Читать книгу Оживи меня - - Страница 15

Наше время

– Но тут гены твоей мамаши-шлюхи сыграли своё, – рычит Алес, глядя на моё тело, сидящее на коленях перед ним.

Внезапно я разразилась истерическим смехом, показав окровавленные зубы. Этот звонкий хохот лишь раздражает моего отчима.

Он взорвался, будто бомба:

– Где он?! Где твой грёбаный подопытный!

– Я скорее откушу себе язык, чем скажу, – ухмыльнулась, смотря на него исподлобья. Дьявольский, безумный оскал озарил моё лицо, от которого даже деспот дёрнулся.

– Увезите её.

Что-то тяжелое оглушило. Меня откинуло, и я провалилась в пустоту.

Очнулась от сильной головной боли. Я лежу на полу, дрожа от холода. Немного подташнивает. Приоткрыв веки, осматриваюсь, пытаясь не шевелиться, ибо тогда мигрень только нарастает, разрывая черепную коробку.

Вокруг темно и мрачно, но стерильно. Две металлические заправленные кровати, двери. И всё. Голые белёсые стены без окон и зеркал.

Услышав скрип железной перегородки, зажмурилась, притворившись, что ещё не пришла в сознание. Чьи-то руки подняли меня и уложили на что-то мягкое. Я ощутила знакомый запах вишни.

– Лев… – прошептала я. Раскрыв глаза, увидела перед собой моего бывшего в медицинском халате. – Какого хрена ты здесь? – прорычала, поднимаясь на локти. По темечку вновь ударило, я зашипела. Конечности дрожат. Склера* покрыта плотной кровавой сеткой от череды ударов.

– Ты проснулась! – печально улыбнулся мужчина.

– Что ты… тут… делаешь? – Сев на постель, облокотилась на стальные прутья. От злости с силой сжала покрывало под собой.

– Я тут работаю, – спокойно проговорил, осматривая меня. Он по привычке поправил свои рыжие локоны. Его голубые очи сейчас совсем другие, с каким-то странным прищуром. Вокруг морщины. – Попросил твоего отца тебе помочь.

Мышца лица брезгливо дрогнула.

– Он мне не отец. Где я? Где мы? Где работаешь? Что попросил?

Голова дребезжит, кисти трясутся. Я нервно потёрла переносицу. От этого обычного жеста, который совершаю с детства, меня бросило в тремор, вспоминая Кирилла.

– Тань, зачем ты так поступила? Алес в бешенстве, – шепчет он, опустив взор.

– Пусть горит в Аду, – сквозь сжатую челюсть прошипела я. – Он убил моего брата.

Мужчина сжался, посмотрев на меня ошарашенным взглядом.

– Нет, всё это…

– Правда! – резко перебила его. – Он признался в этом.

Ржавые петли снова скрипнули. Оттуда показались вооруженные люди. Я усмехнулась, поняв намёк. Сделав над собой усилие, поднялась и, шипя от мучительных спазм, попыталась пойти к выходу. Парень сразу подхватил меня.

– Я сама! – фыркнула, освободившись из его хватки.

Выйдя из комнаты, попала в совершенно другую лабораторию, отдалённо похожую на мою. Огромные лампы, которые являются единственным источником света. Теперь два операционных стола и пара рабочих мест с компьютерами и приборами.

– Здесь нас никто никогда не найдёт, да? – задала риторический вопрос больше себе.

Военные кинули на кушетку чёрный наполненный мешок для трупов и вышли. В проходе, ведущий из моей “клетки”, появился папаша.

– Ты повторишь это ещё раз! – проговорит он, покуривая папиросу, обволакивая туманом себя, будто в плотную вуаль. – Ещё! И ещё раз!

– Дай закурить… Папа, – оскалилась, смотря на него исподлобья.

– Обойдешься, – выплюнул он.

– Буду пахать за пачку сигарет, – издеваюсь над ним, будто желая вновь ощутить боль. – Уваж, папочка.

– Или тебя просто будут бить каждый день, пока всю дурь не выбью!

– Вы же говорили… – Дёрнулся Лев, его глаза расширились, а конечности задрожали.

– А ты дурак, – цыкнул отчим, – который попал сюда из-за своей наивной любви. Удачи вам.

Дверь с треском захлопнулась, оставив нас с бывшим наедине.

– Ты правда пошёл, потому что хотел со мной работать? Не знал, что на самом деле делается? – спросила, не оборачиваясь.

– Откуда? – зарычал тот, стиснув пальцы в кулак. – Он предложил мне тебе помочь. Сказал, что ты уехала в командировку. Я и согласился.

