Читать книгу …я живу со своей свекровью - - Страница 2

Сейчас 9 марта 2024 года. Вчера отмечали день великой эмансипации. И отмечали мы его с огромным съестным столом и небольшим количеством гостей.

Утро восьмого марта началось необычно. За день до праздника тетя Марина заявила, что к нам придут гости, а именно: ее родители, старший брат, его дочь со своей семьей; придут Вадик с Аленой (младший брат Миши и его жена).

– Настя, приберись в большом зале. Миша, иди в магазин. Список продуктов я отправила тебе в Телеграм.

– Окей, – заявил Миша, – давай сюда свою «золотую» карточку. – Миша с улыбкой протягивает матери свою ладонь.

– Ты что, совсем обалдел? – огрызается свекровь. – А на свои сбережения продуктов купить – жалко?

– Жалко у пчелы в попе, мама, – смеется Миша, – нет, серьезно, давай свою карточку. А-то сейчас из-за этих праздников у меня опять денег не останется, как это произошло к Новому году.

– Ты чего такой нищий? Как ты вообще свою семью содержишь?

– Нормально содержу, – возмущается Миша, – Настя, вот, тоже деньги зарабатывает. В феврале она заработала 320 евро. Мы смогли скинуться на коммунальные услуги.

Формально, я плохо зарабатываю деньги в этой стране. Из-за переезда мне пришлось переносить свой бизнес в другую страну. Здесь с поиском клиентов на фотосъемку дело обстоит немного сложнее.

– Мой красный кошелек в моей комнате. И ускорься, пожалуйста, сейчас в магазине люди все раскупят. На стол ничего не останется.

– О, Господи, ма, – раздраженно протягивает Миша, – успею я за твоими перцами. Успокойся!

– И пакеты возьми. И Настю с собой возьми.

– Один момент. Только в туалет схожу.

– Опять туалет, – возмущается тетя Марина.

У Миши поход в туалет стал, своего рода, ритуалом. Он может по 20, а иногда и по 30 минут сидеть в туалете, листая ленту в ТикТоке.

Пока Миша ушел на свидание со своим белым другом, я решила прибраться в зале. В квартире тети Марины – четыре спальные комнаты, кухня, прихожая, коридор, двойной балкон, две ванные и зал. Зал сам по себе очень красивый: он напоминает о стиле девяностых годов. В комнате – коричневая мебель: огромный обеденный стол и к нему несколько стульев с очень красивой обивкой (один стул подрала кошка), два кресла и диван, огромный шкаф для сервиза (сервиза больше, чем надо), почти никогда не включающийся телевизор, старые видеомагнитофоны и куча цветов в горшках, которые уничтожили подоконники тем, что иногда эти горшки протекают, когда их поливаешь. Еще в зале очень холодно поскольку им мы пользуемся крайне редко. Здесь стоит вешалка для сушки белья и пылесос. Они-то и портят весь антураж комнаты.

Прибираться в зале оказалось тяжелее, чем я думала. В итоге я так и не закончила в нем уборку. Я успела только убрать некоторые высохшие вещи. Миша заявился из туалета, и мы отправились с ним в магазин.

Погода была пасмурной. Солнце не желало появляться из-за туч даже в предпраздничный день. Я завела с Мишей разговор:

– Я рассчитывала валяться в постели, а не носится за продуктами в магазин, а потом с пылесосом по всей этой огромной квартире.

– Да ладно тебе, – говорит Миша, – это же круто, когда собирается вся семья.

– Да, безусловно круто, – соглашаюсь я, – но почему опять у нас? Почему мы опять должны, словно ужаленные в одно место, драить квартиру? А потом встречать гостей с натянутыми улыбками, чтобы усталость не взяла верх.

– Это традиция, – подчеркнул Миша.

– От некоторых из них пора отказаться. Ибо они себя изжили. Ты так не считаешь?

– Соглашусь, – со вздохом сказал Миша, – но, понимаешь, для мамы важна семья и родственники. Она говорит, что в последнее время мы все очень редко собираемся вместе. Бабушка Люба, и дедушка Вова почти никуда не выходят. Моя двоюродная сестра Саша родила. Вадику и Алене некогда заходить к нам в гости. Даже мы редко собираемся вместе за ужином. Маме важна сплоченность. Понимаешь?

Я понимаю, что тете Марине нужна сплоченность. Но как ей объяснить, что на дворе уже давно не СССР? И что мода на сборы за огромным столом в какой-нибудь праздник уже давно является пережитком.

