Читать книгу Минимум Дальтона. Часть 2 - - Страница 2

Во главе накрытого стола восседала Александра. По правую руку сидел ее верный рыцарь, по левую – Феликс и Николай Петрович. Даша, в гордом одиночестве, устроилась на противоположном конце стола.

– Итак? – вооружившись ножом, пожилой шифровальщик нарезал принесенные с кухни деликатесы.

– Они решили взять нас измором, – сухо сообщила Саша. – Не удивлюсь, если к утру начнется штурм квартиры.

– Вы что, до утра у меня сидеть собрались? – попробовал возмутиться Феликс.

– Я – да, – Григорьев облизнул ложку, которой накладывал черную икру. – Я уже не мальчик туда-сюда с дачи и обратно кататься.

– А у меня дома есть нечего, – Стин оглядел стол и плотоядно потер ладоши.

– Супер, – галерист, казалось, был шокирован подобной беспардонностью. – А мне что делать?

– Любить, кормить.

Даша задумчиво рассматривала тарелку с фруктами.

– Какие сочные плоды. Они прекрасны.

Все удивленно посмотрели на пару яблок, подвядший розовый киш-миш и ветку бананов, от которых даже наклейки не отлепили.

– Точно. Картина прямо на продажу, – сыронизировал Григорьев. – Надо тебя на мою дачу пригласить, ты хоть фрукты нормальные увидишь.

– Кстати, по поводу картин, – рыжая принялась озираться, оглядывая стены. – А где тот натюрморт, что предлагала вдова генерала?

Хозяин квартиры недовольно нахмурился.

– Какой натюрморт? Какого еще генерала?

– Автора не помню. Кто-то из малых голландцев. Там еще на переднем плане был засохший кусок хлеба, ошкуренный лимон и побитая молью дохлая утка. Ты еще сказал, что приобретешь его только когда ослепнешь?

Не сводя с парочки пристального взгляда, Александра внимательно вслушивалась в каждое слово. Однако Феликс лишь равнодушно пожал плечами.

– Что-то вспоминаю… Но так, смутно. Зачем он тебе?

– Натюрморт мне без надобности. Есть интерес ко второму лоту. Генеральша его в нагрузку предлагала. Мне казалось, что ты им заинтересовался.

– Может потом о работе поговорите? – перебила Александра. – У нас сейчас есть более важные темы.

– А для нас тема искусства самая важная, – огрызнулась Даша. – О чем хотим о том и говорим. Феликс, помнишь, как ты в него вцепился, говорил еще, что редкий экземпляр, английская работа, – она едва заметно подмигнула галеристу.

И тут Феликс оживился.

– Английская работа… Конечно, помню. Да, я купил его.

– Я так и думала, – Даша снова подмигнула. – Он оказался в хорошем состоянии?

– В отличном, – галерист моментально приосанился и принялся ухаживать за гостями с двойным усердием:

– Вы совсем ничего не едите. Стин, накладывай побольше, когда еще в следующий раз поешь. Санек, вино, шампанское?

– Спасибо, у меня вода есть.

– На самом деле, ты права, – продолжал суетиться Феликс. – Нужно держаться подальше от бывшей конторы. Мы на пенсии, на заслуженном, так сказать, отдыхе… Кстати! – он вдруг посмотрел на Григорьева. – А у вас мыши на даче есть?

– Чего? – садовод едва икрой не поперхнулся. – Какие мыши?

– Послушайте, – галерист развернулся в его сторону всем корпусом. – Я знаю, вам нужна кошка. У моей соседки окотилась бирманская кошечка. Такие прелестные котятки! Хотите, фотографии покажу?

Пожилой садовод от неожиданности пронес ложку мимо рта и ткнул ей в щеку.

– Блин, да что ты несешь? Не хочу я ни на каких котов смотреть. У меня уже есть кот, и мышей он, кстати, не ловит.

– А этот будет ловить. Николай Петрович, поверьте, котятки такая прелесть, такие масипусечки, такие миленькие, прямо мимишечки, – галерист умильно прищурился и потряс кулачками. – Хотите фото?

– Абдулькасым, иди в жопу. Сань, извини, пожалуйста.

Александра поставила бокал на столик.

– Ничего, ничего. Феликс, с тобой все в порядке?

– Да что опять не так? – брюнет обиженно надул губы. – Теперь вообще ни о чем говорить нельзя?.. Кто-нибудь галеты будет? Я принесу.

