Читать книгу Рисунок на стене - - Страница 4

– Ты только посмотри на них, – толкнул трактирщик свою жену в необъятный бок. – Этих рож я вроде у нас еще не видел! Да и одеты не по-нашему.

– Ты чего любопытным стал на старости лет? – хохотнула жена, обнажив кривые зубы. – Лишь бы платили, а там…

Она замолчала и сама уставилась на новых посетителей:

– Как будто я их видела уже где-то. По крайней мере – вон того, с желтыми волосами.

Двое молодых парней, сидевших за дальним столом, могли бы сойти за простых уставших путников, ожидающих выпивку. Мест они не выбирали и заняли ту единственную лавку, о которой хозяин давно уже вместо «доброго утра» говорил жене «починю, починю! Там один гвоздь забить!» – а по вечерам выслушивал от супруги все про ту же косую лавку. Сидеть вдвоем там было неудобно и даже конфузно, но парни этого будто не замечали. Один из них, с волосами цвета золота, был бледный, будто перед входом в трактир его встретило привидение, хозяину казалось, что он видит капельки испарины на лбу гостя.  Второй, черноволосый, явно его брат -схожесть не оставляла сомнений – то смотрел на первого, то отводил взгляд, будто не знал, как посочувствовать его горю.

– Умер у них, что ли, кто? – шепнул хозяин жене.

– Или убили кого, – повела бровями женщина. – Так что не вмешивайся. Меньше знаем – нам же лучше.

Она еще раз кинула беглый взгляд на гостей:

– И всё-таки где-то я его видела.

***

– …Отлично поработал, братец, отлично! Нет, ты это слышал?

– А что я должен был слышать?

– Ох, умора! Поэтов сюда надо было, штук пять. Дева в розовом платье возвела свои очи ввысь и промолвила: «Спасибо, Купидон! Спасибо! Твои стрелы вовсе не ранят – они дают надежду!»

Говоривший это расхохотался и повалился в придорожную траву. Неяркие, нежные цветы в траве, их запахи, солнце, уставшее и уже посматривающее в сторону своей постели из облаков – поэту и впрямь не мешало бы увидеть этот вечер.

Парень, наконец, отсмеялся и сел, вытянув ноги перед собой и делая вид, что изучает испачканный носок башмака. Поднял голову:

– Слушай, братец, не стой как пень. Обиделся, что ли?

Он потянул за руку второго, светловолосого, который, действительно, стоял все это время неподвижно и не то снисходительным, не то привычным взглядом смотрел на причуды брата. Тот послушно сел рядом.

– Бедный мой брат. Кто вообще придумал называть тебя Купидоном? Дурацкое слово. Может, тебе представляться? «Здравствуйте, барышня, меня зовут вовсе не Купидон, запомните мое настоящее имя. А теперь, извините, я вынужден перейти к работе. И заметьте, у меня нет никаких варварских стрел! Стрелами до сих пор пользуется мой брат, постарайтесь его не встретить!»

Он снова засмеялся.

– А вправду: зачем тебе эти стрелы? – пожал плечами тот, которого назвали купидоном. Он неловко подвинулся и почти упал на брата, светлые волосы на минуту смешались с черными прядями.

– Эк ты устал, – вздохнул брат. – При твоей неблагодарной работенке это особенно обидно – так уставать. Ты думаешь – даешь людям смысл жизни? Или силу? Способность летать? А я считаю и буду считать, что твой труд есть только то, что он есть. Да, ты помогаешь, по сути, открыть глаза. Как слепой щенок: родился слепым, а тут раз – и глазки открылись, и побежал. Так и здесь: ты подошел близко к человеку, глаза его сердца открылись, он взглянул на мир иначе. Чье-то сердце из таких же уже открытых отозвалось ему, увидели, что они друг другу родня. Прекрасно. Но что будет дальше? Это только в сказках все заканчивается свадьбой и половиной королевства в приданое. А смогут ли эти люди создать своё королевство, смогут ли быть счастливы?

– И это он называл меня философом, – меня! – впервые улыбнулся брат.

– Да знаю, что ты на самом деле хочешь сказать. Что уж меня-то за мою работу никто не поблагодарит.

– Ну почему? Умный человек – поблагодарит. Только хотелось бы, чтобы поменьше людей нуждались в ней. Потому что где я потрудился хорошо – там твое присутствие никогда не понадобится.

– А я говорю тебе, что ты неправ. Не ты виноват в том, что мой труд тоже нужен. Если хочешь – мы можем очень просто разрешить наш спор.

– Как?

– Деревню видишь? Зайдем в первый попавшийся дом и…эээ… спросим!

«Первый попавшийся дом» выглядел неуютно. Вроде и чувствовалась хозяйская рука, вроде и не особо отличался двор от других дворов. Но что-то настораживало, веяло холодом.

