Читать книгу Живин день - - Страница 5

В Торжище Альяр успел явиться по осени. Там он узнал, что мать его умерла через пару дней после того, как он пропал. Сестру и брата вырастили дальние родственники, как своих родных детей. Сестра была замужем и уже ждала второго ребёнка. Брат жил у приёмных родителей, приучался к кузнечному делу.

Несмотря на радушный приём, Альяр чувствовал себя среди них не в своей тарелке, словно чужой. Про Аркону, отца и похищенный Камень вспоминать никто не хотел, ни брат, ни сестра, каждый был счастлив своими маленькими радостями. Единственное, что ему удалось узнать, то, что Камень в Аркону вернуть так никто и не смог. Поэтому, когда Альяр засобирался в дорогу, рассчитывая успеть в Аркону до зимы, все вздохнули с облегчением.

Аркона встретила его безлюдьем и запертыми воротами. Альяр сначала даже засомневался, его ли это родной город? Отродясь, в его родном городе не было на дверях замков! Некогда шумные улицы были пусты, по ним бродили тощие псы с нехорошими жёлтыми глазами. Ветер уныло завывал на городской площади, которая раньше оглашалась криками торговцев и весёлыми возгласами горожан. Ни купеческих лавок с товарами, ни каруселей с ребятишками – зловещая тишина, груды мусора и клубы тумана. Запах тления висел в воздухе, усиливая предчувствие беды. Некогда гостеприимные дворики спрятались за тяжёлыми, дубовыми воротами и огромными амбарными замками. Неуютно и мрачно было в любимом городе.

Альяр решил попробовать отыскать своего деда – старого Варуну. После гибели сына Варуна поселился на берегу залива, подальше от Арконы. Там он ловил рыбу и собирал раковины на мелководье. Альяр так и не видел его после смерти отца. В городе спросить оказалось некого – в лучшем случае ему предлагали идти своей дорогой, в худшем – спустить собак. Пришлось оправиться наугад.

Альяр был несказанно рад, когда уже под вечер, после долгих блужданий по берегу, он наконец, набрёл на хибарку деда. Сам Варуна вскоре тоже был найден живым, и, как показалось Альяру, не сильно постаревшим. Старик был ещё бодр и добывал пропитание по-прежнему – собирая мидий и закидывая в море верши для ловли рыбы. Внука он опознал, разглядев оберег ворона на его груди. Такие обереги носили все мужчины в их роду. Краюха хлеба, квас, вяленая рыбка и пара луковиц – немудрёную свою трапезу Варуна разделил с родичем.

– Скажи, дед, что ты думаешь об этой истории с Камнем? – спросил Альяр Варуну начистоту.

– Тёмная это история. Не был бы ты мой внук, не стал бы тебе и рассказывать. – старик помолчал, словно раздумывая, но потом всё же начал, – Было время, когда они дружили: Лют и Врамир и Борисвет, с самого детства. Борисвет и Лют братья только по отцу – матери у них были разные. Мать Люта – женщина-оборотень, поэтому Лют – волколак, перевёртыш, но не как мы – Вороны. Нам не нужно превращаться в птиц. Ворон – наш родич и мы просто просим его, а он даёт нам Силу. – старик задумался, словно погрузившись в свои воспоминания.

Альяр не торопил его, пусть вспоминает.

– Да, на чём я остановился? – встрепенулся Варуна, – Ага. Борисвет всегда задавался, что он старший и законный сын своего отца, но Лют был сильнее его и мудрее. Он мог использовать Силу. Я думаю, Борисвет потому и выгнал Люта из Арконы, что боялся и завидовал ему. Врамир, конечно, в этом не поддерживал Борисвета, но он был верен своему слову, и вместе с Лютом не ушёл, остался до конца в Арконе.

Старик рассказывал не торопясь, медленно, словно обдумывая каждое слово. Альяр слушал внимательно, и ему всё время казалось, что Варуна что-то не договаривает или знает гораздо больше, чем может сказать.