– Зачем тебе галеты? – Александра недоверчиво прищурила правый глаз. – Вон, хлеб ешь.

– Когда ты так смотришь, ощущение, что ты целишься, – Феликс встал и направился в сторону кухни. – Я предпочитаю галеты. Мне что теперь, вкусовые привычки из-за вас менять?

Александра хотела было пойти следом, но заметила, как рыжеволосая роется в своей сумке.

– Что ты там ищешь? – она сделала угрожающее движение в ее сторону.

– Не твое дело.

– Стин, забери у нее сумку.

Каскадер растерялся. Он еще ни разу ни обыскивал женщин.

– На! – Даша впихнула сумку ему прямо в руки. – Досматривай.

Стин вспыхнул.

– За кого ты меня принимаешь?

– За ее подвывалу, – она обличительно кивнула на Александру.

Блондинка недобро сощурилась.

– Не нарывайся.

– Да была надобность, – рыжая перевела взгляд наверх и принялась с интересом изучать потолок.

– Успокойтесь обе, – буркнул Григорьев, наливая водку себе и Стину. – Лучше посмотрите, что с Федей гражданская жизнь сделала. С виду вроде нормальный мужик, а манеры стали, как у этих, меньшинств проклятых… «Масипусечки!» Бррр! – он махнул стопку и снова потянулся за бутылкой

– Мне – все, – Евстигней накрыл рюмку ладонью. – Мне больше нельзя.

Пожилой шифровальщик обреченно кивнул, показывая, что ничего иного от этой жизни он, собственное, и не ожидал.

– Докатились, нормальному человеку выпить не с кем, – и хотел уже было поставить бутылку обратно, но Александра поспешила приподнять свой бокал.

– Не расстраивайтесь, Николай Петрович, я составлю вам компанию. Дамское общество вас устроит?

– Как будто у меня есть выбор!

Стин коротко рассмеялся.

– Петрович, ты слишком мало хочешь от жизни.

Подхватив кусок осетрины, Григорьев выдохнул, опрокинул стопку, затем сунул нежную розоватую мякоть в рот и принялся неторопливо пережевывать.

– Ты, малец, с мое поживи, – философски заметил он. – Я вот, в твоем возрасте…

Воспоминания оборвал нечеловеческий вопль.

Перепуганные женщины и Стин подскочили со своих мест, Григорьев, наоборот, присел, схватившись за сердце.

– Где?!

– В спальне! – Александра выскочила из-за стола.

Остальные рванули следом.

На полу, рядом с огромной кроватью, укрытой балдахином, в безвольной позе сидел Феликс. Правой рукой он прижимал к уху какую-то круглую штуку, а в левой держал нечто напоминающее душевую лейку. Красивое лицо перекошено было так, что узнать галериста можно было исключительно по отпечаткам пальцев.

– Гадина, – процедила Александра, бросая на рыжеволосую испепеляющий взгляд.

Та лишь плечами пожала.

– Сама удивлена. Даже представить не могла, что этот аппарат до сих пор работает. Раньше технику делали на совесть.

Неожиданно Феликс издал очередной вопль, да таким жутким голосом, что садовод не выдержал и запустил в хозяина квартиры подушкой.

– Идиот какой-то, – он погрозил тяжелым кулаком. – Надо же так орать.

Феликс и впрямь походил на тяжелобольного: лицо побледнело, правый глаз дергался, руки ходили ходуном.

– …Нет! Ничего без меня не предпринимайте! – кричал он в трубку. – Не надо собирать чемоданы. Я сейчас к вам подойду… Почему?.. Ну почему?!!.. Хорошо, я понял. Понял!

Бросив трубку, Феликс заметался по квартире словно подстреленный заяц. Однако, споткнувшись пару раз о бесчисленные козетки и пуфики, рухнул на антикварную оттоманку, после чего застыл в бесконечно отчаянной позе.

Ничего не понимающие гости, настороженно поглядывали на раздавленного горем хозяина, но с расспросами не спешили: плохие известия получать никому не хотелось. А то, что известия будут плохими, сомневаться не приходилось.

Первой, разумеется, не выдержала женщина.

– Что случилось? – Даша подняла подушку и пожила на кровать.

Александра глянула так, словно хотела ударить.

