

Ариадна Ильинична едва сумела разомкнуть уста.

– О, да…

Не давая ошарашенной тетушке опомниться, Феликс подвел ее к круглому мраморному столику.

– Прошу обратить внимание: авторская работа, – он любовно провел ладонью по столешнице. – Таких столов здесь ровно девять.

Гладко отполированную мраморную поверхность украшало мозаичное панно с танцующими девушками в этнических нарядах. Развеселые барышни представляли собой нечто среднее между музами и представительницами бывших союзных республик.

– Это для VIP-клиентов, – гордо пояснил Феликс. – Вам нравится?

Обыкновенно пребывающая в восторге от затей своего племянника, на этот раз, Ариадна Ильинична все же рассердилась.

– В жизни не встречала ничего подобного! – негодующе воскликнула она. – Отвратительный кич. Кто это такие?

– Аполлонии, разумеется, – нимало не смутившись отозвался Феликс. – Вот Терпсихора… – он указал на наиболее веселую. – А это Клио. Неужели не похожа?

Трудно сказать, как выглядела покровительница истории на самом деле, но ее инкрустированная копия казалась несколько скованной. Настороженно оглядываясь на своих более темпераментных товарок, разумная Клио будто опасалась нечаянного пинка исподтишка.

– Аполлонии? – Ариадна Ильинична склонилась над пляшущими барышнями. – В самом деле?.. Хм. Лично мне показалось, что это Грузия с Литвой, – она попробовала рассмотреть панно под другом углом, но тут же отмахнулась. – Так еще хуже. Хуже, чем в Большом, ей Богу! Но там хотя бы одна Аполлония вымышленная, а здесь весь набор! Это не музы, а какое-то этническое недоразумение. Феликс Александрович, попрошу вас немедленно убрать сие творение. В лучшем случае меня обвинят в безвкусице, а в худшем…

– …а в худшем, после закрытия выставки, вы сможете распродать весь интерьер вот примерно за такую сумму.

Фатоватый племянник, словно фокусник, вынул глянцевый каталог зарубежной выставки и раскрыл страницу с точно таким же столиком.

– Этот зал оформлял мой друг, Вольдемар Саковский-Левый, – пояснил он. – Когда-то я помог ему устроить пару персоналок, – Феликс постучал отполированным ногтем по каталогу, – Может он и паршивый художник, но иностранцам нравится. Знаете, во сколько сейчас оцениваться эта столешница?

Госпожу Кирииди арифметике учить было не надо. Цепкий ум быстро отконвертировал окружающий интерьер в фунты стерлингов, после чего выражение сурового лица несколько смягчилось.

– А почему этот Саковский – Левый? – поинтересовалась она, пролистывая каталог.

– Потому, что у него есть брат-близнец. Тот Правый.

– И что, тоже художник?

– Нет, Правый – приверженец экстремального интерактива и живых инсталляций. Насколько известно, сейчас изображает живую вагину в какой-то швейцарской галерее.

Привыкшая к чудачествам творческих личностей, хозяйка галереи лишь сочувственно покивала:

– Гляди, как судьба людей раскидала…

После чего неожиданно вернулась к предыдущему разговору.

– Прекрати морочить мне голову! – она оттолкнула каталог. – Ты должен дать мне слово немедленно жениться и завести с полдюжины детишек.

– С полдюжины! – совершенно не расстроившись от того, что тетя не оценила его стараний, Феликс принялся обмахиваться каталогом. – Милая, вы явно преувеличиваете мои возможности

Ариадна Ильинична лишь сурово свела брови.

– А при чем здесь ты? Твои возможности мне хорошо известны. Ты ленив и… ленив! В точности, как мой покойный братец. Царство ему небесное. К несчастью, перед смертью, я поклялась ему, что… – тетушка обратила полные слез глаза к потолку и тут же осеклась.

На потолке, взявшись за руки, парили Дали и еще один смутно знакомый джентльмен. Переплетенные усы оригинальным способом обрамляли светильник в виде губ и носа огромных размеров.

Ариадна Ильинична с трудом отвела взгляд от потолка, после чего продолжила чуть медленнее.

– Перед смертью, я поклялась твоему отцу, что буду оберегать тебя и позабочусь о продолжении нашего рода, – озабоченный взгляд снова скакнул вверх. – Друг мой, ты уверен, что это не слишком вульгарно?

