Читать книгу Шах одноглазому королю - - Страница 9

Сказать, что я был разочарован равнозначно тому, что вообще ничего не сказать. Вместо довольно большого помещения, заставленного различными аппаратами и агрегатами неясного назначения, а также дисплеями во всю стену в стиле голливудской версии лаборатории Тони Старка. Я увидел нечто, напоминающее медотсек из первого «Чужого», только еще меньше.

Небольшая комната была разделена на две части экранированным окном оператора с такой же экранированной дверью слева от него. Почти, как в студии звукозаписи. Во всяком случае такой ее показывают по телевизору.

Самому в подобных местах мне бывать не приходилось.

У правой стены стоял компьютерный стол с компьютером, соответственно. Над ним нечто вроде электрощита с рубильником снаружи и стенд с какими-то датчиками.

Естественно вертящееся компьютерное кресло и неизменная корзина для бумаг с, заправленным в нее, черным пластиковым пакетом для мусора.

У окна тоже стоял стол с тремя компьютерными мониторами и одной клавиатурой на нем.

За окном виднелось помещение со стенами, выкрашенными в белый цвет. Посреди него стояла реанимационная кровать.

Ее я сразу узнал. В реанимационных отделениях, в отличие от студий звукозаписи, я бывал. Притом намного чаще, чем мне бы хотелось.

Над изголовьем кровати, на стене, был закреплен какой-то ящик с датчиками. От него, к этому самому изголовью, тянулась паутина черных проводов, которая заканчивалась чем-то вроде шапки для плавания. Только она была не сплошная, как у пловцов, а из сетки. С какими-то круглыми разноцветными пластинами по всей поверхности.

В общем, единственное, что приходило мне в голову – это смазанная дрожащая картинка времен VHS, где меня, завернутого в смирительную рубашку, несколько громил-санитаров затаскивают в это помещение, привязывают к кровати и одевают на голову дырявую шапочку пловца. Потом быстро убегают. После чего таракан с хоботом смущенно выбирается из угла, быстро пробегает по комнате и прыгает мне на морду лица, в лучших традициях игрушек из сексшопа. Тех, которые для любителей секса с плетьми, анальными пробками и прочими перчинками всех цветов и размеров. Фоном идут мои сдавленные предсмертные хрипы с, удовлетворенно потирающим потные ладошки, лохматым сумасшедшим профессором на заднем плане.

Вдоволь насосавшись моего сознания, таракан ныряет в вентиляцию и уносит мое, искалеченное десятилетиями безупречной государевой службы, эго во времена беспримерных подвигов и героизма ради Светлого будущего. Ну, то есть того бардака в, котором я живу сейчас.

Такое себе, конечно. Любой режиссер, просмотрев этот дубль, вероятно бы сразу заорал ассистенту: «Снято! Сорок метров пленки в корзину!» Хотя сейчас, наверное, на пленку уже не снимают. Так что и эта шутка не удалась.

Впрочем, по сравнению с тем бредом, который, порой, рождается в моем воспаленном мозгу во время боя, эта киношка еще очень даже ничего.

Профессор, видимо, заметил полное отсутствие восторга, от увиденного, на моем лице и спросил:

– Не впечатлил?

– Не особо. – согласился я.

Он вошел в помещение и сразу направился к экранированной двери.

– Идемте. – Я пошел следом. Он опять заговорил. – Генератор червоточины или, как ее чаще называют, находится под нами. Он бы вас впечатлил, полковник. Хотя бы своими размерами. Однако, вы здесь не на экскурсии.

Мы прошли в помещение с кроватью. Профессор подошел к ящику с датчиками над кроватью и постучал по нему ладонью:

– Вот это самая важная часть. Мозг Алисы.

– Почему Алиса? – спросил я. – В честь той Алисы, которая с мелофоном бегала?

– Я вас не понимаю. – ответил профессор. – В памяти реципиента нет информации ни о какой Алисе с мелофоном.

Конечно нет. Майор для фильма «Гостья из будущего», чересчур молод. Это мы пацанами все были влюблены в Алису Селезневу – гостью из будущего. Хотя почему «мы»? Я-то всегда был в миледи, из «Трех мушкетеров» с Боярским, влюблен. Терехова что-ли, фамилия актрисы.