– Ты же не веришь в то, что отец убил Борисвета и похитил княжну? – спросил он прямо, думая получить такой же прямой ответ.

Старик хитро усмехнулся, погладил жидкую седую бороду. – Каждый верит в то, во что хочет. Многие знают, как было дело, но все молчат, – старик махнул рукой. – Знаешь, почему от нас все отвернулись?

– Из-за отца? – Альяр поперхнулся.

– Вовсе нет. Они просто испугались. Вот все и попрятались – мол, ничего не знаем, мы тут ни при делах. Поняли, что тот, кто смог такое сотворить с Врамиром и Борисветом и не то ещё может. Думали, время пройдёт – всё наладится, рассосётся само собой – ан нет, дела всё хуже и хуже. Сейчас многие живут в страхе, проживают новый день как последний. И убежали бы, да некуда.

– Лютовы проделки?

– Про Люта, конечно, разное толкуют, но он на такое не способен. Нежить пробралась в Аркону, храм Свентовита осквернён. Такое тут творится – мороз по коже. Людей находят мёртвыми прямо в домах своих. Иные исчезают совсем, вместе с имуществом.

– Так вот почему на улицах так пусто и ворота на замках, – понял Альяр.

Много ещё чего рассказал ему дед. О том, что старейшины и бояре народ обдирают как липку, продают в рабство, чего испокон веку в Арконе не было. От нужды приходится людям идти на работы каторжные в рудники, а оттуда мало кто возвращается. Рассказал, что лютоборы закрыли море для арконских судов и теперь товары приходится возить через урманов, а те дерут втридорога, или по рекам. Упала торговля, пришла в разорение. Земля истощала, перестала родить – то град побьёт посевы, то тля поест. Рыба и та уходит всё дальше в море от арконских берегов. Обеднели леса дичью. Но и это ещё не всё – перестали рожать женщины. Редко-редко когда в семье рождается дитё, да и то хворое. Опустела Аркона, обезлюдела.

А ещё рассказал Варуна, что каждое полнолуние Зверь из моря выходит и людей пожирает.

– Это как же? – подивился Альяр

– А вот так, кому жребий выпадет, того и съест.

– А проучить этого Зверя не пробовали?

– Некому – у нас со Зверем уговор. Старейшины наши каждый месяц жребий кидают – кого Зверю надо скормить. Выберут, привяжут на пристани и оставят на ночь. А с утра убирают что осталось. – старик похрустел луковицей. – Вот давеча ночью Зверь приходил, старосту с Выселок ему скормили. Шестеро деток осиротинили.

– Бр-р. Чудно как-то выходит. Никто с чудищем справиться не может? Это же… – Альяр задумался, подбирая слово – …позорище какое-то. Или это нужно кому-то?

– Вот так и выходит. Старейшины запретили даже пытаться, мол, ещё хуже будет, потому как Камня нет и некому от нечисти людей защитить. Или чудище вдруг убить не получится, оно рассвирепеет, да весь город порушит. Сказали – так уж лучше, по одному.

– Да уж лучше. – Альяр усмехнулся, – За свою шкуру трясутся, либо выгоду имеют. Повидал я таких. Имущество жертв, интересно, куда девается? Они ещё хуже Нежити. А что, не нашлось ли кого вернуть Камень?

– Находились… Да сгинули все. И не просто это – вернуть. – незрячие глаза старика смотрели куда-то вдаль, – Это не то что на место положить, где лежало. Это надо сделать так, чтобы не только с «этой», но и с «той» стороны всё вернулось. Врата надо запереть, запечатать на веки вечные.

Не совсем понял Альяр смысл этих слов, решил, что мудрит старик. Варуна тоже не стал далее объяснять и переменил тему:

– Рассказал бы лучше, чего повидал, да где побывал, а то я сижу тут век, да ракушки ковыряю, – попросил дед.

