Читать книгу Двадцать три шнурка - - Страница 3

«Мнение сената разделилось, и в этот момент в зал заседаний вошёл Превеликий вождь эльфийского клана Клёна и Ромашки – Гульбан. Вожди гномьего и орочьего кланов почтительно встали, признавая лучшего среди равных. И это склонило чашу весов в пользу…» – выделив отрывок, я раздраженно нажал «Delete» и откинулся в кресле:

– Слишком пафосно!

В голове колыхалась белёсая муть, и усталость сыпала в глаза песок. Поспать бы! Да вот только срок сдачи рукописи висел дамокловым мечом.

На кухне хлопнула дверца холодильника, и раздался треск разрываемого пакета.

– Пельмени несвежие! – больше для проформы сообщил я гоблину.

Тот уже вторую неделю без спроса проживал у меня, имея более чем странные гастрономические пристрастия и наотрез отказываясь изучать язык. Ему, скотине, вполне хватало одной зазубренной идиомы.

– Да пошел ты!

Я кивнул и прикрыл глаза.

Мерзко пискнул телефон, переключаясь на автоответчик.

Абонент говорить не спешил. Громко сопел и чмокал губами. Я потёр виски. Наконец, гнусавый голос произнес:

– Ты это… – за время долгой паузы я успел от души зевнуть и терпеливо дождаться окончания фразы, прозвучавшей с нажимом и чувством: – Того!

– Кого? Чего?

Автоответчик отключился.

Я задумался. Это ещё одно предупреждение?

…Первое случилось полтора месяца назад.

Строгая салат оливье, я вспомнил, что забыл купить майонез. Вернувшись, обнаружил в кастрюле вместо относительно съедобного крошева нечто совершенно неприглядное и по запаху очень напоминающее содержимое канализации. При том, что входную дверь я точно запер. Следовательно, была применена магия.

Второе – три недели назад.

Распечатанный текст отдельных глав романа превратился в жёванные и рваные клочки, испещрённые неприличными выражениями, корявыми рожицами и невнятными угрозами.

И если первое предупреждение я легко приписал вмешательству кикимор – такие шутки в их духе, – то вину за второе я возложил на гремлинов и зубастиков, одинаково незнакомых с грамотой и имеющих весьма своеобразное чувство юмора.

Да, уже давно среди писательской братии ходили слухи, что стражи порталов – неподкупные брауни, вкусили прелестей русской водки и, иногда, позволяли себе, оставляя посты, длительные отлучки в магазин.

Оливье, точнее то, во что оно превратилось, отправилось в заскучавшую за ним стихию – канализацию, и мне пришлось обойтись надоевшими до тошноты пельменями. А текст распечатал с диска заново. Глупые выходки!

О причине я знал.

Чем ближе время пришествия на землю великих и не очень рас, тем обстановка становится напряжённее. Мне говорили об этом и гномы, и эльфы, и орки.

И вот новое, уже традиционно корявое предупреждение. Однако я пока не догадывался, кто за ним стоял. Читатели исключались. Хотя некоторые индивидуумы меня обзывали паникёром, торопыгой, нервяком и шизофреником. Подлый поклёп! Деятельный, порывистый холерик – это да.

Зевая, я едва не вывихнул челюсть.

Пару… ну, тройку часиков посплю и – вперёд. Осталось мало времени. Надо ведь ещё сдать рукопись, отредактировать и запустить в тираж. Успею! Светлая голова важнее.

Упав на диван, я погрузился в сон.

***

…За окном раздался крик.

– Даже не подумаю!

Крик повторился. Такие звуки может издавать кошка и… маленький ребёнок. Едва не запутавшись в ногах, я направился в зал. В голове гудело, как в трансформаторной будке. Прижавшись лбом к стеклу, не почувствовал ожидаемой прохлады.

Ого! Никто не мучил беззащитного младенца – что порадовало, – а вот с кошкой моя первоначальная догадка подтвердилась. Но только не с количеством. Кошек возле пятиэтажки было много, и они прибывали. Первый крик был, видимо, сигналом для остальных, и двор накрыло рёвом.

Кошачья свадьба, что ли? Хм… С приглашёнными гостями? Версия была заведомо мёртворожденной. Не бывает, в племени лохматых индивидуалистов и хвостатых эгоистов, такого.

Количество мяукающих тварей возрастало. Если сначала площадку облюбовали их бесхозные и облезлые представители, то теперь в поле зрения появились еще и холёные, пушистые, толстые и самодовольные экземпляры. Живо смешиваясь с дворовыми, они щедро вплетали в общий, далеко не музыкальный хор свои нотки. Я глянул выше.

На крыше пятиэтажки напротив несколько низкорослых типов в спецовках монтировали очередную спутниковую тарелку. Кособоко и неловко двигаясь; они совершенно не обращали внимания на происходящее внизу. Странно!

Кошек стало просто неприлично много. В копошащейся разноцветной куче проглядывал то глупый оранжевый бант, то чёрные ошейники от блох, то блестящие медальки.

Кошачье племя знает магию, пользуется ею в своих целях, но совершенно лишено лидеров и желания действовать по чьему-либо наущению и уж, тем более, организованно. Кто же это настолько сильный и авторитетный сумел подчинить их?

Асфальт, детская площадка и три припаркованных у дома машины исчезли под телами измученных каторжным пением кошек. Я присвистнул. Неужто все городские кошки тут собрались? И куда только смотрят коммунальные службы? А котяры – нет, чтобы, как заведено, драться, – вытянули вверх морды и орут, орут, орут…

Оп-ля! Я отпрянул от окна. А ведь кошки-то смотрят и орут на меня. Предупреждение из лёгкого недоразумения начало вырастать в мощно спланированную акцию.

Я оглянулся. В комнате заметно потемнело. Отовсюду наползли зыбкие тени. Хм, а откуда тут взялась связка жизнерадостных разноцветных шариков?

Я вернулся к компьютеру и уставился на экран. Заставка поменялась. Вместо гордо реющего флага Донской республики на багровом фоне появился эльф, сверху и снизу сдавленный кусками хлеба. Бутерброд. Офигенно смешно! Правда, остроухому, судя по выпученным глазам и неестественному цвету лица, вероятно, не очень.

Кто?

Я задумался. Договора о сотрудничестве я подписывал только с представителями кланов гномов, эльфов и орков. Больше ни с кем!

Территории, где происходило действие моих романов, подходили именно им. Донская республика обладает и шахтами – утехой гномов, и степями – жизненным пространством орков, и лесами – исконным местом обитания эльфов. Я точно знаю, что мой коллега в Сибири расписывает в романах пришествие троллей, драконов и лепреконов. Янек – польский фэнтезист – готовит почву для скорого прихода гоблинов – не забыть сказать, своему: «Да пошел ты!», чтобы валил в Польшу, – а также огров и хоббитов. Вервольфы и вампиры – удел чехов и румын. Крым Светлана готовила для ещё одного гномьего клана, и брюхочухов с кентаврами.

Остальным мелким расам были предложены земли на Дальнем Востоке, в Антарктиде, Центральной Африке, австралийских пустынях и Океании.

Следовательно, есть не согласные!

Цикл из семи романов я назвал довольно непритязательно: «До пришествия осталось…» – и менял лишь годы. Сюжеты мне исправно поставляли гномы, орки и эльфы. Это не плагиат, настаиваю, не плагиат, не плагиат, не плагиат!..

Я, судя по тиражам, талантливо компоновал сюжеты в удобоваримую общую канву и… сначала исподволь, а потом решительнее, а в конце уже и совершенно уверенно убеждал читателей в неизбежности скорого пришествия «фэнтезийных» персонажей из параллельной вселенной на Землю.

Вся планета зачитывалась романами от разных авторов, но на одну тему. Пришествие неизбежно! Умы читателей обрабатывались на совесть. До часа «Ч» осталось-то совсем ничего – четыре месяца. Вот последний роман – хм, романы, – все писатели на Земле издадут и – бац! – фэнтези станет реальностью.

А что? Основные положения мы прописали. Привычки, повадки, черты характеров, предпочтения и табу. Всё разложено на полочки и вложено в головы читателей. Люди – хоть это и моё субъективное мнение – уже готовы. По крайней мере, я за свою обильно вспахиваемую и удобряемую книгами родную землю и аудиторию был уверен… Ну, если вычеркнуть тех, кто обзывает меня паникёром, биполярщиком и неврастеником.

В проекте участвует почти триста писателей. Да и в сети я читал о полной готовности землян встретить и поделиться территорией с пришельцами. Типа, если что.

И они придут. Точно говорю – уж мне ли не знать! А с кем я общаюсь! Ум-м!