– Могу себе представить, что у него в памяти. – невольно улыбнулся я еще раз, взглянув на шкурку профессора.

– Да, некоторые моменты меня просто изумляют. – ухмыльнулся он в ответ и продолжил. – Алиса в честь Алисы из Кэролла. Там тоже была нора и другой мир.

– Только нора была кроличья, а мир полностью чокнутый. – уточнил я. – Профессор, скажите, а что будет с майором, после того, как вы выедете из его черепа?

– Ничего. – Минаев пожал плечами. – Он даже ничего не вспомнит.

– А вы? – спросил я и предложил. – Давай на «ты». Я не знаю сколько тебе лет там у себя, но выкать этому бройлеру меня как-то напрягает.

– Давай. – согласился профессор. – Мне так тоже будет проще. Зря ты о нем так, он нормальный парень.

– Да и хер с ним. – отмахнулся я. – Ты все запомнишь, что было в его шкуре с тобой?

– Все. – профессор кивнул. – Я введу тебя в курс дела чуть позже, более детально. Только мне все еще нужен ответ. – он внимательно посмотрел на меня. – Почему ты согласился участвовать в переносе?

– Все просто. – я посмотрел Минаеву в глаза. – Уверен, что вернусь.

– Откуда такая уверенность? – он не выдержал и отвел взгляд.

– Я всегда возвращаюсь.

– Мне б вашу уверенность… – как-то уж очень грустно сказал Минаев. – Боюсь это невозможно.

Опять выкать начал. Ох, уж мне эта интеллигенция.

– «Невозможно» – это слово из словаря дураков – сказал я. – Знаешь кто это сказал?

– Нет. – он отрицательно покачал головой.

– Один очень известный специалист по невозможному. Наполеон его звали. – я подмигнул профессору – Информация о Наполеоне, который не торт в памяти реципиента, надеюсь, есть?

– О Наполеоне, который не торт информация есть и у меня. – ответил он. – А вот о торте информация есть у реципиента. Тот, который не торт плохо кончил.

– У меня нет рака желудка. – заверил я профессора. – Так что в 52 я точно не умру.

– То есть единственная причина, по которой вы…

– Ты. – поправил я его.

– По которой ты согласился участвовать в переносе – твоя уверенность в благополучном возвращении? – продолжил свой вопрос Минаев и присел на кровать.

Я остался стоять, потому что ни тумбочки, ни табуретки рядом не было, а садиться на кровать, я почему-то не захотел.

– Нет. – я опять попытался посмотреть ему в глаза, но он отвел взгляд. – Не единственная.

Блядь, а какая еще у меня причина? Потому что это забавно? Потому что я стану первым хроническим героем России? Ответа у меня не было. Он молча ждал. Пауза затянулась. Может и мне затянуться?

– Здесь курят? – вежливо поинтересовался я.

– Курите, конечно. Здесь хорошая вентиляция. – разрешил профессор.

Мне вспомнился сразу недавний смущенный таракан, бегущий по вентиляционной шахте с моим эго в зубах. В каких, нахер, зубах? Он же с хоботом был.

Я достал сигарету. Щелкнул зажигалкой. Закурил.

– Тебе честно или правду? – я прищурился, дым попал в глаза.

– Устроит любой из вариантов. – великодушно согласился он.

– Я, хуй его знает. Не могу сказать.

Вроде получилось честно. Правда это, когда про патриотизм и любовь к Родине, обычно.

– Отлично. – он, наконец, поднял глаза и даже улыбнулся. – Профессор Богданов был прав.

– Кто? – переспросил я, заодно осмотревшись куда-бы сбить пепел.

– Есть такой ученый. Психиатр. – он подал мне пластиковый стаканчик, неизвестно откуда, появившийся у него в руке. – По его теории эволюция человека не завершена, а продолжается, но уже в, несколько, непривычном ключе, если можно так выразиться. Человечество, по его мнению, в целом, как вид, имеет некий коллективный разум, который не дает ему вымереть независимо от любых глобальных потрясений. Представь это так, что человечество – некий единый организм. – он посмотрел на меня – И этому организму для собственного выживания, например, при смертельной болезни, вызванной вирусом, нужно пожертвовать несколькими клетками, чтобы убить этот вирус.

Минаев замолчал.

– Я слушаю. – напомнил я ему.

