Читать книгу Жизни сестер Б. - - Страница 6

Глава, в которой Мария вспоминает маму

Папа вернется домой с минуты на минуту! Дети готовы к встрече, все шестеро!

Наверное, он и забыл, что сегодня канун Нового года.

Об этом помнит только Мария. На прошлый праздник мама всем приготовила любимые блюда: папе – мясо с овощами, Брену – яблочное пюре, Лотте, Лизе и Марии – хлеб, дынные шарики и яичный рулет. Эм ела все подряд, а Энни тогда только родилась.

Мама украсила комнаты лентами и фонариками – шести разных цветов для шести детей.

Мы наряжены! – говорила она. Мы украшены!

Мама любила использовать по два слова там, где хватило бы одного.

Смотри, говорила она, обнимая Марию, разве у нас не самый веселый и замечательный дом в Хоуэрте? (Хоуэрт – так назывался многоквартирный дом, где они жили. Своего дома у них не было!)

Когда все рассаживались – Эм на коленях у папы, Энни – у Марии, – мама показывала на мясо с овощами и говорила, смотрите, это Все Самое Хорошее, а это, показывала она на яблочное пюре, Надежда! Ее любимый шпинат олицетворял Благополучие. Дынные шарики звались Всему Свое Время, яичный рулет – Счастливые Деньки, а хлеб – Смех от Души. Чтобы в новом году у нас были Благополучие, Надежда и Все Самое Хорошее, говорила мама.

И в тот вечер все было идеально.

В начале недели Мария напомнила малышам о том праздничном вечере. Собрала их и усадила в круг на полу гостиной.

Но я не люблю хлеб, заявила Лотта. Мне всегда нравились хлопья.

В тот раз у нас был хлеб, сказала Мария.

Вряд ли, возразила Лотта. Сколько себя помню, всегда на столе хлопья.

У меня память получше твоей, потому что я старше.

Марии почти девять. Мама умерла год назад, и с тех пор Мария стала Маленькой мамой. Папа пытался найти другую, но потом сказал, что мы никому не нужны.

Я же помню, что я ела, сказала Лотта.

Лотте шесть и три четверти, то есть скоро семь, и она уверена в своих воспоминаниях.

Мария прекрасно знает, что с неразумными детьми, как говорит папа, не стоит спорить, однако вопрос важный. Если в этом году все получится как надо, значит, получится и в следующем, и через два года. А если сейчас ничего не выйдет, праздник будет загублен навсегда.

Ты действительно хочешь хлопья на новогодний ужин? А что тогда будет на завтрак?

Лотта поняла, на что намекает Мария. Всю неделю дети тайно переговаривались и планировали в пределах возможностей. Марии выдавали деньги на еду – на масло и джем, просто на джем, на консервированный суп, на тосты с сардинами. Для простоты. Например, по понедельникам ели суп из консервов и так далее. Этих денег не хватит на ленты – шести разных цветов для шести детей, не хватит на наряды и украшения, но Энни под руководством Лизы нарисовала семейные сценки, и в канун Нового года их прикрепили к стене, хотя они сильно смахивали на разноцветные каракули. Мария собрала монеты – все, что остались в карманах папиных брюк, но их было совсем мало.

Обойдусь без яичного рулета, сказала она. Яблочное пюре и дынные шарики сойдут еще и за десерт – мама называла их Услада и Заветное Желание.

Канун Нового года настал – и все идеально! Папа частенько ужинает вне дома, чтобы спокойно поразмыслить над работой, так что он, наверное, уже поел – что тут поделаешь.

Сегодня понедельник, и он, скорее всего, ждет, что на ужин будет суп из консервов, но нет! Мария подготовила кое-что особенное – а вот и папа, ключ поворачивается в замке!

Его встречают шестеро детей, стоящих более-менее в ряд. Они немного заскучали, поэтому начали хихикать и вертеться. Теперь же они замерли, взялись за руки и задержали дыхание. На девочках белые платья и передники, на которых Лиза, вдохновившись картинками из папиных книг по ботанике, вышила цветы – мак для Марии, фиалку для Лотты, анютины глазки для Эм, а для себя – скромную маргаритку. На Энни светло-розовый комбинезон, подарок от мамы с небес, Брен же надел самую белую из всех своих рубашек, то есть желтую, и шорты, но они хотя бы не красные и не синие. Мария нашла гребень, расчесала мокрые волосы сестер и заплела их в косы – может, даже не расплетутся! У Энни волосы светлые и совсем тонкие, как пушок, ей на голову прилепили красный бант из ленты для подарков. Все лица чисто вымыты. У Бренэулла на подбородке потом откуда-то появился джем (он не смог объяснить), Мария его вытерла и слегка ущипнула.