Альяр понял, что от старика больше не добьёшься и всю ночь рассказывал Варуне про свою недолгую жизнь: про рабство, про Аршави и южные страны. Рассказал и про то, что летать научился.

– Это и отец твой умел. – Варуна даже не удивился – И я в молодости баловался. Способность у нас такая. Только летать и глупый воробей умеет, а ворон птица мудрая, птица – вещая. Видеть можно не только глазами и не только Явь.

Запали слова эти Альяру в душу, решил он их обдумать на досуге. Поутру он покинул старика, попросив никому про него не сказывать. Хотел ему золотых монет оставить – не взял Варуна.

– Мне ни к чему, – сказал, – я и так себя прокормлю. А другим – соблазн.

Наутро вернулся Альяр в Аркону и попросился в дружину у сотника. Имя своё настоящее и род свой открывать не стал. Придумал историю, в большей степени на правду похожую. Про обучение у Аршави и свою способность, тоже умолчал, чтобы избежать лишних вопросов. Рубаху старался не снимать, чтобы не видно было знаков на теле, а оберег хранил на груди, бережно застёгивая ворот. В дружине лишнего не болтал, стараясь не выделяться, близко ни с кем не сходился, но и особняком не держался, присматривался.

Помимо обычной, городской дружины, которая призвана был следить за порядком и оборонять город, была ещё особая. Воины её носили чёрные шапки и закрывали лицо, за что и получили название «чёрные клобуки». Это были люди приближённые к правящей верхушке, личная охрана самой княжны. Чем они занимались, всякий в городе затруднился бы ответить, да и местных среди них было немного – в основном наёмники. Получить чёрный клобук было непросто, кого попало, туда не брали, а за какие заслуги брали – тоже неведомо. Жили «клобуки» отдельно, с обычными дружинниками не общались, считалось, что выполняют они особые поручения. Власти над ними не имел даже воевода, и подчинялись «клобуки» непосредственно верховному жрецу. В народе их не любили, боялись, считали «нелюдью» и подозревали в таинственных похищениях людей и имущества.

Однако месяц подошёл к концу и на городской площади снова собрался народ, чтобы бросить жребий и выбрать Зверю новую жертву. Площадь была полностью запружена людьми и разукрашена словно на торжество. На высоком крыльце княжеского терема восседал совет старейшин, который управлял Арконой, пока княжна Злата не имела прав на престол.

Заплывшие жиром, в богатых одеждах, старейшины, казалось, пришли на праздник – такое самодовольство было на их лицах. Рядом стояли окольничие, стольники, стряпчие. Чёрной зловещей стеной, безликая, стояла охрана.

Верховный жрец Свентовита, смуглый, настолько мерзкого вида, что Альяру сразу захотелось съездить ему по роже, что-то мрачно гнусавил о гневе Богов и необходимости жертвенной крови.

Княжна Злата тоже появилась, тоненькая как берёзка, в расшитом бисером белом платье. Её светлые волосы, действительно отливали золотом в лучах солнца. Она показалась Альяру издалека ослепительно красивой, и он даже загляделся на неё, забыв на какое-то время о трагической причине этого собрания.

К действительности его вернули женский плач и одобрительный гул толпы. Каждый вздохнул с облегчением, кого злая доля миновала. Жребий выпал на сына торговца рыбой, единственного в семье. Отроку ещё и шестнадцати лет не исполнилось. Его грубо вырвали из рук безутешной матери, связали и заточили в клеть.

Затем началось гуляние, на площади раздавались яства, разливались меды и брага, скоморохи плясали, дудели, колотили в бубны – правили тризну как полагается о живом ещё человеке.

К закату солнца народ постепенно стал расходиться, и вскоре городская площадь вновь опустела, лишь тощие псы рычали, обгладывая кости.

К ночи Альяр тайком пробрался на пристань, которая находилась за городскими воротами, и спрятался под деревянным настилом. Вдоль пристани по берегу тянулись амбары с лодками, бочками и всяким другим скарбом. Невдалеке высились стены Арконы и дозорная башня. С моря дул зябкий ветер, по небу неслись низкие тучи, посыпая пристань мелким колючим снежком, по земле стелилась мутная мгла. Волны с грохотом бились о причал, обдавая доски ледяными брызгами. Двое воинов – «клобуков» привели жертву, дрожащую от холода и страха, привязали верёвками к сходням, и поспешили уйти прочь от страшного места.

Альяр подождал немного наверняка, дабы убедиться, что никого нет. Потом прокрался туда, где был привязан уготованный на съедение. Увидев, занесённый над ним нож отрок вскрикнул от ужаса.

– Тише! Не бойся! – Альяр перерезал верёвки, освободил парнишку и помог ему взобраться на настил.– Ну, вот и всё. Давай, беги домой, к мамке, а я здесь вместо тебя останусь.

Юноша всхлипывал и дрожал, но не уходил, пытаясь что-то сказать.

– Что? – не понял Альяр, не расслышав из-за грохота волн и воя ветра.

– Я не могу. Если Зверь меня не найдёт – он разрушит город и растерзает всех, – наконец, перекричав ветер, ответил отрок.

– Иди-иди. Я тут сам договорюсь с вашим Зверем. Давай, вали отсюда. – Альяр легонько его подтолкнул в сторону городских ворот.

– Как же ты договоришься? – удивлённо спросил отрок.

– Как-как. Слова заветные знаю.

Парень прекратил всхлипывать, но не уходил. – Это нечестно, – воскликнул он уже окрепшим голосом – Жребий мне выпал, а не тебе. Я тоже останусь!

– Ишь ты! —Альяру понравились эти слова. – Ладно, оставайся.

Они стали вместе смотреть на ревущие у причала волны.

Меня Альяр зовут! – Альяр протянул юноше свою руку.

– Бажен. – ответил тот, неуверенно её пожимая.

– Вот что Бажен, запали-ка костёр. Костёр нам может пригодиться, да и холодно, – распорядился Альяр, а сам снова принялся напряжённо вглядываться в кипящую дождём и снегом мглу на поверхности моря, сжимая в руках рукоятку своего меча.

– А если мы не справимся со Зверем, и он обрушится на город? – спросил Бажен.

– А ещё не поздно, давай назад привяжу. Вот верёвка. Привязывать? – Альяр протянул ему верёвку. Бажен опустил голову, постоял, потом сказал решительно. – Нет, будем биться.

– Тогда костёр зажигай, время не трать!

Снежный дождь прекратился, и в клочьях разорванных туч показалась луна. Стало светлее. Альяр уже основательно промёрз, а чудовище всё не появлялось. На берегу Бажен суетился возле костра.

«А хорошо, всё-таки, что я не один.» – подумал Альяр.

Он хотел окликнуть Бажена и спросить, действительно ли сегодня должно появиться чудовище, нет ли какой ошибки, но тут поверхность озера вспучилась гигантским пузырём. Из воды показалась сначала бугристая спина, потом голова, размером с хорошую лодью, украшенная тремя рогами. Оно не спеша потянулось зубастой пастью к Альяру, но наткнулось на меч, взревело от боли и полезло на берег, намереваясь смять его своей тяжестью.

Огромная туша Зверя на суше стала неповоротлива, и только голова на длинной шее была более или менее подвижна. Однако, тело чудища оказалось покрыто толстой бронёй, от которой отскакивали стрелы, и даже стальное лезвие меча оставляло только царапины. Уклоняясь от взмахов головы, Альяр разил гадину, стараясь попасть туда, где шкура была тоньше – ноздри, глаза и пасть. Удары его причиняли Зверю боль, но были неопасны. Альяру никак не удавалось подобраться под горло, в то место, где броня была тоньше и можно было нанести смертельный удар.