Гном – Пачкуша, он с восторгом ругает продукты с ГМО, а ещё подарил боевой топор; орк – Гупик – посмеивается над нашей системой здравоохранения и обещает научить обращаться с пращей; эльф – Опа-Стойкудапрёшься – издевается над современной музыкой и сулит орден Дубохвойной Подвязки. Третьей, между прочим, степени!

И кто же претендует на чужую территорию?

…Кошачьи крики стали совершенно невыносимы – жуткое эхо прыгало между домами. И подъезд, судя по воплям на лестнице, тоже заполонили, а у меня дверь хлипко-холостяцкая! Вот, дерьмо!

– Да пошел ты! – крикнул я гоблину.

Мне нужно было собраться с мыслями и упереться во что-то привычное.

Любитель несвежих пельменей молчал. Я укусил себя за палец. Боли не почувствовал.

В дверь заскреблось множество когтей.

Подбежав к зеркалу на трюмо, обнаружил, что оно меня не видит. Ку-ку!

Панические мысли внезапно куда-то схлынули. А потом навалились. Я зажмурил глаза и прижал руки к ушам. Сосредоточиться! Вызвать кого-нибудь из участников договора? Засмеют! Гном и орк – точно, а эльф величаво сморщится и брезгливо выскажется – тьфу на него, остроухого! Самому разобраться?

Я представил, как надеваю тулуп – летом! – джинсы, шапку, перчатки, очки в пол-лица, беру аккуратный кухонный топорик и иду усмирять разбушевавшихся котов и кошек. Смешно! Кровищи же будет, а потом убирай! Да и, скорее всего, они не виноваты, их кто-то направляет. Зачем? Предъявляет претензию на несправедливое распределение земель и показывает свои возможности? Снова надоевший вопрос – кто?

В уголке…

…сидел гоблин и, застенчиво выпучив глазки, доедал, скотина, мою последнюю – мало того, что свежую! – любимую футболку. Ту, где на черном фоне была схема движения пива в организме…

…сознания мелькала какая-то мысль. Слишком вёрткая, чтобы ее поймать, но чересчур назойливая, чтобы не обращать на неё внимания.

О! А я знаю, что делать!!! Вот сейчас возьму и приложу к стеклу обычный, до банальности нормальный капустный лист. И весь этот бред исчезнет.

Я вновь метнулся, скользя на капустных листьях, к окну. Приложил. Мне подали ещё один. И его приложил. Однако вниз – это хитрый ход! – таращиться не стал.

Типы на крыше соседней пятиэтажки закончили монтировать тарелку и сидели, глядя в мою сторону.

Я присмотрелся к спутниковой антенне. Ёклмн, а тарелочка-то не простая, оказывается! В центре торчит штырь, а на нём… ящик металлический грубо склёпанный, внутри которого что-то мерцает.

Я протёр глаза. Типы, трое, сидят рядком и вроде жуют. И у всех из носа течёт. Простудились! В середине июля?!

Да это же кобольды! Соплежуи-углежоги! Только им под силу извлекать куски магмы земной и использовать её мощнейшую магию. Из их реальности магму сюда не донести – остынет. Значит, незаконно обживают нашу! Надо звонить в колокола, трубить в трубы, ставить вопрос, орать, как коты…

Мать… мать… ма-а-а-ма-а-а!!! Лицо кобольда, словно с помощью телефокатора, толчком, резко приблизилось к окну. С вытянутыми, как для поцелуя, губами. Замахав руками и швырнув в него носок, я отбежал подальше. Какая мерзость!

Кобольд разочарованно отдалился.

Фух! Что делать?

Я вновь вытаращился на уродов. Они принялись ухмыляться и качать головами, не забывая, впрочем, слизывать из-под носа и жевать лакомство.

Тоже хотите прописаться на территории Донской республики?!

Кобольды, казалось, услышали мою мысль и начали возбуждённо жестикулировать. Ой, что это со мной? Голова закружилась… Нет, не голова – образы закружились. Они мне вкладывают какую-то информацию?!

Я отключился, или включился, или всё-таки… В общем, просмотрел насильно транслируемый прямо в мозг ролик до конца. А куда деваться, магией ведь не обладаю… Кстати, а почему никто не предложил? О чём это мне толкуют? Что я вижу? Неужели, правда?!

Через, э-э… пару минут я узнал всё. И немедленно занялся делом.

Для начала я тревожно проследил, как кобольды отцепили ящик с магмой от штыря и покинули крышу. Потом – как коты и кошки убрались прочь. Глядя на землю, я скрупулезно зафиксировал кучки и кучи дерь… то есть говна, бант и клочки разноцветной шерсти. Неужели всё это правда?..

Махнув рукой на сомнения, я взлетел и понесся во все тяжкие. И словно раздвоился, потому что возмущённый букет мыслей начал то и дело прерываться странной несуразицей:

«…всё ведь сходится! Зачем гномам старые выработанные шахты? Они же предпочитают горы! Степи! Да их давно почти…

***

…трещали петарды, взлетали и лопались в голове фейерверки, пробка от шампанского угодила мне в глаз. Долго ржу, размазывая слёзы…

***

…распахали и засеяли пшеницей! Да и лесов у нас толковых нет. Просеки, лесополосы и посадки молодняка! Зачем здесь селиться гномам, оркам и эльфам?

Теперь понятно – зачем. Это…

***

…энергично танцую, сосредоточенно вывожу па. Гульфик расстёгнут. Девичья рука там умело хозяйничает. На моё изумлённое: «Что вы себе позволяете?!» – следует заманчивый ответ: «Всё!»

***

…политика! Хитрые игры! Значит, получается, что кобольды претендуют на эту территорию. Как раз это и понятно! Именно кобольды работают на старых шахтных выработках. А из магмы они куют оружие. Кикиморы…

***

…укусила за ухо. Кто-то завопил моим голосом: «Угощаю всех!»

***

…селятся исключительно в изгаженных посадках и превращают их в ещё более мерзкие и поганые дебри! Вот только гремлины и зубастики, оказывается, действительно устроили…

***

– Журналисты тут есть? Давайте сюда. Я вам такое расскажу!

…как хорошо подставлять не своё разгорячённое лицо под поток ветра. Не берё-ё-ёт! Ещё бухла! Куда мы едем?

…Прекратить очковать! У меня полные карманы капусты! Занюхать дорожку? Да я трассу втяну!

***

…шалость. Самостоятельно. Ничего им не надо. Им вообще всё пофиг. И живут, шалуны, где хотят. Зачем им территории!

Ай да эльфы, гномы и орки! Заранее устроили несправедливый делёж и – ждут не дождутся дивидендов. Им эти земли нафиг не нужны. А вот для политических и шкурных игр – пригодятся…

***

…Ур-ра! Кто взломал мою дверь? Я?

– Немедленно… Кто здесь?!!»

***

Первым делом я порвал договора и выбросил в кладовку топор, потом подключился к интернету и влез в общий авторский чат. Мне было, было что рассказать собратьям по перу. И уж постараюсь быть очень, ну, просто очень убедительным! Горько, конечно, сознавать, что твоя родная любимая земля будет населена кривобокими соплежуями-углежогами и гадкими кикиморами. Но ничего не поделаешь! Представляю, как взвоют и разочаруются коллеги…

***

…буквы на клавиатуре разбежались кто куда. Горстями собираю их обратно. Не время безобразничать!

***

Ждали вампиров – получите тупых обжор хоббитов, хотели ламий – принимайте грубиянов огров! И прочее, и прочее.

А что эльфы, гномы и орки? Великие, нафиг, расы? Да они и не собирались сюда переселяться! Отдали отбросам на откуп нашу реальность. Мусор, так сказать, выбросили!

А я, дубина стоеросовая, позарился на топорик, пращу и медальку Дуба-нафиг-хвойной поддевки. Тьфу!

Это не паранойя – чистая как кристалл шиза!

Ничего!..

***

…Всё! Ну, теперь посмотрим кто кого!

Вспышка… крик…

***

С глаз будто спала пелена. И я вновь ощутил себя цельным.

Недоумённо уставившись на гаечный ключ в руке, сообразил, что нахожусь на кухне. И не один. Я нависал над сидящим кобольдом, раскручивающим батарею центрального отопления. За кухонным столом, в моей любимой футболке со схемой движения пива в организме – цела, родная! – сидела симпатичная девица с копной чёрных спутанных волос. Цедя коньяк и попыхивая сигаретой, она подняла на меня глаза и лениво протянула:

– Очухался, герой?

Я ошалело раскрыл рот. Кухонный столик ломился от всевозможнейших бутылок со спиртным. Почти все были пустые. Указав пальцем на лежащую на боку, даже на вид липкую бутылку от ликёра, брякнул:

– Я такое не пью!

– Теперя пьешь! – успокоила девица и хрипло засмеялась.

