Читать книгу Путешествие в Сиам - - Страница 5

Прежде чем более подробно познакомить читателя с Его Светлостью Чао Пхья Шри Суривонгсе Самуха-Пхра Кралахомом, я сочла уместным представить краткие сведения об истории этого неведомого народа, среди правителей которого он по положению и могуществу второй человек.

По мнению Пикеринга [19], сиамцы – это, несомненно, малайцы, но большинство образованных европейцев, проживших среди этих людей долгое время, считают, что коренное население страны – преимущественно монголы. В основном это люди среднего телосложения, широколицые, с низким лбом, черноглазые, скуластые, со срезанным подбородком, большим ртом, толстыми губами и жидкими бородками. Подобно большинству представителей азиатской расы, они, как правило, люди медлительные, недальновидные, жадные, несдержанные, льстивые, жестокие, тщеславные, любопытные, суеверные и трусливые; но, к счастью, индивидуальные отклонения от наиболее отвратительных типов не так уж редки. На людях они ведут себя безупречно вежливо и чинно – в соответствии с собственными представлениями о хороших манерах, почитают старших, с трогательной нежностью относятся к родственникам, щедры в пожертвованиях священнослужителям: в одном Бангкоке больше двадцати тысяч монахов существуют на добровольные приношения прихожан. Брачный возраст – для юношей шестнадцать лет, для девушек – четырнадцать. Распространена полигамия, причем количество жен не ограничено; ограничения могут быть связаны только со скромным достатком или бедностью мужа; к женщинам обычно относятся с уважением.

Тела умерших сжигают. В знак траура члены семьи и родственники моложе усопшего облачаются в белые одежды, те, кто старше – в черные. И все, кто занимает низшее положение по отношению к усопшему – родственники по нисходящей линии, вассалы, слуги, рабы, – бреют головы наголо. Когда умирает король, с обритыми головами должны ходить все жители, за исключением малолетних детей.

У каждого древнего или знаменитого города Сиама есть своя история, связанная с его основанием, уходящая корнями в традиции или предания; каждая из этих легенд имеет свои особенности. Религия, обычаи, искусство и литература той или иной народности естественным образом накладывают на ее хроники свой неповторимый отпечаток. Особенно на Востоке, где самая оригинальная мысль или намек наполовину облечены в метафоры и где, несмотря на яркие выдумки и пламенные страсти, люди притворяются молчаливыми и скрытными, с восторгом предаются метафизическим и мистическим размышлениям. Поэтому в ранних исторических летописях сиамского народа множество сказаний о героях, полубогах, великанах, джиннах, но совсем мало фактических сведений, имеющих практическую ценность. Под влиянием религии эти люди – в духе иудеев – добавляли имя бога к титулам своих правителей и суверенов, которых после смерти едва не обожествляли. Но представленный ниже краткий очерк истории Сиама составлен сравнительно недавно, его можно считать в целом достоверным.

В 712 году по сиамскому календарю (в 1350 году христианской эры) Пхья У-Тхонг основал близ реки Менам, примерно в 60 милях от Сиамского залива, город Аютию (или Аютхая – «Обитель Богов»), тогда же он принял титул Пхра Раматхибоди. Эта столица и крепость всегда были открыты бурям гражданских войн и вторжениям чужеземцев. Ее зубчатые стены с башенками и массивные ворота, окруженные широким глубоким рвом с разводными мостами (на его месте теперь лес высоких деревьев), были необходимыми ограждениями, за которыми королевский двор и военный гарнизон укрывались от нападений свирепых варваров. Но прежде чем какая-либо часть столицы, за исключением выходящей на реку, успевала обзавестись фортификационными сооружениями, на нее не раз нападали вражеские войска. Город нередко беспокоили грозные флотилии бирманских пиратов, приплывавшие вверх по реке Менам. Трижды они разоряли поселения вокруг Аютии, но во время последнего набега Пхра Рамесуан, унаследовавший трон после Раматхибоди, захватил большое количество нападавших в плен и предал их жестокой смерти. А бежавшие остатки их отряда преследовал до самой цитадели Чиангмай, которая в то время платила дань Бирманской империи. Добившись успехов в войне против этой провинции, Рамесуан укрепил свою армию тысячами лаосских пленных и двинул войска на Камбоджу. Он штурмом взял ее столицу, убил всех мужчин, способных держать в руках оружие, и вывез огромное количество золота. Вернувшись в свое королевство, он соорудил из этого золота замечательную пагоду, которую и сегодня называют «Золотая гора».