Что это у нас тут? Папа заходит в холл, который одновременно служит и столовой. Шестеро детей, и все такие нарядные! Мария, это ты все подготовила?

С Новым годом! – кричит Эмили, которой едва исполнилось четыре, хотя ее просили не спешить. Она уже полезла руками в волосы и сняла резинку.

На ужин всем индейка! – вопит Шарлотта, ведь папу это обязательно порадует, тем более индейка действительно готовится.

Младшие все испортили. Предполагалось, что папа сядет за стол, аккуратно накрытый Лизой, сунет салфетку за воротничок, и тогда Мария покажет сюрприз – индейку, сваренную в шести отдельных пакетиках (Эм поделится своей порцией с Энн), а к ней подадут густую коричневую подливку. Папа захлопает от восторга, ловко отрежет верхушки пакетиков и сам разложит индейку с подливкой по тарелкам, чтобы никто не обжегся. Затем Мария принесла бы горошек – сварила замороженный. Ужин из двух блюд, мясо и овощи!

Молодец, Мария, говорит папа, ведь он все понимает, даже если дети портят сюрприз. Ты приготовила ужин?

Мария кивает, не в силах ответить словами.

Сядем по старшинству, начиная с младших, предлагает папа и дальше командует сам. Марии становится легче. Она устала. Планировать что-то с малышами так сложно! Папа не замечает, что Энни некуда сесть, и Мария устраивает ее у себя на коленях.

Замечательно, говорит папа. Теперь Эм, потом Лотта…

Бренуэлл младше меня, замечает Лотта, и она права.

Это я специально вас проверяю, откликается папа, но Лотта ему не верит.

Нет, Бренуэлл, это мой стул. Сядь, пожалуйста, на маленький. Вот так. Лотта, Лиза. Чудесно. Ой, Мария, наверное, тебе придется подать всем еду.

Он все сделал не так. Мария просит Лизу взять Энни к себе. Ничего страшного, думает она. Все будет хорошо.

У Марии есть большое блюдо под индейку с подливой в отдельных пакетиках, у нее есть ножницы, чтобы срезать верхушки, а еще миска с горошком. Надо как-то объяснить папе про ножницы и пакетики, поскольку выглядит он не очень-то и довольным – скорее, испуганным.

Находчиво! – восклицает он. Какая умничка! (Как будто Мария сама рассовала индейку по пакетам.)

Папа берет на себя обязанности хозяина и осторожно достает кусочки мяса, затем выдавливает на тарелки подливку, главный ингредиент блюда. Мария раскладывает горошек.

Потом настает тишина, и непонятно, вспомнит ли папа.

Индейка – это Все Самое Хорошее, подсказывает Мария.

На вид очень аппетитная, говорит папа. Молодчина, Мария!

А это, шепчет она, показывая на горошек, – Благополучие.

Все замолкают.

Ты все делаешь не так, заявляет Лотта папе, уткнувшись подбородком в сцепленные ладони.

Локти, говорит ей Мария, и Лотта убирает руки со стола.

Действительно, в такой радостный день мы должны насладиться Благополучием и Всем Самым Хорошим! Лицо у папы словно немного подрагивает, но дети улыбаются.

Произнесем тост? – предлагает папа. Только вот бокалов нет, с досадой добавляет он.

Лиза, которой семь с половиной, чувствует себя неловко. Сажает Энни обратно к Марии и приносит наполненные водой стаканы – по одному, чтобы не уронить. Один, два, три, четыре, пять – и еще для папы.

В ожидании папа один раз смотрит на часы и один раз – вглубь коридора.

За Новый год! – произносит он, подняв стакан. Мы за многое благодарны жизни. Вы тоже поднимите стаканы. Вот так мы произнесем тост в честь Нового года. Поднимем бокалы, скажем слова благодарности и выпьем этой чудесной воды.

Я не хочу пить, ворчит Бренуэлл. Можно мне новые игрушки?

На десерт будет Услада и Заветное Желание, вопит Лотта.

Все вы у меня Услада и Заветное Желание! – говорит папа.

Мария улыбается. Все будет хорошо.