Во рту стало сухо. В голове застучали молотки. Что за фигня?

Сделав пару неуверенных шажков, я рухнул на стул.

– Кто вы такие?

Девица кивнула на кобольда:

– Хренхер! Он бодяжит тебе новую систему обогрева. Теперя коммунальщиков шли на хер… в смысле – шли, короче. А я – Листвичка, кикимора.

Кобольд повернул ко мне лицо, языком слизнул «конфетку» из-под носа и расплылся в улыбке. Я отвернулся. Встав на нетвердые ноги, по пути махнул – была не была – рюмку коньяка и подошел к окну в зале.

Да вот же они – капустные листья. Дворничихи метут асфальт. Какие там следы кошек… Ну и толку, что оранжевый бант валяется. Мало ли откуда он взялся…

Одна из дворничих подняла голову и по-свойски кивнула мне. Я, похолодев и громко икнув, отпрянул.

– Чаво, маманю мою увидел? – хихикнула Листвичка.

Кикиморы – дворничихи. И давно?

Оказалось, я спросил вслух:

– Давно! – лаконично ответила девица.

И кобольды, судя по всему, тоже здесь… на постоянной основе.

Вновь вернувшись на кухню, я, не особенно сомневаясь в ответе, все же попытался уточнить:

– Это всё вы устроили?

Синхронно опустив глаза, Хренхер и Листвичка покивали.

Кобольд, пожевав губами, гнусаво проговорил:

– Ты это… поспал… и прозрел, значит… понял подляну чуханов этих… мы того… завсегда тута… подмогнём… ежели чего!

Девица дополнила:

– Сходи, глянь, как он твою уборную утеплил! И в ванной теперя завсегда будет кипяток. Мимо водомера, смекаешь? Короче, не думай, что мы бесполезные. Мы очень даже нужные.

– Ну да, ну да, – я понятливо закивал. – И долго… хм… я спал? – со звонившим на автоответчик я уже определился, покосившись на Хренхера.

– Откель я знаю! – безжалостно раскачивала лодку моего сознания кикимора. – Мы с тобой встретилися в ночном клубе. Ты так отвязно чудил. И, кстати…

Листвичка деловито затушила сигарету и задумчиво посмотрела на меня. Кобольд в это время сосредоточенно ковырялся в газовой плите. Ага, и газ, значит, на халяву.

– Теперя, как честный перец, опосля того, что было промеж нами, обязан… Ну, ты вдупляешься?

Застонав, я метнулся прочь из кухни. «Понятно… Чтобы карась не дергался на сковородке». По пути встретился гоблин. Я застыл. В голове был просто хаос. И именно эта скотина вернула мне самообладание, заявив традиционное:

– Да пошел ты!

Почва под ногами перестала шататься, и мысли рухнули в родную колею.

Будильник я не нашел. Лента автоответчика тоже была почищена. Зато почтовый ящик в компьютере ломился от сообщений. Авторам по всему миру я отправил без счёту писем одинакового содержания с разоблачением деяний эльфов, гномов и орков. Ответов оказалось больше сотни.

Пролистав несколько, я закусил губу: параноик, шизик, торчок, нюхач, биполярочник, козлина сумасшедшая… Ну и буча началась! Посеял, что называется, семена неуверенности. А ведь люди склонны сомневаться… во всем, кроме одного – за всё придётся платить.

Покрутившись у зеркала, я полюбовался на синяк под глазом, два засоса на шее и расцарапанную спину. «Значит, было. А она ничего? Или чего?..»

Тут я шикнул на себя и прикинул, что делать дальше. Магию ли ко мне применили, или действительно я во сне так начудил было уже неважно. Назад пути нет.

Надо спасать лицо и реноме, живо переиграть, расставить акценты, выпятить одно, впятить другое. Читатели меня поймут, поймут! Знают мой холерический темперамент и тонкую душевную организацию. Начну новый цикл рома… Нет, на это времени нет. Рассказы! И буду стремительно выкладывать в сети. Да! Растопчу образы – виноваты они или нет, уже не важно, – гномов, эльфов и орков, а кобольдов, блин, и кикимор – куда теперь от них денешься? – облагорожу. А с коллегами постараюсь договориться. Слоган походящий уже есть: «Каждому автору – тёплый толчок!» Ничего, и с более идиотскими лозунгами людей понимали. А тут прямая польза! Может, и хоббиты с ограми окажутся полезными. К тому же – вдруг это всё правда? И сон – чувствовал я себя на удивление отдохнувшим, – и остальное…

М-да, уж. И ведь хотелось для землян чего-то хорошего, а получилось как всегда…

На кухне что-то грохнулось.

– Что это Хренхер удумал? Неужели плитку курочит? – простонал я, юркнул в спальню, улёгся, накрылся с головой одеялом и зажмурился.

Меня терзал другой, личный вопрос. Жениться? На кикиморе?! Я решительно не собирался связывать с хамской и косноязычной особой жизнь. Вот как бы постараться, чтобы перевести это дело в русло зарождения добрососедских отношений между расами, а? Я же всё-таки теперь их союзник, чёрт побери!.. Да!.. Вот так… Именно…

В глубине квартиры зазвонил будильник. И тишина! У меня от изумления отвалилась челюсть.

– Это… опа?!

С замирающим от надежды сердцем, я на цыпочках пошёл в кухню…

А этот шнурок – бросок кобры, финская частушка – тарахтушка или скоростной курьерский поезд. События развиваются стремительно, самонадеянность героя беспросветна, мораль прозрачна, финал однозначен. Рекомендую читать одним глотком.

По паучьему велению

Давило получил заказ и немедленно собрал ближайших соплеменников в своей резиденции. Для этого у него имелась самая совершенная система оповещения. Заказ был грандиозен по размаху и сложен по выполнению. Но Давило это не остановило – заработок того стоил.

Ради такого случая он даже спустился и став вровень со всеми, произнёс короткую, предельно запутанную речь, обещая, в основном, жестоко покарать ослушавшихся приказов и суля награду тем, кто отличится.

Вдохновлённые напутствиями соплеменники, кроме казначея и личной охраны, быстро разбежались собирать информацию. Давило интересовало главное: есть ли препятствия для выполнения заказа и имеются ли возможность их обойти. Не брезговал и слухами, сплетнями, недомолвками, даже правдой на худой конец. Он предпочитал видеть картину целиком.

Вооружившись свежим справочником «Кто есть кто» издательства «Кобольдполиграфкнига», он с облегчением взгромоздил крупное тело в центр паутины и впал в раздумья.

Вкратце заказ выглядел так.

Троллям понадобилось золото. Кстати, не забыть спросить – зачем? А всё оно, после окончания эры человечества, хранилось у… в… эм-м-м…

Вот тут следовало оживить память с помощью книги.

Деловито перебирая лапками, Давило быстро нашел искомое: «Так-так, снежные люди» – да какие они люди?! Просто грязные, мохнатые законники – «Арбитры контроля человеческой расы на земле».

– Согласен! – Давило любил точность и звучание собственного голоса. – Именно они на внеочередном Совете рас забили тревогу и приняли меры для сокращения эры пребывания человечества на земле. Помыли чуток после них и устроили шикарный финт с каждой тварью по паре и ковчегом, замкнули, уже во второй раз, в горном массиве на Кавказе иллюзией большой воды. Так, угу, а сами живут на Памире и в Гималаях и других горах. Какое тонкое уточнение! Да они там всегда и жили. Угу… ага… После смены эры потребовали… Вот то, что нужно, – всё золото собрать и отдать им на хранение, мотивируя это тем, что люди деградировали именно из-за него. Гм, не только… И чтобы впредь не повторять их ошибок…

Дальше было уже не интересно.

Давило аккуратно загнул страницу, почесал брюшко и не отказал себе в удовольствии пообщаться с умным собеседником, то есть с самим собой:

– Да, люди совсем обнаглели! В последние три века они как с цепи сорвались. Технического прогресса им, видите ли, захотелось. И вместо того, чтобы магию использовать, полезли в запретное. В недра! Добрались до крови земной – назвали её нефтью и просто жгли, недотёпы.

Давило передернуло от такого кощунства.

– А как распорядились квинтэссенцией, изначальной магией?! Она пошла на обогрев помещений и готовку пищи! Природный газ! – он выплюнул эти слова и брезгливо потёр лапкой о лапку.

– Столько добра зря испортили. Им же намекали, мол, смотрите вокруг, а не под ноги. Не прислушались. Вот теперь сидите и ждите, пока вновь не наступит смена эр. Авось, поумнеете!

Удовлетворённый гневной тирадой и получив по сигнальной нити информацию о том, за какую сумму снежные люди готовы поделиться золотом, он вновь зашелестел страницами.