Родители свекрови, Любовь и Владимир, уже давно не выходят из дома и не гуляют. Баба Люба не гуляет из-за опасности потерять сознание на улице, как это случилось с ней в том году. Ночью она встала с постели, чтобы взять себе стакан воды. Но давление подвело. И она упала лицом вниз на пол, разбив себе нос. Деда Вова выходит на улицу, чтобы сходить на работу, потому что находиться в квартире с женщиной, от которой у тебя двое детей, и которая не приятна характером, не приятное удовольствие. И дедушка, не обращая внимание на слабую ходьбу и медленное мышление, отправляется на работу. Его возит на машине один из наших знакомых водителей.

Старший брат тети Марины, Сергей, не всегда заглядывает к нам на чай. Он предпочитает после работы отдохнуть дома. Даже со своей дочерью и новоиспеченным внуком он видится крайне редко. Когда Саша родила, ее мама, Нина, жила с ней первое время, чтобы мама и малыш смогли прийти в себя и привыкнуть к друг другу. Когда дядя Сережа пришел к нам в гости, мы все поздравляли его с новым статусом.

«Ты внука видел?», спрашивает свекровь.

«Еще нет», отвечает дядя Сережа.

«А как назвали?».

«Не знаю, не узнавал».

«А фамилия у ребенка какая?».

«Ой, да тоже не знаю», ворчит дядя Сережа.

«Ты хоть что-нибудь знаешь?», восклицает свекровь.

«Знаю, что российские ракеты сбивают украинские, точнее американские, беспилотники».

Смешно, конечно, и одновременно грустно.

Двоюродная сестра Миши, Александра, осенью того года стала мамой. Ей и ее мужу, Андрею, тяжело находиться на праздниках и каких-либо других мероприятиях, поскольку сейчас их график зависит полностью от их шестимесячного сына. Его, кстати, назвали Лев.

Ну и последний лот в моем списке: Вадик и Алена. В последнее время я потеряла интерес к их компании. Я не хочу проводить с ними время, гулять с ними, разговаривать. Вадик, на мой взгляд, еще ребенок, и повзрослеет не скоро. А ему в феврале исполнилось 28 лет. Но, как говорится, первые сорок лет жизни мужчины – самые тяжелые. Его жена, Алена, в последнее время стала раздражать меня все больше и больше. После того, как она заняла руководящую должность в компании онлайн-кинотеатра, она считает нужным иногда вставить свои пять копеек. И, конечно же, тон ее разговора ко всем нам изменился. Отчего мне стало тяжелее с ней разговаривать. Но последний случай вывел меня из себя.

Когда я забирала Тасю из детского сада, дочь попросилась на площадку, немного погулять и покататься на самокате, который мы с Мишей подарили ей на день рождения. Вечер становился темнее и холоднее. И Тася поняла, что устала и хочет домой. А я поняла, что я замерзла и хочу ужинать. По пути домой мы встретили соседских детей. Они играли на площадке прямо около нашего дома. Естественно, у Таси отпали все желания идти домой. И появилось одно огромное: поиграть с соседскими школьниками, которые ее знают и очень любят. Я была настроена идти домой, греться и есть горячую еду, но у Таси были свои планы. Она никакими уговорами и силами не хотела идти домой. Когда мне все-таки удалось затащить ее в дом обманным путем, она закатила истерику на всю квартиру. И в этот момент пришли Вадик и Алена. Они увидели сие зрелище и потребовали объяснений. Когда Тася пропала из поля моего зрения, она открыла дверь и выбежала на улицу, в темноту и холод. Убежала она на детскую площадку к школьникам. Те, конечно, немного опешили от такой дерзости такой маленькой девочки. Они привели ее домой, но и тут у Таси случилась истерика. Миша отправился к ней на переговоры. И, казалось бы, переговоры прошли успешно. Ребенок успокоился и готов идти ужинать. Но не тут-то было. Тася забыла на площадке свою маленькую игрушечную машинку из под Киндер Сюрприза. Соседские школьники ее вернули, тем самым снова возбудив Тасю на новую истерику. Миша снова отправился на переговоры, которые оказались безуспешными. И тогда власть взяла Алена. Спустя пять минут к нам пришла Тася, спокойная и требующая горячей еды.

«Как ты это сделала?», спросил Миша.

«Как-как? Словами через рот. Надо с ней говорить, контейнировать ее эмоции, жалеть. А иначе результата не будет», – объяснила Алена.

