Читать книгу …я живу со своей свекровью - - Страница 1

Сейчас 28 декабря 2023 года. На часах примерно 16.45. Я одеваюсь в теплую одежду и иду в детский сад, чтобы забрать Таисию. Умная колонка Алиса говорит, что в городе сейчас +10 и пасмурно. В ближайшие два часа осадков не ожидается. Я выхожу на улицу и вдыхаю вечерний южный воздух. Уже стемнело. Прежде чем пойти в сад, я захожу в продуктовый магазин и беру там три леденца. Один – Таисии, второй – мне, третий – мужу. Я направляюсь в детский сад. Спускаюсь по лестнице вниз, поскольку здесь холмы. Прохожу к нужной мне двери. При входе в нос ударяет смешанный запах пресной еды, детского пота и чего-то еще. Не могу определить. Хочу заметить, что в коридоре душно. Я подхожу к порогу группы. Я в уличной обуви. Не хочу пачкать большую комнату, где бегают и валяются дети.

– Вечер добрый! – говорю я воспитательницам. Одна – госпожа Алена, крашенная блондинка, полная, на вид лет 45-50 – улыбается мне и говорит на иностранном языке, что Таисия в туалете. На самом деле, я не разобрала речь воспитательницы. Она указала рукой на дверь, за которой находится туалет для детей. Вторая – госпожа Кристина, высокая, с вечно не довольным, либо грустным выражением лица, одетая так, будто у нее никогда не было приличной одежды – подскакивает с кресла и идет в туалет, чтобы поторопить Таисию. На мой взгляд, госпожа Кристина не умеет работать с детьми. Она постоянно на нервах. Либо она просто не довольна своей работой. Как-то раз, когда Таисия не хотела уходить домой, госпожа Кристина схватила ее на руки и отдала мне. А через 10 секунд, она снова кинулась к нам, чтобы одеть Таисию. Видимо, по ее мнению, Тася долго собирается. И видимо, она ожидала, что я буду как няня, одевать дочь, в то время как она уже должна сама одеваться и обуваться. В общем, поведение конкретно этой воспитательницы мне не понравилось. Не удивительно, что кто-то из родителей написал на нее жалобу.

Тася выходит из туалета, но не спешит бежать ко мне в объятия. Она даже не здоровается со мной. Она бежит к столику, где стоят кубики и машинки.

– Тася, – говорю я дочери, – хочешь, покажу фокус?

– Конечно, хочу, – говорит она. Я подставляю ей правый карман своей новой светло-серебристой куртки. И Тася вытягивает из него леденец. Только так я могу вытащить дочь из группы. По утрам я не могу поднять Тасю в сад, потому что она хочет спать. А по вечерам я не могу забрать ее домой, потому что она не наигралась с ребятами. Понимаю, ведь здесь гораздо интереснее.

– Говори воспитательницам: «До свидания».

Тася прощается с воспитательницами и детьми из группы и бежит к шкафчику, чтобы одеться. Я забираю у нее леденец и кладу к себе в карман с фразой «Съешь его дома». Тася возмущается, но она понимает, что сначала надо одеться и дойти до дома. И только потом уже съесть заветную конфету.

– Как прошел твой день? – спрашиваю я, попутно помогая Тасе надеть балоневые штаны для холодов. На самом деле, свекровь настояла, чтобы Тася их надела. Потому что сегодня утром на улице было 0 градусов по Цельсию. Вечно она пытается утеплить ребенка, чтобы та схватила тепловой удар.

– Нормально, – отвечает дочь.

– Надевай ботинки для улицы, а свои босоножки ставь в шкафчик.

Тася пытается надеть теплую обувь, но безуспешно. Она капризничает, психует, и потом просит меня ей помочь. Я не виню ее, застежка на ботинках действительно туговата для таких маленьких пальчиков.

Я помогаю ей надеть куртку, шапку и шарф. И мы выходит с ней из этой душной комнаты. Интересно, они вообще комнату проветривают?

– Мама, дай леденец! – требует Тася, протягивая мне свою маленькую раскрытую ладошку.

– Зачем? Пусть полежит у меня в кармане. Придем домой – и съешь его.

– Ну, мама! – капризничает дочь и залезает в мой карман. Леденец изъят. Ну, и ладно.

