Читать книгу И тут пришла беда - - Страница 4

*

В хоромах, слава Калосу, было очень светло и тепло. Гостей усадили у большого дубового стола на широкую скамью, которую украшал мягкий вязаный ковёр. Слуги выносили всевозможные яства – большой узорчатый каравай, пышный и румяный, наваристые щи со свининой, осетрину, круглые калачи. Принесли ароматный ягодный мёд, но учитель от хмельного отказался, и перед ними поставили густой сладкий кисель. От тепла и вкусной еды Евсея совсем разморило, и он подложил под щёку ладонь, другой незаметно пощипывая себя чуть выше локтя, чтобы не уснуть. Он поднял голову – и чуть было не отпрянул. Через стол на него немигающим взором глядела Дарёна, яростно и пылающе, словно хотела испепелить его взглядом. Заметив, что он тоже смотрит на неё, она злобно фыркнула и отвернулась. Евсей повёл плечами, сбрасывая противное, липкое чувство – чем он, спрашивается, успел провиниться перед ней?

Наконец, Святослав Гневич довольно отложил ложку и неторопливо протянул:

– Ну что, Агафон Георгич, надолго вы к нам?

Учитель смущённо отодвинул ложку.

– К сожалению, нет. Мы хотели переждать у вас праздник похорон богини Жребы, а после двинуться дальше, вглубь страны, неся слово Калоса…

– Нехорошая затея, Агафон Георгич, – мягко покачал головой посадник, – как матушка наша благодетельница на зиму уснёт, так тут же нечисть разгуляется. Как бы не сожрали вас, по дороге – то!

Учитель лишь пожал плечами.

– Оставайтесь у нас на зиму, – продолжил Святослав Гневич, – ну куда вам ехать, а? На дорогах нынче распутица, а как морозы ударят, так и вовсе не проедешь по деревням этим.

– Боюсь, – засмеялся учитель, – я вам не хуже дефенторов за зиму надоем. Нет уж, друг мой, нечего нам время терять. Как у вас тут говорят – взялся за гуж, не говори, что не дюж?

Посадник почесал затылок, покосившись на притихших домочадцев. Все они смотрели на учителя и Евсея – Радомила Ершовна – с какой – то странной надеждой в глазах, дети же – с раздражением. Евсей торопливо уткнулся в свою тарелку, стараясь не встречаться с ними взглядом.

– Ради себя остаться не хочешь, – тихо проговорил тем временем посадник, – ради нас останься.

Учитель подобрался.

– А что случилось у вас?

– Нехорошие вещи творятся, друг мой, – ответил Святослав Гневич, – сохнет наша земля – матушка, не рождает… В предыдущие годы вовсе голод стоял, ни ржи не собрать, ни репы – ничего, и зверьё голодало. Нынче, – он натянуто улыбнулся, – у нас пир горой, – он обвёл рукой стол, – всего в достатке, да только яблони все высохли. У одного Твердяты плодоносит, честным людям на зависть, дрожеки бы её пожрали… А на правом берегу, говаривают, голод и не отступал.

Евсей с учителем переглянулись, и парень понял – они останутся. Учитель никогда не мог пройти мимо чужой беды.

– Странно, – задумчиво протянул учитель, постукивая кончиками пальцев по столу, – в княжеском тереме мы ничего об этом не слышали…

– Да кто ж вам, приезжим из вражеской страны, о таком расскажет, – громко фыркнул посадник в огненную бороду, – вас, небось, до самого корабля с почётом проводили, и дальше с вами ехать захотели.

Учитель промолчал.

– То-то же, – Святослав Гневич откинулся назад, – мы молились богам, но они нам не отвечают… Одной Яриной помощью живы остались, – он помрачнел, сурово сдвинув брови, – но она – как бы не была сильна – всё же не богиня. Оставайся, а? Ты человек неглупый, глядишь, чего и присоветуешь.

– Если мы не побеспокоим тебя и твою семью, господин, – несмело ответил он, – не хотелось бы оказаться обузой.

Кажется, учитель тоже заметил эти косые взгляды…

– Даже думать не смей! – Громогласно воскликнул посадник, в шутку стукнув кулаком по столу. – В моём доме тебе всегда рады! Да и как можно, – он в шутку подмигнул жене, – оставаться без блюстителя чистоты и порядка? Только ты за порог, а мы предадимся разврату, да, душа моя?

Радомила смущённо опустила глаза и едва заметно шлёпнула мужа по руке.

– Ну, если так, то приму твоё приглашение с радостью, – учитель улыбнулся уголком губ.

Их поселили в просторную горницу неподалёку от покоев самого посадника. На деревянном полу цветочным полем раскинулся тёплый красно- жёлтый ковёр, на кроватях – огромные перины и высокие пуховые подушки. На резном сундуке лениво вылизывала лапу маленькая рыжая кошка. Эти животные считались слугами и доносчиками Песмноса, главного противника Калоса, но Евсей ни разу не видел, чтобы учитель обижал или прогонял их, как многие мальчишки в Бонуме. Вот и в этот раз он прошёл мимо, рассеянно потрепав кошку за ушами. Та лишь поглядела на учителя недовольно, махнула хвостом и положила голову на лапы, пристально наблюдая за ними.