– А ты думаешь, почему я запретила отвечать на телефонные звонки?.. Я же вас, идиотов, спасала, – она присела на пуфик перед галеристом. – Хватит скулить, давай рассказывай.

Но Феликс лишь мотал головой, показывая, что не в силах произнести ни звука.

– Правда, Федь, хватит придуриваться. Что случилось? – Григорьев, по обыкновению, не выбирал выражения. – Помер, что ли кто-то?

– Пока нет, – простонал хозяин квартиры. – Но ждать осталось не долго. Мою тетю отправляют с заданием

– Куда?! – вскричали трое дружным хором. Александра лишь негромко выругалась.

Феликс с неожиданной яростью ткнул в окно.

– Туда!

Все автоматически повернули головы. Снаружи, разноцветными огнями переливалась надпись «Ресторан».

– Можешь выражаться яснее? – садовод снова начал злиться.

– Мою тетю отправляют в Сирию, – Феликс упивался своим горем. – Мою тетю!.. Человека, который верблюдов видел только в зоопарке!

– Ты уверен в этом? – осторожно поинтересовался Стин.

– Конечно, уверен! Мы в детстве часто там бывали, – голос хозяина квартиры вдруг стал слезливым. – И тетушка всегда приговаривала: «Когда-нибудь ты обязательно увидишь этих гордых животных на воле…»

– Да провались ты пропадом со своими верблюдами! – набросился на него Григорьев. – Тебя не про то спрашивают. Может, ты неправильно понял про Сирию? Она что, так прямо и сказала?

– Разумеется, нет! – Феликс смерил пожилого шифровальщика презрительным взглядом. – Моя тетя не дура. Она сказала, что хочет навестить племянницу.

Гости переглянулись.

– И что с того? – спросил за всех Евстигней.

– А то, что у моей тети всего один племянник и одна племянница. Есть еще троюродная, но об этом я даже думать не хочу.

– Ну и ч-что? – от всех этих треволнений садовод начал слегка заикаться. – У меня так и вовсе никаких племянников нет. Ни родных, ни пятиюродных. Ч-что ж мне теперь, ни с кем не прощаться и не здороваться?

Феликс подскочил к Григорьеву, схватил его за грудки и буквально выплюнул ему в лицо:

– Моя сестра живет в Сирии! Так понятнее?!

Трясущийся от злости садовод оттолкнул галериста и принялся оттирать лоб обшлагом рукава.

– Ты чё, совсем больной? Слюни подбери.

Александра протянула заплеванному садоводу салфетку и попыталась успокоить мужчин:

– Феликс, в самом деле, приди в себя. Что, если твоя тетя просто решила навестить племянницу, с которой не виделась много лет?

– Нет, им нужен Али! – стеная, Феликс принялся рвать волосы на голове: – Это конец, конец…

– А кто это – Али? – спросил Стин.

– Муж моей сестры, – сейчас галерист напоминал брошенную куртизанку. – По совместительству, один из крупнейших поставщиков оружия на Ближнем Востоке. Он лично знаком со всеми военными министрами в развивающихся странах, а также с доброй половиной ближневосточных террористов. Уверяю – это единственная причина, по которой они ее туда забрасывают.

– Торговля оружием? – удивился Стин.

– Связи с террористами! – рыкнул брюнет.

– А ты-то сам с ним знаком? – поинтересовалась Александра.

– Разумеется, – с видом человека, ставшего почетным донором за один день, Феликс откинулся на подушки. – По нашим каналам я помог провернуть ему пару сделок с оружием… Потом с камнями… Было и еще кое-что, – длинные артистичные пальцы нервно оглаживали шелковое шитье. – Мой зять здорово на этом поднялся, а я получил возможность познакомиться с очень важными людьми в том регионе… Ни тетю, ни сестру о наших отношениях мы, разумеется, не информировали и, на всякий случай, контакты между женщинами блокировали. Так было безопаснее для всех. – Приподняв голову, Феликс посмотрел на товарищей. – Так кого они, на самом деле, хотят послать?

– А тебя-то туда зачем посылать? – возразил Григорьев. – Что еще она сказала?

– Ничего она больше не говорила. Просто плакала.

Даша обессилено опустилась в роскошное старинное кресло рядом с роскошной жирандолью. Подсвечник, усыпанный подвесками из фарфора и цветного хрусталя, в другой раз непременно привлек бы ее внимание, но сейчас она словно ослепла и оглохла.