Мы идем домой. Тася выражает свое недовольство тем, что на улице стемнело и теперь ей страшно. Я пытаюсь ее успокоить тем, что я с ней и со мной она не пропадет. Но дочь меня как-будто бы не слышит. Она все еще возмущается, что на улице темно. По дороге домой мы рассматриваем с ней машины, припаркованные около сада и жилых домов. Дочь очень любит изучать марки машин. И каждый раз, как мы идем в сад или домой из сада, она показывает пальцем на машину и называет ее марку.

– О, мама, смотри. Это же Тесла!

– Да, дорогая. Это Тесла.

Сколько радости у ребенка на лице и в голосе, когда она видит редкую марку машины. В городе действительно мало Тесел. Электромашины еще не вошли в моду прочно, как хотелось бы.

Мы добираемся до дома. Благо идти нам пять минут. Я рада, что детский сад находится рядом с нашим домом. Ведь некоторым родителям приходится привозить своих детей на машинах, ибо рядом с ними нет садов.

Мы заходим с Тасей в квартиру. Нас встречает Ёсико, собака моей свекрови. Она породы сиба-ину. Похожа на лису. Этой собачке уже почти четыре года. Свекры, когда они еще были вместе, купили ее за три тысячи долларов. А потом увезли ее к себе домой. Ёсико уже дала в прошлом году потомство, целых три щенка. Свекровь особо не заработала на продаже ее выводка.

Привычка этой собаки: встречать каждого человека, который заходит к нам домой. Так она встречает Тасю и начинает облизывать ее лицо.

– Ой, Ёсико, привет! – радуется Тася, подставляя свое лицо на собачьи поцелуи. Я снимаю верхнюю одежду и пытаюсь пробиться в ванную, чтобы помыть руки. Тася и Ёсико загородили выход из прихожей.

– Тася, – говорю я дочери, – снимай куртку, шапку, шарф и штаны. И помой руки. – Эту фразу я произношу каждый день по несколько раз. Тася не всегда выполняет эти просьбы с первого раза. Она может в грязных уличных штанах пройти в кабинет к мужу, чтобы поздороваться. Она может не помыть руки, и начать есть еду грязными руками. Она может вообще не переодеваться в домашнюю одежду. Ее игнорирование меня очень сильно выматывает. Иногда я просто устаю, как попугай, по сто раз в день повторять одну и ту же фразу.

Я замечаю, что в квартире нет Миши, моего мужа, и тети Марины, моей свекрови. Почему я вообще называю ее тетя Марина? Я должна обращаться к ней по имени и отчеству, или просто по ее имени, Марина. Ее вторая невестка, Алена, с которой у нас с 2018 года отношения в напряжении, называет ее по имени. Я же так не могу. Я постоянно говорю «теть Марина, кто сегодня готовит обед?».

– Мама, помоги мне раздеться! – просит меня Тася. Я помогаю ей переодеться в домашнюю одежду. Пересматриваю одну кофту за другой на наличие пятен. Все кофточки с длинным рукавом грязные. И все они отправляются в стирку. Но я смогла найти что-то более-менее чистое. Тася готова. Я прошу ее еще надеть сверху кофту потеплее, ибо в квартире опять холодно, потому что отопление опять выключили. На время. Я тоже переодеваюсь.

К этому моменту уже вернулись Миша и его мама. Тася бежит их встречать, на перегонки с собакой.

– Привет, моя милая доченька! – говорит Миша. – А что это у тебя в руках?

– Папа, это же леденец. Мне мама купила, – хвастается со всей радости Тася.

– Ты что, опять дала ей сахар до еды? – взревела со своей комнаты свекровь. – Она же сейчас от ужина откажется, опять, как это было вчера. Сколько можно просить тебя? Хватит ей покупать сахар.

Ну, вообще-то Тася поела в саду. Но этого я не упомянула в разговоре. Почему? Банальный страх сказать свою точку зрения ввиду подавления его со стороны оппонента. Миша же ничего не сказал. Он просто вздохнул и ушел переодеваться.

– Чем ее сейчас кормить будешь? – свекровь не меняет свой недовольный тон. – Что есть в холодильнике? Ничего, конечно.

