Читать книгу Осколки зеркала Вечности и зелёная пантера - - Страница 6

Глава 3. Незнакомка

Оглавление

Чуть больше двух месяцев назад

Мир людей (наш мир), Юго-Восточная Англия, июнь 2004 года

Эдмунд Саннорт

Ну хоть «C» поставили, уже хоть что-то.

Эдмунд с невеселым видом плелся по центральной улице маленького английского города М. Несколько минут назад у него закончился экзамен по математике. Сами задания были не такими и уж и сложными, но Эдмунд никогда не любил этот предмет. И не очень понимал. Так что готовился к нему за несколько часов до начала экзамена. По традиции, которую он уже не нарушал много лет. Должна же быть какая-то стабильность!

Июньское солнце уже спряталось за горизонт, заливая ряды кирпичных домов тёплым розовым светом. Закат растекался по улицам, словно растаявшая конфета. Сладкие ароматы местных цветов, пышно разросшихся вдоль фасадов зданий, приятно щекотали нос и успокаивали. Их изящные тени сплетались с силуэтами от домов в причудливый узор.

На самом деле, многие считали город М. забытым во времени. Как минимум один его внешний вид говорил о многом. Старые заброшенные дома, покрытые шрамами долгой истории, соседствовали с новыми постройками. На окраине располагался военный аэродром. Он был почти заброшен, но иногда оттуда взлетали самолёты. Местные жители крайне редко куда-то выбирались из города, и вид самолета над головой вызывал у них восторг и мечты о далёких путешествиях. Люди в городе жили небогато, поэтому откладывали поездки до лучших времен. Которые никогда не наступали.

Эдмунд шел мимо новой пекарни – кирпичного здания в окружении ровных подстриженных кустов акаций. На окнах с декоративной резьбой красовалась вывеска «Пекарня дядюшки Джека! Мы открылись! Спешите стать первыми покупателями!». Из трубы струились мягкие кольца серо-бежевого дыма. Около пекарни стоял полный мужчина с покрасневшим от долгого стояния на жаре лицом. От его широкой одежды пахло хлебом и жженым сахаром.

Улочка Дрим Стрит считалась самой многолюдной в маленьком и тихом городке. Сегодня, в теплый вечер, на ней было непривычно шумно: в одном из баров показывали футбольный матч Чемпионата мира. Среди прохожих в основном были семьи с детьми, но иногда попадалась и молодёжь – редкое явление в «городе пенсионеров», как его часто называли. Раньше по этой самой улице Эдмунд ходил с воспитателями и приютскими ребятами. С грустью и завистью он смотрел на счастливые семьи, потому что сам никогда не знал и не помнил своих родных. Хорошо, что сейчас он жил с семьей, пусть и приёмной.

Булочник протянул Эдмунду рекламную листовку и задорно подмигнул:

– Отведай свежайшую выпечку дядюшки Джека!

Листок захрустел в руках пекаря, словно свежий багет. Эдмунд равнодушно взял буклет, кивнул и пошел дальше, вслушиваясь в шум собственных шагов, мягких и осторожных: он все ещё не сильно доверял этому миру.

– Мама, купи мне пирожное!

Маленький рыжий мальчик с веснушками хныкал и дёргал маму за длинную цветную юбку. Голос ребенка был тоненьким, словно писк комара. Женщина строго одёрнула его:

– Не сегодня, Билли. Много сладкого вредно.

Мальчик начал канючить и теребить маму за руку:

– Ну пожалуйста, мама!

Рядом с ним стояла девочка с двумя хвостиками, одетая в светло-желтое платье. Она засмеялась над проходящем Эдмундом. Он увидел ее сияющие голубые глаза. Нахмурился и попытался понять, чем он так позабавил ребенка. Смущённо отвернулся: ему всегда становилось некомфортно от чужого взгляда, даже детского. Пригладил растрепавшиеся от ветра волосы – густые, чёрные, неприятно лезущие в глаза. По его ладони пробежал мимолетный, невидимый окружающим разряд магии, который согрел его приятным теплом. Эдмунд улыбнулся знакомому ощущению.

Вскоре он приблизился к ветхой постройке в викторианском стиле – кирпичному зданию с декоративными балюстрадами и резными столбами. От старинных фонарей у входа падали желтоватые пятна. Около крыльца – небольшой сад с цветущими розами, источающими резкий запах. На стенах виднелись трещины – следы от зубов времени.

Тем не менее внутри оно выглядело вполне современно. Туда вели два входа: один, центральный, – в бар, а другой, сбоку, – в большой темный зал с картинами на стенах. Но сейчас зал был закрыт. Обычно там проводились выставки. Эдмунд сразу заметил рекламное объявление – «Выставка работ лондонского художника Валериана Хортона». Рекламу оформили в ярких, почти кислотных тонах, от которых у парня даже немного зарябило в глазах. Но смотрелась она весьма любопытно. Он внимательно поглядел на примеры картин неизвестного художник— сочетание абстрактных сказочных пейзажей, плавно перетекающих в знакомые европейские виды.

Около боковой части здания стоял смуглый молодой человек с темными волосами, на вид немного старше Эдмунда. На его футболке с принтом рок-группы виднелись разноцветные пятна от красок. Потертые джинсы с заниженной талией и искусственными дырками на коленках напоминали моду времен хиппи. От CD-плеера, закрепленного на поясе, к ушам тянулись черные проводки, местами перевязанные синим скотчем. Юноша приложил палец к губам и задумчиво изучал объявление, словно что-то искал в нем. Он повернулся к Эдмунду и остановил на нём заинтересованный взгляд своих необычных желто-карих глаз, а через секунду приветливо улыбнулся.

Эдмунд смутился и перевел внимание на соседнюю вывеску – бар «Золотой мяч». Деревянная входная дверь, украшенная фотографиями знаменитых игроков, была открыта. В бар шёл поток посетителей. Внутри звучал бодрый электронный сет, доносился запах алкоголя и жареных сосисок, слышался громкий смех.

Эдмунд приблизился к бару и заглянул в широкое панорамное окно. Помещение было оформлено под стилистику английского паба: кирпичные стены с грубыми деревянными полками, уставленными разноцветными кружками с логотипами известных спортивных команд, приглушенный свет, большая барная стойка, за которой виднелись ряды алкогольных напитков. По обеим сторонам от бара располагались огромные экраны, на который транслировался очередной матч. Добродушный бородатый бармен в белой футболке обслуживал гостей. Гвалт посетителей разносился на три квартала вокруг. Удивительно, как местные жители годами терпели подобное.

