Читать книгу Сентябри - - Страница 4

Накануне моей ИСТОРИИ, 2 сентября 2012 г., воскресенье.

Я отвязалась от театрального!

К сожалению, нет. «Театральное» – на всю жизнь, особенно, если Вы себя в этом не реализовали. Я ещё вернусь в театральную студию, нас это и свяжет. Никто не мог подумать, что всё закрутится после одного разговора. Если бы Ласт только мной не интересовался… Конечно, мой путь мог быть другим, но маршрут невозможно было изменить уже тогда. С детства у меня главные роли. Я стремлюсь к открытому столкновению и не сумею без конфликта. Окружающее – домашний театр.

Скажу сразу: тогда я вела первый дневник, но не столь подробный, и только в августе 2013, практически год спустя, уже зная историка, начала второй, с целью оставить адекватный на мой возраст комментарий происходящему. Именно его я выдала за «книгу», поскольку он самый объёмный, но вовсе не центральный в этой истории: два года были лишь увертюрой моего взросления.

Сейчас же читатель держит окончательный, современный вариант книги, включившей в себя выдержки из всех дневников за пять лет, с комментариями автора данного произведения, поскольку писать о себе всё равно, что создавать автопортрет без зеркала. Конечно, есть воспоминания, доступные только мне, но основные события я доверила передать своему другу. Как ни странно, его ревность помогает мне смотреть на жизнь трезво, иногда меня забавляет такая «беспристрастность». В любом случае, товарищ мой – любитель постмодерна, так что книга за ним. Оба мы родились в XXI веке, но уже хотим отвлечься.

3 сентября 2012

Ласт Листович мне очень понравился! Я люблю его!

Август 2013

Осталось меньше двух недель до 2 сентября. Я люблю школу и хочу туда не только из-за занятий, но из-за любимого человека. Появился тот, кого я очень полюбила, зная, что так не положено, но сердцу плевать, хотя, что такое сердце? Кусок мяса с сосудами, и мы живём благодаря тому, что кусок качает нам кровь. Почему люди выбрали именно сердце в качестве органа чувств любви? Почему не лёгкие или что-то другое? Все говорят вот сердце, вот душа. Но зачем путать секс с чувствами, не знаю.

Не буду говорить, что и почему, сердце так сердце. Так вот увидела я его часов в 12, 03.09.12, на 4 этаже, как потом оказалось ему 23. Историк красивый шатен, серо-голубые глаза, худой и высокий. Мы вошли в класс, я села за 1 парту и… вдруг у меня забилось сердце в жутком темпе, меня это взбесило, не думала влюбляться, это неприятно. Прозвенел звонок, и он начал нам вести «историю». Первый урок Ласт Листович заикался, нервничал и вообще не знал, как подойти к тебе, кто здесь лучший, кто ему понравится и т. д. Но это его хлеб, так что он хотел узнать побольше о нас и попросил выйти кого-нибудь к доске и рассказать про древних людей (история древнего мира). Я 1 из 27 ослов подняла руку и естественно вышла к доске, не буду скромничать, я ему понравилась, красотой, умом, и вообще потом он узнал обо мне много чего хорошего. Он поставил мне 5, и сам понравился мне.

Так выглядела наша первая встреча. Потом последовали оценки и разговоры, я заболела в сентябре и через неделю пришла в школу, он очень обрадовался, всё было хорошо до 26 октября, нет – нет, не подумайте, что случилось что-то плохое, просто меня все не так поняли.

2023

Школу я, конечно, же никогда не любила, мне лишь хотелось побыстрее получить образование, раз я с детства стремилась в загадочный «институт». Когда я поступила в Академию, знакомый мой спросил об учёбе: «Не нравилось тебе, Катя?», но до этого ещё далеко. У меня покалывает сердце от переживаний, когда я мысленно обращаюсь к тому периоду, чтобы ответить себе на все вопросы.

Уж не знаю, могут ли другие любить в таком возрасте по-настоящему, но мне пришлось испытать на себе разницу в 12 лет, неудачную в любом случае, и сложно сказать, что Листович мог узнать хорошего обо мне, тем более сейчас: я давно не его идеал.

Даже слухи не смущали критика, почти ничего не выдавало моих чувств, но я всегда боялась услышать ответ, если бы кто-то посмел затронуть тему моей любви к нему.

Я увидела Ласта со спины, но полюбила сразу. Время было лёгким и смертоносным. Не обмануться, ни с чем не спутать, одновременно видишь всю ленту, знаешь финал. Свет и вакуум, и я уже не я. Долгое время я не помнила именно первую роковую минуту, не знала свой пульс. Часто спрашивала себя, как это началось?