– Мы не вправе осуждать гениев, – Феликс почтительно смотрел на парящую треть великого лица. – Но если вы против Дали…

– Я не против Дали! – Ариадна Ильинична уже не знала на кого она больше сердится: на двухфамильного деятеля, испортившего ее лучший зал, на легкомысленного племянника или на покойного брата, давшего ей абсолютно безнадежное поручение. – Я против твоего безответственного поведения. Кстати, кто это напротив Дали? Влад Цепеш?

Феликс недоуменно вскинул голову.

– Дракула? Господь с вами. Это же Пикассо.

Глаза достопочтенной дамы заметно округлились.

– Разве Пикассо носил усы?!

– Не знаю. Но мог бы. В любом случае так композиция выглядит завершенной. Сбалансированной.

– Бред какой, – видя, что племянник опять порывается ее перебить, Ариадна Ильинична предостерегающе подняла палец. – Я не про тот флакон духов, что висит у меня над головой, нет, об этом мы поговорим позже, я о твоем семейном положении.

– А что о нем говорить? Я не женат и этим все сказано.

– Ты должен жениться!

– Да на ком, мой ангел? – Феликс картинно огляделся по сторонам.

– На Дарье Николаевне, например. Очаровательная женщина! Умная, образованная, из прекрасной профессорской семьи.

Выразительные черные глаза наполнились укоризной.

– Тетя, я не могу жениться на женщине, к которой даже вы обращаетесь по имени-отчеству. Это все равно, что жениться на собственной училке!

– Что за предрассудки? – вспыхнула Ариадна Ильинична. – Почему женщина непременно должна быть на двадцать лет моложе? Кроме того, в истории есть и обратные достойные примеры. К примеру…

Феликс демонстративно заткнул уши.

– Даже слышать про это ничего не хочу. Вы разве не понимаете, что это неприлично?

– Неприлично таскаться за профурсетками малолетними! А Дарья Ни… А Дашенька, во-первых, младше тебя, во-вторых, прекрасно воспитана и, в отличие от тебя, блестяще разбирается в искусстве. У нее отменный вкус, великолепное чутье, она стала бы украшением нашей семьи, смогла взять на себя всю работу, связанную с искусством, а ты бы занялся исключительно финансами.

– Вы бы мне еще на экономке предложили бы жениться! – насупился Феликс.

– Откуда в тебе этот снобизм? – Ариадна Ильинична строго свела брови. – Мы что, в викторианской Англии?

– При чем здесь Англия? Дашка практически моя ровесница! К тому же разведенная.

– Ты англиканец?!

Феликс горделиво вскинул подбородок.

– Я – атеист, с вашего позволения. Но в нашей семье мужчины женились исключительно на невинных девушках.

Ариадна Ильинична закатила глаза к потолку и зашептала по-французски.

– Что вы сказали? – вежливо поинтересовался Феликс.

– Ничего. – Ариадна Ильинична снова перевела взгляд на племянника. – Хорошо – девушка, так девушка. Тебе умеющую читать, или, так по старинке, одними пяльцами обойдемся?

– Ах, тетя, тетя, – томные глаза цвета сладкого чернослива, стали глубокими, как Бенгальский залив, – вы разбиваете мне сердце. Желание следовать традициям, вы полагаете за грех.

– Да я за дурость полагаю все твои измышления! – по счастью, галеристка обладала не менее выразительным взглядом, таким же страстным и глубоким. – Умная и красивая ему, видите ли, не подходит, невинная – тоже не слава Богу. Какую же тебе надобно?!

– Добродетельную, – со смирением в голосе произнес племянник.

Галеристка подалась вперед.

– Какую, какую?

– Добродетельную, – голос продолжал хранить грустную торжественность. – Но разве современные девушки имеют хотя бы сотую часть тех добродетелей, коими обладаете вы? А ведь каждую я невольно сравниваю с вами…

Лицо пожилой дамы приобрело злорадное выражение.

– Знала, что именно так ты мне и ответишь, – она похлопала поникшего племянника по плечу. – И потому сама подыскала тебе подходящую невесту. Достойную мать моих будущих внуков.

Феликс переменился в лице: деланая покорность судьбе, сменилась вполне искренним испугом.

– Невесту?! – взвопил он. – Что я вам такого сделал? Вы из-за этой лампы? Господи, да я ее сейчас зубами отдеру.

– Лампа здесь ни при чем – ты все равно женишься.

– Но на ком?! Зачем?!

Галеристка оставалась непреклонна.

– Хотя бы затем, что мне некому оставить свое состояние.