– Собрав всё золото и спрятав в горах, снежные люди выступили с инициативой… Враньё! Полное враньё! – вскричал Давило, прицельно бросив справочник в казначея и начал чесать по памяти.

– Это эльфы и только эльфы предложили мудрую альтернативу золоту как платёжной единице. Они взяли за основу ливанский кедр! Каждой великой и не очень расе выделили определённое количество саженцев, а уже выросшие драгоценные деревья распилили на пластины разных размеров и толщины. Отличные деньги. Пока саженцы подрастают, используются готовые пластины и товарный обмен, а когда кедры вырастут, должна наступить эра всеобщего процветания. Умницы эльфы! Просчитали всё на века вперёд. И поселились на территории бывшего Ливана, так сказать, на родной земле деревьев. Ух, хитрецы! Только оркам более-менее повезло. Они в степях ещё умудряются худо-бедно выращивать свой платёжный запас, а гномы-кроты, тролли, дэвы, гоблины, те же снежные люди… Волей-неволей, а пришлось почти всем расам селиться в Евразии, идти на поклон и высаживать свои саженцы на земле эльфов. Кедр – очень капризное дерево. И теперь часть территории эльфов арендуется для выращивания платёжного запаса остальных. Денежно-деревянные заповедники. Теперь эльфы в Совете рас председательствуют. Наверное, надолго.

Зависть Давило не считал пороком.

***

Казначей, под бдительным надзором отмерив требуемое количество пластинок, вместе с охраной отбыл на встречу со снежными людьми.

Давило поднял вверх переднюю медиальную пару глаз и уставился на потолок, где зияли сотни неаккуратных дырок.

После избрания три года назад его вождем племени, встал вопрос о новой резиденции. Он лично проинспектировал множество помещений, благо их осталось после людей предостаточно, и остановил выбор на нынешнем – огромном, приземистом кирпичном кубе с глубоким подвалом, расположенном в низине среди высоких деревьев. Живо сговорившись с великанами – камнеедами, он предоставил проект с чётким количеством и размером отверстий для сигнальных нитей паутины. Со стенами проблем не возникло, но когда камнееды принялись дырявить пальцами крышу, то маленько перестарались. Отверстий стало больше, но это полбеды, потому как их рисунок чётко обозначил одно очень неприличное слово. А ведь клялись, что неграмотные!

Давило мгновенно затеял в Межрасовом суде против них тяжбу, естественно, не заплатив ни пластинки. Бюрократия, задержки и проволочки его отлично устраивали. В лишние отверстия были выведены дополнительные сигнальные нити, что немного изменило вид паутины с вертикальной колесовидной сети на веерообразную.

Снизу послышался деликатный шум. Давило вздохнул:

– Да вылезайте уже, все давно ушли!

Из-под перевернутой корзины выбрались две паучихи. Не очень умные, с вздорными характерами сёстры Тося и Бося.

Давило, начитавшись человеческих книжек, решил непременно завести у себя двор. Расстарался, украсив свободные стены пышными драпировками, приобрёл мягкие стулья, ломберные столики, фисгармонию и прочие аксессуары, но клич его пропал втуне. Пауки-братья предпочли быть свободными в перемещениях, а сёстры оказались гордыми единоличницами. Заклеймив Тосю и Босю хлёсткими словами о наличии креста на теле, который поставил крест на их добродетели, они пригрозили вообще не появляться в резиденции. Поэтому ему приходилось скрывать своих… гм… фавориток.

Наконец паутина затряслась от сообщений братьев и сестёр.

– Пошла возня! – обрадовался Давило.

Перебирая лапками, он чутко ловил вибрации, осмысливал, прикидывал, отсылал указания, уточнения, облекая их в ответные послания и комментируя вслух:

– Так! Так? Ага! Хорошо! Не торопитесь! Даже так? Да! Принято!

Картина начала проясняться.

Тролли-покупатели после получения платёжных пластинок уже его не интересовали. Главное – снежные люди были готовы к сделке.

Давило часто сталкивался с ними в мутных афёрах, и давно сплёл скоростную «трассу» к ближайшим горам. В общем, на их счет он не беспокоился. А вот дальше начинались нестыковки.

Паучье племя промышляло доставкой товаров по всему континенту. Расы не всегда ладили друг с другом, если не сказать – наоборот. Поэтому, занимаясь делами, приходилось изворачиваться, заодно выполняя мелкие и не очень поручения и заказы по мере следования товара через те или иные земли.

Границы и контроль везде были чёткими, с этим ничего нельзя поделаешь. Да только на этот раз путь каравана пролегал через земли целых пяти рас!

– Ух! Не оплошать бы! – сосредоточенно пробормотал Давило и посмотрел на косо прилепленную между двумя отверстиями на стене карту, заново перекроенную после пребывания людей.

Гоблины, дэвы, орки, гномы и дриады…

– М-да! Хуже пути не придумаешь.

Поднапрягшись, Давило прикинул, кто к кому и какие имеет претензии.

Гоблины у дэвов воруют песок для построек своих жилищ. Та-ак. Дэвы склочничают с орками за островок посреди непроходимого болота, но из принципа склочничают же, гады! Орки вообще в упор не видят гномов, в особенности, когда разрушают их штольни. Гномы беззастенчиво рубят лес дриад, а иногда и самих дриад, объясняя это слабым зрением. Дриады зачем-то построили плотину, лишив воды часть территории орков.

– Задачка? – вопрос долго блуждал по залу.

– Задачка! – в эхе послышались самодовольные нотки.

Проложив в уме наиболее перспективный маршрут, он поделился им с собратьями – сигнальные нити паутины затряслись.

Давило не только из-за упитанности и наглости был вождём племени. Он умел договариваться. Потому и принял вызов. Вкусно есть, сладко спать и развлекаться всем хочется. А паукам – так в особенности.

Получив очередную сплетню и два слуха, вождь крепко задумался.

Безопасное начало операции он обеспечить мог. Был у него один условно компрометирующий документ, касающийся гоблинов и дэвов. Если его немного изменить, то собратья смогут пройти земли как тех, так и других. Заниматься подделкой и подлогом паукам было не впервой. Убрать одно, добавить другие и всех дел-то! Только не перепутать какие и для кого.

– Золотишко по такой бумаге пропустят, да ещё и сопровождение дадут.

Немедленно отослав распоряжение собратьям, стерегущим тайник, чтобы те достали документ и сопроводили нужными дополнениями, он немного расслабился.

Остаток дня прошел гладко и плодотворно. Давило несколько раз отвлекался на еду, сон и любимую игру с Тосей и Босей под названием «Кого я люблю больше». Период спаривания приближался, и он предпочитал держать обеих претенденток в тонусе. На этот раз, назвав более любимой Босю, получил традиционное представление. Вдоволь налюбовавшись на драку и наслушавшись визга соперниц, он, забыв ответить на два сообщения, передал собратьям сигнал отбоя.

***

На следующий день прямо с утра посыпались проблемы. Получив с десяток сообщений, Давило призадумался, и было от чего.

Дэвы когда-то украли у гоблинов их святыню и… Нет, она им, конечно, ни к чему, но… Готовы её обменять на дюжину скакунов… а их разведением занимаются орки.

Дальше начиналась сплошная чехарда.

Орки собрались посадить священную рощу из дубов, а те растут только на землях дриад…

Дриады же требуют угомонить гномов, вырубающих их… и их вырубающих.

Гоблины не прочь повоевать с гномами, сдуру или спьяну заявившими на очередном Совете рас, что те пошли от выбракованных гномов-уродов…

Дэвы вдобавок ещё хотят себе хранящуюся у дриад статую, точнее, часть её…

Орки непременно желают подружиться с гоблинами на предмет товарообмена…

А дриады с орками… тоже хотят.

Гномы же плевали на всех, но от руды с земель дэвов не отказались бы…

Царица дриад влюблена в… гм, эльфа! И что с этим делать, спрашивается?..

Дело становилось крайне запутанным. Однако Давило недаром считал себя тонким дипломатом, способным размотать сложный политико-экономический клубок. Просто на этот раз клубок оказался больше. Впрочем, и это еще не всё. Был личный мотив.

Приход новой эры ознаменовался не только возвратом магии. Воцарилось вечное лето и сократилась ночь. Звёзды приблизились, а Луна отдалилась. И произошел некий казус. Пауки-крестовики стали крупнее в десятки раз, обрели разум и речь. Этому феномену даже был посвящен один из Советов рас. Судили-рядили, да так ничего не решили, оставив всё, как есть. Разве что, позволив племени жить где угодно, кроме, разумеется, Ливана, но… позабыв обеспечить пластинками из кедра.