Параметры не имеют значение – мы все лишь отражения в глазах друг друга. Неважно, какими мы были, мне не оправдать свои чувства. Ничего не кричало в этот миг, было уже поздно и сокрушительно, фигуры ждали меня, как только я вошла в класс.

Позже он перебрался в другой, просидев всё это время в углу. Иногда мне казалось, что Ласт – павук, приглашающий меня на казнь. Оттенок меняется ежечасно, но выбора нет: на эмоциональных качелях адекватно не оценишь. Как холеричный меланхолик я редко бываю в гармонии, оттого ношу чёрно-синий.

Номер четыреста три – запах пустоты, скорлупа в скорлупе, я скорпион, он козёл. Камера – обскура, и нет ключа. Связки не было и в этом году: меня назначили куратором галереи, но так надоело передавать ключи коллегам, что я отдала их с концами. Для меня всё уже давно сплелось в клубничном сне.

Свет был закрыт на щеколду, но междверье манило учил и учат. Зрачки и ушки – монетки в автомат. Каждый урок раздражал липкий лимон стекла. Закусить бы всё это, историк и сам не мармелад. Мне часто мерещится Жёлтый дом и шафран, и снова Замятин надо мной, но в Древний дом не попасть. Я всегда думала, что он это про Домик Петра, но выхода из него нет. И вот уже в Академии История смотрела на меня лимонными очками, желчно смеясь. Как назло, мы были у всех на виду, и многие не смогли пройти и простить.

5.09.

Сегодня я встретила его, и он влюбился.

Как бы глупо не звучало, всех обмануть не получится никогда. И я был разбит, когда понял, что мне не показалось. Меньше всего мне хотелось верить в эту историю, сейчас кажущуюся прошлой жизнью, но следы не смыло, хоть и моей Кате двадцать два.

08.09.

Хорошо, что история в вторник, а не в пятницу!

Лучше бы её вообще не было. В совершеннолетние вторники и пятницы Катя выпила достаточно, у работников культуры странные выходные. И всё не имело значения, плохо ей было месяцами, раз смотрела в его глаза, не в мои, не в мои.

10.09.

Я люблю Ласта, но сделали дурацкое расписание.

Им всегда что-то мешало: свет, время, пространство, звонки, ученики. Меня раздражало его имя, особенно, когда Катя обращалась к нему наигранно холодно, стараясь не выдавать свои чувства, в то время как Ласт постоянно обращался к ней на уроке, не пытаясь скрыть интерес.

Двадцать человек в классе, а персонаж глаз не сводит! Наш класс дразнил его с первого урока, и только мне известно, как она обращалась к нему в своей голове, пять раз на дню записывая его имя. «Пять букв» – точно не про него, и не потому что их четыре – в той душе нет жажды и лёгкости. Для меня он растерянный, жалкий «Lost».

13.09.

У меня проблемы с гитарой, но сегодня есть и плюс – я люблю его и завтра увижу!!!

Подобные записи повторялись каждые три дня. Если бы проблемы были только с гитарой… Кстати, Кэт давно не играла, меня это беспокоит. Нужно ли им теперь это? На востоке своя музыка, свой танец, инструменты молчат, храня ритм дома. Долго Катерина жила этой историей, но сейчас дневник вести некогда и не к чему: доктор манит слишком сильно.

14.09.

Всё хочу. Он классный.

Тушу сигарету. Ласт не был брутальным! И каждый день я спрашивал, почему Лист?! Когда Катя успела переписать свой «код»? Но иначе быть не могло. Ей нужен был муляж смысла, уж точно не сам Лост Листович, великолепный антипример. Надо думать, это была платоническая любовь, сейчас я знаю, как киса умеет любить, то – лишь репетиция главной любви. Меня огорчало слишком плотское желание подчинить ему свою жизнь, даже отдать её, если придётся, само отсутствие ресурса бороться со своей «неправильной» любовью. Отмотай назад, так Катя снова выберет его, но никак не свободу. Повезло, что Ласт не был нашим классным руководителем, пусть её сразу невзлюбила вся параллель, но рысь всегда знает, чего хочет. Настал день, и в битой витрине одна акварель. Он выцвел и не беспокоит.

17.09.

Всё хорошо! Я по нему скучаю!