– Господи, что же теперь делать…

– Хватит! – рявкнула на них Саша. – Разнылись тут на пару. А я ведь вас предупреждала: никаких больше контактов.

– И что бы это изменило? Ей задание УЖЕ дали. По-твоему, надо ее бросить?

– Что значит бросить? Ариадна Ильинична не ребенок. Она владеет серьезным бизнесом. Что с ней может случиться?

– В самом деле, – неожиданно вмешался Григорьев, – что такого произойдет, если твоя тетка слетает в Сирию? А? – И он выставил вперед указательный палец. – Я тебе отвечу: ни-че-го. Ну пообжимается пару дней с племянницей. Этот ваш Али с ней даже разговаривать не станет… В результате старушенция просто прошвырнется по миру, погреет косточки и спокойно вернется обратно.

Забыв про мигрень, Феликс взвился как укушенный.

– Спокойно вернется обратно?! – заверещал он неожиданно тонким дискантом. – Вы хоть иногда соображаете, что говорите? Ее сначала используют, а потом, как и меня когда-то, подставят и уморят в безводной пустыне. Вы хоть на секунду представляете, что такое босиком бежать по раскаленному песку несколько километров?

Григорьев на всякий случай отодвинулся подальше.

– Во-первых, я очень сомневаюсь, что твоя тетя начнет скакать из одной постели в другую… А во-вторых, – тут он все же сорвался и тоже принялся кричать: – Чего ты вечно тычешь своим чертовым песком?! Ой-ой-ой… – схватившись за сердце пожилой шифровальщик опустился на оттоманку рядом с еще одним бюстом Наполеона. Хозяин квартиры был явно не равнодушен к императору. – Что-то мне нехорошо. Я, пожалуй, прилягу.

– Николай Петрович, может вам водички принести? – Даша поспешила на помощь. – Так удобнее? – она подложила ему подушку под голову. – У вас есть с собой таблетки?

– Спасибо, родная, возьми в верхнем кармане…

– Хотите вам давление померяю?

– Нет, нет, спасибо. Просто немного полежу.

– В самом деле, отстань от человека, – Александра следила за хлопочущей гостей с явным неудовольствием. – А тебе, Феликс, не стоит все время старое вспоминать. Николай Петрович прав, вряд ли тетя станет повторять твои подвиги. К тому же по пустыне ты бежал ночью, а ночью там совсем не жарко.

– Не собираюсь унижаться до объяснений, – Феликс гордо вздернул голову.

– Тебе никто этого и не предлагает, нам просто надо решить…

Мелодичный перезвон карильонов заставил всех замолчать.

– Да что ж за вечер такой! – простонал Григорьев. – Опять какая-нибудь гадость.

– А как все хорошо начиналось, – вздохнул Стин и посмотрел на Феликса. – Ждешь кого-нибудь?

– Нет, – буркнул тот. – В это время обычно консьержка приносит почту. Пойду проверю.

В отсутствие хозяина квартиры в спальне повисла тишина. Даша отрешенно рассматривала подвески на жирандоли, Александра прислушивалась к шуму из холла, Григорьев постанывал, и только каскадер с живым любопытством осматривал пышный интерьер хозяйской опочивальни.

– Везет же некоторым, – он потрогал кровать, пытаясь оценить мягкость царского ложа под пышным балдахином. – С такого, наверное, и вставать-то не хочется. А у меня дома даже кота нет.

– На кой тебе кот? – умирающим голосом поинтересовался Григорьев.

– Тапки будет носить.

– Где это ты таких котов видел, чтобы тапки носили? – рассмеялась Александра.

Вихрастый каскадер грустно улыбнулся в ответ.

– Наверняка где-нибудь ходит-бродит такой ученый кот… И в зубах у него мои тапки.

Саша белоснежно заулыбалась.

– А я вот завидую, что нашему Фирдоуси письма пишут. Пишут! Рукой! А мне только смски шлют, да электронные письма.

– Давай, я тебе буду писать, – Стин смотрел влюбленным взглядом.

– Давай.

– А твой жених не будет ревновать?

– А я ему не покажу.

Даша переключилась с жирандоли на спинку кресла, делая вид, что изучает рисунок обивки. Григорьев деликатно кашлянул.

– Ребята, я бы вышел, но у меня сердце прихватило. Но я вас почти не слышу.