Многие годы племя пауков-крестовиков голодало и прозябало в безвестности. И это на фоне того, что пришлось сменить структуру пищевой цепочки. Мухи и комары больше не могли их насытить. Паучьи ловушки расставлялись теперь на кошек, крыс, мелких лесных зверей, собак и земноводных. Естественно, существование впроголодь не способствовало сплочению племени. И лишь появление амбициозного лидера дало им возможность жить сносно, уже не добывая, а покупая пищу.

Давило, поначалу не получив выгод от нового положения, решил, что казусом быть не желает. И изо всех сил начал доказывать всем, что крестовиков нужно уважать и, соответственно, считаться с ними. Заказ троллей оказался крупным поводом напомнить о себе. Сейчас Давило чувствовал вкус большой игры и шанс прославиться.

Удобно поёрзав в центре паутины, он принялся быстро перебирать лапками, передавая сообщения собратьям. Паучье племя пришло в движение. Операция началась!

Тысячи крестовиков начали действовать. Заработала сложная система прямых и дублирующих, великолепно резонирующих сигнальных нитей. Ответные сообщения понеслись к нему отовсюду. Паутина весело завибрировала. Давило был в своей стихии:

– Золото погрузили? Пробу проверьте. Перевес? Возьмите вдвое больше ослов.

Сообщение, по плотно опутавшей весь континент паутине, благодаря паукам-ретрансляторам уже через несколько мгновений оказалось у адресата.

– Подорожную заканчиваешь? Напиши вверху крупно – «Орки-герои»! Им, тупицам, такие обороты нравятся!

– Две, нет, лучше – три мобильных бригады отправьте к дэвам. У них почти везде пустыня, негде сигнальные нити подвешивать.

– Повтори, что дриады заявили? Ага, значит, орки сами похожи на дубовые пеньки! Ишь, какие? Сами же хотели подружиться и мирно решить вопрос с плотиной. А-а! Односторонняя дружба, без дубов. Скажи им, пусть не умничают. За всё надо платить! Грамотные какие выискались!

– Да не волнуйся ты! С минуты на минуту мой курьер притащит взятку на таможню гоблинов. Видать эти гадёныши пронюхали о масштабах сделки и сразу повысили сбор вдвое!

– Внимание! Еще раз втолкуйте драконам, что скакунов у орков нужно только украсть, но уж никак не съесть! Да отдам я им часть золота, пусть не беспокоятся! Вот ящерицы бестолковые. Как не вовремя вспомнили о своей любви к золотишку!

– Спускаетесь с гор? Отлично. Холодно, говорите? А если бегом? Уже? Вас сменят у подножия! Ладно. Премию выдам.

– Ты смотри не переусердствуй. Их позы должны быть недвусмысленными. Обязательно выдели, как они вцепились друг в друга хелицерами, тьфу ты, губами. И учти, нам разборки ни к чему. Показал – спрятал – ушёл – уничтожил компромат. Понял? Действуй!

– Руду, вроде, некачественную грузят, говоришь? А ты специалист? Нет? Скажи гномам, что отдашь руду на выходе с их земель. Что – так трудно сообразить?

– Артачится дриада? Вот стерва! Дожимай её. Напирай на межрасовую дружбу!

– Что там с подмётным письмом! Люблю тебя больше жизни, говоришь? Отличный оборот. Поторопись!

– Всю статую спёрли? Вы, что, обалдели? Дэвам нужен только торс, без головы, рук и ног, но с гениталиями. Что? А они! Ой! Будь пока на связи!

– Осёл подвернул ногу? Мне бы его проблемы! Где вы уже? На землях орков? Нагрузитесь тогда сами и – быстро, быстро! А ослика подарите оркам, в знак межрасовой… Ну это… Ты понял.

– Что там у тебя! Святыня не очень похожа на настоящую? Даже очень непохожа? Гм, значит, отдашь её ночью!

– Эльфы что-то учуяли и навострили уши, говоришь? Дружок – уши у них по жизни острые. Ох, даже так? Операцию уже не свернуть! Действуй дальше.

День заканчивался. Давило пропустил полдник и послеобеденный сон. Да и игра с фаворитками не принесла удовлетворения. По запарке вновь назвав претенденткой Босю, получил нагоняй от Тоси. Игриво почесал брюшко Тосе – выгреб от соперницы. Дюжина сигнальных нитей перепуталась, а четыре вообще оборвались – пришлось их заново натягивать. Тревожась недобрыми предчувствиями, Давило дал собратьям отбой раньше срока.

***

Третий день не задался прямо с утра. Давило получал только плохие новости:

– Тролли волнуются? Собрали армию и стоят перед лесом дриад. К чему бы это? Золота ждут? Вот, идиоты! Пусть не волнуются, уже скоро. Надеюсь!

– Орки набили рожу послу дэвов? А за что? Просто так?! Гм, гм. Может, обойдётся?

– Драконы благополучно спёрли скакунов? Хоть что-то хорошее. О-о-о, нет! Сожрали остальное стадо? Ты закончил? Эльфам доставили скакунов. Угу, перепутали. Понятно. Промазали на тысячу километров. Бывает, бывает!

И это был ещё не конец.

– Любовное послание от царя гоблинов попало к царю эльфов… Интересная неожиданность!

– Вы исправились? Забрали фрагмент статуи и отволокли… Куда-куда? К драконам? А им он зачем?

– Руду выгрузили в лесу дриад? Как мило. Конец связи.

– Начались стычки между гоблинами и гномами… И орки их пропустили? Угу. Значит, и тем, и тем провианта даже дали…

Тося и Бося, беспечно затеялись играть в покер. Давило ревниво отметил, что мухлюют обе.

Накричав на фавориток, Давило велел им спустить в подвал самое дорогое и ценное – два баллона изначальной магии и бочку крови земной.

Глядя, как они неаккуратно обращаются с сокровищем, он непотребно ругался и беспорядочно дёргал паутину. Три сигнальные нити перехлестнулись и сообщения пошли не тем адресатам, которым следовало. Пять ниток оборвались, и Давило шлепнулся на пол. Кое-как и неправильно соединив нити, он решил помочь фавориткам. Кровь земная таки пролилась…

Ещё побушевав, он перекусил, не почувствовав вкуса пищи, и, совершенно расстроившись, вернулся на привычное место.

Приказов он больше не отдавал:

– Драконы… Да чихать мне на них! В следующий раз будут знать, если выживут, конечно, после нашествия орков, что надо придерживаться плана, а не умничать!

– Дэвы под шумок переставили пограничные столбы?! Кто бы сомневался. Принято!

– Тролли двинулись на дриад? Не утерпели. Надоело без дела стоять им, говоришь…

– Где золото? Эльфы говорят, что оно им ни к чему? А причём тут эльфы?

Давило стало плохо. Всё пошло не так. Где же он ошибся? На этот раз его торгово-дипломатический гений не сработал.

– Иллюзия лопнула, говоришь? И людей на Кавказе наплодилось много? И они очень быстро начали обживать новые места…

Это сообщение поставило точку. Мысли Давило приняли совершенно другой оборот.

Наскоро прикинув, сколько времени понадобится людям, чтобы найти обоз с золотом или разыскать его… где оно там сейчас находится, вождь решил, что запас пластинок ливанского кедра прятать, пожалуй, не стоит.

Паутина сотрясалась от сообщений – одно хуже другого, – но Давило это уже не волновало.

Евразия содрогнулась и запылала в огне небывалой по масштабу войны, в которую оказались втянуты все расы.

Давило начал обрывать сигнальные нити и, обращаясь к себе, устало проговорил:

– Ну, что ж, новая эра человечества наступит намного раньше, чем планировалась!

Вину за случившееся Давило с облегчением возложил на недоумков-соплеменников.

Спасением их он заниматься не собирался, воплощая в жизнь незыблемый закон – каждый за себя. Да и кого спасать? Бестолковых братьев и манерных сестер? Казначея – мелкого воришку? Совершенно безмозглую, но прожорливую охрану?

Размышляя, чем его обновленное племя будет заниматься в будущем, он грустно скользил глазами по пропыленным драпировкам, стульям, на которых никто и никогда не сидел, и перевернутым ломберным столикам… и представлял себя отцом большого семейства, с книгой в лапках передающего потомкам свой торговый гений.

Подхватив колоду краплёных карт, он скрылся в подвале, заполненном едой, свечами и книгами, бормоча программу-минимум:

– Ввиду форс-мажора уговорю обеих, потом воспитание потомства и спячка… Ничего, мы еще поживём! Я ещё поживу! Уж я-то поживу!

В горячке Давило совершенно позабыл, что его ожидает после спаривания…

Этот рассказ правильно зайдёт, если накрыть стол на два куверта. Он и она. Со свечами. И медленно. Мне очень хотелось, чтобы сочетание «вечная любовь» прозвучало и сыграло буквально. И побочно раскрыть термин «бескорыстие» в несколько нетривиальном виде.

