Читать книгу Четыре зеркальца - - Страница 6

Дмитрий Дмитриевич, бывший друг семьи, был колоритный мужчиной. В свои восемьдесят два он оставался крепким боровичком, невысоким, широкоплечим – практически, квадратным, с ручищами, способными в молодости завязать в узел кочергу или разорвать надвое телефонный справочник толщиной в руку.

Митрич усадил Лену за стол и вскипятил чайник. За чаем они повспоминали бабушку, маму, прожитые годы, и, чем больше они вспоминали, тем больше удивлялся Митрич.

– Ну, Зинаида! Ну, фантазерка! Да, я по сравнению с ней архивист засушенный! Не спасал Василий никакого пашу. В первую мировую он служил на границе с Турцией, а в Питере у его отца была скобяная лавка. Предложение Зинаиде я делал шестьдесят лет назад, когда твоей матери и в помине не было, и тебе я ничего не рассказывал, ни про князя, ни про колдунью, и зря она меня в этом обвиняла…

Вдруг, он прервал свою речь и спросил с опаской:

– А ты чего приехала?

– Ты хотел что-то обсудить, разве нет? – удивилась Лена.

– Уже и обсудили, я тебе ничего не рассказывал.

– И чего ты мне не рассказывал?

– А-а, – махнул рукой Митрич, – всякие местные россказни. Зинаида испугалась, что у тебя крыша поехала, как у вашей княжны. Когда тебя рядом с валуном нашли.

– Дядь Мить, меня рядом с валуном не находили, – обиделась Лена, – я, просто, под ним свет видела, и ничего больше.

– Во-во, я про то же. Кто свет видит, кто князя в рубахе, кто костер и колдунью, а потом выяснятся, что человек спятил.

Лена была поражена. Похоже, Диана знала больше ее про эти места.

– Первый раз слышу!

– Вот и хорошо, что не слышала, а то напридумываешь себе проклятий, и жизнь не сложится. У вас в роду по материнской линии – одни девочки, внучки живут с бабушками, если те живы, матери отдельно, браки недолгие, как будто лишь для того, чтобы родить девочку и закончить с этим делом. Деньги есть, мужчины есть, а любовь, как ушла однажды, так и не возвращалась. Я предлагал Зинаиде восстановить равновесие. Я ее любил, я хотел на ней жениться, а она… меня выгнала и вышла замуж за твоего деда.

Лена не считала, что у нее в роду всё так плохо, но во многом Митрич был прав.

– И что это за проклятье?

– Я обещал не рассказывать.

– Бабушка умерла, все ее тайны теперь мои.

– Возможно… но, ладно… Ты знаешь, кто ты? Твой предок по материнской линии был князем. В том месте, где лагерь, стоял господский дом. Проклятье наложила колдунья, дочку которой князь отправил в Константинополь, вместе с ларцом паши. Это все, других тайн нет.

– Ничего себе, все! Сплошные вопросы!

– Надо было раньше разрешать и не брать с меня клятв! Я не считаю, что есть проклятье, но слишком много повторений в судьбах. Записалось что-то неправильно на генетическом уровне и повторяется, повторяется, повторяется. Я хотел предупредить, но мне не дали.

Митрич обиженно засопел, но было видно, что его так и подмывает рассказать историю целиком. И он не удержался, и хоть сам Митрич был похож на пожарного старшину, раздавшегося вширь из-за обильного сна в ожидании огненной опасности, голос его звучал так нежно, как будто он рассказывал детскую сказку.