И сейчас часто противоречит себе: скучала губительно, скорпионов быстро разъедает от тоски. К счастью, его нигде нет, и уже никогда они не станут «друзьями», не будет писем и фотографий, вопросов и поздравлений. Всё улетело от них, и не нужно ночных сообщений.

22.09.

Он смотрел на меня, поставил фильм и сел рядом.

Смотрел, ещё как, пока всё играло против них. Все всё видят. Всегда. Но за всю любовь к нему прилетало сильнее, конечно, Кате. Я сразу хочу прояснить: окружающие заметили его взгляд раньше. Мне рысь часто говорила: «Лучше бы он не смотрел на меня совсем, не говорил со мной, не выделял». При всей её загадочности, Катюша ни разу не врала мне, достаточно было сидеть за одной партой, чтобы убедиться: историк любовался ей, не делая скидки на возраст.

Нет, ничего пошлого, но это было так откровенно, что оба разом перечеркнули все приличия. Если сначала я это принял за внимание к лучшей ученице, то спустя пару лет с ужасом наблюдал, как Ласт ищет её в толпе. Это было неизбежно: Катерина хорошеет с каждым годом, в тринадцать уже создала себе имидж. Никому не удавалась определить её точный возраст. Вы не поверите, но даже дома выглядит старше, дело не в стрелках: взгляд говорит за себя.

Критик считал сразу всё, как бы Катя не старалась сохранить тайну, но до конца так и не понял. Уже тогда её любовь стала хтонической, сокрушительной силой, способной перемещать людей в пространстве. Знаю, ей самой тяжело, но женственность скрывать очень сложно, даже в наше время. Катю всегда волновала история любви, как бы смешно это не звучало. Что думали о ней и как переживали сам вирус 200 000 лет назад? Весь свой опыт тринадцать – пятнадцати лет львица вложила в двадцать, изучая в Академии парадоксы.

На уроке речь шла о первобытном мире, Кате тогда подарили художественную книгу об одном племени, названия не помню. Историк задал написать сочинение, в её работе речь шла о гуманизме и уважении к предкам. Из жадности зубатый купил на барахолке немецкую книгу, но неудачно пошутив о неандертальцах, убил двух зайцев: заработал себе кличку и оскорбил Катю.

Её очень задели слова о внешности прародителей: у отца роскошная рыжая борода, в то время как нашего неудачника сильно портят надбровные дуги и неправильный прикус, странное поведение окончательно отбивает желание общаться. Тогда было сложно представить, что учитель истории познакомится с родителями Кати, надобности не было, за исключением её личной проблемы, в курсе которой был только я.

24.09.-28.09.

Сильно болею.

Помоги мне! В желтоглазую ночь позови. Видишь, гибнет, ах, сердце гибнет в огнедышащей лаве любви.

Хочу в субботу прийти красивой. Мне грустно и больно.

Больно – это когда понимаешь, что от этой болезни умирают, когда не знаешь своих хороших дней, когда месяц не видела любимого. Мне так обидно, что я не пойду в школу и не увижу его!

Мне лучше, но мне очень грустно, что я его не увижу, надеюсь, он по мне скучает! Он спросил про меня!

2023

Всё же у неё была страсть к нему, любовный несбиваемый жар. Я боялся убедиться в такой правде, тогда первой и абсолютной. Его симпатия была очевидна, особенно нелегко Ласту пришлось в её пятнадцать, позже вы всё поймёте. Он не раз выдавал себя, но зачем надеяться? Мне неизвестно, что имеется в виду «быть красивой» для неё тогда, но и в двенадцать, и сейчас Катерина великолепна, и всё же ей было не справиться со своими чувствами, поглощающими с каждым днём, уже тогда я заметил, как быстро котёнок теряет интерес ко всему остальному. Эта безумная лилия цвела внутри, всё разрывая. Мы и представить не могли, насколько это будет роковой период. С каждым днём становилось всё интереснее наблюдать за ними, до сих пор гадаю, любил ли Листович её? Киса искала хоть одно подтверждение, и вместе с тем отворачивалась от этой мысли, а я и не знал, что сказать.

5 октября 2012

Я люблю его, он сказал 2 комплимента. Улыбался, смотрел на локоны и платье.