– Так вот ты и есть одна из таких клеток. – он встал и прошелся по комнате – Понимаешь? Ты не осознаешь, почему идешь на смертельно опасный эксперимент, но все равно готов рискнуть жизнью, поскольку это необходимо для выживания вида в целом.

Херня какая-то, конечно. Ну да ладно. Хоть отстанет со своими вопросами.

– Следовательно, я не ошибся и нам был нужен именно ты. – закончил он.

– Проехали. – мне реально надоела эта психиатрия с философией на пару. – Давай теперь все по порядку и так, чтобы даже я понял. – я присел на освободившееся место. – Не забывай, я человек военный, а это значит, что я человек не односторонне развитый, а всесторонне недоразвитый.

– Спрашивай.

– Что спрашивать? – удивился я. – Это ты меня хочешь отправить туда, куда Макар телят не гонял,

– Какой Макар? – спросил он с недоумением.

– Пистолет, бля. – не выдержал я. – Не тупи, ученый. Тебе что вместе со шкуркой майора и его интеллект достался? Тогда мне, реально, пиздец. И не через двое суток, а гораздо раньше.

До моего собеседника, наконец, вроде начало доходить, что, именно, я от него хочу.

– Мы там у себя, в нашем времени – начал он свою историю. – работали над программой… – он внезапно замолчал – Ладно, начну сначала…

История, конечно, была та еще.

Короче, там в будущем одна тетка-нейробиолог, если я правильно понял, или кто-то в этом роде, изучала вопрос непосредственного переноса информации из мозга в мозг. Для ускорения коммуникации, значит.

Вроде все выходило у нее пучком, но была одна небольшая проблемка. Требовалось вживление электродов в мозг, как передатчику, так и приемнику. Стала решать она эту проблемку нетрадиционным способом. Изучать всяких там телепатов, экстрасенсов и еще кого-то, кого, я так, толком, и не понял.

В ходе этих поисков, неугомонная тетка наткнулась на… Одержимых демонами. Ее заинтересовал тот аспект, что эти, одержимые, а точнее сидящие в них демоны, могут не только входить в тело человека, но и выходить из него.

Кроме того, они умели управлять этими телами и, вот тут барабанная дробь, ибо тетку осенило, именно на этом моменте, могли предсказывать будущее. В богов и демонов ученая не верила, поэтому решила, что в этих бедолаг, каким-то образом вселялись сознания других людей. Из того самого будущего, которое они, чудесным образом, предсказывали. А учитывая, что эти бестелесные духи, кроме того, наводили ужас на, изгоняющих их, экзорцистов, озвучиванием некоторых пикантных подробностей из жизни демоноборцев, наша чокнутая, но очень гениальная женщина пришла к выводу, что эти внутричерепные туристы имели доступ к некой информации, которая могла стать известна широкой публике только через энное количество лет после смерти этих самых экзорцистов.

Хотя, как это связано и с чем связано. Я тоже не въехал.

Тут-то появился еще один спец в ее банде умалишенных, который открыл, где в мозгу прячется человеческое «я», то есть сознание, а наш Минаев стал третьим мушкетером в их революционной тройке. Он построил машину, которая могла перебрасывать это сознание, как теннисный мячик из башки в башку.

Дальше дело техники. Построили они эту машину и прыгнули друг-другу в мозги на пару дней вперед. Все сработало.

На этом бы и остановиться, но в дело, как всегда, не вовремя, вмешались военные, которые решили некоторые неприятные моменты в своей истории поменять на более приятные.

Тут-то и выяснилось, что в прошлое прыгать, несколько, сложнее, чем в будущее. В прошлом ведь нет сознательной машины.

Наших чокнутых гениев такая мелочь остановить уже не могла. Они выяснили, что при определенных условиях, можно внедриться к в череп к кому угодно и без его согласия. Главное, чтобы твое сознание тоже было покруче. Если, конечно, точно знать, где находится будущий реципиент, как они обозвали человека-приемника

Был еще один немаловажный момент. Червоточины или кротовые норы, через которые происходит перенос сознания в прошлое, оказались коротковаты. Лет сто всего.

Следовательно, спасти Христа, наши гении не могли, а вот насрать нам в XXили XXI веке, вполне.

Что они, собственно и сделали, внедрившись в мозг генерала Самохина. А вот дальше монолог профессора вернулся в форму диалога. Со мной. Поскольку грядущие события зависели от меня в той же степени, как и я от них.

