Читать книгу Сон в зимнюю ночь - - Страница 2

Свой частный дом в сто раз лучше любой квартиры. Теснота, шум по ночам за стенкой, похотливые дятлы – соседи, которые днём на работе, а по ночам сверлят или с криками размножаются, ну кому такое по нраву? А если в соседях окажется музыкальная сова? Это вообще кошмар – слушать по ночам шум и долбёж из хрипящих колонок: тумц-тумц-тумц…суки, бумс-бумс-бумс…падонки!

И что делать, если ты скромный и уравновешенный? Это Валере хорошо, он любит, когда конфликт. Ему в радость добежать до шумных соседей и запугать их до чёртиков. Он, если надо, и настоящих чертей подгонит. Ему, как говорится, был бы повод. А если ты любишь спокойствие? Если тебе нравится пение соловьёв майским вечером? Да, просто даже зимой, сидя у окна, наблюдать за вознёй воробьёв в кустах сирени, которую ты специально посадил для красоты, а не чтобы цветочками под шумок закусывать, как предлагают всякие квартирные пьяницы.

Дом – это хорошо. Дом – это всегда удобно и дисциплинирует не хуже йоги. Вот, допустим, наступил декабрь. Снега в саду намело, двор опять же, и что мы делаем в шесть утра сразу после зарядки? Правильно: лопату в зубы и убирать снег. Двор зачищаем полностью, чтобы можно было открыть ворота и преспокойно выехать, а в саду только дорожки. Одна к пруду, а вторая к бане. Куда зимой без бани? Ведь никуда. А сугробы накопаем повыше, чтобы после бани было интересней в них нырять. Это Валера выпендривается на правах гостя – требует комфорта, банный халат и чтобы полынья была в пруду метр на метр, а хозяину и снега достаточно. Главное, чтобы помягче, да по пушистее.

Хорошо зимой. Лопатой намахаешься и за стол. Чайник, мёд в вазочке, масло, свежий хлеб…Ой!

Денис остановился. Про хлеб-то он и забыл. Первая булочная открывается ровно в 7.40. А сейчас?

Он подвинул правый рукав зимней куртки, проверяя, сколько сейчас времени. Наручные часы “Восток – Амфибия” с готовностью сообщили ему, что ещё только без двадцати семь и что он зря так старался наводить порядок. Снега-то почти не осталось. Денис посмотрел на тёмное небо, предвещавшее поздний рассвет, потом на жёлтый фонарь, висевший на столбе прямо за воротами, и сладко поёжился.

Никуда не пойду. Сейчас брошу лопату, вернусь в дом и в постельку. Ну их, к лешему, эти бутерброды, лучше посплю ещё пару часиков. Тем более, что тело разогрелось, настроение улучшилось, а если сейчас почти – 6:45, то все знают, какое это удивительное время. Время для осознанных сновидений. Пять минут на то, чтобы заснуть, а затем пять отрезков времени по пятнадцать минут. И пять механических будильников. К девяти утра он будет бодр и свеж, как огурчик, а увлекательные путешествия в глубины сознания подарят массу приятных воспоминаний. Нельзя упускать такой момент. Никак нельзя.

Бросать, где попало, лопату он, конечно, не стал. Отряхнул от снега и поставил на улице возле крыльца. Уже заходя в дом, он услышал, как в соседнем дворе пытаются завести машину. Ого, да это же просто замечательно. Судя по звукам, накрылся аккумулятор и беготня соседей создаст дополнительный приятный эффект. Пока заведут, пока прогреют автомобиль…Это же, как субботним утром лежать в тёплой постели и слушать приглушённый шум пылесоса этажом выше. Это почти так же здорово, как плеск и шум старой активаторной стиральной машины. Рига или Вятка? Обожаю Вятку! С этой приятной мыслью он поспешил в кровать.

Первый сон.

Тепло и сыро. Он пробирается по каменному подвалу, а над головой у него ржавые трубы, в которых что-то гудит и булькает. Повсюду полумрак, а где-то впереди, кажется у поворота, мерцает тусклая лампочка. Он то и дело спотыкается о старую школьную мебель, переползает через парту, с удивлением осматривает взвизгнувшую под ногой гармонь: зелёная такая, с чёрными кнопками, меха рассохлись. Где-то он уже её видел? Ложная память моментально подсказывает, где и когда: детский хор в городе Сосновске. На этой гармони им аккомпанировала кудрявая женщина. У неё платье ещё было такое, в горошек, и забавный съёмный воротник хрустящего белого цвета. А он пел вместе с её сыном в третьем ряду. Им было по десять лет. Сразу становится понятно, что это за подвал и причины, по которым он сюда забрался. Он в подвале Дома культуры города Сосновска, его попросили забрать реквизит для спектакля. И где-то там, впереди, есть комната, а в комнате шкаф. Ну а то, что тут грязно и сыро, то удивляться нечему. Всё же это, не абы что, а культура.