Забавно, как эти люди просто радуются обычной жизни, не думая о неизведанном за ее пределами…

Эдмунд мельком взглянул на собственное отражение в стекле и почувствовал себя призраком, а не жителем города М. Бесплотным фантомом с растрепанными черными волосами, правильными чертами лица, задумчивыми серыми глазами, усталым и немного отрешенным от мира взглядом. На его черной сумке через плечо блестел необычного вида металлический значок с изображением лиц в переплетенных ветках.

Эдмунд пригляделся и заметил, что на носу красуется большое чернильное пятно. Он принялся оттирать ручку пальцами.

Кажется, слишком старался на экзамене… Или погрузился в свои мысли. Вот над чем смеялась маленькая девочка у пекарни. Не привыкать.

Эдмунд часто витал в облаках, потому что реальный мир всегда казался ему совсем чужим, вызывал лишь беспокойство. Ему здесь не нравилось. Он хотел летать на драконах и сражаться со злыми волшебниками, а его зачем-то заставляли учить математику – ужасная несправедливость.

В свои четырнадцать лет Эдмунд сильно отличался от сверстников. Хотя бы тем, что мог не есть и не спать, потому что обладал самой настоящей магией. Это был секрет, с которым он ни с кем не делился. В свободное от учебы время он уходил в безлюдные места и практиковал магию по особому пособию для начинающих волшебников. Чудесную книжицу ему прислал неизвестный отправитель в качестве подарка на семилетие. Он не знал, кем был этот даритель, но подарок оценил сразу. И не выпускал книгу из рук уже много лет, изучал заклинания по несколько часов в день. Талант медленно, но верно раскрывался. Но при этом в реальном мире Эдмунд так и оставался непонятым одиночкой, потерянным среди суеты жизни.

Эдмунд снова взглянул в окно. Отражение с натертым до красноты носом рассеянно уставилось на него. Слегка смутившись, Эдмунд отвернулся от окна. Посмотрел вверх, где закатное небо с гудением разрезал вертолет, взлетевший со старого военного аэродрома на окраине города. Он собрался идти дальше, но его остановил приглушенный женский голос, прошептавший возле уха:

– Мальчик, не подскажешь, который час?

От неожиданности Эдмунд вздрогнул, резко обернулся, чувствуя внутри прилив неприятного тепла. Его взгляд встретился с абсолютно серыми (прямо как у него) глазами. Неизвестная пожилая женщина в винтажном чёрном платье смотрела на него так пристально, что ему даже стало не по себе. Колючий взгляд пронзал насквозь.

Саннорт опустил глаза, потряс рукой и посмотрел на часы, которые висели на его худом запястье. Часы необычной формы – пятиугольные, со спиралевидным циферблатом и кожаным шершавым ремешком. Свет от вывески растекался по стеклянной поверхности. Эдмунд всмотрелся в спираль, прищурился, пытаясь понять, который час – такая форма циферблата не очень удобна, и мальчик бы предпочел вариант с обычными цифрами, но творческая искра в нем всегда была сильнее, чем желание комфорта. Пока он определял время, все вокруг словно замерло.

Он по-прежнему стоял около бара, на самой шумной улице небольшого тихого города в Юго-Восточной Англии. Прохожие вокруг все так же гуляли, общались, заходили в магазины, смеялись, пили в баре и смотрели футбольный матч. Но внутри него что-то сжалось от тревожного предчувствия. Словно с минуты на минуты должно произойти чудо. Так ощущают себя дети, решившие ради шутки вызвать духов в хеллоуинскую ночь.

– Семь часов, сорок пять минут.

Эдмунд едва шевелил губами и старался не смотреть на женщину. Но ее взгляд все так же пронзал до мурашек. Хотелось поскорее уйти. Или остаться и выяснить, в чем дело?

– Времени совсем мало, Эдмунд.

– Вы знаете мое имя?

Эдмунд не поверил собственным ушам и в изумлении поднял глаза на незнакомку.

Внутреннее напряжение усилилось. Что-то было не так. Он не помнил эту женщину и не понимал, почему она знала его.

Она выглядела очень старой. Очень. Ее кожа настолько высохла, что, казалось, вот-вот лопнет, разорвавшись на лоскутки. Из её аккуратного пучка на голове не выбилось не единой пряди, хотя ветер за последние десять минут подул еще сильнее. Ее слегка сгорбленная тень напоминала образ смерти из старых сказок – едва заметная, неровная, скользящая. И сама она казалась призраком, а не живым человеком.

Но все же в ней было что-то живое. Голос. Совсем не старческий – звонкий, как у девушки, запертой в увядающем теле. И лицо. Эдмунд сразу приметил изящные скулы, правильные черты и глаза глубокого серого цвета. О, в этих глазах слишком много жизни! И серого.

– Да, я знаю твое имя. Мне нужно с тобой потолковать. Это чрезвычайно важно! – Она заговорила быстрее, и ее речь стала более живой. – Только здесь я говорить не могу. Людей многовато, и нас могут услышать. Пойдем в ближайший парк.

Он растерялся, не зная, как реагировать. Внутренний ребенок весь сжался и хотел сбежать. Эдмунд Саннорт помялся на месте, одной рукой расстегнул сумку, чтобы женщина не заметила. Запустил руку внутрь, ощупывая книги, которые тихо зашелестели под пальцами. Наконец нашел в одном из внутренних карманов твёрдый многогранный предмет и обхватил его ладонью, ощущая успокаивающую тяжесть и магическую пульсацию.

Камень волшебства. Предмет-помощник для юных колдунов из другого мира, которые ещё не прошли посвящение в маги. Этот ритуал могла провести только сильная и опытная волшебница с титулами мастера магии или леди – своеобразная магическая мать и наставница. Студентам элитных школ, в которые попадали только лучшие или знатные волшебники, особенно везло: их посвящала в маги Хранительница Леса Грёз и по совместительству преподавательница медитаций. Ученики простых магических школ проходили посвящение в своей школе, а элита – в самом Лесу Грез, священном месте. Перед поступлением в академии десятилетние волшебники отправлялись в Лес Грёз, где Хранительница позволяла каждому прочувствовать его собственную магию и слиться с ней. После этого дети могли колдовать без внешних атрибутов, используя лишь внутренние силы, голос и руки.