Учитель с трудом присел на край кровати, погладил краешек перины. Вид у него был рассеянный – он словно не до конца понимал, где и как оказался. Евсей растёр пальцами правой руки левую ладонь – у него появился замысел. Смотреть на учителя в дурном настроении он точно не мог. Он похлопал себя по мешочку, привязанному к поясу, и сделал вид, будто что – то ищет.

– Кажется, я по дороге где – то выронил кошель, – робко сказал он, – я вернусь, поищу, хорошо?

Учитель встрепенулся, попытался подняться с кровати, но тут же рухнул обратно.

– Один? – Обеспокоился он. – Ты можешь заблудиться. Зубец – город немаленький, а ты здесь ещё не освоился.

– Учитель, – Евсей склонил голову, – я не стану уходить далеко. За стены детинца я точно не выйду, особенно без тебя, да в такой день… Я только кошель найду – и сразу обратно.

Учитель молчал. Кошка сверкала зелёными глазищами, равнодушно помахивая хвостом.

– Я беспокоюсь за тебя, – наконец, сказал Агафон, – ты молод и можешь попасть в беду. Здесь не столица, где на каждом углу стража, и недавно отсюда уже прогнали людей в одеяниях храма…

– Дружинники господина посадника нас видели – если что, в обиду не дадут. Клянусь знаками Калоса, со мной не случится беды – всё равно рано или поздно мне придётся нести Его волю одному. Нужно начинать привыкать, верно?

Учитель тяжело вздохнул, но поднял ладонь, сложенную в благословляющем жесте – мизинец и большой палец соединены, остальные лежит на них.

– Иди, и да пребудет с тобой покров нашего Заступника, – он немного помолчал и добавил, – и возвращайся поскорее. Не заставляй меня, старика, терять покой.

Евсей хмыкнул – привычка учителя считать себя стариком одновременно умиляла и удивляла его. Он поклонился, прижался лбом к прохладным пальцам учителя и рванул к двери, пока гудевшие ноги и сытый желудок, тянувший его вниз, к кровати, не заставили его передумать. Кошка лениво потянулась и юркнула за дверь, хлестнув хвостом по ногам.

Евсей привык к тому, что в княжьем тереме сделать шаг без присмотра стражи было невозможно, а потому сейчас дом посадника показался ему безлюдным и пустоватым. Пока он, крадучись, спускался вниз, ему встретились лишь несколько мальчишек – служек, которых он немного побаивался – такое жадное любопытство светилось в их глазах.

Под лестницей, у входа в длинный коридор, ведущий в женскую половину, он увидел уже знакомую широкоплечую фигуру – Святослав Гнедич что – то негромко втолковывал Дарёнке, которая на каждое его слово звучно фыркала, точно строптивая лошадь. Заметив Евсея, он подтолкнул дочь к двери.

– Ступай, Дарёнушка, – ласково сказал он, – потом ещё с тобой потолкуем.

Та испепелила его надменным взглядом, но послушно ушла, позвякивая серебряными колтами. Святослав Гневич же с улыбкой обернулся к Евсею, широко раскинув руки, словно хотел схватить его в медвежьи объятия.

– Ба, гостюшка дорогой! – Воскликнул он так громко, что мальчишка, спускавшийся сверху, едва не выронил белоснежные полотенца. – Отчего не спишь, не отдыхаешь после долгой дороги? Или тебе, как господину твоему, наш скромный приют не по нраву.

– Что вы, – замахал он руками, – ваш дом прекрасен, и после долгих дней в дороге я… – Он запнулся, перевёл дыхание и продолжил. – Очень рад знать, что нас ждёт мягкая кровать и вкусный ужин.

– Чего вскочил тогда, пострелёнок? – Усмехнулся Святослав Гневич.

– Скажите, господин, – тихо спросил Евсей, набравшись храбрости, – точно ли яблоня купца Твердяты никому не нужна?

– А с чего это ты вдруг яблок захотел? – Смешливо прищурился Святослав Гнедич. – Может, кто из служанок приглянулся? Ты, чай, уж этот обычай не позабыл – хочешь девчонку приголубить…

«Подари ей спелое яблоко», – договорил про себя Евсей, а вслух сказал:

– Нет, что вы, я учителю… – Он смутился, вообразив, как это прозвучало.

– А, помню – помню, – взмахнул руками посадник, слава Калосу, без тени насмешки, – Агафон всегда был на них падок. Хороший ты мальчишка, – он провёл рукой Евсею по макушке, растрепав тёмные кудряшки, – ласковый, заботливый… Точно жениться не хочешь?

Евсей замотал головой, отойдя чуть подальше.

– Тогда иди, – усмехнулся посадник, – уж от пары яблок Твердята не обеднеет.

Уже на пороге Евсей обернулся.

– Позволишь спросить, господин…– Неуверенно начал он.

Посадник добро ему улыбнулся.

– Отчего она до сих пор целёхонькая стоит? Если ни у кого яблок больше нет…

– А, – фыркнул Святослав Гневич, – болтают, будто проклята она, вот и не трогают. Но ты – то уж, думаю, в эти глупости не веришь?

Евсей решительно замотал головой и скрылся за дверью.