Чем ближе к освещённому участку, тем теснее. Потолок опускается, подвал становится уже и вот уже приходится протискиваться боком, а затем ползти под неким агрегатом в железном корпусе. Кажется, так и должно быть. Этот агрегат – просто ящик с кучей толстых кабелей и краска с него прямо на лицо сыплется. Зачем он здесь? Говорят, его поставили совсем недавно. Новое воспоминание.

Эта штука точно нужна для сцены. Оттуда доносятся щелчки. По звукам похоже на реле времени.

Он ползёт на животе, мысленно ругая себя за то, что согласился помочь той милой девушке, попросивший принести реквизит из подвала. Как же здесь узко…Но с другой стороны, уж лучше это сделает он. Он же мужчина, а девушка может испачкаться. Ползком ползти…Ничего страшного. Временные неудобства. А она, в белых колготках.

Ложная память снова дарит интересные воспоминания. Девушку зовут Юля и они вместе ходили в один детский сад. В старшей группе, помнится, она ему очень нравилась. У неё были такие шелковистые косички. А однажды она сплела для него венок из одуванчиков и надела ему на голову. Кажется, она пообещала ему, что когда они вырастут то обязательно станут мужем и женой. Вот оно что! От одной этой мысли становится хорошо и радостно. Он приехал в Сосновск ради неё.

Впереди снова показался освещённый участок. Теперь будет полегче. Там, впереди, большая комната. Не стоит задаваться мыслью, как же сюда всё затаскивали? Ложная память и тут подсуетилась: в комнате с реквизитом есть заколоченные изнутри двери – это запасной выход из подвала. Юля ждёт его на улице. Стоит в коротком пальто и переминается с ноги на ногу. Он должен взломать двери и помочь вытащить реквизит. Нужно торопиться, на улице холодно. Скоро Новый год. В комнате игрушки из папье-маше и всякая всячина из картона и папиросной бумаги. А ещё там ёлочные игрушки и бижутерия. Как же они тут лампочки меняют? Неужели каждый раз приходиться так лазить? Неудобно.

И вот он уже в нужной комнате. Тут множество шкафов и полок, заставленных игрушками и искусственными цветами. Повсюду груды пыльных костюмов и несколько старых кресел. Он проходит мимо гримёрного зеркала, мимо декоративных ширм. На одной висит, пожелтевшая от времени, балетная пачка. Он оглядывается в поисках двери, ведущей к выходу. Кажется она вон там, справа, спрятана за старым плакатом. На плакате дед Мороз в окружении лесных птиц и зверей дарит детям подарки из большого мешка. Мешок, как и шуба, да и сам дедушкин нос, нарисованы малиновой краской. А на мешке проставлена дата: 1991 г. Это важно?

Почему-то кажется, что это важно.

Он сдвигает в сторону тяжёлый плакат. За ним действительно видно несколько ступенек и двери, запертые на щеколду и заботливо утеплённые старыми фуфайками. Нужно это всё сорвать и открыть – ничего сложного, но, едва он прикасается к фуфайке, то слышит позади себя странный шум. Будто топот маленьких ножек. Он оглядывается. В комнате никого, только скрипнула дверца шкафа. Дети? Как они сюда попали? Нет, это наверняка крысы. Юля ждёт его снаружи. Она может испугаться крыс. Лучше проверить. С этими мыслями он подходит к шкафу и решительно открывает навесные дверцы. Внутри, у задней стенки, сидит большая деревянная кукла. Действительно, похожа на ребёнка. На ней белая детская рубашка с коротким рукавом, чёрные шортики, а на деревянных ногах не только детская обувь, но ещё и короткие гольфы в красную полоску.

Это реквизит?

У куклы странная голова с подвижным ртом, а щёки и глаза нарисованы при помощи грима. Левый глаз смазан, отчего кукла немножко похожа на пирата. Так же, на голове имеется парик, волосы чёрные, спутанные и видно, что парик сполз на затылок. Кроме этого, на голове имеется пара аккуратных круглых ушей. Кажется, у того, кто создавал эту куклу, уши получились лучше всего, чего не скажешь про нос – здоровенный шнобель грубо приклеен к дереву, да так, что под носом видны чёрные потёки от клея.

Это что? Пародия на Пиноккио? Кукла улыбается? Нет, это у неё такой рот, нижняя челюсть немного опущена. На деревянных ручках белые перчаточки.

Судя по всему, это кукла для чревовещания. Давным-давно вышедший из моды эстрадный жанр. Ложная память молчит. Ей ничего не известно про эту куклу. Ну и ладно. Его ждут. Юля ждёт. Мёрзнет на улице. Он поворачивается спиной к шкафу и тут на спину прыгает кто-то маленький, похожий на обезьянку. Ему закрывают глаза, а затем кто-то жарко шепчет прямо в ухо.