Эдмунд не знал, пройдёт ли он этот ритуал. Он мечтал о Лесе Грёз, о поступлении в магическую академию и постоянном совершенствовании навыков. Но за свои четырнадцать лет он ни разу не был в том мире и понятия не имел, как туда попасть.

– Кто вы? И как нашли меня? – недоверчиво поинтересовался Эдмунд, его рука сильнее сжала волшебный камень.

– Пожалуйста, пойдём вместе со мной в парк. Я все расскажу. Что успею…

Голос женщины слегка дрогнул, на лбу появилось с десяток морщин.

Несмотря на опасения, внутри Эдмунда вспыхнуло любопытство и уверенность. Он выпрямился и посмотрел прямо в глаза незнакомки.

В голове четкими кадрами возникло детское воспоминание…

***

Он, семилетний ребёнок, одиноко сидел в комнате, которую тогда делил со своей старшей приемной сестрой Маргарет – девушкой со взрывным характером. В комнате было розовым буквально все: пол, мебель, даже потолок. Сквозь плотные розовые шторы просачивался свет февральского закатного солнца – сочетание мягкого персикового и холодного фиолетового оттенков. Снег с тихим шелестом прилипал к теплому стеклу окон. На полу всюду валялась косметика Мэгги, пахло резкими и слишком приторными духами, которые двенадцатилетняя девочка снова стащила у матери. Маргарет ушла гулять с подругами, а Эдмунд остался один – неплохой подарок на день рождения. Пользуясь минутой тишины, он сидел в углу за столом и читал книгу об эльфах.

Это был первый день рождения в приемной семье, но даже сейчас про него забыли. Он привык. Ему не особо нравились дни рождения, по крайней мере счастливых он не мог вспомнить.

Но вот дверь с легким скрипом открылась, и в комнату бодрым шагом зашла миссис Саннорт – улыбчивая светловолосая женщина, похожая на добрую фею с цветами в волосах. В руках она держала большой круглый торт с голубой цифрой «семь» из глазури. Ее лицо сияло милой улыбкой. Она тепло посмотрела на Эдмунда. В нос ударил запах ванили и шоколада. Мальчик с интересом отложил книгу в сторону.

– Эдмунд, милый, с днём рождения! Это тебе. Я сама испекла. Надеюсь, тебе понравится.

Миссис Саннорт протянула ему подарок.

– Спасибо, миссис Саннорт…

Он осторожно взял торт. С интересом осмотрел его, чувствуя, как сердце забилось от волнения.

– Называй меня просто мамой. Не стесняйся, – ласково поправила миссис Саннорт. – Есть ещё кое-что для тебя, уже не от меня.

Через несколько минут она вернулась и протянула Эдмунду небольшую бумажную коробку, обвязанную белыми лентами.

Его сердце часто стучало от волнения. Он осторожно поставил торт на стол, робко кивнул и забрал подарок. Тяжеловато, но эта тяжесть приятная. Коробка шуршала под пальцами, словно стопка старых газет. От неё исходил сладковатый запах бумаги.

Не дождавшись, пока миссис Саннорт уйдёт, Эдмунд развязал ленту. Двумя руками отбросил крышку. И суетливо достал содержимое. Книга. Очень толстая старая книга. Мальчик вслух прочитал название: «Пособие для начинающих волшебников».

– От кого этот подарок?

Эдмунд с любопытством крутил книгу в руках. Ему нравился звук перелистывания желтых, едва не рассыпающихся страниц. Книга казалась дорогой и ценной, он понимал это даже в свои семь. Красная кожаная обложка, позолоченный переплет и витиеватые золотые буквы восхитили Эдмунда, словно в его руки попал музейный артефакт, овеянный великой историей. Ему сразу захотелось прижать к себе книгу и никому никогда не отдавать.

– Не знаю. Принес почтальон, отправитель не указан.

Миссис Саннорт неуверенно пожала плечами.

– Сп-пасиибо… Большое спасибо!

Голос Эдмунда дрожал от радости и волнения. Он не знал, кого благодарить, поэтому обратился к миссис Саннорт.

Она сложила руки в жесте умиления, по ее щекам пробежал румянец. Эдмунд аккуратно распахнул подарок. Чернила пахли сладко, словно старое дерево или сухие осенние листья. Красивый старинный почерк выглядел необычно, но семилетний Эдмунд уже отлично умел читать, поэтому все прекрасно понял.

Из книги с лёгким шелестом выпал слегка помятый, желтоватый от времени конверт. Миссис Саннорт аккуратно подняла письмо и осмотрела с задумчивым видом. Протянула пальцы, чтобы сорвать сургучную печать в форме сердца. Но Эдмунд ее остановил:

– Миссис Саннорт… мама… можно мне, пожалуйста, открыть это письмо самому?

– Конечно, милый.

Женщина с растроганным видом отдала ему письмо. Эдмунд с ловкостью снял клеймо, вынул старый лист бумаги, исписанный аккуратным почерком, и в нетерпении уткнулся в текст.

Дорогой Эдмунд!

Поздравляю с седьмым днём рождения. Очень жаль, что я не могу быть рядом с тобой сегодня, хотя очень хотела бы видеть, как ты растёшь. Пока буду посылать тебе письма, но в дальнейшем надеюсь на личную встречу. Сейчас я пишу тебе, чтобы рассказать, что вокруг тебя существует нечто большее, чем ты можешь увидеть. Есть множество других миров и вселенных. И ты, мой дорогой мальчик, родился не там, где ты живешь.

Хоть ты и выглядишь обычным ребенком, ты обладаешь невероятными способностями. Ты совсем не нуждаешься в еде, воде и сне, а главное – у тебя есть врожденный дар к магии. Может быть, через годы ты станешь Мастером магии, но понадобится время. Я хотела бы учить тебя, но сейчас не могу. Развивай пока свои силы самостоятельно, с помощью «Пособия для начинающих магов» и камня волшебства. Камень ты можешь достать прямо из страницы номер двести. Просто прикоснись к рисунку, протяни ладонь, и камень окажется у тебя в руках. Без камня магию лучше не применяй, потому что она может подействовать неправильно, пока ты не прошёл посвящение.