За ответами

Пробираясь к выходу из машинного отделения, Жак треснулся головой о выступ перед дверью.

– Сколько лет прошло, а ты на месте, – не сдержавшись, рассмеялся во весь голос.

Слушать было некому. Все работники станции прямо сейчас плотно набились в космический крупногабаритный челнок – таверну «Млечный путь» – и наливались спиртным под самую завязку.

Его визит в темные недра машинного отделения был продиктован тем, что главный механик, нелюдим и фанатик моторов, оставался единственным, кто еще не дошел до стойки бара. Впрочем, не только ради волнения о досуге обитателей станции Жак полез в это обильно набитое механизмами чрево. Была еще одна причина убрать промасленного бородача со своего пути.

Попав в зал стыковочного терминала, Жак хмыкнул. Все причалы оказались заняты. Прибавилось еще четырнадцать двухместных челноков. Значит, с дальних астероидов прибыли. Отлично! Довольно потерев руки, он побежал к челноку-таверне. Как там Вероник одна справляется?

Вероник справлялась. Поцеловав ее в уголок губ, Жак кивнул, предупреждая готовый сорваться вопрос. Все в порядке!

Мило сморщив носик – слева от него восемь веснушек, справа – девять, – девушка улыбнулась и вновь занялась смешиванием напитков. Он стал рядом.

Таверна изнутри была выдержана в земном стиле. По крайней мере, так считал Жак. Дубовые панели, осиновая стойка, компьютерные кресла у столиков из липы и предмет особой гордости – раритетный CD-проигрыватель.

С тех пор как Земля стала заповедной зоной, а это случилось почти триста лет назад, стало сложно судить и спорить о «земном» или ином стиле. Жаку было приятно, а посетителям все равно.

По контракту с Переселенческой миссией любой челнок-таверна имел право торговать развлечениями и спиртным не больше одного дня. А дальше – новый прыжок и следующая станция. И так – до бесконечности. Ибо несть числа спутников в системе Юпитера, не говоря уже об астероидах. И почти на всех работали люди, добывая полезные ископаемые.

Переселенцы, упразднив все партии, поставили во главе правительства экономистов и избрали технологический путь развития. Роль армии выполняла бюрократия с сотнями щупалец проверяющих органов.

Ио и Каллисто первыми дали приют переселенцам. А потом, после удачных опытов по терраформированию и созданию силовых куполов, люди расселились везде. Венера стала центром цивилизации. Инопланетян, кроме неразумной живности, нигде не оказалось. Покорением дальних галактик тоже мало кто заинтересовался, ибо превысить скорость света ученым так и не удалось. Вот и суетилось теперь человечество в пределах Солнечной системы, с легкой ностальгией посматривая на Землю.

За триста лет опустевшая планета залатала озоновые дыры и одичала. Флора и фауна вновь отвоевали оскверненные территории. И лишь смотрители имели право проживания на прародине: библиотеки, чудеса света и музеи требовали постоянного ухода.

Переселенческий комитет даже рискнул давать виды на жительство. За миллиард – чтобы представители некогда великих наций не передрались, общую валюту решили назвать нейтрально, – космокредитов для семейной пары. Таких деньжищ почти ни у кого не было. Да и богатеи не сильно торопились переселяться в место, где не предусмотрены развлечения и запрещен бизнес. Прародина пустовала.

***

Жак отпустил страждущим старателям выпивку, с удовлетворением оглядел зал и, не увидев больше желающих, увлек Вероник в подсобку.

– Ты видела, какие они выделяют эманации? – спросил он, прижав любимую и легонько укусив за ухо.

Девушка уперлась кулачками Жаку в грудь, впрочем, с видимым удовольствием дав поласкать свою.

– Вожделение, пьяный азарт, радуга развесистая вранья и брызги мирных споров. Обычный коктейль… Ты считаешь, что нужно для них спеть? – она вскинула глаза орехового цвета с созвездием точечек и удивительным разрезом.

– У нас осталась последняя возможность. Почему бы не пополнить запасы. Угу? – лизнул ее в нос Жак.

Вероник рассмеялась, на мгновение показав милую щель между передними зубами, и мягко провела рукой по пышной светлой гриве волос любимого.

– Будет исполнено, мой господин! Пусти… Ну, пусти же…

– Обрати внимание на механика, когда тот придет. Очень интересный экземпляр, – крикнул ей вдогонку и послал воздушный поцелуй.

Сколько лет уже вместе, а Жак до сих пор не мог наглядеться на Вероник. Хотя воспоминания о первой встрече вызывали боль и грусть.

Помотав головой, отгоняя былое, Жак начал выставлять из холодильника бутылки со спиртным и замороженные обеды. Они, что редкость среди регулярно курсирующих по Солнечной системе челноков-таверн, не готовили еду. У них была своя изюминка: Вероник – пела. На почти забытом французском!

Люди, покидая в спешке, как им тогда казалось, гибнущую Землю, брали с собой только самое необходимое. Книги и музыка в список не попали. Жак и Вероник побывали на своем челноке-таверне почти на всех планетах и спутниках Солнечной системы, и лишь однажды им повезло выменять у одного старателя проигрыватель и диск с минусовками группы «Led Zeppelin». Десять мелодий, покоривших Вероник до глубины души. И она сочинила к ним песни. Пропустив через сердце, мечту и любовь к Жаку. Иногда их слушали и старатели. И сейчас была такая необходимость.

Он вернулся в общий зал.

Вероник как раз подавала выпивку механику, которого удалось-таки вытащить из машинного отделения. Нежно воркуя с заросшим по самое некуда неуклюжим и смущенным мужиком, она заворожено смотрела тому в глаза.

Жак улыбнулся. Вероник оценила! А ему было пора. Пока недра станции пустуют, нужно кое-что забрать.

Снова стукнувшись о выступ перед входом в машинное отделение, он уже во весь голос отругал конструкторов и ремонтников, за столько лет не удосужившихся убрать этот мешающий проходу элемент.

Пройдя сквозь машинный зал, нырнул в кладовку и принялся шарить рукой на самой верхней полке. Есть! С натугой подтянув громоздкий ящик, Жак по очереди вытащил все стеклянные емкости. Среди покрытых пылью флаконов с лизолом оказались два явно с иным содержимым. Сунув их карман, он, не утруждаясь уничтожением следов пребывания, выбрался наружу.

Лизол уже давно перестали использовать для дезинфекции, но инструкции по поводу его утилизации так и не выпустили. Забыли. Теперь на каждой станции и хранился никому не нужный анахронизм, позволяя Жаку устраивать надежные тайники. Нынешний прослужил аж пятьдесят лет. Он делал такие закладки на каждой станции из-за постоянных внеплановых проверок мобильного Антимонопольного комитета, представители которого вечно совали нос, куда не следовало, и изрядно портили нервы придирками. Лишаться секретных запасов и отвечать на ненужные вопросы Жак не желал.

Ему не было нужды смотреть, что написал тогда на этикетках. Он знал свои вкусы и вкусы любимой. А содержимое могло храниться очень долго, становясь со временем еще лучше.

Глянув на часы, Жак снова улыбнулся, хищно блеснув в полумраке машинного зала удлинившимися клыками. Скоро наступит их с Вероник время. Время сбора и смакования заслуженного урожая.

***

Теребя запонку на манжете рубашки, Жак сидел за столиком в компании с начальником станции, главным инженером и бухгалтером и рассеянно прислушивался к разговору.

Бухгалтер, близоруко щурясь и почесываясь, сосал через трубочку коктейль и уверенно цедил сквозь зубы:

– Не рассказывайте мне сказки, господа! Людей с миллиардом космокредитов меньше одного процента от всех живущих. Это где-то полмиллиона. Отнимем бизнесменов, и остается сто тысяч. Вычеркиваем молодежь, им Земля неинтересна – минус половина. Здравомыслящих людей из них… хм… очень мало. Так что никто в заповедник за такие деньжищи не полезет.

– А я бы хотел жить на Земле! – с вызовом заявил инженер. – Читать настоящие книжки и слушать песни, дышать свежим воздухом, путешествовать и знать, что мне завидуют остальные.

Жак посмотрел вверх, где эманации ленивого цинизма и пессимизма сплетались с пафосом, росчерком зависти и серой мутью цифири подсчитанных богатств. Невкусный коктейль от неярких людей.

Слово взял начальник станции. Солидно отдуваясь, он пробасил:

– Чтобы заработать такую уйму денег, нам, старателям, нужно несколько жизней. И это даже если постоянно находить новые самородные жилы. Десять тысяч богачей и сто смотрителей живут на Земле. Тема закрыта.