Август 2013

В октябре учительница моей любимой истории СПБ сказала, что скоро будет конкурс и мне нужно платье. Ладно, – сказала я и жила себе спокойной, но в один день всё поменялось. Она не смогла поехать с нами, и поехал он! Но я сорвала голос, пришлось брать у классной его номер, спрашивать во сколько подойти. Меня проводила мама, Ласт взял у неё моё платье и сразу заметил, что мы очень похожи, оплатил мне проезд, хотя у меня были деньги. Мы приехали, стали переодеваться, у меня посыпались локоны, он сказал: «Шикарная причёска, Катя, красивое платье». Мы выиграли, он угощал нас конфетами. На обратном пути мы болтали с ним о кино, театральной студии, гитаре. Л. пожелал мне выздоровления. На следующей неделе дал мне свой плеер послушать Adele «Crazy for you» перед тем как закачать мне альбом на флешку, сказал, что там тоже есть гитара. Его очаровало, что я играю на сцене и на гитаре. Мне очень понравились эти песни, раз они про любовь. Ещё он мне скачал Amy Winehouse, сказал послушать «Will you still love me tomorrow?», спросил, понравилось ли мне? Я ответила: да, очень.

Папа сказал, что историк заметил мою яркость и красоту, поэтому скачал музыку. Мы здоровались, смотрели друг на друга, обсуждали музыку и кино. Ласт вставал на колени перед моей партой, разглядывал меня, говорил, что ему жаль, раз меня не будет на уроке, показывал фильмы.

2023

Именно в этот день было настоящее начало их истории. Хочется сказать, мол, если бы не этот конкурс, между ними не возникло бы такого притяжения, но я уверен, что так вышло бы в любом случае. Катя училась играть на гитаре в доме детского творчества, спустя год встретила там свою лучшую подругу Дашу, до сих пор родной ДДТ они называют «Жёлтый дом», слишком яркий для серого района, но в детстве всегда всё кажется более привлекательным. Нам нравилось освещение на той стороне, где был кабинет. Жёлтый он и по своему сумасшествию: Апельсин, наша мучительница, не отличалась адекватностью, она так много молола языком, что напоминала мультфильм с говорящим цитрусом. Девочек поставили вместе играть в ансамбле, тогда Даша и узнала эту историю, но Катя всё же тяготела к джазу, в тех условиях дать его, конечно, не смогли. Дружба с Дарьей, к счастью, продолжается, несмотря на ту старую разлуку у Жёлтого дома.

Возвращаясь в 2012, вспоминаю, что накануне конкурса в том же дворце пионеров, Катя сорвала голос, пытаясь петь под гитару. Её действительно привела мама, я видел, как Ласт переводил взгляд с её лица на Катю, но в отличие от него, уже давно знал, как они похожи: казалось бы, совсем другой типаж, но родство выдаёт абрис лица и пухлые губы.

Я плёлся сзади, а учитель решил заговорить с ней, оплатил проезд только котёнку. Когда мы приехали, Катя стала переодеваться, критик заметил «шикарную причёску», его интересовало даже то, как мама завивала её белокурые локоны. Л. приколол Катюше на грудь значок команды и после того, как мы выиграли, помогал надеть пальто. Так и началось их общение, продлившееся пять лет. Мне уже тогда всё это показалось странным, киса пришла домой и фотографировалась, а я всё никак понять не мог: зачем Листович начал общение с ней, как посмел? К чему эти наивные вопросы? Меня злило, как историк лихо переходил к серьёзным, но разве её вкус – забота Ласта? Разве ученики обязаны отвечать вашим внеурочным требованиям? Я могу быть кем угодно, но имею право на образование, разве Катя просила большего? Что же она ему такого сделала, ради чего критик так лез ей в душу?

Это было так далеко от учебного процесса. И мне безумно жаль, что именно он вызвал трепет первой любви. Для меня в этой истории самое грустное – отсутствие шанса нормальной жизни. С детства всё «не как у людей». Даже не её любовь к нему, а его навязчивость отрезала возможность общения с ровесниками. Да, пожалуй, мы ничего не могли ей дать и были противны. Время кино и мороженого, проведённое Катей по ту сторону экрана, навсегда для неё упущено. Лост говорил с ней так, будто давно знает, иногда им даже удавалось удивлять друг друга, но реагировал на неё критик с первой минуты.

Мне даже нечего предъявить ему, только вряд ли рысь переболела бы свою любовь, игнорируй он её. Можно ли осудить за разговор? Ничего пошлого, непристойного или оскорбительного Катерина не узнала. Но кто даст гарантию безопасности? Ведь Ласт не отвечал за свои слова и их последствия, посягая, как мне кажется, на духовную связь, а нужно ли это шестикласснице? Кате, заряженной так сильно, хватило бы одной искры, радость узнавания росла в геометрической прогрессии, несмотря на разницу, они не стеснялись друг друга. Пускай иногда эти двое и смущались при встрече, скорее всего, неловко было и тет-а-тет, но многие замечали, что даже в этой дикой ситуации учитель так естественно говорит с ученицей! Всё исчезло, но я уверен, он помнит её. Ещё один вопрос волнующий меня: можно и есть ли за что прощать его, но, несмотря на ненависть к этому человеку, с годами я перестал сомневаться в честности его слов. Беда в том, что Ласт верил сам себе.