Из учебника ты узнаешь множество новых и интересных фактов о магических землях, освоишь различные несложные чары. И когда мы встретимся, я сама посвящу тебя в маги в легендарном Лесу Грёз. После этого камень тебе больше не понадобится. А пока будь счастливым и здоровым, мой мальчик, учись хорошо и, главное, не забывай мечтать!

Искренне твоя, Наставница.

Это был первый раз, когда Эдмунд, спокойный и молчаливый ребёнок, буквально прыгал от радости с криками: «Ура! Магия существует!». Разумеется, миссис Саннорт не восприняла это всерьез, посчитала всего лишь детской наивной радостью.

Как только Миссис Саннорт удалилась, Эдмунд, как было сказано в письме, вытащил камень волшебства прямо из книги и применил свое самое первое заклинание – чары Альтецио, способные двигать предметы. И в тот момент его жизнь разделилась на «до» и «после». Он отказался от еды, воды и сна, еще больше отдалился от мира людей и начал тайно изучать магию. Колдовать он уходил в какие-нибудь безлюдные места. А если вдруг слышал или видел, что кто-то идет, переставал творить чары и начинал просто взмахивать руками, делая вид, что занимается спортом.

***

Магия стала смыслом его жизни. Камень волшебства – талисманом, с которым он не расставался. А пособие для волшебников – близким и единственным другом. И уже семь лет он постоянно ждал загадочную наставницу, приславшую ему подарок, искренне веря, что она обязательно придёт. Просто всему свое время. Просто нужно подождать.

Время шло, но никто не приходил.

А сейчас перед ним стояла женщина, которую явно окружала тайна, умоляюще смотрела на него и звала пойти вместе с ней в парк, чтобы обсудить нечто важное.

Прокрутив в голове свое яркое воспоминание, он снова ощутил знакомое внутреннее тепло и озарение. Напряжение обратилось приятным волнением. Он сделал вдох и достал руку из сумки.

– Хорошо, я пойду с вами

У нее такие же глаза, как у меня. А может, мы родственники?

Они пошли по оживленной улице. Прохожие, занятые своими делами, не замечали их. Только молодой человек, все еще упорно рассматривавший рекламный плакат о выставке, снова окинул Эдмунда любопытствующим взглядом. Но быстро отвернулся, продолжив свое нехитрое занятие.

Какой-то он странный. Зачем так долго стоять около одного плаката? И глаза у него тоже необычные… Вот опять мне во всем волшебство мерещится!

Эдмунд отвлекся от незнакомца и внимательно вслушался в звуки шагов старухи – тихие, мягкие и скользящие, словно она шла по льду. Совсем не старческие. Если взглянуть на старушек на улице, вяло передвигающих ногами, сразу чувствовалось, что она другая.

Незнакомка хранила таинственное молчание. Только облизывала губы и задумчиво смотрела куда-то в пространство, словно волновалась о чем-то важном. От нее исходил запах ветхих книг. Розовый свет заката, к которому примешивались синие тона, очерчивал ее фигуру и тень, словно аура души. Ее молчаливость радовала и пугала одновременно. Эдмунд шёл нерешительно и не скрывал от самого себя, что он все еще опасается ее. Да и магии, на самом деле, тоже.

Самые интересные вещи зачастую наиболее пугающие – как и наоборот. Вскоре они добрались до парка. Эдмунд глубоко вздохнул и почувствовал запах сырой земли и медовые ароматы цветочного нектара. Дорожка хрустела гравием под ногами, шум людной улицы вскоре остался позади. Со всех сторон доносились переливистые птичьи трели, убаюкивающий шелест листьев и мягкий стрекот мелких насекомых в траве. Этот парк был обителью пышной зелени, сейчас озаренной розоватым сиянием заходящего солнца.

В свободное время Эдмунд любил здесь гулять, наслаждаться тишиной и умиротворением, пытаясь найти в звуках природы волшебные тайны. Но сейчас тишина казалась другой. Напряженной. Словно затишье перед бурей.

Интересно, кто эта женщина? Вдруг она опасна, и даже моя магия с ней не справится?

Он ощутил беспокойство особенно чётко, когда незнакомка завела его в тень старых дубов. Положила руку ему на запястье, давая понять, что можно остановиться. Посмотрела прямо в глаза – опять этот пристальный серый взгляд. Эдмунд растерянно опустил голову, снова нащупал в сумке камень волшебства. Выдерживать такое внимание с ее стороны, когда они находились наедине, было сложно…

– Эдмунд, у меня есть к тебе важный разговор, – сказала женщина, тяжело дыша, будто только что пробежала марафон. Ее голос дрожал, словно крылья раненой птицы.

– Кто вы? Вы следили за мной?

В безлюдном парке Эдмунд не решался поднять глаза на незнакомку.

– У нас совсем мало времени, – женщина не ответила на вопрос. – Слушай меня! Это важно!

На самом деле, в ее голосе не было ничего угрожающего. Даже звучала забота. Словно она хотела предупредить его об опасности. А ещё что-то в ней было знакомым. Слишком. Словно очень давнее воспоминание, которое пыталось, но не могло всплыть наружу.

– Хорошо.

Любопытство Эдмунда начало потихоньку одолевать страх. Хотя подозрение все ещё оставалось – друг ли она ему?

– Эдмунд, ты должен сменить школу, – выпалила она с пугающе серьезным видом. – В новом учебном году тебе нужно перевестись в Среднюю школу на Флауэр Стрит.

– Флауэр Стрит?

Эдмунда настолько поразила странная просьба женщины, что он наконец посмотрел ей в глаза.

– Но зачем мне именно туда? Почему сейчас?

– Пожалуйста, – только коротко прошептала она, ее голос был едва слышен. – Просто верь мне.

Может, эта женщина обозналась, и не нужно мне ни на какую Флауер Стрит? Или вовсе сошла с ума? Хотя кто бы говорил…

Саннорт мысленно усмехнулся. Хорошо хоть никто не знал, что он делал в свободное от учебы время, а иначе его бы давно отвели к психиатру.

Ему хотелось закидать незнакомку вопросами, но он не мог сформулировать ни одну мысль, поэтому молча стоял на месте, наблюдая за каждым движением женщины. Оставалось надеяться, что она и без лишних слов его поймёт и расскажет все подробности.