«Так ведь я делал все то же самое. Почему у меня не получилось?», сетовал Миша.

Алена лишь пожала плечами.

А у меня как раз был ответ на этот вопрос. Потому что Алена – всего лишь тетя для Таси, и то не родная. Она не рожала ее, не кормила грудью, не качала. Это все делала я. Тася знает, что может мне доверять. А на Алену она не знает, как повлиять. Поэтому, не зная характера и реакции Алены, Тася пошла на уступки и успокоилась.

«Надо контейнеровать ее эмоции» отдавалась фраза в моей голове. Я посмотрю, как ты будешь контейнировать эмоции своего ребенка, когда устанешь пресекать истерику по любому поводу. Ненавижу, когда бездетные люди пытаются научить меня воспитанию моего ребенка. Хочется послать их на три веселые буквы, далеко и надолго. Но я же хорошая девочка. Я просто промолчу. После этого я стала меньше общаться с Аленой.

Вернемся к диалогу с Мишей.

– Я понимаю, – сказала я со вздохом. – Но, опять готовка. Еще и всем подарки покупать. В этом месяце мы разоримся. И вообще, на восьмое марта я хочу тишины и покоя.

– Такое не продается, Настя, – рассмеялся Миша. Он процитировал фразу ребенка из того смешного видео. Девочка с колпаком повара на голове подходит к маме и спрашивает ее, что бы та хотела заказать на завтрак, обед и ужин. И мама девочки отвечает ей, что та хотела бы на все эти виды трапеза тишины и покоя. На что ребенок ответил, что их кафе такого не продает. И в правду, смешно.

– О, и еще. Мама просила купить кинзу, – с важным видом сказал Миша.

– О, Боже, что такое кинза? – раздраженно спрашиваю я.

– Это такая зелень, которая похожа на петрушку.

– Так может возьмем петрушку вместо кинзы?

– Мама просечет это и убьет нас этой же петрушкой, – рассмеялся от собственной шутки Миша.

Мы посетили три магазина в поисках кинзы. Мы искали кинзу под иностранным названием. Но в итоге нужной зелени мы так и не нашли. Мы принесли полные пакеты продуктов домой. Пока свекровь сортировала товары в холодильник, я продолжила прибираться в зале, а Миша ушел в свой компьютер (господи, что он в нем делает целыми днями?).

– Миша, – взревела тетя Марина, – ты опять сел за свой компьютер?

– А в чем дело? – огрызнулся Миша, не довольный таким тоном.

– Пылесос взял и пошел пылесосить ковры. Завтра гости придут. И зеркала протри.

– Дай мне спокойно сделать домашнее задание. И я все сделаю. Не надо на меня орать.

Миша в том году взял курсы по программированию, так как он работает в IT-компании с младшим братом. Некоторые вещи в програмировании Миша не понимал. И он решил, что неплохо было бы подтянуть знания в этой области. Пока он спорил с матерью я быстро убрала мусор и вернула вещи на их законные места.

Утро восьмого марта началось с хлопотания тети Марины на кухне аш с семи утра. Петухи еще не успели проораться. А она уже на ногах. В прочем, я тоже проснулась ни свет ни заря. Мне пришлось быстро завтракать, чтобы не мешать свекрови готовить все сто-пятьсот блюд для своих родственников.

После завтрака проснулась Тася. Я привела ее в порядок, и после отправилась в магазин за цветами для тети Марины и Алены (хоть я к ней отношусь не со всей своей любезностью). Поначалу, я хотела купить цветы у продавцов около дороги. Но когда я услышала цены на первоцветы (микроскопический букет за 500 рублей на наши деньги), я мысленно послала этих продавцов далеко и надолго. Вслух нельзя. Помните? Я же хорошая девочка.

Я забежала в большой продуктовый магазин под немецким названием Kaufland. Огромный стол, заставленный цветами, был окружен покупателями, которые хватали и растаскивали цветы, не контролируя свою силу. Из-за чего половина этих цветов осталась с поломанными бутонами, лепестками, стволами и листиками. А вторая половина – завяла. Вот черт! Мне пришлось извернуться и пристально выслеживать хорошо сохранившиеся цветы, желательно по низкой цене. Я нашла какой-то цветок в горшке, желтого цвета, напоминающий фиалку. Для Таси будет в самый раз. За более-менее хорошо сохранившимися цветами мне пришлось идти уже в другой магазин. Помимо цветов, я решила, что Тася с цветком получит маленькую шоколадку (ибо я знаю, что с ней делает сладкое), а тетя Марина и Алена получат маски для лица.

В середине дня к нам пришли все наши гости. Первыми в списке были родители тети Марины. Они жили с нами по соседству, чтобы свекровь могла за ними присматривать. Интересная получается закономерность: сначала наши родители с нами носятся, а потом мы носимся с нашими родителями. Как-то раз бабушка Люба позвонила свекрови и сообщила, что дед куда-то убежал, и его уже долго нет. Она сетовала на то, что он мог заблудиться. Свекровь тотчас побежала его искать по всей улице, на которой мы жили. Однако своего отца она обнаружила в прихожей, сидящем на стуле. Вопрос: почему бабушка Люба решила, что дед куда-то ушел? Ответ: «я услышала, как хлопнула входная дверь».

«Эти старики меня доведут когда-нибудь!», возмутилась тетя Марина.

Миша помог бабушке и дедушке добраться до нашей квартиры. Мы помогли им снять верхнюю одежду и сложить подарки. Тася немедля побежала к шуршащим и блестящим пакетикам.

– А, ну, стоять, – закричала бабушка Люба, обращаясь к Тасе, – это не твой пакет. У тебя – другой пакет.

– О, бабушка, дай, дай, дай, – тараторила Тася, протягивая свои маленькие ручки.

– Попозже, – заявила та и обратилась ко мне, – так, а тебе я принесла подарок, и я хочу его с тобой обсудить.

О, нет. Только не это. Бабушка Люба любит устраивать такие дискуссии на самые разные темы. Понятно, что на старость лет надо себя чем-то занимать. Но себя, а не своих внуков, правнуков и детей. В любом случае, мне пришлось подчиниться и минут 10 слушать ее историю о том, как в СССР делали панно из маленьких кусочков ткани для детей. Я же пыталась схватиться за свекровь или Алену (эти двое уже пришли к нам), чтобы узнать, не нужна ли им моя помощь на кухне.

Бабушка Люба подарила Тасе коробку с карточками, где были написаны английские слова и указаны картинки к этим словам. И, конечно, по закону жанра, та вручила ей небольшой тубус со словами «мне сказали, что это хлопушка». Но в этом тубусе оказались маленькие мармеладки, которые Тася стала запихивать к себе в рот, словно она не человек, а хомяк.

Через несколько минут пришел дядя Сережа, без жены (тетя Нина работала в этот день). Он торжественно вручил всей женской части присутствующих тюльпаны, конфеты и косметику по уходу за волосами.

– Ой, мама, конфеты. Дай мне, дай мне, – закричала Тася.

– Нет, – воскликнула я, – сначала обедать со всеми нами. Хотя бы поешь картофельного пюре.

Во всей этой суете я и не заметила, как оказалась за огромным торжественным столом, опрокидывая в себя то ли Просеко, то ли Риуните. Вадик и Миша не упускали возможности подколоть бабушку Любу, которая пересказывала все новости, которые попадаются в интернете.

«Конечно, бабушка, Галкин самый настоящий гей!», смеется Вадик, получая от Алены осуждающий взгляд.

«Безусловно, бабушка, Китай захватит весь мир!», сдерживая смех говорит Миша, за что я бью его по руке. Потому что меня дико раздражает, когда над пожилыми людьми издеваются.

– Настя, – кричит свекровь, – почему Тася ест конфеты? Забери быстро у нее эти сладости. Ничего нормально не ест. А ты ей конфеты даешь.

Будучи немного под шафе, я немного вспылила:

– А кто дал ей конфеты? Кто эти конфеты принес? Вы ей даете конфеты, а потом вините меня, что она их ест.

Никто ничего не сказал по этому поводу. Видимо потому, что я оказалась права.

Мне пришлось хватать Тасю, нести ее в нашу спальню и вести переговоры, чтобы она отдала конфеты, иначе у нее заболит живот. Переговоры прошли успешно. Конфеты изъяты. Я вернулась к Риуните.

Еда на тарелках постепенно уменьшалась. По телевизору шел фильм «За двумя зайцами». Зал наполнился смехом, громкими разговорами о политике и женщинах, которые добились того, что женская часть этого земного шара теперь может голосовать, работать на любимой работе и не рожать детей.

Однажды я прочла шутку одной девушки-комиксистки: «Ненавижу феминисток, потому что теперь приходится работать». Смешно.