– Скудебряха!

И он проваливается и куда-то летит. Полёт очень долгий сквозь темноту и грохот, а потом он падает ничком прямо в лужу. И просыпается…

Одно дело проснуться у себя дома в тёплой кровати и совершенно другое в подвале, вдоволь нахлебавшись грязной воды. В первое мгновение Денис даже подумал, что это просто очередной сон, только реалистичный, но битое стекло, на которое он упал лицом, было с ним не согласно. Чертыхаясь, он вытащил из брови осколок зелёного стекла и с негодованием уставился на него.

– Бутылка из-под лимонада, – проворчал он, – теперь шрам останется.

Он огляделся, сначала подвал, а потом и себя. Ага. Никакой одежды, кроме сатиновых трусов. Как он тут оказался? Это же невозможно. Он же спал. Спал, приснился сон о подвале, а затем он сам оказался в подвале. Лунатизм? Да с ним сроду такого не бывало. Так-с…

Денис лизнул бетонную стену. В первую очередь нужно определить своё местоположение. Навык древний, как мир – все, кто почитают голову Змеи, такое умеют. Через секунду он уже знал, где находится. По-прежнему в Москве, в тридцати километрах от своего дома. В Ховрино. А ему нужно в сторону Южного Бутово. Он пошёл вперёд, пока не дошёл до выхода из подвала. Деревянная дверь, обитая снаружи листом железа, оказалась закрыта на навесной замок. Денис сунул нос в щель между косяком и дверью и принюхался. В принципе, когда у тебя такой острый нюх, можно узнать не только о том, что сегодня едят в этой девятиэтажке, но ещё и о том, какие марки автомобилей на улице, а ещё, кто тут дворник и у кого ключи от замка. А ещё можно было узнать время без участия смартфонов и наручных часов. Знание о том, что он проспал всего пятнадцать минут ошеломило его куда больше факта физического перемещения в Ховрино.

Дверь в подвал находилась под лестницей первого этажа. На улице было минус двадцать, а добираться до дома пешком, в одних трусах, было некомфортно и он сделал первое, что ему пришло в голову – попытался приманить кого-нибудь из жильцов, обитавших на первом. На это ушло несколько минут и вот уже сонный гражданин в халате, шатаясь и покачиваясь, приближался к двери. Кажется, он спал на ходу.

– Пожалуйста, позовите дворника. У него ключи, – принялся умолять Денис.

– Щас. Щас-щас-щас, – сонно бормотал мужчина, а затем развязал пояс, приспустил трусы и принялся справлять малую нужду прямо на дверь, за которой томился несчастный узник режима.

Услышав бодрое журчание, Денис отскочил от двери и, осознав, что перестарался с управлением чужого сознания, перешёл на инстинкты. Пришлось выбивать дверь с ноги. Сонного писуна впечатало в стену. Денис перепрыгнул лужу, поднял покалеченного жильца за грудки и потребовал от него то, что обычно требовал от байкеров Терминатор. Ну, из разряда – мне нужна твоя одежда и подвезите до Бутова, если не сложно, пожалуйста.

Пострадавший мужчина бормотал что-то про виски с огурцами и про то, что за руль ему только в понедельник. Короче – пошёл ты в жопу, начальник.

Денис запаниковал. Пришлось взвалить мужика на плечо и оттащить в его квартиру. Слава Богу, он жил один и не пришлось объясняться с его супругой. Там хозяину квартиры было сделано новое внушение и, пока тот бегал, прогревал автомобиль, Денис по-быстрому прибарахлился.

В скором времени, его привезли домой, где он вручил плохо соображавшему водителю крупную сумму денег за труды и членовредительство. Денис снова был в своей спальне. Все вещи были на месте. Одежда на стуле, будильники на тумбочке у кровати, но чего-то явно не хватало и он не понимал: чего именно? Проверил кровать, обнюхал со всех сторон, но ничего подозрительного. Вот кровать, вот ортопедический матрас, вот подушка, набитая гусиным пухом, вот простыня, вот одеяло. Он спал тут ровно пятнадцать минут, а потом исчез и оказался в подвале девятиэтажки. И тут, словно подтверждая его мысли, зазвонил последний, пятый будильник. Денис в тайной надежде взглянул на него, ну может, всё-таки он до сих пор спит? Ну, пожалуйста? Ан нет. Будильник попрыгал-попрыгал и затих, завод кончился. В полной тишине он сидел на кровати и щипал себя за руку, но реальность и не думала меняться. Всё было реально: это явь, бровь кровоточит, руке больно, а возвращение совпало с звонком последнего будильника. Ничего себе, поспал называется. Других вариантов не было, ему срочно требовался звонок другу.