Жак поерзал на стуле. Всегда, как только начинался подобный разговор, его просто распирало. И он понимал почему. Хоть жизнь у него и вечная, он пропускал года сквозь себя, почти ничего не оставляя в плане опыта и умудренности. Разве что с маленьким дополнением в виде миллиарда космокредитов наличными, собранными почти за триста лет.

А вот сколько прожил на Земле – сказать не мог. Он смутно помнил темные громадины замков, факела, пышные платья и оружие с длинным и тонким лезвием. Вероник была моложе.

Жак привычно подавил желание похвастаться.

***

Покоренный обаянием Вероник механик дул пятую порцию и беспрепятственно давал ей листать картинки своих мечтаний. Собственно, мечта у него была одна, в чем Жак уже имел возможность убедиться, и теперь представлял, каково его любимой, натуре впечатлительной и порывистой, видеть такое.

«Шестеренки, масса блестящих шестеренок встык крутятся и дают крутиться другим. Целая стена шестеренок вертится, а механик со счастливой улыбкой и масленкой в руках следит за ее бесперебойным движением». Смысла в этом Жак не уловил, но оценил неординарность и искренность мечты.

Таверна гудела от разговоров и звона столовых приборов. Как всегда. Разве что выпивки употребляли больше, отчего Жаку приходилось часто помогать Вероник. В ход пошло все: венерианское виски, брага с Ио, марсианский портвейн, ядреный сшибач с Юпитера и крепчайший самогон с Деймоса. Заказы умиляли фантазией.

Раз и навсегда решив не принимать чаевых и не обирать чрезмерно выпивших клиентов, Вероник и Жак с честью пережили последний наплыв страждущих. Выпивка почти закончилась.

Похожий на медведя с Ганимеда старатель, до смешного коряво попытался сказать скабрезность. Жак его примерно отчитал, и тот теперь мучительно краснел и извинялся, разворачивая перед любимой картинки своей потаенной, яркой и невинной мечты. «Маленький мальчик в бархатной спецовке и шапочке с помпоном, ловко вырезает лобзиком из фанеры диковинных зверушек». Вероник растрогалась и бережно сохранила картинку.

Жак ревниво спросил:

– Поделишься?

– Если очень попросишь, – лукаво блеснула глазами любимая.

Он задохнулся от желания и хрипло проговорил:

– Давай уж быстрее заканчивать.

– Я еще не пела, – сладко прошептала она и, покачивая бедрами, пошла к проигрывателю.

Жак в предвкушении оперся о стойку.

Переселенцы музыку не сочиняли и книг не писали – разве что многостраничные запретительные и разрешительные циркуляры. Технологическое общество было озабочено лишь добыванием денег. Накопив определенную сумму, индивидуум переселялся в более комфортный сектор или на другую планету, и так до бесконечности. Такую систему правительство рьяно поддерживало, ибо чтение и прослушивание музыки рождало у людей ненужные помыслы и навевало хандру, что влияло на производственный процесс.

За такое самоуправство челноку-таверне грозил солидный штраф, вплоть до лишения лицензии. Но Жак, если бы мог – плевал бы на это. Если бы получилось – чихал бы на все опасности.

***

Двести лет назад Жак, обаяв паспортистку до судорог, стащил несколько десятков бланков мультипаспортов. Впрочем, сглупив и разболтав о «подвиге», нажил проблему. Вероник даже подозрение об измене восприняла серьезно и при каждом обновлении паспортов устраивала ему полновесную истерику вкупе с посягательством на членовредительство.

Начинала она всегда традиционно:

– Если бы еще существовали такие как мы, ты точно бы не пропустил ни одной юбки!

Жак морщился, фыркал и лез обниматься. За столько лет они так и не встретили себе подобных, потому предмет обвинений был лишен смысла. Зато заканчивался скандал всегда одинаково. В постели.

Заполнение мультипаспортов сопровождалось буйным весельем. Сначала Жак и Вероник становились собственными младшими братом и сестрой, потом своими детьми и внуками, правнуками. И так далее.

***

Зазвучала музыка. Старатели притихли. Вступительные аккорды гитары смешались с тихими благоговейными вздохами. Голос Вероник заскользил по помещению неслышной поступью хищной кошки, чаруя и восхищая. Жаку всегда было грустно, когда он слышал вокал любимой. Вот и сейчас она пела об одиночестве и неприкаянности, о мечте найти родных и близких.

Жак остановил время для людей – настал час снимать жатву.

Он пошел между столиков и начал… собирать чувства и ощущения старателей, в виде дымчатых эманаций выползающих сквозь широко раскрытые зеркала их душ. Загодя расставленные на стойке пустые бутылки из-под спиртного начали наполняться, повинуясь взмахам рук и нашептываниям Жака.

– Летите, собирайтесь, хорошие мои. Чувства в одну, ощущения в другую тару. Потом вас переселю в подходящие компании. Летите…

Вероник, закрыв глаза, пела. Старатели, под воздействием музыки и исполнения, отдавали лучшее. Жак буквально купался в удовольствии, нежности, блаженстве, восторге, симпатии, доверии…

Неизбежные ошметки плохих эмоций в виде уныния, отвращения, горечи, злорадства, испуга и разочарования отгонял прочь. Подойдя к очередному столику, он ощутил от одного старателя боль и панику, что напомнило ему о первой встрече с Вероник.

***

…Он пришел в себя в полутемном помещении, полном мертвецов и еще живых, но умирающих людей. Окна были зарешечены, а двери закрыты. В воздухе плавали лишь могучие потоки страдания и предсмертного ужаса. Страшно хотелось есть. Жак вдохнул, и в его голове все помутилось. Какая гадость! Этим невозможно было питаться. С трудом поднявшись, подошел к окну. Незнакомая местность. Как он сюда попал?

Внезапно в глубине зала послышался жалобный плач. У Жака пошел мороз по коже, и он опрометью бросился на звук. Плакала и причитала девушка. Вероник.

– Я не могу! – всхлипывала она. – Меня сводит с ума эта боль. Я не могу всю выпить. Ее все больше и больше.

Рядом с ней умерших людей не было.

Жак понял, для чего и они здесь. Выдавив стекло и разогнув решетку он, схватив девушку в охапку, покинул больничный зал смерти.

С тех пор Жак и Вероник были вместе. Как они оказались на Ио, и кто устроил их лекарями без спросу – узнать так и не удалось. Единственный намек оказался в кармане его брюк. Билет с Земли годичной давности. Именно тогда последние люди покинули родную колыбель.

Придя в себя в ближайшем лесочке, согнав с себя плохие эманации и напившись простеньких эмоций мелкой живности, они кое-как привели себя в порядок и… полюбили друг друга. От всей души.

Набеги на другие больницы результата не дали. Либо они действительно были одни такие во вселенной, либо только им посчастливилось выжить и оказаться на свободе.

Вероник из прошлой жизни помнила лишь несвязные фрагменты, но очень умело обращалась с компьютером. А Жак, тоже покопавшись в памяти, обнаружил там сплошную кашу и бездну обаяния.

Позаимствовав у алкоголика с помойки мультипаспорт, он пошел в банк за кредитом. Получил. А Вероник, купив простенький ноутбук и слегка поколдовав, тут же его выплатила. Поразмыслив, они решили не искушать судьбу и сделаться странниками. Были вопросы, но не было ответов. Были естественное желание находиться в движении и крупная сумма космокредитов. Вот так и завелся у них челнок-таверна.

Со временем они поняли, как и чем могут служить человечеству…

Однажды, из любопытства посетив заброшенную еще на заре эры космонавтики станцию «Мир» они нашли в ее библиотеке книгу Брема Стокера, и выяснили, кем являются на самом деле. Вампиры – название им очень импонировало и наводило на приятные ассоциации. Особенно обобщающее – вам пир.

Автор был признан соплеменником, а нестыковки текста – особенно гротескный Дракула, – списали на то, что тот предназначался для людей.

Да, они могли питаться болью, но на Вероник такая диета влияла не самым лучшим образом. Любимая становилась нервозной и жаловалась на давление внутри головы. Жак же чувствовал вялость и апатию. Другое дело, когда кормежка состояла из хороших эмоций. Люди же никакого дискомфорта не ощущали. И пользы было больше.

***

Как-то один старатель, основательно напившись спиртного, заснул в подсобке челнока-таверны и вынужденно полетел к следующей станции. Полмесяца Жак и Вероник осторожно питались его эмоциями. Старатель этого даже не заметил… правда, к концу путешествия вышло так, что он бросил пить и твердо решил стать дояром – а это равносильно подвигу, – жабуинов на Каллисто.

Люди вообще постоянно генерировали и щедро разбрасывали эмоции. И лишь умение Жака и Вероник их пить и консервировать не давало добру рассеиваться зря.