После ее слов я уже не взрослый человек, а закомплексованный обиженный ребенок, который хочет только одного: избежать конфликта. Я иду на кухню. Достаю из морозилки пачку цветных пельменей. Тася их очень любит. Пока я набираю воду в маленькую кастрюлю и зажигаю огонь на плите, я начинаю плакать от обиды. Это замечание со стороны тети Марины уже второе по счету, и это только за один день. Первый случился сегодня в середине дня. Я приготовила обед для всех. Но тетя Марина не упустила возможности заявить, что я приготовила мало еды, что я добавила мало специй, что Миша сейчас съест всю сковородку с мясом, и на ужин уже ничего не останется.

– Вот сейчас все съедим. И еды опять нет. Неужели нельзя было приготовить побольше?

– Я не готовлю много еды, потому что потом эта еда приедается и ее никто не хочет есть. Сколько испорченной еды мы тогда выбросили? Я лучше два раза в магазин схожу и буду готовить каждый день, чем мои заработанные деньги будут тратиться в пустую на продукты, которые никто не хочет готовить, а тем более, есть.

– Не соленое, – сетует свекровь на мою стряпню. А какая, по ее мнению, здесь может быть соль? Здесь и так достаточно специй. Я знаю, как она готовит плов. Пересаливает и, довольная, подает нам на завтрак, обед и ужин, примерно на одну неделю.

– А тебе нравится? – спрашиваю я у Миши.

– Очень вкусно, дорогая, – сквозь набитый рот говорит он.

– Он сейчас за второй порцией пойдет, – говорит тетя Марина, за обе щеки уплетая мою стряпню. Значит, ей все-таки нравится, как я готовлю.

– Потому что вкусно и не жирно, – говорит Миша, насыпая в свою тарелку добавку.

– А Тасю чем кормить? – спрашивает свекровь.

– Я сделаю ей омлет. Или сварю ей сосиски.

– Она должна есть нормальную еду, – заявляет свекровь со всей строгостью.

– Нормальную еду она не ест, – говорит Миша, – она ест «безопасную» еду, по типу картошки фри или макарон с сыром.

– Ты был таким же ужасным едоком, как твоя дочь сейчас, – жалуется тетя Марина.

Этот разговор утих, когда тетя Марина закончила трапезу и удалилась в свою комнату. Я была расстроена ее комментарием в мой адрес насчет еды.

Я не люблю, как готовит тетя Марина. Она вечно готовит еду будто на роту солдат. Потому что до сорока лет она обслуживала трех мужчин: своего мужа и двух сыновей. Видимо, она никогда не сможет избавиться от этой привычки. Как и от привычки быть токсичной, как ее мама.

– Я ушла! – крикнула тетя Марина из прихожей.

– А ты куда? – удивляется Миша.

– Как куда? Гулять.

– Что? Опять? С этим Валерой? – тон Миши немного издевательский. Он любит шутить над всеми, в особенности над своей мамой.

– Могу себе позволить! – уверено заявляет свекровь.

Тетя Марина, отыгравшись на моей нервной системе, уходит, оставляя после себя сильный аромат своих духов. Мое настроение испорчено до конца дня.

Пельмени готовы. Я подаю их Тасе. Она, как положено ребенку, балуется.

– Мама, дай сметану, – требует Тася.

– Дай сметану, пожалуйста! – поправляю я ее.

– Пожалуйста, – повторяет Тася.

Я достаю из холодильника сметану и отдаю ее на растерзание Тасе. Когда же она научится говорить «пожалуйста»? Тася начинает баловаться и теряет один пельмень в глубине баночки со сметаной. Для нее, зачерпнуть сметану и положить на тарелку – слишком просто. А дети не ищут легких путей. Несколько раз Тася пытается спасти несчастный пельмень из сметаны, но в итоге мясо потеряло свое тесто. Я срываюсь:

– Что ты делаешь? – повышаю я голос. – Быстро прекрати баловаться. Ешь нормально!

– Ты чего злая такая? – угрожающе смотрит на меня Миша. – В чем дело? Чем ты опять не довольна?

– Я всем довольна, – подавленным голосом говорю я. Опять жаловаться на его мать мне как-то не хочется. А ругаться с любимым мужем – тем более.

Миша и Тася поужинали, и каждый пошел заниматься своими делами: Миша – в компьютер, Тася – в телефон. Я же сижу на кухне и думаю о том, как же мне осточертело жить в чужой квартире по чужим правилам, и выслушивать в свой адрес фразы о неправильном воспитании дочери, неправильной готовке, неправильной уборке, и так далее и тому подобное.