Читать книгу Четыре зеркальца - - Страница 5

В динамиках пела испанская гитара, нежно, страстно, самозабвенно. Стремительный перебор струн летел над шоссе, подгоняя и подбрасывая вверх печальные скрипичные нити. Нити взвивались и падали, и Лене хотелось плакать. Ей было жаль бабушку, жаль себя и свое прошедшее детство, когда папа и мама были рядом, но потом осталась одна бабушка. Те четыре лета, которые она провела в детском лагере, неподалеку от дома Митрича были самыми лучшими в ее жизни. Таинственные истории по ночам, глаза влюбленных мальчиков, первые робкие танцы, костер и рассвет над озером, который они встречали всем отрядом. И конечно, тот валун, после которого все враз оборвалось, и началась новая жизнь, без лагеря и без дяди Мити с его тостами. Все прошло, – думала она, – и ничего не осталось.

Вдали, по верхушкам елей катилось оранжевое солнце, опускаясь все ниже и ниже. По полям рыскал ветер, клоня колосья к земле, выскакивая на обочину дороги желтыми столбиками пыли и вновь убегая под густеющую синеву неба, разбавленную по краям золотисто-розоватым маревом. Все прошло, но осталась дорога, и вела она Лену мимо заброшенного детского лагеря.

Не доезжая деревни, Лена свернула на грунтовку. Крупные ямы были засыпаны битым кирпичом, значит, дорогой пользовались. Ветви ив, растущих по обеим сторонам, смыкались над головой, образуя зеленый туннель. Слева тянулся бетонный забор, с редкими поваленными плитами. За очередным поворотом ивы расступились, и открылся вид на овраг, наполовину засыпанный строительным мусором. За оврагом находилось кладбище с оградами, крестами и редкими памятниками. Могилы подходили почти вплотную к обрыву, оставляя лишь узкую полоску земли, на которой возвышался некогда могучий, но ныне полностью засохший дуб. Его корни торчали из склона оврага, и по этим корням, как по лестнице, можно было забраться наверх. Под дубом лежал огромный валун. Из-за этого-то валуна все и произошло.

Лена остановила машину у одной из поваленных плит. С территории лагеря доносился звук работающего мотора, временами переходящий в надсадный вой. Застряли? Или деревья пилят? Было интересно, к тому же, она бы не отказалась посмотреть на то, что стало с их лагерем за прошедшие тринадцать лет. Особенно, с их корпусом, от которого до пролома в заборе было не более тридцати метров. Она вылезла из машины и забралась на поваленную плиту. С плиты открылся удручающий вид – черные глазницы заброшенных корпусов, ржавые трубы спортивных снарядов и чей-то ярко-красный порш-кабриолет 911 прямо перед их корпусом. Порш буксовал, из-под задних колес летели комья грязи. За рулем сидела девушка с рыжими волосами. Немного побуксовав, она вылезла из машины и направилась к пролому. Каково же было удивление Лены, когда в подходящей девушке она узнала Диану.

Удивление было взаимным.

– Вы ко мне? Как вы меня нашли? Решили ехать?

Лена ехать не решила, и Диану она не искала, но оказалось, что они обе отдыхали в этом лагере почти в одно и то же время. Диана точно позже, иначе бы ей не была известна история, которую она рассказала.

История заключалась в следующем. Дети в одну из смен стали замечать огонек, который по ночам загорался на кладбище. Несколько раз они пытались его найти, но, как только приближались, огонек гас.

– Она успевает его потушить, – догадался один мальчик.

– Кто, она?

– Колдунья!

Тогда дети решили идти на кладбище днем и наши четырехгранный обелиск, поросший мхом. Они счистили мох и увидели на стороне, обращенной к лагерю надпись: Колдун Цезафил и Колдунья Цезафила. Одна девочка, увидев эту надпись, бросилась на колени и стала рыть землю руками. Нашла тряпки, кости и стеклянный глаз. Девочка стал плакать, потом смеяться, и ее с трудом смогли успокоить.

На следующий день, когда дети возвращались с речки, они увидели рядом с корпусом высоченного старика в саване. Старик нагнулся и влез в окно. Вожатые обыскали все палаты, но старика не нашли. Во время тихого часа в палату к девочкам вошел тот же старик, но уже нормального роста и без одного глаза. Он подошел к девочке и протянул руку. Девочка замахнулась на него тапочкой и крикнула: Уходи! Старик погрозил ей пальцем и вышел сквозь стену. Девочка бросила ему вслед стеклянный глаз, и тот разбился на мелкие кусочки. К вечеру девочка покрылась чирьями, и ее увезли в больницу. Через неделю она вернулась, но лучше бы она этого не делала. В тот же день ее придавило углом подгнившей беседки, и она умерла. На этом история заканчивалась.

Лена была удивлена буйством детской фантазии.

– Какая чушь! Разве колдунов хоронили на кладбищах? Их хоронили за оградой. И что это за девочка, которая сумела дорыться до костей голыми руками? Метр в глубину, как минимум. Не девочка, а экскаватор. А семейная пара колдунов – это, вообще, прикол! Гретта и Ганзель наоборот.

– За что купила, за то и продаю! – обиделась Диана. – Между прочим, раньше граница кладбища проходила за вторым оврагом, и бугор с дубом в нее не попадали. И еще… некоторые девочки умеют копать очень глубоко.

Последние слова Диана произнесла с особой интонацией, как будто намекала на нечто известное им обеим про девочку из истории. Лена удивилась, но по дороге уже пылил старый зилок, вызванный на подмогу. На том они и расстались.

Лена села в машину. Какая чушь! Никаких чирей не было, и она не умерла. Ни старика, ни стеклянного глаза, ни могилы колдунов – все это придумали дети. На самом деле, все было гораздо прозаичнее. Ближнюю часть кладбища они знали вдоль и поперёк, потому что ходили через него к речке. Огонек был виден из окна их палаты, и они вдвоем с подругой ходили его искать ночью на кладбище. После чего, подруга зареклась участвовать в подобных мероприятиях, а у Лены возникла идея – вскарабкаться по корням дуба, чтобы огонек не успел погаснуть.

На следующую ночь, когда она добралась до самого верха, началось самое интересное. Во-первых, она увидела тонкую полоску света, идущую из-под валуна и переливающуюся всеми цветами радуги. Во-вторых, сам валун тоже светился и был похож на прилегшего отдохнуть сказочного медведя, в глубине которого блуждали разноцветные огоньки. И, наконец, когда Лена обернулась к лагерю, она увидела на холме вместо корпусов дом с колоннами. В доме играла музыка, дамы танцевали с кавалерами и объяснялись друг другу в любви, и Лена даже слышала, о чем они говорят.

Утром она рассказала ребятам про валун, но ее подняли на смех. Мальчик, который вызвался посветить снизу, пока она карабкалась по корням дуба, позорно бежал, как только его окликнули с территории лагеря, и теперь ее слова подтвердить было некому. Директор лагеря объявила, что Лена заболела, а все ее видения следствие высокой температуры.

Отдых был испорчен, но основные неприятности начались после возвращения домой. Лену водили к невропатологу и к детскому психологу, были бурные объяснения с бабушкой, расспросы о дяде Мите и его рассказах. Закончилось все полным запретом на поездки в лагерь, а также решением, чтобы ноги этого сумасшедшего фантазера в их доме больше не будет.