Во время молчаливой паузы в кустах в стороне раздался подозрительный шорох. Эдмунд резко обернулся, собрался достать камень волшебства, но тут же вздохнул с облегчением – просто птицы. Несколько пташек вспорхнули с ветки, хлопая крыльями.

А вдруг это не просто птицы, а за нами кто-то следит?

Эдмунд хотел озвучить свое опасение, но незнакомка была на своей волне и вряд ли заметила странный звук. Она выудила из кармана платья предмет, похожий на маленький, изящный и абсолютно прозрачный ключ. Сквозь него просвечивалась июньская зелень листвы. Саннорт сначала решил, что это качественный сувенир, а не реальная вещь, но старушка снова заговорила:

– Возьми этот ключ. Однажды он тебе понадобится. Он откроет дверь напротив библиотеки, на третьем этаже Средней школы на улице Флауэр Стрит. Береги его. Это очень важная вещь. Мне пришлось проделать долгий путь, чтобы вручить тебе ее лично, именно в этом безлюдном парке, где нет шпионов.

С этими словами она протянула ключ Эдмунду.

Эдмунд дернулся и подался на пару шагов назад. Он не считал себя подозрительным, порой даже доверял кому не надо, особенно если дело касалось магии или параллельных миров, которые показывали в телепередачах или красочно описывали в книгах, но в тот момент засомневался бы даже глупец.

Женщина смягчились в лице и вымученно улыбнулась.

– Не бойся. Я не намерена причинять тебе вред. Возьми этот ключ, пожалуйста. Прошу.

Голос стал страдальческим. Настолько, что Эдмунду передалась ее давящая, тягостная, всепоглощающая тоска. Боль покинутого всеми старика в последние годы жизни. Ужасное чувство.

Он посмотрел на нее с сочувствием, протянул руку и взял предмет дрогнувшими пальцами, удивляясь собственной решимости.

– Я сделаю всё, что вы говорите.

Затем он крепко сжал ладонь, ожидая, что сейчас произойдёт чудо… Но ощутил лишь приятную прохладу. Ничего более.

Вряд ли этот ключ сам по себе опасен… Но куда может вести дверь, которую он открывает? И неужели она и правда находится в школе?

– Спасибо, – лаконично поблагодарила она. – И да, ещё один момент. Новое зеркало твоей сестры.

– Что с ним? – спросил Эдмунд с недоумением, заталкивая ключ во внутренний карман сумки, в кипу шершавых смятых купюр, которые мягко зашуршали под его руками.

Уж в безделушках Маргарет он бы в жизни не заподозрил ничего мистического. Настолько обычного человека ещё стоило поискать.

– Джеральд… расскажет тебе, – с трудом выдавила из себя старуха. Ее голос звучал все тише, слова едва различались, будто вот-вот – и она задохнется. Эдмунду на миг даже показалось, что ему и самому не хватает воздуха. Он глубоко вдохнул.

– Джеральд? Кто это?

Старуха зашевелила губами, словно хотела ответить. Саннорт сначала так и подумал и почти обрадовался, что она наконец что-нибудь расскажет ему. Но вместо слов женщина содрогнулась всем телом и схватилась за грудь, ее дыхание стало коротким и неглубоким.

– Мэм? Вам плохо? – Эдмунд в ужасе сделал шаг к старушке, разрываясь между желанием помочь и страхом перед неизвестностью. Но первого все же было чуть больше. Определённо.

Женщина вся сжалась, как от внезапной судороги, покачнулась и рухнула на тропу, как увядший цветок. Послышался приглушенный звук падения. И вот она уже распласталась напротив; глаза закатились, открывая белки под трепещущими веками. В тени деревьев ее безжизненное лицо напомнило расколовшуюся театральную маску.

Жутковатая тишина окутала парк, даже сторонние звуки вмиг стихли, словно кто-то нажал на выключатель. Стало холодно. Эдмунд поёжился, закутываясь в пиджак.

– Мэм?

Он присел рядом с женщиной, чувствуя, как его сердцебиение отдаётся в ушах. Неуверенно протянул руку и взял ее за запястье, надеясь нащупать пульс. Его пальцы коснулись тонкой, словно пергамент, старческой кожи. Ничего. Тишина.

– Я сейчас вызову помощь.

К совсем потерявшемуся Эдмунду подошёл проходивший мимо работник парка – мужчина средних лет с седеющей бородой.

– Кажется, уже поздно, – отрешенно заметил Саннорт, продолжая с бессмысленным упорством щупать пульс. Разумеется, не помогало. – Она… мертва.

– Ты уверен? – Мужчина подошёл ближе и с подозрением посмотрел на Эдмунда, но тот лишь коротко кивнул. Его парализовал ужас, он ощущал себя не в летнем парке, а в клетке с глухими стенами, из которой выкачали воздух.

Только что рядом умер человек. Живой. Реальный. Дышащий. И он понятия не имел, что ему, четырнадцатилетнему подростку, делать! Да, его родители погибли, но слишком давно и, скорее всего, не перед его носом. В сознательном возрасте он видел смерть впервые.

Его поразило гнетущее ощущение неминуемого конца абсолютно всего – в том числе, разумеется, его собственного, до которого осталось не так уж и долго, ибо время летит незаметно.

– Смерть придёт за всеми. Даже волшебники могут умереть. И я тоже умру. Может быть, скоро, – Эдмунд не заметил, как озвучил собственные мысли вслух. Работник парка, в тот момент тщательно ощупывавший шею незнакомки, вопросительно поднял на него взгляд.

– Ты что-то сказал?

Эдмунд не ответил, а мужчина поспешно вызволил из кармана своей потрепанной куртки мобильный телефон и принялся небрежно нажимать на кнопки. Забавно, что он выглядел настолько равнодушным, словно каждый день наблюдал чью-то смерть. Хотя Эдмунд и сам пытался сохранить спокойствие. Но навязчивые мысли о конечности бытия все равно лезли ему в голову.

Но вот женщина дернулась и как будто начала приподниматься корпусом, но, не справившись, снова упала. Мертвая женщина начала приподниматься. Эдмунд не поверил своим глазам, пораженно моргнул и уставился на тело старушки, беспомощно лежащее в парковой тени. Работник парка не заметил это изменение и продолжал набирать номер Скорой помощи.

– Вы это видели?