Именно Жак обратил внимание, что эманации из газообразного состояния путем компоновки и определенного промежутка времени переходят в жидкое. Смешав удовольствие, доверие, нежность, добавив самую чуточку грусти и позволив смеси три десятка лет побыть в одиночестве, он получал жидкий букет эмоций, действовавший на него и Вероник как отлично выдержанный брют. Предчувствие объятий, сексуальная фантазия и блаженство уже через двадцать один год давали продукт, по вкусу и ощущениям напоминавший молодое игристое вино. И таких компоновок было множество, как и станций, на которых зрел их жидкий урожай.

***

Вероник допела песню и выключила проигрыватель. Не беда, что восторженный слушатель оказался один. Пение вкупе с музыкой настраивало людей на генерирование только положительных эмоций, и через несколько часов все старатели станут чище и здоровее.

Девушка сделала изящный книксен любимому и двинулась между столиков.

Эту игру она придумала сама и втянула в нее Жака. Притормозив у безмятежно развалившегося на стуле с выпученными глазами старателя, Вероник задумчиво почесала подбородок.

– Посмотри на этого молодого человека. Ему не хватает смелости признаться в любви своей девушке!

Жак, мельком взглянув на облачко эманаций над головой старателя, хитро улыбнулся:

– Да ты посмотри, какой у нее нос? Он же кривой! Зачем ему кривоносая жена?

– Ничего не кривой! – возмутилась Вероник, инстинктивно становясь на защиту любой девушки, не сообразив, что Жак попросту издевается.

– Ну, как же, – озабоченно проговорил он. – Вот, сама посмотри, – и развернул перед любимой полную проекцию изображения избранницы старателя.

– Ты не ослеп случайно? – с подозрением осведомилась Вероник и, уперев руки в бока, двинулась на него. Прядка волос выбилась из прически и, упав на лоб, придала ей невыносимое очарование.

Жак моментально сдался.

– Поедешь в отпуск и сделаешь предложение! – шепнула Вероник старателю и, бросив торжествующий взгляд на любимого, двинулась дальше.

– Нет и еще раз нет! – патетически воскликнул он у следующего столика. – Почему ты всегда требуешь, чтобы я лечил алкоголиков? Ведь это же наш хлеб!

– Мы больше никогда сюда не вернемся. Помоги ему. Не видишь, печень вот-вот откажет?

– А раньше!

– Жа-ак! – капризно протянула Вероник.

– Не буду! – буркнул он и отошел от столика, впрочем, не забыв вытянуть из пожилого краснолицего старателя тягу к зеленому змию.

Девушка улыбнулась и продолжила обход. Механику, фанату шестеренок, она пожелала человеколюбия и избавила от насморка.

Жак собрал наполненные бутылки в ящики и не преминул похвастаться:

– Целых три ящика.

Накопленных запасов им, вообще-то, при самых грубых подсчетах должно было хватить, минимум, на сто лет.

Хлопнув в ладоши, хозяин челнока-таверны запустил время, и старатели начали приходить в себя. Они, естественно, ничего не помнили, но чувствовали себя превосходно. А ведь их еще ждали подарки!

Оставшуюся выпивку по-братски и бесплатно разделили среди всех присутствующих. Главный инженер на радостях не заметил, как лишился простатита и язвы желудка. А бухгалтер потерял начальную стадию рака кожи, темным зловещим пятном растекшуюся на полу.

Вскоре старатели, наговорив кучу неуклюжих комплиментов Вероник и сдержанно попрощавшись с Жаком, покинули челнок-таверну. Пора было улетать и им. Все тайники с настоянными эмоциями вскрыты, горючее и оружие – на всякий случай, – подготовлено, предварительный вид на жительство на территории бывшей Франции получен. Свой долг перед человечеством за почти триста лет Жак и Вероник считали выполненным. Теперь настал черед человечества дать ответы на вопросы. А если точнее – смотрителям. Жак резонно полагал, что это их соплеменники, и наверняка среди них будет – других, по понятным причинам, они не знали, – и Брем Стокер.

Не владея эпистолярным жанром, он просто выписал вопросы на линованный лист древней бумаги.

«– Почему мы не можем обернуться летучими мышами или другими животными?

– Почему такая стремительная регенерация?

– Почему нам противна чужая кровь?

– Почему умеем останавливать время? И как это соотносится с бессмертием?

– Осина. Осиновый кол?

– Почему на нас не действует серебро?

– Почему мы можем дышать и выделять влагу при употреблении жидкого экстракта эмоций?

– Почему оба не помним прежней жизни

– Смотрители. Сплошная тайна. Не они ли как-то причастны к использованию наших лекарских возможностей в залах смерти при больницах? Друзья или враги? Сто смотрителей и десять тысяч людей. Хорошая кормовая база для каждого»

Вероник, втайне от Жака – чтобы не взял на смех, – приготовила свой список вопросов и мыслей. Зная, что любимый, как огня боится бухгалтерии, спрятала в папку «Архивная документация» и еще на всякий случай использовала нетипичный, но вызывающий какие-то странные отголоски воспоминаний, шрифт Mistral.

«Как хочется маленького. Но это может привести к старению?! Он же будет во мне расти и развиваться. Только вот когда мы делаем „это“, у Жака почему-то ничего не выделяется. Я читала, откуда берутся дети, да и старатели постоянно об этом говорят. Может на Земле все наладится? А еще я хочу научиться курить трубку. Вот! Зависть берет, когда старатели сплевывают сквозь зубы. А у меня не получается. Во рту мокро, а не выходит. С запахами тоже беда. Когда сплю с Жаком, ощущаю сотни запахов. А проснусь – вообще ничего. Сколько пропавших готовых обедов приходилось выбрасывать. Кошмар! Еще хочу увидеть лошадь, стрельнуть из ружья, послушать настоящие тексты песен Led Zeppelin и домик в лесу. Брему Стокеру, когда увижу, так и скажу что он врун, каких нет. И еще волосы… Они не растут. Вот как есть, по пояс, так и остались навсегда. Увидеть Париж хочу. Вот бы, такие как мы нашлись. Или лучше нет? Пока не знаю. Смотрители на Земле кто такие? Жак просто зациклился на них. Вот бы они оказались вампирами?! И мне почему-то не страшно. Ну, разве что самую капельку. И вообще, надоело от всех скрываться. Ведь мы не виноваты в том, что делали только добро и хотим сохранить себя и любовь».

Еще несколько важных вопросов Жак и Вероник держали в уме. Болезни и старость их не брали, но, с другой стороны, они не могли наблюдать за жизнью и старением людей. Для них те были почти безлики, потому что челнок-таверна нигде надолго не останавливался. И на Земле могла подстерегать опасность. Бессмертные Жак и Вероник надеялись стать членами общины и сгорали от любопытства увидеть, наконец, полный цикл их коротеньких жизней. Но как вести наблюдения в таком маленьком социуме и одновременно скрывать свое бессмертие? Разве что снова стать странниками? Вопрос из вопросов.

А пока… Пока челнок, переставший быть таверной, набирал скорость, готовясь к долгому перелету к Земле. Жак давал вводные автопилоту, а Вероник колдовала над их последними мультипаспортами. Этот этап жизни был закончен.

Покончив с делами, вечно влюбленные долго бродили по кладовой, целуясь и хохоча, выбирая ужин. Наконец-то они безоглядно принадлежали друг другу.

Открыв бутылку с букетом изысканных настоянных эмоций, Жак налил два бокала. Оба, смакуя каждый глоточек, выпили и, почувствовав легкое опьянение, остановили время для себя.

В спальне Жак медленно разделся и так же неторопливо освободил от одежды Вероник, не забыв поцеловать каждый сантиметр ее тела. С немым восторгом поглядел на небольшие аккуратные груди с розовыми сосочками вразброс и провел языком вокруг них, едва касаясь нежного пушка. Не забыл и о шелковистом холмике…

Вероник благодарно оценив такой подход, уселась на него, укрыла волной темно рыжих волос и зашептала в ухо милые глупости.

Войдя в нее с лёгким стоном, Жак выпустил клыки – они подходили только для этого, – и потянулся к шее любимой. Она сделала то же самое. Одновременно прокусив друг другу яремные вены, никуда не торопясь, нежно задвигались в такт, обмениваясь кровью… Потом, насытившись, они будут лежать и разглядывать бережно хранимые в памяти картинки светлых мечтаний людей, и будут верить, что все и всегда будет хорошо. Уж чего-чего, а времени у них было – завались. Влюбленные верили – о, прекрасные ощущения вечно молодых, – что найдут все ответы на вопросы. И не сомневались, что даже если они не встретят соплеменников, их любовь будет вечной.

Шовинизмом не болею – все четыре героя мужского пола списаны с реально существующих людей. Да и приключения, подобные тем, что описаны ниже, могли случиться с представителем любой национальности.