Наконец Чудище с такой силой ударило головой, что Альяр отлетел далеко в воду. Ослеплённый яростью и болью Зверь ринулся в город, намереваясь снести всё на своём пути, но Бажен к тому времени уже отыскал несколько бочек со смолой и поджёг всю пристань, отрезав чудовищу дорогу в город.

Полыхали старые лодки, сараи, сваи, доски и брёвна, сваленные на берегу. Зверь в ярости метался по берегу, обжигаясь и поднимая снопы искр. Наконец, Чудовище повернуло обратно в море и погрузило в холодную воду свою израненную, обожжённую морду. Как раз из воды Альяр и добрался мечом до уязвимого горла.

Хлынула чёрная кровь, расплываясь на поверхности моря маслянистыми пятнами. Чудище забилось в конвульсиях, поднимая волну и круша в щепки корабли у пристани, потом затихло, покачиваясь на волнах.

После того Альяр и Бажен долго возились, отделяя голову Зверя от туловища, используя поочерёдно все инструменты, которые Бажен смог раздобыть в амбарах на пристани – в ход шли топоры, багры, пилы, кувалды. Уже светало, когда они мокрые с головы до ног, чёрные от грязи и копоти, уставшие и продрогшие сели греться возле догорающего пожарища. Голова чудовища с оскаленной мордой валялась на берегу, а тело, словно громадный поплавок прыгало на волнах.

Альяр и Бажен сначала долго сидели молча, по очереди вытягивая к огню озябшие ноги и руки.

– Да, натворили мы дел, брат, – наконец нарушил молчание Альяр – всю пристань сожгли.

– А мне понравилось. – сказал Бажен. – И не страшно ничуть. Страшно было только вначале, потом ничего.

– Здорово ты это придумал – смолу поджечь. – продолжал Альяр – А то эта гадина бы снесла городские ворота, пока я соображал, как лучше её подковырнуть.

Они с азартом стали вспоминать подробности сражения, подшучивая друг над другом. И каждый почувствовал себя счастливым.

– Может научишь меня как ты это так… мечом. И вообще… всему. – Бажен смутился.

Альяру стало смешно – какой из него учитель, он совсем ненамного старше своего ученика.

Наконец, Бажен спохватился: – Надо уходить, а то люди придут, надают ещё по шее. Пойдём отсюда, – он поднялся, отряхнулся и решительно зашагал к городским воротам

– За что по шее? – возмутился Альяр, послушно двинувшись вслед за ним.

– А смотри, добра мы сколько пожгли. Лодки, амбары. Красную дорожку нам точно не постелют.

– Дорожку не постелют? Да нам не то, что дорожку, нам венки должны сплести из этого, как его, из мирта и красивые девушки должны нам возложить их на головы. А мы должны возлежать на ложе и вдыхать фимиам. – Альяр вдруг подумал про Злату.

– Э-э, что вдыхать? – нерешительно спросил Бажен

– Неважно. С ума, что ли здесь посходили? Лодки дороже людей? Что в этом городе происходит? Мне кто-нибудь, что-нибудь объяснит? – Альяр со злости наподдал ногой тлеющую головню, так что взметнулись искры.

– Это всё Морок. – Ответил Бажен.

– Чтооо???

– Ну туман такой, – пояснил Бажен – С тех пор как Камень пропал, Нежить его насылает на город. От него люди злые становятся, жадные, боятся всего.

– В головах у них морок! – воскликнул Альяр – Придумают же! Три года зверюга людей запросто жрала, а мы её, два молодца, взяли и уделали за ночь. Какой ещё морок?

– Чудище это Свентовит послал нам в наказание за то, что Камень не уберегли. Теперь ожидает нас новая кара, хуже прежней. Вот увидишь, так и скажут, – не унимался Бажен, продолжая свои мрачные пророчества.

– Молчи, Бажен, ой молчи. А то я огорчусь, и эти стены сам по камушкам разберу.

Они разошлись, договорившись о скорой встрече, и каждый заспешил к себе. Бажен – обрадовать родителей, Альяр – завалиться спать.