Стин протянул руку. Александра потянула ему свою. Кончики пальцев соприкоснулись и… В спальню влетел бледный, как салфетка Феликс. Александра резко отдернула тонкую кисть.

– Что случилось?

– Тё… тё… тё…

Григорьев приподнял голову.

– Что еще?

– Тё… тё… тё…

– Да ударьте его кто-нибудь!

– Феликс, что случилось? – Александра выпрямилась. С нее моментально слетел весь лирический настрой

Феликс протянул часть фотографии с отрезанной тетиной головой.

– Они приговорили ее!

Даша почувствовала, как паркет поплыл под ногами. Закричав, как раненый гепард она вцепилась ногтями в антикварную обшивку и рванула с такой силой, что старинный атлас не выдержал и с треском лопнул сразу в нескольких местах.

– Неееет!!!

Пожилой садовод, не ожидавший античных разворотов событий, в ужасе подскочил и с размаху треснулся о стойку с Наполеоном. Бронзовый лоб оказался на порядок крепче человеческого, и садовод рухнул, как подкошенный. Падая, он ударился затылком об угол оттоманки, после чего окончательно затих на мозаичном паркете.

Александра застыла с поднятыми руками. Трудно было сказать в какой именно момент она их подняла, но выражение лица не сулило рыжеволосой гостье ничего хорошего.

– Женщина, вы вообще контролируете себя? – отчеканила она ледяным тоном, переходя на «вы»

Стин осторожно опустил руки своей подруги.

– Спокойно, милая, спокойно…

– Ты понимаешь, что только что убила человека?.. – Александра указала на бездыханное тело садовода.

Стин присел на корточки.

– Алле, Петрович… – он похлопал Григорьева по щеке. – Ты живой или как?

Пожилой садовод медленно, с каким-то утробным стоном, открыл глаза.

– Что случилось?..

– Ты только что проиграл Бородино.

– Что?

– Я говорю, Наполеон перешел Альпы в обратном направлении.

– Чего ты несешь?.. – Николай Петрович с трудом приподнялся с пола. – Какие Альпы?

– Швейцарские, по всей видимости.

– Феликс? – снизу вверх Григорьев вопросительно смотрел на хозяина квартиры.

Но Феликс, казалось, оглох и онемел одновременно. Глазами, полными ужаса, он взирал на прорехи в антикварном кресле.

– Ты… ты что наделала, гадина?..

Даша ощутила гнев, стыд и ужас одновременно.

– Тебе кого больше жалко – тетю или кресло? – с вызовом спросила она, пытаясь хоть как-то оправдаться.

Галерист бросился осматривать пострадавшее имущество.

– Боже праведный, да этому креслу двести лет! Я на него даже дышать никому не разрешал.

– Хватит скулить, – постанывая, пожилой шифровальщик попытался подняться на ноги. – Стин, помоги… Подумаешь, стул. Я из-за вас чуть Богу душу не отдал, – нащупав в нагрудном кармане очки, он кое-как нацепил их на нос и принялся рассматривать прорехи. – Дыра, конечно, знатная… Давай я своей Нине Ивановне его отвезу? Она тебе эту рогожку в раз заштопает – как новый будет. – И сдвинув оправу на кончик носа, сокрушенно поцокал. – Хотя тут, конечно, заплату ставить надо.

Галерист, лишенный слов, чувств и части имущества, рванул кресло на себя.

– Уберите руки!

– Ну не хочешь, как хочешь, – обиделся садовод. Правой рукой он все время потирал затылок, словно пытаясь оценить нанесенный ущерб наощупь.

– Да что происходит? – Даша растерянно огляделась. – Вы все сумасшедшие что ли? Вы вообще ничего не соображаете?

Саша снова окрысилась.

– А что случилось?

– Что случилось?!

Ближе всех к ней находился Григорьев, и, хотя вопрос задал не он, Даша наклонилась к его уху и проорала:

– Человеку голову отрезали!!!

Садовод снова рухнул как подкошенный.

Стин взял у Феликса фотографию Ариадны Ильиничны и внимательно осмотрел линию отреза.

– Ну чего ты панику разводишь? – обратился он к Даше. – Это же просто фотография. Голову отрезали у снимка. Не у живого же человека…

Но тут уже взбунтовался Феликс.

– Вообще-то это не просто фотография. Это – приказ об устранении.