Я резко обернулась, смотря в голубые глаза парня. Бордовые от крови локоны падают на мою безэмоциональную физиономию. Губа разбита, а нос ноет. Голова гудит от пульсирующих спазм.

– А мой вид тебе ничего не сказал?

– Ты всё время влипаешь в какие-то приключения. – Он потянулся к моему искалеченному лицу. Я стремительно отпрянула от него. – Помню, как в институте полезла в драку с амбалами. Как я успел, только Бог знает.

– Да я их почти побила…

– Ну, да, – перебил он меня.

Я неосознанно растянулась в улыбке, но тут же зашипела. Рана на устах порвалась. С неё вереницей потекла неровная вишнёвая лента. Я коснулась тёплой жижи, оставляя на ногтях красные следы.

– Дай мне позаботиться о тебе.

– Отстань, – прошипела, идя к столу с медицинскими инструментами.

Прошёл день, за ним другой, а после третий. Каждый день нам привозят свежие трупы, чтобы я повторила то, что сделала с Кириллом. Каждый день мне даже дают сигареты, но к ним ещё порцию избиений. Выбивающегося Льва выволакивают из подвала, который теперь лишь напоминает лабораторию. Когда люди выходят, в комнату может влететь мой ассистент.

– Перестань им перечить и хамить.

– А что будет? Убьют меня? – фыркнула, харкнув в раковину кровью.

Минул месяц. Моё тело ведёт себя не так, как обычно.

– Что с тобой? – спросил бывший, сидя за компьютерным столом. – Давно заметил, что ты какая-то странная ходишь. – Он отвлёкся от монитора и повернулся ко мне.

Положив лоб у своей клавиатуры, прошептала:

– Тошнит.

– От трупов?

– Не думаю.

Желудок скрутило. Порыв рвоты подошёл к глотке. Кинувшись в туалет, вновь выблевала всё то, что скопилось во мне.

– Может, беременна, – усмехнулся Лев, показавшись в дверном проёме.

– Может. – Звучный смешок сорвался с уст. Но, когда я вспомнила сильные пальцы Кирилла, тут же оскал исчез с лица. – Нет? Нет же?

– Ты спала со своим экспериментом? – заворчал тот, потупив взгляд.

– Замолчи! – процедила, не желая продолжать тему.

По коже прошла дрожь.

Выпроводив Льва в другую комнату, легла на кушетку, стремясь совершить трансвагинальное УЗИ.

– Беременна? – непонимающе шепчу.

Внезапно раздался стук. По груди растеклось тепло.

– Маленькое сердечко? – задыхаюсь я. – Будь хотя бы ты со мной… – дрожащими губами прохрипела, видя крошечную горошину на экране.

Поднявшись, на ватных ногах дошла до спальни. Лев сидит на кровати, опустив подбородок почти до самых колен.

– Ты чего? – улыбаюсь.

Растрепав свои рыжие волосы, мужчина поднял голову. Его яркие очи посмотрели на меня. Он лучезарно растянулся и произнёс:

– Я очень рад за тебя.

– Не смей кому-то говорить.

С физиономии парня пропала улыбка. Он встал и в несколько шагов прошагал ко мне. Я машинально закрыла живот руками. Он осмотрел меня и ухмыльнулся, заметив этот для него странный жест.

– Ты для меня всё! И этот ребёнок будет для меня самым родным. Как ты не можешь этого понять? – хрипит он. Голос срывается, будто он сейчас заплачет.

Я упала на постель, сложив ладони на пузе. Тело трепещет. В этот момент в моей душе появилась мизерная надежда, что именно этот малыш сделает моё существование более приемлемым. У меня будет крохотное счастье, которое обязательно станет копией моего любимого Подопытного, которого я больше никогда не увижу. Сердце разрывается от радости. Кажется, это стал самый лучший день в моей никчёмной жизни.

Я теперь постоянно улыбаюсь. Парень рядом со мной не может нарадоваться моему преображению. В мыслях мелькают образы чуда, которого я возьму и прижму к себе. Он будет вкусно пахнуть неповторимым детским ароматом. Он назовёт меня мамой. У него будет такая же обворожительная улыбка, как у Кирилла. А ещё представляю у него такие же чернильные волосы. Пусть я взаперти, но он будет рядом.

Прошёл целый месяц моего райского блаженства, пребывая вся в предвкушении. Его сердечко стучит уже более уверенно, но так быстро, будто маленький моторчик. Каждый раз этот звук вызывает у меня слёзы. Лев довольно расплывается, смотря на мои заплаканные от восторга очи. Положив ладони на мой живот, он светится, ожидая его рождения также сильно, как и я.