Мужчина отвлекся от телефона и поднял глаза на Саннорта. В этот момент незнакомка буквально исчезла, растворившись в пространстве незримой тенью, словно и вовсе не существовала и была всего лишь мимолётной галлюцинацией сразу двоих.

Сотрудник парка непонимающе огляделся по сторонам, удивлённо открыл рот и беззвучно зашевелил губами.

Спустя несколько секунд, видимо, придя в себя, он накинулся на Эдмунда:

– Что за фокусы, черт возьми! Это не смешно, знаешь ли? Это хулиганство!

Эдмунд ощутил укол возмущения от несправедливого обвинения, но в условиях приюта он с детства привык сдерживать свои чувства, так что быстро подавил недовольство. Сосредоточился на сохранении привычной невозмутимости.

– Я ничего не делал. Она просто… исчезла.

– Какого черта она исчезла?

Лицо сотрудника парка покраснело от ярости.

– Прошу прощения, – строгий голос заставил их обернуться. На место прибыл полицейский – полноватый мужчина невысокого роста с прямой осанкой и уверенным выражением лица. Он был одет в темно-синюю форму, на его груди красовался серебристый значок с гербом полиции. В правой руке он держал рацию, время от времени прерывающую тишину дребезжанием.

Он нахмурил брови, посмотрел на Эдмунда и сотрудника парка оценивающим взглядом.

– Что за шум?

– Офицер, этот мальчик развлекается какими-то дурацкими фокусами! – выпалил работник парка, резким жестом указывая в сторону Эдмунда. – Представляете, здесь лежала женщина, вот здесь, да, прямо на дороге. А потом она исчезла!

Полицейский искоса взглянул на Эдмунда, топчущегося на месте. Затем он покачал головой и со скептическим недоверием повернулся к работнику парка.

– Сэр, вы точно не пьяны? Люди не исчезают по волшебству.

– Офицер, я клянусь…

Жалкие слова оправдания полицейский пресек поднятой рукой.

– Достаточно, – сказал он твердо. – Я советую вам вернуться к своим обязанностям и оставить мальчика в покое, если не хотите проблем. Не стоит поднимать шум из-за своего странного воображения.

Сотрудник парка больше ничего не сказал и удалился, что-то грубо бурча себе под нос. Эдмунд вздохнул с облегчением и поднял глаза на полицейского, который кивнул ему, прежде чем тоже уйти.

– Спасибо, – шепнул Эдмунд, хотя он знал, что офицер его не слышит. Мысли беспорядочно крутились в голове, и он не мог понять, что произошло. Одно знал точно: ему требовались ответы.

***

В доме Саннортов Эдмунду было некомфортно. Он жил с ними уже семь лет, но все еще не мог воспринимать их как близких людей. И чувствовал себя так, будто навечно застрял в гостях.

Проходя по коридору, Эдмунд услышал доносившийся из кухни мягкий джаз. Судя по запаху свежих луковиц, чеснока и болгарского перца, его приёмная мать готовила ужин. Она всегда любила слушать музыку за готовкой. Говорила, что так она лучше погружается в процесс. Жаль только, что приёмный сын уже семь лет не пробовал ее блюд… И всегда отдавал коту Уискерсу, жившему у Саннортов. Судя по его аппетиту, питомец, быстро опустошавший тарелку, высоко оценивал навыки своей хозяйки.

По дороге на кухню Эдмунд заглянул в гостиную, надеясь обнаружить там Стивена Саннорта, приемного отца. На полу комнаты лежал большой персидский ковер, а стены пестрели фотографиями семьи с разных праздников и поездок – Стивен, Дженнифер и их дочь Маргарет. Все с густыми светлыми волосами, простодушным взглядом голубых глаз и белоснежными улыбками. Словно Стивен и Дженнифер специально искали друг друга по внешней схожести, чтобы потом у них родился такой же ребёнок.

Темноволосый, сероглазый и вечно мечтательный Эдмунд даже здесь выделялся. И на снимках в основном отсутствовал. Сам отказывался участвовать в семейных фотосессиях.

В дальнем углу комнаты располагался стеллаж, доверху заполненный юридической литературой, которую годами собирал мистер Саннорт. Он работал юристом, а в будущем искренне надеялся посвятить в свою профессию приемного сына, в котором он почему-то видел идеального адвоката. Вот только Эдмунд правом никогда не интересовался. И библиотека Стивена вместе с его профессиональными историями вызывали у него только скуку. Обычно он из вежливости изображал увлеченность. Но на самом деле ни разу не брал в руки ни одну из книг со стеллажа.

В соседнем шкафчике аккуратно выстроились яркие детские книги и учебные материалы Дженнифер Саннорт, педагога младших классов. Она хотела, чтобы ее дочь пошла по ее стопам, однако Маргарет предпочла моду. И хорошо – Эдмунд представлял, каким бы она стала невыносимым учителем.

Несмотря на различные интересы, все Саннорты разделяли любовь к городку М. Украшали дом тематическими сувенирами: керамическими чайниками, подушками с вышивкой, изящными фарфоровыми фигурками и фотографиями с изображением живописных мест самого города, по которым они частенько прогуливалось вместе. Разве что без Эдмунда. Как обычно.

Мистера Саннорта, которого надеялся застать Эдмунд, в гостиной не оказалось. Он опять собирал очередные юридические документы для рабочей поездки в Лондон. Так что Эдмунд поспешно отправился на кухню, чтобы поговорить с его женой.

– Миссис Саннорт? – неуверенно произнес Эдмунд. Маленькая, скромная и уютная кухня с мебелью в пастельных тонах и минимальным количеством утвари располагала к кулинарным экспериментам.

Его приемная мать в это время, как он и предполагал, увлеченно готовила ужин, нарезая овощи в такт музыки. У её ног с довольным мурлыканьем вертелся рыжий пушистый кот. В ответ на голос она подняла голову и улыбнулась, отчего в уголках ее глаз появились морщинки.

– Мама… – мягко поправила она, однако в ее тоне прозвучало разочарование.

– Мама, – смущённо пробормотал Эдмунд, чувствуя, как это слово отдает чужеродным привкусом на языке.

Миссис Саннорт явно задевала его отстраненность, которая не прошла даже с течением лет, проведённых в семье. Дженнифер очень хотела стать ему настоящей матерью, создать доверительные отношения, но так и не сумела. Эдмунд и сам был бы не против – но не мог. Она – посторонняя. И никогда не станет ближе.