Юноша со светлыми волосами легко перепрыгнул прямо через закрытую калитку – под веселый шепот брата «Купидон на крылышках перелетел!» – и направился к дому.

Дверь дома оказалась незапертой. Он осторожно вошел. И услышал хриплый голос:

– Я ждал тебя. Я знаю, что это – ты.

Гость обернулся.

За старым деревянным столом, где уместились бы и десять человек, сидел настоящий великан. В огромной ручище он сжимал кружку, рядом стояла бутыль хмельного напитка. Лицо выдавало человека, привыкшего к выпивке, как к воздуху. Гость вгляделся в его потускневшие глаза и изумленно выдохнул:

– Я помню тебя.

– Попробовал бы ты меня не помнить! – взревел великан. Одним глотком он осушил кружку, грохнул ею об стол и встал.

Гость с тревогой смотрел на странного человека.

– Ты изменился, – наконец сказал юноша.

–Конечно, изменился! – прорычал великан. – Из-за тебя, купидона собачьего, вся моя жизнь провалилась в преисподнюю! Зачем тебе нужно было выбирать именно меня? Зачем ты подсунул мне эту девицу?

Гость было собрался ответить, но вовремя понял, что хозяин просто не захочет слушать. А тот продолжал:

– Да, конечно, поначалу все было хорошо. Ах, дорогой, мы нашли друг друга. Ах, дорогая, всё для тебя. Ах, мы будем вместе и умрем в один день в окружении правнуков. Вся деревня гуляет на свадьбе: Грег женился на первой красавице, шутка ли. Я чувствовал себя королем: завидуйте!

– «Завидуйте»? – удивленно повторил за ним гость. – Постой…

– Поначалу и завидовали: такую хозяйку отхватил! И два сына! А что потом? Что потом, я тебя спрашиваю?

– Что потом? – эхом отозвался гость.

– А потом твоя девица слегла! Заболела, чтоб ее! И мне пришлось пахать за двоих, тратиться на лекарей – впустую! Хорошо, хоть дети были уже в том возрасте, когда мне не пришлось вытирать им сопли! У других стол ломится от яств, нежные словечки жена шепчет по ночам, а у меня на кровати лежала эта бледная немочь!

– Бледная…немочь… – вслушивался в слова гость.

– Ты прекратишь повторять, как попугай? – завопил великан.

– Но ведь ты полюбил ее, – заговорил гость. – Ведь она стала для тебя смыслом жизни. Как ты мог?

– Замолчи! – рыкнул хозяин. – «Полюбил!» Да, поначалу сердчишко бьется, кажется, что многое изменилось, стало такое добренькое и сказочное, а остальное ты и сам сможешь изменить. Но потом ты говоришь себе: возьми себя в руки, нюня! Ты чего это раскиселился? Тебе нужна хозяйка, нужно жить, как живут все, а не хлопать глазками при виде девицы, как последний дурак! Жена – она для…ну, все знают, для чего жена. Хозяйство, прочие вещи. А не купидончики с цветочками.

Последние слова словно подбросили его, он двинулся к гостю:

– Ты знаешь, что я даже не мог завести любовницу? Все шарахались от меня, как от прокаженного, как же, я теперь был Мужем Больной Жены! Раньше они завидовали мне, а теперь жалели меня, -меня! И дети, эти проклятые дети, – «мамочка, дай поправлю подушку, мамочка, не принести ли тебе водички», и это вместо того, чтобы помогать своему отцу! Лентяи. Когда она, наконец, умерла, я радовался. Что теперь смогу жить, что никто не будет меня жалеть. Но ни одна женщина теперь не хотела за меня замуж, потому что все считали, что мое хозяйство отойдет сыновьям! Тогда я выгнал их без гроша в кармане, эти щенки еще и сказали мне напоследок, что я был жестоким и свел в могилу их драгоценную мамочку! Так что ты думаешь? Теперь для половины села я подлец, ибо выгнал этих неблагодарных! Им еще посчастливилось, что дожили у меня в доме почти до совершеннолетия: если б в них проявилась хоть капля болезни их мамочки – я б убил их, клянусь!

Гость застывшим взглядом смотрел на хозяина, который потрясал кулаками перед его лицом и кричал:

– И это все сделал ты!

– Я раскрываю людям глаза их сердец, – вздохнул юноша. – Я делаю это уже много-много веков. И ни разу не задумался о том, что вы потом берете и силком закрываете их себе. Я виноват.

– Да-да, ты виноват! – взревел великан, который понял только последнее слово. – И сейчас я тебя за это убью!

Он протянул свои ручищи к юноше, но тут воздух словно прорезал тонкий звук. Что произошло-понимал только светловолосый гость. Черная стрела вошла в тело великана, точно поразив его сердце.

Хозяин дома замер. Посмотрел на свои руки. И вдруг обхватил голову этими руками и прошептал: