Читать книгу Что скрыто за светом - - Страница 2

Ночь показалась слишком беспокойной: Ирене все время грезился стук в оконное стекло, за которым натужно стугонил ветер, завывая какую-то тоскливую песню. Она трижды просыпалась и трижды засыпала, и каждый раз видела одно и то же. В четвертый раз, она все-таки вознамерилась подойти к окну и расчахнуть его, еле отскочив в сторону: прямо на нее летела огромная летучая мышь. Он закружился по комнате и сел на этажерку рядом с фигуркой Лакшми, красовавшейся на ней. Но, как только девушка присмотрелась, то увидела ворона. Когда он успел трансформироваться? Может летучая мышь ей пригрезилась? Да нет же: она видела ушки на голове и перепончатые крылья, мелькнувшие перед ее лицом.

Ирена неожиданно оказалась рядом с птицей и зачем-то потянулась рукой. Ее пальцы дрожали, тело вздрагивало, но она кто знает, что тянулась к сверкающему в лунном сиянии, льющему из окна, оперению. Тело девушки уже колотило, то ли от холода, то ли от страха, а пальцы никак не могли коснуться крыльев. Ворон мигнул на нее золотистой молнией из своего глаза, неотступно следившего за ее движениями, и она отшатнулась назад, оказавшись прижатой к чьей-то груди. Горячие ладони охватили ее предплечья. Страстный вздох всколыхнул волосы на затылке, а крук раскрыл клюв, да вместо привычного «Кра-а-а!", оттуда послышалось чуть хрипловатое: "птица моя замерзла, лети со мной. Обещаю отогреть тебя".

С перепугу девушка шарахнулась и маловато не упала с кровати, проснувшись. Она села, подтягивая покрывало под подбородок, словно оно могло защитить от ночных ужасов. За окном на самом деле стугонил ветер: видимо, натянет дождь. В какой-то миг что-то стукнуло в оконное стекло. Тело Ирены покрылось дрожью, зубы зацокали, а пальцы еще крепче вцепились в покрывало. Сразу же вспомнился сон. Она быстро повернулась к этажерке и на секунду ей показалось, что она видит птичий силуэт, но он будто растаял в темноте комнаты, и девушка решила, что ей пригрезилось со сна.

Опять что-то стуконуло. Ирена аж подпрыгнула на месте со страхом поворачиваясь к окну. "Там ветер, – успокаивала она себя, – куст акации с долгим Ветхом, так что оно и стукнет».

Но она понимала: если не подойти и не выглянуть, то будет дрожать она до утра, ведь здесь первый этаж. Решительно откинув покрывало, девушка направилась к окну. Поколебавшись с минуту, она выглянула в щель между шторами: человеческие фигуры вроде бы не виднелись, поэтому отклонила штору смелее. Снова послышался сильный порыв ветра и ей показалось, что с подоконника что-то слетело: даже крылья пригрезились. Это все произошло так быстро, что утверждать наверняка она бы не стала, поэтому снова обратила на ветер и ветки.

Не успела она зашторить окно заново, как за спиной как будто послышался вздох – даже волосы колыхнулись. Ирена испуганно развернулась, не оторвав штору, но позади нее никого не было. Дрожащими руками она схватила телефон и включила на нем фонарика, потому что идти к включателю света надо было через всю комнату. Рядом и впрямь никого не было. Девушка обошла кровать, заглянула под компьютерный стол – чисто, пусто.

– Неужели пригрезилось? – пробормотала она сама к себе. – Так можно и с ума сойти. Собралась одна странствовать завтра. Не высплюсь, не уеду!

Она упала в постель и, несмотря на летнее тепло, завернулась в покрывало, потому что тело до сих пор вздрагивало: то ли замерзло, то ли из страха. Та заснула Ирена довольно быстро, словно окунулась в глубь. Что-то ей снилось, но то все было заурядное и незначащее, а, следовательно, и не пугало.

Утро выдалось на удивление солнечным: от ночного ветра и следа не осталось. Небо яснело яркой голубизной, и из него доносился Ласточкин плач. Поэтому, дождь не натянуло. Если ветер что и пригнал ночью, он же все то и погнал дальше. Ирена выбросила из-под покрывала: стало жарковато. Сразу вспомнилось ночное приключение. От воспоминаний аж плечи дрогнули: да – тогда было жутко. А сейчас? Сейчас сияло солнышко и ночные ужасы растаяли в его сиянии, но даже осадка не оставили. Мало ли, что пригрезится?

Девушка направилась на кухню. Мама смаковала чаем с шоколадом:

– Доброе утро, Иренка!

– Утро добрым не бывает, – проворчала она в ответ.

– Это как на него смотреть, – махнула та рукой, привычная к подобному ворчанию дочери. – Солнце сияет, воздух – теплый, ласточки – кружатся, скворцы – поют. Чудо!

– Насекомые лезут в рот, комары кусают, осы жалят, по траве – клещи, машины пылюку вздымают! И все чудо.

– Кто, что видит, – пожала женщина плечами, хитро прищурившись. – Пчела-нектар, а муха… ну, сама знаешь, – едуче улыбнулась она.

– Вот, спасибо! – рыкнула девушка.

– Напросилась! – мать поднялась и ушла из кухни. – Не опоздай – человек будет ждать, – бросила она, выходя.

– Помню! – недовольно поморщилась Ирена.

Правду говорят: если хочешь принять правильное решение, переспи с ним ночь. Сейчас, на холодную голову, уже никуда ехать не хотелось. Ну, выставка! Разве может в нашем городе быть что-то более-менее приличное? Любая талантливость уже давно где то в столице, а то и за рубежом. Так и весь этот вернисаж может оказаться большим разочарованием только и того, что слово громкое. Ради этого терпеть тошноту целый час?! Да еще и компанию неизвестно кого. Что, как он окажется неприятным собеседником? Она же врать не умеет: все будет написано на лице. Или наоборот: ее присутствие окажется для него обременительным, а сама она будет казаться олицетворением глупости, ведь он явно старше ее лет на восемь-десять.

Вот что с этим делать?! Не уйти свинство! Если бы сама была на месте того, кто не дождался, было бы обидно и неприятно. Уйти? На муку?! Она чуть не заскулила. Хорошо-хорошо, она пойдет, а там как карта ляжет. Может, откараскается. Может, он сам передумает. Может, автобус сломается. Может, может, может! Придется уходить, иначе совесть замучит.

А вдеть что?! Господи! Она же даже не знает в чем порядочные люди ходят на подобные мероприятия! И уж совсем она не имела желания видеть, чувствовать ли, что человек рядом стесняется ее облика. Но, как бы то ни было, из брюк у нее были лишь джинсы на разные вкусы, а с верхней части – большей частью футболки и пара-тройка блузок. Ну, может вот эта – льняная с вышивкой – подойдет.

Ирена подошла к автовокзалу ровно в час после обеда. Где-то глубоко в сознании сидел маленький червячок и нашептывал: «А, ну, как он не придет?»

Не придет, значит, не придет. Конечно, это унизит ее самооценку, зато не нужно будет мучиться поездкой, хотя она и выпила пилюлю от укачивания. Но, он пришел. Она сразу выхватила взглядом его светлую летнюю одежду из предупредительной толпы. Ба, даже обрадовался, заметив ее и расплывшись в искренней широкой улыбке.

– Добрый день! – попыталась и она улыбнуться, протягивая ему руку в приветствии.

– Действительно-добрый! – поймал он ее узкую ладонь в свою широкую и наклонился, чтобы поцеловать.

О нет! Сразу, по меньшей мере с десяток пар мужских и женских глаз стремительно повернулись в ее сторону, придирчиво разглядывая: кто с интересом, кто с завистью, кто – оценивая.

– На нас смотрят, – вполголоса прошептала она, краснея, что за последние два дня стало ей слишком присущим, но никогда не замечалось раньше.

– Пусть смотрят, – выравниваясь, улыбнулся Олекса.

– Вам, возможно, все равно, а я скоро задымлюсь от стольких пропекающих взглядов.

– Они просто завидуют.

– Почему?

– Скорей, кому? – исправил он ее.

– Думаете? – скривила она губы в скептической полупосмешке.

– Уверен, – кивнул мужчина, – что мне.

О нет! Ирена закатила глаза:

– Кстати, ненавижу лесть!

– Не буду. Только правду!

Ну, конечно же!

Автобуса еще не было, а очередь к нему стояла уже немаленькая и, почти вся, поглядела в их сторону. Конечно: такое действо-мужчина оказался джентльменом. Образец благородства в этом богом забытом районе города. Этакая странность! Это же они все теперь будут высверливать в ней дыры на протяжении всей поездки! Этого лишь недоставало.

Мужчина перехватил ее взгляд и, кажется, считал все, что в нем было сейчас написано. Он положил ее руку себе на сгиб локтя:

– Их взгляды вам донимают?

– Достаточно, – поморщилась она, отворачиваясь от толпы.

– Так, может, на такси? – кивнул он на противоположную сторону площадки для разворота автобусов, где обычно стояли таксисты.

– Слишком дорого! – мотнула головой Ирена.

Но ее уже никто не слушал: схватив за руку девушку, Олекса потащил ту к группке мужчин, скопившихся возле вымуштрованных в рядок авто.

– Здравствуйте, сударыня! – поздоровался он к ним.

– Да и вам! – откликнулись люди.

– К площади Освобождения подбросит кто-нибудь?

– Да любой! – был единодушный ответ.

– Выбирайте, сударыня, – повернулся муж к ней.

– Я?! – удивилась Ирена.

– Так. Чтобы потом не обвиняли меня, будто я что – то подстроил, – почти шепотом произнес он, пригнувшись к ее уху.

Логично. Поэтому, она выбрала второе с правого края авто Renault темно-вишневого цвета. Олекса помог сесть ей, и занял место рядом, зайдя с другой стороны машины. Не успели они отъехать, как он достал из сумки на плече небольшую коробку с таблетками:

– Вот, как обещал.

Ирена лишь улыбнулась: надо же такое совпадение!

– Спасибо! Я уже выпила. Кстати, такие же.

Он протянул их ей:

– Тогда забирайте и эти. Мне они все равно ни к чему.

– Но…, – хотела что-то сказать она против.

– Никаких» но", – мужчина положил коробку ей на колени.

Вздохнув, девушка решила не спорить при посторонних, и положила таблетки себе в сумку:

– Спасибо.

– Не за что, – усмехнулся он.

– За внимание, – не согласилась с ним она. – И еще: я должен извиниться, но мне придется надеть наушники и закрыть глаза – под музыку меня не так укачивает.

– Все в порядке, Ирена!

Олекса повернулся к ней и ее вновь обдало теплом его янтарных глаз да так, что похолодевшие было пальцы мигом налились горячей кровью. а еще несколько минут назад, их даже солнце не могло отогреть.

"Видимо, нервы" – подумалось ей, и она погрузилась в любимые мелодии.

Выставка поразила Ирену с первой же картины. Она полагала, что максимум, на что может быть способен местный самородок, это написать что – то вроде Андре Массона с его темными тонами и довольно примитивными формами, или Ива Танги-с максимально абсурдным гротеском. Но мастерство художника поразило ее: не успела она взглянуть на холст, с которого начиналась выставка.

Работа называлась "трансформация". Человек на ней оборачивался вороном: мускулистые руки органично перетекали в антрацитово-черные крылья птицы, а голова от шеи покрывалась перьями. Статурная фигура словно выныривала из какой-то сизо-фиолетовой мглы, что над плечами перетекала в темный мрак, в котором, где-то вдалеке, угадывались очертания летучей мыши. Человеко-птица вздымала свои руки-крылья кверху, как будто надеясь окунуться в темноту, таинственным водоворотом раскручивавшуюся над ним. Краски казались живыми: перья переменчиво шелестели в порывах ветра, мистически сверкая в призрачном лунном сиянии ночного светила, несшего в своих лапах ту самую летучую мышь.

Девушка так и застонала перед картиной, вспоминая свой сон: летучая мышь, ворон и чьи-то ладони на ее предплечьях.

– Что-то не так? – горячие, как солнечный жар, руки легли ей на плечи, спровоцировав марш морозных иголок по спине. – С вами все в порядке? – донесся до сознания Ирены голос Олексы.

– Да, – растерянно кивнула она, задумавшись над совпадением. – Засмотрелась.

– Понравилась картина?

– И удивила, – согласилась девушка. – Рассчитывала на разочарование. Точнее, не рассчитывала увидеть что-то интересное и достойное внимания. Да … скорее, да, – она до сих пор никак не могла собрать мысли воедино.

– Почему тогда согласились? – допытывался мужчина.

– Хотела вынести собственный вердикт, – Ирена развернулась, пытаясь мягко высвободиться из его раскаленных ладоней. – Нельзя же осуждать заочно без всякого факта. А тут…, – она немного посочувствовала, – простите за игру слов: художник достиг дальше чем дальше, судя по профессионализму исполнения.

– Думаете?! – Олекса слишком внимательно и серьезно смотрел в ее глаза.

Ирена почувствовала, как ее щеки начали понемногу пылать и она отвела взгляд:

– Я не искусствовед. Это-ничего незначащая мысль заурядной зиваки. Но, как по мне, то очень многие, так называемые художники, слишком переоценены. Особенно, посреди модернистских течений. Никогда не пойму: в чем ценность «Черного квадрата»? И "красного", на всякий случай, также.

Мужчина тихо рассмеялся, беря ее за руку и ведя к следующей работе:

– Поверьте, не только вы этого не понимаете.

Следующая картина называлась "рождение" и изображала жерло вулкана, из которого вырывалась магма, превращаясь постепенно в человека с высоко поднятой головой. Краски будто на самом деле пылали, и казалось, что раскаленный поток вот-вот потечет. Ирена с интересом рассматривала полотно и ловила себя на впечатлении, что еще немного и ее ушей донесется грохот взбудораженной стихии, а на головы зрителей осыплется вулканический пепел.

Девушка стояла, словно зачарованная: как … как удается творить живые мазки? Кому эти гении продают душу? Но досада в том, что вот таких художников затирают те, кто за миллионы продают созданные шедевры! Кажется, что некоторые знаменитости искусства – это те, кто заплатил крутым маркетологам.

– Надеюсь, что вы не пожалеете из-за того, что согласились составить мне компанию, – раздалось над ухом.

Ирена повернулась к собеседнику и на мгновение прикипела к его глазам, удивленно отметив, что они каким-то образом хранят свои золотистые молнии даже в помещении. Она быстренько улыбнулась, отвлекая внимание от чуть длинноватого взгляда:

– Я уже не сожалею. Даже, если бы здесь были лишь эти две картины, я не считала бы свое время потраченным впустую.

Олекса расплылся в улыбке:

– Ирена, вы меня очень порадовали. Я боялся, что тебе это не понравится.

– Если бы вы притащили меня на выставку кубизма, или чего-то в этом духе, то, будьте уверены, мне бы точно не понравилось!

– Буду иметь в виду, – как-то двусмысленно кивнул мужчина.

Она не успела ответить, как где-то сбоку донесся громкий оклик:

– Олекса! Друг!

К ним, приветливо улыбаясь, приближался коренастый, среднего роста парень лет двадцати пяти-семи с короткими русыми волосами, стриженными под ежика, и глазами глубокого серого цвета, похожего на платину. Он радостно протянул руку Алексе:

– Рад тебя видеть!

Мужчины пожали друг другу руки и развернулись к девушке:

– Знакомьтесь, – Олекса легонько потрепал ее за плечи, – Ирена.

– Ольховская, – добавила она, тоже протягивая ладонь незнакомцу.

– Андрей, – осторожно сжал он ее руку в своем лапище, – Майоран. Рад знакомству!

– Майоран?! – удивленно взметнула она бровями. – Это настоящая фамилия?

– К сожалению, нет, – чуть досадливо пожал плечами парень. – Только псевдоним. Появился после первой моей работы, где из ладони вырастал этот самый цветок. А так: Плесков. Ничего необычного.

– Так это вы – автор этих работ? – догадалась девушка.

– Да, – уж слишком скромно опустил свои глаза тот.

– И первая картина тоже здесь?

– Нет, ее давно выкупили.

– Обидно, – уныло улыбнулась Ирена. – Хотелось бы увидеть: с чего все начиналось.

– Вам понравилось? – обрадовался парень.

– Да! Очень! – радостно закивала она.

– Уверен, что здесь есть еще много чего, чем можно полюбоваться, чтобы не сожалеть по одной картине, – с каким-то ущемлением произнес Олекса, и в его голосе брынел будто бы металл.

Девушка подняла взгляд на спутника и подивилась смене его настроения. Нет, на лице была все та же улыбка, но глаза вроде потемнели и в них мерещились не слишком добрые вспышки. Она взглянула на своего нового знакомца и ей показалось, что тот несколько стушевался под жестким взглядом Олексы. Андрей также пытался улыбаться, но как-то засуетился:

– Прошу прощения, Господа, но я должен идти, потому что меня ждут.

– Минутку, дружище! – Олекса склонился к девушке. – Ирена, простите, пожалуйста, я отлучусь на пять минут: мне крайне важно договориться с Андреем.

– Конечно! – согласилась она. – Я пойду дальше. Догоните.

Ирена направилась к следующей картине и, замерев напротив нее, украдкой бросала взгляды на своего спутника и его собеседника. Они отошли чуть в стороне, чтобы не мешать посетителям выставки, и о чем-то тихо, но явно напряженно беседовали. Причем Олекса выглядел как учитель, вычитывающий своему ученику, который смахивал слишком изничтоженным и, вроде бы оправдывался. Казалось, они давно знакомы. Девушке было очень интересно: о чем идет спор, но подойти ближе незамеченной не представлялось возможным, и она перешла к другой работе.

Сначала Ирена просто рассматривала картину, на которой была изображена девушка вроде Афродиты, хотя и прикрытая легким полупрозрачным платьем. Но богиня выныривала из пены морской, а девушка – из звездного сияния где-то посреди вселенной. В руках она держала кисти и палитру, а перед ней виднелся мольберт с холстом, на котором как будто оживал ворон по мере его рисования. Казалось, что как только художница положит последний мазок, птица взлетит.

Опять ворон! Ирена вдруг застыла, вглядываясь в изображение. Она не верила в то, что видела: девушка на картине стояла вполоборота, и можно было разглядеть профиль. Но … это был именно ее профиль! Ее прическа! Даже родинка, видневшаяся на полуобнаженной спине, находилась именно там, где и у нее: возле правой лопатки…

Чем больше она всматривалась в полотно, тем больше ей казалось, что оно оживая на глазах: птица залопотала крыльями и повернула к ней голову, щелкнув клювом. Еще мгновение и он вырвется на волю – едва мастерица завершит работу! Даже голос – тот самый, хрипловатый сочудился, только слов на этот раз не разобрала…

У Ирены замелькали мушки перед глазами, закружилось в голове и она поточилась. Пожалуй бы и упала, но чьи-то сильные руки успели придержать ее, прижав к груди:

– Вам плохо? – послышался обеспокоенный голос Олексы.

– Мне…, – неожиданно охрипшим голосом едва просипела она, – нужно на воздух.

– Конечно. Пойдем.

Осторожно удерживая за талию, мужчина вывел ее во двор и всадил на скамейку. Из своей сумки он достал бутылку с водой, откупорил и подал девушке:

– Выпейте. Вам станет лучше.

– Спасибо, – она жадно припала к воде, потому что почему-то и впрямь сейчас ее мучила жажда.

– Ирена, что случилось? – как будто случайно коснулся он ее руки, забирая бутылку.

Девушка прищурилась, хмуря брови, пытаясь и сама понять, что произошло:

– Не знаю. Та картина – с девушкой… на мгновение мне показалось, что…, – она мотнула головой, будто бы отгоняя ману. – Нет! Не обращайте внимание, – Ирена слабо улыбнулась. – Просто бред: я плохо выспалась. Извините.

– За что? – удивленно выгнул бровь мужчина.

– Со мной сами проблемы, – дрогнул ее голос.

– Не говорите глупостей! – он как бы рассердился, но быстро овладел собой и снова улыбался совершенно благосклонной улыбкой, струившейся теплом и вниманием.

Ирена даже подивилась тому, что по первому впечатлению находила в нем что-то, что отталкивало. Пожалуй-таки, первое впечатление было ложным.

– Разве нет? – склонила она голову набок, грустно улыбаясь. – Я ходячая проблема. Вру: иногда еще и чуть ли не падающая. Не пугает?

– Меня?! – мужчина слишком громко рассмеялся. – Этим вы меня точно не испугаете!

– Обычно, подобное отталкивает, – болезненно скривилась она.

Олекса осуждающе покачал головой:

– Я оцениваю людей по многим критериям и, поверьте, здоровья среди них нет.

– Страшно представить, как оценили меня вы с первой схватки, когда я на вас раздраженно рыкала, – Ирена подняла на мужа придирчивый взгляд, пытаясь разглядеть все, что не было озвучено.

– Спугнуть меня вам не удалось, хоть вы и старательно это делали, – он улыбнулся. – Так что: будем продолжать наслаждаться воздухом, или искусством? Как вы себя чувствуете?

– Как ни странно, – девушка и впрямь удивилась, – но хорошо. Вроде бы и не было ничего.

Олекса поднялся со скамейки и протянул ей ладонь:

– Хотелось бы тешить себя, что это я так хорошо влияю на ваше состояние, – снова усмехнулся он.

Ирена оперлась на его руку взбираясь:

– Вода у вас, должно быть, волшебная.

– Не поверите, – хохотнул мужчина, – жива!

– Какое везение! – рассмеялась она вместе с ним. – Теперь у меня есть знакомый волшебник!

– К вашим услугам, сударыня! – качнул он головой, словно гусар, приглашая на танец.

Вернувшись к выставке, Олекса слишком быстро провел девушку мимо той картины, возле которой ей стало жутко. Она даже не успела разглядеть ту заново, хотя показалось, что в ней что-то изменилось. Ирена хотела остановиться, чтобы понять: что изменилось, если и на самом деле изменение произошло, но ее внимание отвлек сам автор, который неожиданно вынырнул откуда-то:

– Я испугался, что вы уже ушли, так и не досмотревшись до конца.

– Ни за что! – уж больно живо и неожиданно для себя самой мотнула головой девушка. – Хочу увидеть все!

– Порадовали! – обрадовался парень. – Тогда, приглашаю на мой мастер-класс, что состоится через два дня в моей студии.

Слова застряли в горле Ирены. Она уже хотела отказаться, но услышала едва слышный голос Олексы:

– Соглашайтесь.

Нет! Она не подписывалась на полный беспорядок в своей тихой жизни! Ее не просто вытаскивали из ее уютной ракушки: ее ракушку, кажется, пытались разбить, чтобы и спрятаться было негде. Девушка вознамерилась ответить твердое "нет", но зато в ее голове заструились странные образы, которые она даже не успевала понять, и неожиданно для себя утвердительно качнула головой:

– Хорошо. Но…, – она в тот же миг спохватилась – – я даже не знаю: где это и … что вообще нужно … видимо…

На языке вновь завертелся отказ, и ее опередил Олекса:

– Я отвезу вас.

А улыбчивый Андрей добавил, что ничего не нужно: у него все уже будет там. От нее лишь присутствие. Где – то там внутри загомонов внутренний параноик, сигналивший руками, ногами – всем, чем только возможно, что ехать с малознакомым мужчиной к вообще незнакомому очень плохая идея и опасная. Но ей опять не дали что-то ответить, опередив:

– Там будет не меньше десяти человек: мужчины, женщины и даже дети, – продолжал парень. – Я хочу продемонстрировать, на что способны даже те люди, которые вообще не умеют рисовать, как они считают.

Ирена удивленно мигнула глазами:

– То есть? Не хотите же вы сказать, что рисовать может каждый?

– Из вашего понимания: рисование-это точная передача очертаний и цветов любых объектов с сохранением их объемности. Да, примерно? – он внимательно смотрел прямо ей в глаза.

– Ну – у-у, – протянула она, – вообще-то, да.

– Так считает большинство, – Андрей скептически закивал головой. – Рисование-это гораздо больше, чем просто передача пропорциональности форм. И я не об абстракционизме в его классическом понимании, – бросил он предостерегающий взгляд. – То, что я намерен продемонстрировать, находится где-то посередине между душевным порывом и арттерапией. Не обязательно отображать какие – то объекты, – он немного помолчал. – Но, лучше, я покажу. Приходите: я буду Вам благодарен.

Парень с такой страстью об этом рассказывал, что откажутся было не удобно. Ирена колебалась:

– Это где-то далеко?

– Да, нет! Здесь рядом: в Центрально-Городском районе. Олекса знает где. Почтовый, 35: там, где торговый центр, на втором этаже. В два дня.

Девушка сдалась:

– Хорошо. Я постараюсь, – все же оставила себе маленькую лазейку, – если буду нормально чувствовать.

– Я же пообещал, – едва коснулся ее руки Олекса, – что доставлю вас. А с» живой " водой вашему самочувствию не грозит вообще ничего, – усмехнулся он.

– О-о-о! – рассмеялась девушка. – Не доверять волшебнику, который сегодня спас меня от неэпичного падения, было бы оскорбительным! В таком случае мои шансы оказаться на вашем мастер-классе, Андрей, повышаются процентов до девяноста.

– Отлично! – протянул он руку. – Буду ждать. А сейчас простите: надо снова бежать.

Парень исчез, а Ирена уставилась сверлильным взглядом в Олексу:

– Вы же говорили, что не местный!

Он пожал плечами:

– Так. Но я часто бывал в вашем городе, и имею здесь нескольких знакомых. И немного знаю центр. А вы иначе не согласились бы составить мне компанию.

– Все равно, в машину к вам я не сяду, – упрямо повторила она.

– Как пожелаете, сударыня, – улыбнулся тот. – Поедем на такси.

– Вы так разоритесь.

– Это не самое страшное, что может произойти в моей жизни, поверьте, – мужчина вдруг посерьезнел.

– И что для вас самое страшное?

– Съесть мои ботинки, – быстренько перевел он тему в шутку. – но эта угроза, кажется, меня обошла, – он взял Ирену под руку. – Вы еще не потеряли желание досмотреть выставку?

– Ни в коем случае!

Они направились вдоль стен, останавливаясь у каждой из работ художника. Ирена отметила, что многие его картины были связаны тем или иным образом с птицами, или стихиями. Андрей просто-таки воспевал красоту природной мощи, гармонично сплетая ее с образами людей, то ли пернатых. Но были и другие образы: волка, рыси, оленя, змеи – одиночные, и все же.

Олекса так же отвез ее домой на такси после того, как вместе посидели в небольшом уютном кафе после выставки – обещала же. они распрощались у ее подъезда, и мужчина таки выманил номер ее телефона, клятвенно пообещав не досаждать звонками.

Дома Ирену придирчиво допросила мама, желая знать все и о выставке и, прежде всего, о новом знакомце дочери. Но, когда девушка рассказала о той картине, на которой была изображена похожая на нее девушка, мать задумалась:

– Ты уверена, что она похожа на тебя?

– Абсолютно. Может, и были бы сомнения, если бы не родинка на том самом месте, где и у меня.

– Странно. Очень странно, – задумчиво покачала головой женщина.

– И, что ты об этом думаешь? У меня паранойя?

– Если бы тебе всюду мерещилось что – то подобное, – она полуулыбалась, – тогда можно было бы говорить о паранойе, – мать бросила придирчивый взгляд на дочь. – Или я чего-то не знаю?

– Спасибо, госпожа! – фыркнула Ирена. – За кого ты меня имеешь?

– За параноика? – закусив нижнюю губу, мигнула на нее мать.

– Издеваешься? Ну-ну! – сощурила глаза девушка.

– Почему бы и нет? – совершенно серьезно выдала женщина. – Не все же тебе надо мной.

– Мама! – не сдержалась Ирена. – Хватит уже!

– Я двадцать пять лет мама!

– Спасибо, что напомнила, – недовольно прыснула дочь. – Пойду с горя усну.

– И что же за горе: годы, или факт моего материнства?

– Конечно, годы, – пробормотала Ирена, направляясь в комнату. – Спокойной ночи!

– Ага!

Хотя день выдался утомительным, уснула Ирена не сразу, долго вертясь в постели. Но не успела она сомкнуть веки, как в окно вновь влетела летучая мышь, через минуту превратившись в ворона. На этот раз он уселся на спинку кресла и заинтересованно рассматривал несколько испуганную девушку. Наконец она не выдержала молчания:

– Кто ты?

Птица громко каркнула, хлопнула крыльями и взлетела над ней. Ей даже показалось, что он прохрипел что-то вроде: «держи!"– и на ее левую ладонь упал немаленький кусок янтаря. Да, того самого знакомого окраса: темный мед смешанный с соком спелой вишни, и золотистыми молниями. Он был горячим, словно живым мало не пульсировал, отдавая свой жар ее руке.

"Не потеряй!"– послышалось ей.

Птица пролетела сквозь стену, а она проснулась, зажимая в ладони полыхающий камень. За окном серело. Ирена распустила пальцы, и ей очень захотелось себя ущипнуть, потому что в руке все еще лежал кусок янтаря. Пока она пялилась на него, он, неожиданно, растаял, словно ледяная сосулька, расплылся по ее коже и впитался в нее, не оставив и следа.

Девушка замотала головой, поклепала глазами и даже ущипнула себя: на ладони не было ничего. Даже следа не осталось. Только слишком горячей кожа была еще с минуту, да и то прошло.

Ирена упала на подушку, пытаясь понять: это ей все привиделось, или нет?