После неловкой паузы он продолжил:

– Я задумался о смене школы. Хотел перевестись в Среднюю школу на Флауэр Стрит. Это возможно?

– Почему?

Миссис Саннорт с озабоченностью поправила свой белый кружевной фартук, вышитый литературными цитатами. Ее лицо раскраснелось от жара на кухне и неловкости момента.

– Э-э, ну, у меня есть друг, с которым я бы хотел учиться вместе. А дети в моей нынешней школе… – Эдмунд нервно переступил с ноги на ногу, – не очень добрые. Смеются надо мной.

Никакого друга, как и друзей в принципе, у него не было. Но стоило добавить убедительности в просьбу, чтобы женщина не начала засыпать его лишними вопросами. Если рассказать про проблемы с одноклассниками, это могло сработать.

Взгляд миссис Саннорт, впервые услышавшей от приемного сына нечто большее, чем сухое «все нормально», стал сочувствующим. И она мягко положила руку на плечо Эдмунда.

– О, милый, мне так жаль, что ты проходишь через все это. Конечно, мы постараемся перевести тебя. Спасибо, что рассказал мне.

– Благодарю вас, миссис… – он запнулся и тихо добавил: – Мама.

Миссис Мама… Как же нелепо это звучит!

– Поужинаешь сегодня с нами? Заодно обсудим твои проблемы в школе, – предложила она с надеждой в голосе, закидывая при этом в кастрюлю нарезанные овощи и помешивая их.

– Спасибо за заботу, но я уже поел в школе.

Эдмунд натянул вежливую улыбку.

– Хорошо, – вздохнула она. – Но если вдруг надумаешь, приходи, я оставлю порцию для тебя.

Хорошо хоть Саннорты не следили за его питанием. Верили на слово, будто Эдмунд никогда не садится с ними за стол, потому что предпочитает есть один. Поэтому он без труда смог отказаться от воды и пищи в пользу магии, постоянно оправдываясь, что уже не голодный, либо благородно отдавая всё коту.

Вот и сейчас, успешно уклонившись от ужина, Саннорт направился в свою комнату. Но резко остановился на полпути, когда очутился около приоткрытой двери в пустующую спальню приёмной сестры. Скорее всего, Маргарет была на очередном свидании. А ему выдалась возможность кое-что проверить.

Некоторое время Эдмунд колебался. Его рука несколько раз опускалась на прохладную дверную ручку. Наконец любопытство пересилило, и он тихонько заглянул в комнату, освещенную лишь тусклым сиянием уличных фонарей.

Убедившись, что комната пуста, он распахнул дверь и уверенно шагнул внутрь. Щелкнул выключатель, после чего глазам Эдмунда предстала буквально обитель грез девятнадцатилетней модели. Он бегло осмотрелся: на стенах висели плакаты любимых поп-звезд Мэгги и глянцевые вырезки из модных журналов, около кровати располагался туалетный столик, заваленный косметикой и флаконами духов. Наряды разных оттенков розового высовывались из открытого белого шкафа. На пушистом светлом ковре валялась целая коллекция плюшевых игрушек – медведи, кролики и даже несколько единорогов. Пахло шоколадом и сладким фруктовым парфюмом.

На кровати, в окружении подушек и плюшевых медвежат, лежало зеркальце. Внешне ничего интересного. Обычная безделушка в аляповатой розовой раме, чуть заметно блестевшая в электрическом свете. Но Эдмунд помнил её слова…

Он схватил зеркало и уставился на своё отражение, очень надеясь увидеть ответ сразу на все вопросы.

Но какая жалость – разглядел лишь самого себя. Ни параллельных миров, ни обитателей Зазеркалья, ни оживших двойников. Ничего, кроме собственного озадаченного лица на фоне розовой комнаты, кучи мягких игрушек и плаката с певцом, которого обожала Мэгги и всегда слушала на полной громкости. В голове заиграл надоедливый мотив, и Эдмунд поморщился. Гораздо больше он предпочитал классику вроде Баха или Шопена. А современная поп-музыка только утомляла его.

Эдмунд мотнул головой, отгоняя прилипчивую мелодию, и вернулся к делу. Пусть и не очень понимал, как все работает и что должно произойти. Глубоко задумался. Даже достал ключ, приложил к зеркалу обеими сторонами, слегка постучал по стеклу – но снова никакого результата. Только отражение розовой комнаты в желтоватом свете да приглушенное звяканье стекла.

Эдмунд быстро разочаровался в своём стремлении всё выяснить за один вечер. Он уже хотел вернуть зеркало на место, как случилось нечто странное. На прозрачной, идеально гладкой поверхности возникли… Слова? Да, это точно были слова, и они мягко проявлялись, словно от руки невидимого каллиграфиста.

Он застыл на месте и сфокусировал изумлённый взгляд в одной точке. Увиденное так поразило, что он даже случайно задел постер с певцом на стене, отчего тот с шелестом соскользнул на пол. Машинально Эдмунд поднял плакат и повесил на место, при этом не отрывая внимания от стекла.

Саннорт чуть прищурился и приблизил зеркало к глазам, пытаясь разобрать текст, хоть плохим зрением никогда не страдал. Провел пальцем над стеклом, силясь повторить очертания букв… Но не успел.

С громким хлопком открылась дверь, и в комнату ворвалась Маргарет. Разгоряченная, взлохмаченная, и, судя по всему, очень злая: светлые волосы беспорядочно падали на лицо, насыщенный макияж размазался, а глаза горели.

Брату в своей комнате она не обрадовалась. Стоило ей только увидеть Эдмунда, как лицо покраснело от ярости, губы сжались, а по телу пробежала дрожь, словно она собиралась напасть на него и избить до потери сознания.

– А ты что тут забыл?! – взвизгнула она.

– Мэгги, я… – растерянно пробормотал Эдмунд, ошарашенный ее внезапным появлением. В общем-то, этого вполне следовало ожидать, он явно не рассчитал время. И теперь лихорадочно пытался придумать, как объяснить своё страшное деяние.

Пару минут Маргарет стояла и сверлила мальчика пронизывающим взглядом. А потом взорвалась ужасной гневный тирадой, которая вырвалась из неё, как лава из жерла вулкана.

– Как ты посмел взять моё зеркало? Оно моё! Зачем оно тебе? Меня позлить? Отдавай мне его, идиот, быстро!