– Я не прошу, чтобы он называл меня отцом. Понимаю…

Я сразу прервала его и улыбнулась:

– У него есть папа, но ты будешь прекрасный дядя.

Я села перед свежим мертвецом, который также не ожил, как и десяток до этого.

Внезапно дверь раскрылась, раздался скрипящий лязг петель. В комнате появились военные. В центр вышел отчим. Он брезгливо осмотрел нас.

– Слушаю! – выплюнул он.

– Я тебя не звала, – усмехнулась я.

– Таня! – зашептал дрожащим голосом напарник. – Молчи.

Я стиснула губы, только бы не сказать что-то лишнее.

– Много разговариваешь, дочка, – скалится тот. – Ты не оживила ни один труп почти за три месяца. Чем ты вообще тут занимаешься?

Он махнул головой моим мучителям, чтобы те преподали урок. Меня окатил ужас. Неистовый крик вырвался из лёгких, лишь бы не тронули мою Горошинку.

– Прости! Прости! Я всё сделаю! Обещаю! Сделаю!

Большие пальцы сжали меня. Льва схватили, волоча к выходу. Он выбивается, что есть мочи и вопит во всю глотку.

– Отпусти её! Не смей! Не смей! Прошу! Отпусти!

Я вырываюсь. По лицу катится солёная вода, осознавая, что будет.

Бывший упёрся ногами в косяки, не желая покидать операционную.

– Отпусти её! Она же твоя дочь! Ты же отец!

– Папа, умоляю тебя! – надрываюсь я. Перед глазами водяная пелена. Я ощущаю, как малыш внутри меня сжался от страха. Грудь разрывается.

Ручища солдат сжимают меня с такой злобой, что останутся синяки.

– Отпусти её! Алес! Она ждёт ребёнка! – Последние слова Льва эхом пронеслись по лаборатории и ударили в мои уши. От этого меня затрясло ещё больше. Я без сил повисла на руках у мужчин.

– Папочка… – только послышалось из пережатой гортани.

– Фу, какая мерзость, – выплюнул отчим, поправив ремень на своём пухлом брюхе. – Приступайте.

– НЕТ! – завопил Лев.

Тяжёлые кулаки сыпятся на меня. Я только успела заслонить своё крошечное чудо от жестоких побоев, которые желают убить мою Горошину, моё счастье и надежду. Волна проходит мучительными спазмами. Меня бросили на кафель. Я сжалась в позе эмбриона, пока множество массивных сапог с железным мысами ударяют по мне. Но я жажду лишь сохранить бьющееся сердечко. Выпады приходятся в лицо, затылок, позвоночник и другие части тела. Куда придётся. Рубиновая лента скатывается с моих губ и носа, заливая всё, пачкая белый халат. Ещё один пинок… и мрак захватил меня.

Очнулась я во тьме от невыносимых пульсаций внизу живота. Маленькая лампочка освещает постель. Я зашипела, откинув одеяло. От ужаса вскрикнула, с силой закрыв рот ладонью, врезалась ногтями в щёки. Отчаяние на грани безумия овладело мной. Я вытираю окровавленную простынь, мыча от нестерпимых сокращений. Свалившись с кровати, затряслась. Я сижу на полу в бордовой жиже, остервенело стирая её с длинной ночной, в которую меня зачем-то переодели.

– Таня? – сорвался бывший, сам избитый до полусмерти.

По спине скользит холод смерти. Сознание туманится. Внезапно большие руки заключили меня в сильные объятия. Он прижал к себе, стараясь утешить.

– Много крови! Почему так много крови?! – взрываюсь я, выбиваясь. Глаза заволокло пеленой слёз.

Сидя в багряной луже, могу только бесконтрольно стонать, надеясь прийти в чувства.

– Прошу тебя… – шепчет парнишка, мучаясь от переживаний.

– Кровь? Откуда она? – кричу, вырываясь из его хватки. – Почему её так много?

Голова кружится, а по коже идёт озноб. Я отрицаю, стремясь не верить, что единственный, кто давал мне смысл жизни, умер. И его уже точно не воскресить. Это скорее мечта о светлом будущем, которая оборвалась.

Подхватив мой дрожащий стан, парень понёс меня в ванную комнату. Его пальцы сняли с меня одежду, пытаясь залечить раны. Посадив в ободранную ванну, он включил теплый душ и направил на меня. Вода сразу окрасилась в алый. Она вереницей потекла по дну, заливаясь в сток. Ткани разрываются от резей.

Подогнув ноги, положила лоб на колени и завыла. Я мечтаю унять эту рвущуюся боль, которая дробит мои конечности. Хочу забыться и быть вновь роботом, который не ощущает ничего, кроме пустоты внутри.