12.10.

Я не пойду на историю, буду рассказывать про Кутузова. Он про меня спрашивал и сказал жаль! Так смотрел на меня!

Если точнее, про сердце Кутузова, но эту историю Катюша услышала от прадеда. Только он впоследствии полностью принял её желание стать искусствоведом.

Помню, как внимательно критик слушал Катерину каждый раз. Искренне расстраивался, когда её не было на уроке.

17.10.

Я ему в этой одежде понравилась, хочу учить итальянский. Он на меня смотрел всё время, мы говорили.

Спустя десять лет Катя даже не приступила, зато у кисы всё по-итальянски чёрное. Думаю, она нравилась ему в любой одежде. Даже по случайным репликам было очевидно, что герой внимательно изучил, как её облик, так и настроение. Но, к сожалению, первое театральное впечатление, которое Катя произвела на него, было неотделимо, Ласт часто забывал, что перед ним реальный человек в настоящем времени, не в сценическом костюме. На осенних каникулах Катюша очень тосковала, несмотря на день рождения. Уже тогда критик знал, что родилась она 4 ноября. В школе казалось, что ровесники, веселящиеся на каникулах, поздравляли мало и неохотно, но до сих пор есть ощущение, будто её праздник отмечает вся страна.

В тот же период состоялся конкурс между двумя классами по истории Древнего Египта. Капитаном команды, конечно, Листович назначил её, сказав, что сегодня Катя будет нашей учительницей. Накануне вечером киса старательно разрезала листы с нарисованными иероглифами, историк поблагодарил, но, кажется, переделал, невольно её задев.

Однажды Катю в его присутствии решили подразнить, тогда Лост строго ответил, что проткнёт ключом её обидчиков.

Перед зимними каникулами местный кинокритик решил показать Чаплина, нарочито стараясь развить нам чувство прекрасного, мне все эти жалкие попытки казались нелепым, неуместным, Чаплин меня и без него интересует. Проповеди так же не входят в задачи учителя. Смеялись все, кроме нас двоих, глядя на неё, я лишний раз убедился в своей правоте: всё слишком серьёзно, и как назло историк глаз с неё не спускает. Я решился спросить, о чём можно говорит так часто? Катя, похолодев, ответила: «Мы говорим много о многом». Для меня это был нерешаемый ребус, но рысь в свою очередь, не теряя время, за выходные посмотрела всего Чаплин, привожу странный ответ историка:

– Я думал, мы посмотрим вместе. Я тебе ещё что-нибудь скачаю.

К сожалению, описать ноябрь – декабрь, пожалуй, самого важного, первого года общения у меня нет возможности. По официальной версии дневник был утерян до конца года, на самом деле Катя прятала его в своей комнате, под паркетом у батареи. Думаю, ей просто не хотелось читать и заполнять его, таким образом, находка превратилась в новогоднее чудо, когда знакомство было уже позади.

31.12.12.

Сегодня я вырву все листы!

Как видите, ничего Кэт так и не вырвала. Ладно – листы, ей было не вырвать Ласта из сердца, и сколько бы раз нам не казалось, что Листович растворился в листве, несмываемый лёгкий голубой съедал все чистые страницы. Ненавидит, потому что любила. Уже тогда с улыбкой готова была отдать за него жизнь. Тогда, но не сейчас. У меня нет ответа, почему так вышло. Сейчас Лост настолько чужой, что кажется пылью, и Катя далеко. В кафе заявила, что ей давно плевать, и мы можем спокойно об этом поговорить, но даже мне, очевидцу, нелегко поверить, что такая история возможна в реальности. Оставались только сувениры, но и от них мы избавились. В тот год всё было мягко и невнятно, но когда учитель смотрел в её глаза с поволокой, ситуация ухудшалась. Немногие могут отличить копию от оригинала, с женственностью так же: в пятнадцать киса уже проецировала свою взрослую красоту, ставшую к двадцати слишком дерзкой. Не соглашусь, что внешность её музейная, конечно, она непошлая, но острая, впечатляющая.