– Глупости не говори, – Стин в который раз склонился над садоводом. – Вставай, Петрович, не время киснуть.

Еле живой шифровальщик с трудом разлепил глаза.

– Как я вас всех ненавижу…

– Ну зашибись! Нас-то за что? – удивился Стин. – Это все рыжая. Это из-за нее ты чуть с императором не встретился. Вот с ней и разбирайся.

– Да какая разница – живой человек или снимок? – продолжила отбиваться Даша. – По-вашему это нормально, человеку голову резать?

– А я вообще ничего не понимаю, – Феликс с содроганием отложил конверт в сторону. – Мы же сделали то, что они просили. Чего им еще нужно?

– Все! – Стин вскинул руки. – Я устал от этой кутерьмы. Давайте решать конкретно: скажете ехать на Ближний Восток – поеду. Скажете по домам расходиться – иду домой. Только решаем прямо сейчас.

Григорьев жалобно тянул руки к сотоварищам.

– Ребята, помогите…

Феликс и Стин одним движением подняли несчастного на ноги. Садовод продолжал себя ощупывать.

– Нечего тут решать, – Александра была как всегда категорична. – Нам нужно разъехаться подальше. Прямо сейчас.

– Куда?

– Да куда угодно. Только так мы сможем разрулить ситуацию. Я вас еще тогда предупреждала – нельзя реагировать на их требования, так мы делаем только хуже. Но и сейчас не поздно. Как только они поймут, что мы не будем впрягаться за своих близких, никто их и пальцем не тронет. И будет ваша Ариадна через пару дней дома в тапочках цветы поливать. В противном же случае их всех отправят не в Сирию, а прямиком на Марс.

На породистом лице галериста читалось сомнение.

– Но что им нужно?

– Какая разница? Нам нужно держаться от них как можно дальше. Вот и все.

– Тебе легко говорить, – возмутилась Даша. – Ты ничем не рискуешь.

– Если ты забыла, у меня там сестра. А вот ты тут каким боком, вообще непонятно. Ребята, – Саша обратилась к мужчинам. – Вы уже один раз пошли у нее на поводу, сделали так, как она хотела. И что из этого вышло? Ничего хорошего, только зря рисковали. Зато они, – она махнула рукой за спину, – поняли, что нами можно манипулировать при помощи наших близких. Спасибо тебе за это большое, – она снова с гневом посмотрела на Дашу. – Поверьте, сейчас единственный способ обезопасить себя и близких – вообще ничего не делать. А еще лучше стать недосягаемыми. Если мы на время исчезнем, то исчезнет и повод для шантажа.

Мужчины молчали. Даша тоже размышляла. От части чертова блондинка была права. Ариадна, конечно, сейчас не в лучшей ситуации, но вряд ли ей причинят настоящий вред. Поняв, что ни от заложников, ни от бывших сотрудников ничего не добиться, ее в конце концов отпустят. Предварительно, конечно, хорошенько помучают, но убивать точно не станут. А уступая шантажу, они все глубже вязнут в этой истории. Вместо того, чтобы отпустить пленников, им выдвигают еще более безумные задания. Это ж надо до такого додуматься: отправить пожилую женщину в зону боевых действий!

По спине побежали мурашки.

«А что, если это именно моя вина?» – зашевелилась в голове недобрая мысль.

И впервые ей стало по-настоящему страшно. Что, если это не она пытается разрешить проблему, а ею манипулируют для своих целей? Что, если Полетаев прав и у каждого в этой истории свой интерес?

– А если ее все-таки отправят в Сирию?

Блондинка фыркнула:

– С какой целью?

– Не знаю.

– Хорошо, давай так: что, по-твоему, Ариадна сможет сделать в качестве суперагента?

Даша вздохнула.

– Наверное, ничего…

Александра развела руками.

– Именно. Чистой воды блеф. У кого быстрее нервы сдадут.

– Ну, не знаю, – Даша продолжала колебаться.

Была у нее одна черта, которая помогала добиваться успеха и вместе с тем доставляла кучу неприятностей. Называлась она: «вижу цель, не вижу препятствия». Чтобы получить желаемое, она могла встать на пути даже у железнодорожного состава. Но одно дело, когда речь о работе, и совсем другое, когда под раздачу попадают родные и близкие. Ей вдруг вспомнились пронзительно-синие глаза, наполненные отчаянием. Что, если Полетаев ее действительно любит и пытается оградить от опасности? Где она еще такого дурака найдет, годами готового терпеть ее выходки? А Ариадна? Простое задержание за преступление, которого не было, теперь, благодаря ее упорству, грозит перейти в отправку на фронт. Кто дал ей право распоряжаться чужими судьбами?