На Эдмунда, уже привыкшего к такому стилю общения, её выпад в целом не оказал впечатления, а тем более – не заставил дрожать и преклоняться. Ему было всё равно. Он остался прохладно спокойным. Да ещё и, вместо того чтобы задабривать Мэгги извинениями, решил и дальше изображать наглого брата, заявив храбро и невозмутимо:

– Скоро отдам. Но сейчас оно мне нужно.

От этой дерзости Мэгги затрясло. Теперь она вопила так громко и пронзительно, словно Эдмунд был не скромным четырнадцатилетним школьником, а громилой с ножом, напавшим на неё среди темного переулка:

– Зачем оно тебе? А ну отдавай, наглый урод, это не смешно! Проваливай! И больше никогда не смей брать мои вещи. А то без глаз останешься!

Она покрутили перед лицом брата длинными накладными розовыми ногтями. Но Эдмунд не двигался с места и просто наблюдал за очередной истерикой сестры.

– Чего застыл? Ты издеваешься?!

Мэгги рывком скинула со стола стопку журналов. После чего попыталась вырвать зеркало из рук брата.

– Убью! Отдай! Сейчас же!

Но зеркало, похоже, не хотело возвращаться к хозяйке. Вместо того, чтобы покорно остаться в ее цепких пальцах, оно выскользнуло и взмыло прямо к потолку, как будто к нему привязали невидимую нить. Со звоном ударилось о люстру. Блеснуло в дрожащем свете – и стремительно полетело на пол.

– Твою мать! – истошно завопила Маргарет, подставляя руки, чтобы поймать свою драгоценность. – Ты ответишь за это, тварь!

Зеркало пролетело буквально в дюйме от её вытянутых ладоней – и грохнулась с тихим звоном.

Напряженная тишина повисла в воздухе. Только приглушенный звук телевизора из гостиной напоминал, что вокруг продолжается обычная жизнь.

Маргарет кинулась к вещице, резким движением подняла её, покрутила в руках – и внезапно с облегчением вздохнула, не обнаружив ни сколов, ни даже маленьких трещин.

Искоса взглянув на зеркало в руках сестры, Эдмунд обратил внимание, что слова пропали. Как будто их и не было вовсе. Обычное розовое девчачье зеркальце.

Грустно потупив взгляд, Эдмунд сделал вид, что ему очень стыдно (наверное, Маргарет так и подумала), но на самом деле он просто расстроился от собственной неудачи и неизвестности, которая так и осталась с ним.

Ну, может, в следующий раз получится. Когда-нибудь.

– Вон! – процедила она сквозь зубы Маргарет и указала дрожащим пальцем на дверь. – И чтобы больше я тебя не видела! Сгинь!

Она схватила брата за плечи и вытолкала за дверь, а следом вылетела его сумка.

– Ещё раз прикоснешься к моим вещам, и я превращу твою жизнь в ад, малолетний придурок.

Эдмунд почувствовал, как на него наваливается тяжесть. Он вошёл в свою комнату – его личное убежище от суеты и серости этого мира. Запах чернил и пергамента, которые он любил использовать вместо обычной бумаги и ручки, окутали его успокаивающими объятиями.

Он запер дверь. Ему сразу бросились в глаза висящие на стене вырезки из старых фэнтезийных журналов. Нарисованные художниками магические животные – гарпии, единороги и пегасы – начали двигаться и танцевать, словно живые. Это все были иллюзии, которые Эдмунд сотворил при помощи самых примитивных чар, но выглядели они весьма мило. Правда, сегодня ему не хотелось ими любоваться. Он достал из кармана сумки камень волшебства, крепко сжал его, зажмурился и произнёс: «Астеллионте». Из камня вырвалась вспышка, согревшая ладонь юного мага приятным теплом. Рисунки снова стали обычными.

Эдмунд бросил ключ и камень на письменный стол, заваленный книгами и тетрадями. Странные вещицы приземлились рядом с фигурками несуществующих планет и животных, среди которых были миниатюрные компьютерные мышки, принявшие вид настоящих грызунов. Они бегали туда-сюда, жутко пугая Мэгги, когда та заходила в комнату брата (но обычно она обходила его логово). Эдмунду порой нравилось превращать обычные предметы в забавные магические штуки. От его магии они не получали новые свойства, зато меняли форму, порой на весьма своеобразную.

Ещё Эдмунд любил фехтование. Несколько разных по длине тренировочных мечей, облачённых в узорчатые кожаные ножны, висели прямо над его кроватью. Иногда он мечтательно смотрел на них, представляя, что это не просто тренировочные шпаги, а настоящие рыцарские мечи, с помощью которых он когда-нибудь убьет дракона и спасет прекрасную принцессу из другого мира. Ну или просто убьёт дракона.

Или найдет себе друга, который, так же, как и он, любит оружие и верит в сказочные миры, а затем сразится с ним на товарищеской дуэли. Отлично, если друг окажется из другого мира. Но пока что друзей у него не было. И тем более – иномирных. Оттуда он вообще никого не знал. А хотел узнать!

Глубоко вздохнув, Эдмунд прямо в одежде лег на аккуратно застеленную постель, которая ему уже семь лет не служила для сна. Ведь после получения письма от таинственного адресата мальчик осознал, что может жить не как простой человек.

Он вытащил из сумки книгу заклинаний и уткнулся в неё, надеясь найти ответы на ее древних страницах.

Но слова будто танцевали перед его глазами, а смысл ускользал. События дня слишком взволновали его и мешали сконцентрироваться на чем-то еще. Он снова и снова прокручивал в голове случай в парке. Вопросов становилось больше, чем ответов.

Саннорт поднялся на локтях, и его взгляд снова задержался на ключе. Только представив, какие секреты могли скрываться в этом предмете, Эдмунд почувствовал огонёк решимости, стремительно разгорающийся в его душе. Возможно, у него будет шанс раскрыть великую тайну, прикоснуться к настоящему волшебству. И он ни в коем случае не упустит возможность!

– Я сделаю это.

Эдмунд захлопнул книгу заклинаний и дотянулся до ключа, ощущая незримое прикосновение тайны к своим пальцам.

– Я не разгадал тайну зеркала, но не сдамся. Здесь скрыто нечто большее. Я все выясню.

Осколки зеркала Вечности и зелёная пантера

Подняться наверх