Пхра Рамесуана на троне сменил его сын Пхья Рам. Он правил королевством четырнадцать лет и был убит собственным дядей, Интарачей, комендантом города. Тот, узурпировав власть, назначил троих своих сыновей правителями северных провинций королевства. Интарача умер в 780 году (по сиамскому календарю), и двое из этих принцев одновременно поспешили в столицу, чтобы захватить и занять освободившийся трон. Путешествуя верхом на слонах, в сумерках они встретились у моста, что вел к королевскому дворцу, и мгновенно распознали замыслы друг друга. Братья слезли со слонов, и, размахивая мечами, в исступлении бросились друг на друга. Оба тут же и сложили головы.

Хаос, царивший тогда в политической и общественной жизни, усугублялся уязвимым состоянием монархии, у которой не так давно сменилась линия преемственности. Принцы королевской крови долгое время вели яростные междоусобные войны, в которых воевали против собственных братьев. Аютия серьезно страдала от этой противоестественной вражды, но еще больше – от всеобщей разнузданности и вседозволенности представителей знати и надменных землевладельцев. В условиях расстроенной и ослабленной власти – как королевской, так и судебной, – поля долгие годы оставались невозделанными; и единственным признаком присутствия на этой земле человека было наличие ощетинившихся крепостей феодальных правителей. По сути, преступников и бандитов, которые редко выползали из них, и то лишь для того, чтобы огнем и мечом сжечь или ограбить какую-нибудь местность, если там было что грабить и жечь.

В 834 году (по сиамскому календарю) полновластным владыкой королевства стал еще один Пхра Раматхибоди. Он правил в течение тридцати лет и прославился в истории Сиама тем, что отлил из золота с небольшой примесью меди огромную статую Будды высотой в пятьдесят кубитов [20]. Для этой статуи в священном месте на отдельно стоящем холме он воздвиг величественный храм из чистейшего белого мрамора, к которому вела изящная лестница. Судя по развалинам восточной стены, которые можно видеть и сегодня, храм, очевидно, имел по шесть колонн в начале и в конце здания и по тринадцать колонн вдоль боковых стен с каждой стороны. Восточный фронтон, равно как и десять метоп [21], украшает скульптурный декор.

Преемником Пхра Раматхибоди стал его сын Пхра Рача Куман. Он правил недолго и запомнился в основном тем, что в период его царствования случился большой пожар, нанесший огромный ущерб Аютии. Пожар, бушевавший три дня, уничтожил больше ста тысяч домов.

Этот монарх оставил после себя только одного сына. Его звали Пхра Йот-Фа, и было ему всего двенадцать лет. До его совершеннолетия регентом была назначена его мать, королева Сисуда-Чанд.

Сердце этой восточной королевы было одержимо дьяволом тщеславия. Скверная она была женщина, скверная даже по меркам языческих хроник. Говорили, что она отличалась красотой и очаровательными манерами, но в достижении своевольных и дерзких целей действовала с безрассудством, соответствующим их характеру, с равной нетерпимостью топтала и друзей, и противников. Единственной слабостью ее натуры было слепое суеверие. Она рабски следовала воображаемым указаниям звезд, но это не ограждало ее от ошибок и не мешало действовать жестоко. Более того, коварный придворный астролог, пугая ее выдуманными опасностями, умудрился обрести чудовищную власть над ее разумом лишь для того, чтобы она погрязла в преступных деяниях еще глубже, нежели могла бы погрузиться в силу собственной порочной природы. Она приказала втайне убить всех членов королевской семьи (в том числе родную мать и сестер), которые противились ее воле даже в самой кроткой форме. Обезумев от страха (а страх толкает на преступления), она в конце концов убила и юного короля (собственного сына) и открыто призывала к трону Пхрабатов своего любовника (придворного астролога), искренне веруя, что в его мыслях скрыты все тайны прорицания будущего.