Бывшего детектива охватило отчаяние.

– Но ведь Ариадна попросила меня о помощи…

– Все, забудь, проехали. Вы обе не сумели оценить серьезность ситуации. Теперь ты в курсе. Поэтому забудь и езжай обратно в свою Европу.

– А если она снова захочет попросить меня о помощи? Я не могу игнорировать ее звонки.

Саша молча вышла из спальни и через некоторое время вернулась, держа в руках две сумки – свою и соперницы. Достав конфискованный аккумулятор, Саша вернула его вместе с сумочкой.

– Напиши, что помочь ничем не можешь. Этим ты ее спасешь.

Даша отшатнулась в сторону.

– Что ты такое говоришь!

– В противном случае ты ее погубишь, – Александра походила на хирурга, сообщающего жестокую правду. – Они из мести отошлют тетку в Сирию. А я больше на ваши идиотские провокации не подпишусь. Даже не просите.

– Но она будет считать меня предателем!

– Понятно, – прозрачные глаза смотрели с пугающей прямотой. – Собственная репутация дороже жизни и здоровья близкого человека? Узнаю нашу вшивую интеллигенцию. Была о тебе лучшего мнения.

Даша стояла, понурив голову. Она действительно не знала, что ответить. Александра моментально почувствовала слабину.

– Послушай, – тонкие пальцы коснулись ее руки. – Когда все закончится, клянусь, лично подъеду к Ариадне и все ей объясню. Мы все подъедем.

– И что ты ей скажешь? – на душе было муторно.

– Что тем самым ты спасла ей жизнь.

Внутри все клокотало. Однако игнорировать сказанное, значит рисковать жизнями сразу нескольких человек. Имеет ли она на это право?

– Хорошо, – голос прозвучал глухо.

Но тут оживился Феликс.

– Что значит хорошо?! А что мне делать?

– То же самое, что и остальным, – отрезала Саша. – Прямо сейчас уехать и как можно дальше.

– Отлично! Сначала вы втравили меня в эту историю, а теперь я остаюсь один на один со своей проблемой.

– Проблема будет, если ты останешься.

– Ладно, – Даша направилась к выходу. – Я, пожалуй, поеду.

Хозяин роскошных апартаментов демонстративно перекрестился.

– Слава Богу, хоть кто-то отсюда уедет. Скатертью дорога!

– Я еще ничего не решила, мне нужно подумать.

– Конечно, подумай, – Александра смотрела недобро.

– Шли бы вы ВСЕ отсюда, – Феликс сделал соответствующий жест.

Даша вскинула сумку на плечо и поплелась к выходу.

– Тогда я тоже пошла, – Александра встала следом.

– В туалет? – Николай Петрович смерил девушку обеспокоенным взглядом.

Блондинка лишь рассмеялась.

– Домой. Мне завтра рано вставать, свадебное платье подгонять. А потом я улетаю.

– Ты нас бросаешь?! – хором вскричали мужчины.

– Я выхожу замуж. Если вы, конечно, об этом не забыли.

– Замуж? – Николай Петрович отчего-то выглядел самым обескураженным. – Чего ты там забыла?

– Вот, как раз, схожу и посмотрю. Вдруг там что-нибудь интересное окажется, – послав воздушный поцелуй, Александра направилась к двери.

– Я тебя провожу! – Евстигней кинулся догонять прекрасную невесту.

– А мне-то что делать? – Феликс жалобно протянул руки вслед. – Что, если тетю все-таки пошлют в Сирию?

Но Александра лишь беспечно помахала рукой на прощание:

– Пусть летит одна. Так будет безопаснее для всех. И в первую очередь для нее, – с этими словами блондинка выпорхнула из комнаты, оставив после себя едва уловимый аромат авторских духов.

– Вот это правильно! – чуя ненавидящий взгляд хозяина квартиры, Григорьев встал и потянулся к выходу в след за остальными. – У меня еще кабачки не обработаны, потом еще семенами заняться надо…

– Что б ты подавился своими кабачками, – пробормотал Феликс, захлопывая дверь за гостями. – Кулак недобитый…