После двух часов поедания явств от тети Марины, пришли Саша и Андрей с сыном Левиком. Я хотела улучить момент, чтобы подержать его на руках. Но Алена меня опередила. Помню, как Алена с Вадиком пришли к нам домой через три дня после моих родов. Они принесли мне пять бордовых роз с длинными зеленными стволами. Обожаю розы. Алена вызвалась подержать Тасю, за что моя малютка решила немного пожевать ее руку своими беззубыми деснами.

«Ой, не ешь меня, не ешь. Я не вкусная!», шутила Алена. Это было мило.

Когда все гости разошлись (было уже шесть вечера), тетя Марина обратилась к нам с Мишей со всей серьезностью:

– Так, а ну быстро оделись и вышли с Тасей на улицу. Она целый день провела дома. Скоро с ума сойдет.

– О, дорогая, – обращается ко мне Миша, – выйди ты с ней на улицу.

В этот момент я хотела разбить его лицо обо что-нибудь очень крепкое. Миша не любит гулять с Тасей. По крайней мере, я так думаю.

– Нет, – отрезала тетя Марина, – оба оделись, одели ребенка и вышли на улицу. Я слышать ничего не хочу.

– Ма, – застонал Миша, – какая улица? Там холодно и темно. Я устал. Мы устали.

– Нужно еще собаку выгулять. Иначе она опять сделает свои дела дома.

Ох, точно, – опомнился Миша. – Ладно, сейчас мы все сделаем.

Хочу сказать, что я тоже не люблю гулять с Тасей. Ввиду ее возраста. Ей четыре года. Она очень смышлёная для своих лет. И жутко упрямая. Если ей сказать, что дважды два – это четыре, то она с пеной у рта будет доказывать, что дважды два – это пять. Но в тот момент я была дико уставшей: уборка, покупки продуктов и подарков (я три раза ходила в магазины, особенно за этой чертовой кинзой). Какая нахрен прогулка? Неужели ребенок не переживет одного дня без улицы? Но на горизонте маячила собака, готовая пописать прямо перед нами. Мы, с Мишей и Тасей, быстренько оделить в теплые одежды и вышли на прогулку.

– Ты понимаешь, что на этот женский праздник только мама получила подарок под названием «тишина и покой»? – ворчу я Мише.

– Да, понимаю, – соглашается он. – Завтра у тебя, может быть, будет тишина и покой.

Ага-ага, мечтать не вредно, как говорится.

Наша прогулка с Тасей и Ёсикой закончилась неприятно. Так как Тася с 12 дня до 17 вечера ела одни конфеты, а потом закончила эту трапезу тортом от бабушки Любы, у нее случилась истерика на фоне упавшего сахара в крови. Кто-то просто-напросто переел конфет. В итоге Тася требовала продолжения прогулки на плечах Миши, потом требовала такси до дома. Мы добирались до дома под истерики Таси: вместо такси – троллейбус, вместо папиных плечей – ее ноги. Дома она орала так, что казалось, будто мы ее расчленяем на живую.

– Чего она орет опять? – ругается тетя Марина, будучи в бигудях, без макияжа и в теплом халате.

– Чего-чего… – психовал Миша, – сахар упал. Накормили ребенка сахаром – получайте.

Тася пинала входную дверь и требовала, чтобы ее выпустили на улицу, так как она не нагулялась.

– А, ну, быстро прекрати кричать, Таисия, – начала поучать ее свекровь. – Сейчас соседи тебя услышат и вызовут полицию. Ты ведешь себя ужасно.

– Ты можешь ее не трогать? – взревел Миша. – Тебе только что сказали, у нее упал сахар, дай ей покричать. Она сама успокоится и придет к нам. Твои методы воспитания уже давно устарели.

Тетя Марина надулась и ушла к себе в комнату, громко хлопнув дверью. Тася, успокоившись, но не отпустивши обиду на нас с Мишей, начала раздеваться. И не просто раздеваться: она снимала шапку, шарф, куртку – и швыряла их во все четыре угла прихожей. В этот момент, безусловно, я хотела дать ей подзатыльник, как это делал мой отец, когда я была мелкой, но головой я понимала, что насилием к ребенку я ничего не добьюсь.

Тася, конечно же, успокоилась и тихо заснула в своей кровати после порции пельменей. А на следующий день после праздника я разгребала бедлам, который был устроен в зале: я убирала грязные тарелки в посудомойку и выбрасывала недоеденную еду гостями в мусорное ведро. Тетя Марина благополучно уехала на работу, а Миша уехал кататься на мотоцикле.

Чтоб вам всем потом пусто было…