– Кто знает у нас о тебе и всей этой операции с переносом? – спросил я.

– Я, Самохин, Деев и теперь еще и ты. – перечислил всех задействованных лиц профессор.

– То есть даже президент не знает? – засомневался я.

– Больше никто не знает. – заверил меня Минаев.

– Как вам удалось соблюсти такую секретность? – не успокаивался я.

– Это не сложно. Генератор строили под прикрытием работ над психотронным оружием в пику вашему ФСБ, а майора Бортникова сюда перевели с Северного Флота, как специалиста по связи.

Так в миру ты был Бортников, значит. Зачем мне эта информация?

– А бойцы? – я показал на дверь из комнаты. – Ни о чем, случайно не догадываются? У майора Бортникова, как-то совсем глухо с субординацией.

– Может о чем-то и догадываются. – равнодушно ответил профессор. – Только они никуда отсюда не выходят. – он зачем-то потянулся – И не выйдут пока мы все не закончим. Они живут здесь постоянно.

– Блядь, – не выдержал я. – А как они тогда мне жратву доставят?

– Не волнуйся. – заверил меня профессор. – Есть отработанная схема.

В подтверждение его слов, послышался шум отъезжающей входной двери и следом раздался голос, который услышали, наверное, даже на той стороне Канала:

– Разрешите, товарищ полковник?

– Положи пакет и сдачу на стол. – крикнул я в ответ.

– Есть! – послышалось в ответ и через секунду. – Разрешите идти?

– Свободен.

Опять шум двери. Открытие. Закрытие.

Я встал и направился к выходу.

– Так, как тебе название прибора? – вдруг вспомнил Минаев.

– Хуйня. – ответил я. – На приложение Яндекса похоже, а Яндекс по определению ничего нормального сделать не может.

Он промолчал. Обиделся что ли?

Я сел за стол. Распаковал пакет с закусками и протянул Минаеву один из бургеров:

– Будешь?

Он отрицательно помотал головой.

Да все равно будешь. Тушка-то вон какая здоровая. Жрать хочет. Ладно, разряжу обстановку.

– Ну один понятно. – я откусил кусок бургера. – А почему М?

– Какое М? – не понял профессор.

– Алиса твоя. – объяснил я. – ПВПС-1М.

– А, ты об этом. – несколько оживился Минаев. – Модернизированная.

– Это, что ж вы в ней там уже модернизировать успели? – искренне удивился я.

– Пластины на шлеме заменили на, покрытые силиконом. – серьезно ответил он.

– Сильно. – согласился я. – На каком шлеме?

– На сетчатом. – пояснил он. – Который на голову одевается.

– Это, который на дырявую шапку пловца похож?

Он усмехнулся.

– Да, именно.

Я принялся за салат.

– Может будешь все же? – напомнил я свое предложение насчет бургера.

– А хрен с ним. – внезапно согласился профессор. – Давай.

С обедом мы справились за пару минут.

– Что кушал, что радио слушал. – сообщил мне мой сотрапезник.

– Ага. – поддержал его я. – А это сейчас, кто сказал ты или Бортников?

– А хер его теперь поймет. – пожал плечами Минаев.

Мы оба рассмеялись.

– Понимаешь, память-то его с моей вместе, а сознание не всегда способно отличить, где мои воспоминания, а где его. – закончил мысль профессор.

– Это, как понимать? – спросил я возмущенно. – То есть я уеду нормальным парнем из XXIвека, а вернусь верным сталинцем?

– Нет ну почему-же, с тобой все иначе… – он не закончил фразу. – Ты все еще уверен, что вернешься?

– Конечно. – в который раз заверил я его.

– Почему ты так в этом уверен?

Вот ему бы психологом быть. Умеет поддержать в трудную минуту. Этого у него не отнять.

– Традиция. – я вытер рот салфеткой.

Он опять пожал плечами. Дескать, как хочешь, Светлов, больше я тебя-дурака переубеждать не стану. Я собрал остатки трапезы и сунул в корзину для мусора.

– Продолжаем разговор. – я посмотрел ему в глаза. На этот раз он выдержал мой взгляд. – Итак, как я умру?

– Очень интересно. – ответил он.

Я так и не понял. Это вопрос был или утверждение?