– Как это некому? – Феликс растерялся еще сильнее. – А я?

– Ну, уж нет! Если ты не женишься, то не получишь ни копейки. Пора перестать глазеть на всех подряд!

– Как же я тогда выберу себе невесту, ma tante?

Лицо любящей тетушки продолжало сохранять все тоже загадочно-злорадное выражение.

– Можешь не беспокоиться. Я тебе ее уже выбрала.

Красавец-племянник натужно рассмеялся.

– Могу себе представить, – нервным жестом он поправил запонки. – Ваша протеже наверняка страшная зануда, а? Страшная зануда с лошадиными зубами и в очках? Ведь так? – глаза смотрели укоризненно. – Ах, тетя, тетя, ну почему вы мне желаете зла?

Однако на тетю томные взгляды уже не действовали.

– Хватит паясничать. Я желаю тебе исключительно добра. Кроме того, Лидочка молода и у нее прекрасные зубы. К тому же она не носит очки и… – Ариадна Ильинична неожиданно осеклась и с умиленным удивлением всплеснула руками. – Да вот же она! Боже, какая неожиданная встреча.

Не до конца осознавая происходящее, Феликс автоматически обернулся и челюсть его начала медленно опускаться.

– Святые архангелы!..

В дверях ресторана, словно Венера Милосская, счастливо обретшая верхние конечности, стояла крупная, полногрудая девушка с пышной косой и ворохом веснушек на широком лице. Не решаясь пройти дальше, барышня переминалась с ноги на ногу, застенчиво рассматривая мыски внушительных туфель.

– Идите же сюда, дорогая! – Ариадна Ильинична протянула руки.

– Матерь Божья, Пресвятая Богородица, – не разжимая губ, зашептал Феликс переходя на французский: – где вы ее взяли? Отобрали у коня? Вытащили из горящей избы?

– Оставь свои малоостроумные реплики, – так же по-французски, шепнула в ответ галеристка. – Я видела ее медицинскую карту: она способна родить мне сколько угодно здоровых внуков.

Феликс зафырчал, словно мартовский кот, загнанный домой в самый неподходящий момент.

– Готов поспорить, что для этого даже я не понадоблюсь.

– Цыц! – шикнула тетя. – Молчи и улыбайся!

Понимая, что спорить бессмысленно, Феликс встал, прищелкнул каблуками и растянулся в чарующей улыбке.

– Мадемуазель, даже не можете представить, насколько я польщен тем, что вы нашли возможность осчастливить нас вашим присутствием, – он приложил руку к груди и склонил голову в глубоком поклоне. – Прошу, к нашему столику.

Полные щеки моментально залило краской. Потоптавшись еще пару секунд, девушка начала робко приближаться.

– Здравствуйте… – едва слышно пролепетала она, протягивая руку.

– Здравствуйте… – Феликс с умиленным видом пожал дрожащие холодные пальцы.

Боясь, что племянник может испортить старательно спланированную мизансцену, тетушка принялась усиленно хлопотать.

– Дорогая, присаживайтесь. Ну, надо же какая неожиданная встреча! Разреши представить: мой единственный и любимый племянник – Феликс Александрович. Феликс, а это Лидочка, дочь моей давней хорошей приятельницы.

И поскольку племянник не проявлял активных признаков ухаживания, а лишь беззастенчиво пялился на пышные груди под цветастым ситцем, Ариадна Ильинична сердито потребовала:

– Феликс, пожалуйста, подними глаза, прикрой рот и принеси нам что-нибудь попить.

Брюнет тут же подскочил с подозрительной готовностью.

– Попить? С удовольствием! Что предпочитает дама? Вино? Шампанское? Сбитень?

– Чаю, если можно, – в голосе смущенной девицы слышался чудесный волжский выговор.

– Чаю. – В глазах красавца-брюнета застыли слезы умиления: – Конечно, можно. Вам стакан? Два? А хотите целый самовар?

– Феликс! – гневно перебила тетушка.

– Пардон! – племянник козырнул. – Уже бегу. – Он помахал рукой в сторону неприметной дверцы за стойкой бара. – Я буквально одну минуту… Только отдам распоряжение, чтобы нам к чаю… бубликов подали и тут же обратно. Вы даже не заметите моего отсутствия!

Ариадна Ильинична гневно сверкнула глазами.

– Очень хочется в это верить.

– Считайте, что я уже вернулся.

– Да иди уже!

Ни слова больше не говоря, Феликс бросился к двери.