Читать книгу Горький вкус родных рябинок - - Страница 14

Центром семьи, её живым притяжением была бабушка. К ней съезжались родственники. Когда, много лет спустя, не стало бабушки, некуда стало съезжаться, никто не смог и не захотел занять её место.

Аришка с Андреем себя гостями не считали, и всем приезжающим (за редким исключением) были рады или очень рады.

Почти каждые выходные наведывался бабушкин сын – дед Пётр. Жил он в городе, в областном центре, работал художником, имел двух дочерей и жену. Был атеистом, увлекался здоровым образом жизни, хотя это и не мешало ему иногда крепко выпить.

С собой привозил он городские гостинцы, лекарства, а уезжал с деревенским изобилием. Это изобилие он запихивал в свой рюкзак со множеством завязочек и застёжек и отправлялся на станцию.

Дети его ждали, любили, он был чаще весёлый. Аришка особенно с ним сдружилась, потому что он раскрыл для неё новую грань окружающего мира, очень для неё увлекательную. От своего деда она узнала невероятную бесконечность космоса, которую невозможно уразуметь, узнала про планеты и звёзды, чёрные дыры и другие открытия астрономии. Его рассказы зажигали в душе такую любознательность, что зачастую её от деда с трудом можно было оторвать. И такую её любознательность дед поощрял. И вкладывал в Аришкину головку все знания, какие могли уложиться туда в силу возраста.

Но одно его раздражало и даже бесило. Вера. И бабушкина, а потом и внуков. Но тут уж бесись, не бесись, а вера у старых и малых непоколебима.

Все выходные в деревне он трудился. Весело и с удовольствием. Деревенский труд сезонный. Но интересный, тяжёлый и на свежем воздухе. Аришка с Андреем тоже с удовольствием участвовали в нём.

Весной сажали картошку. Брали в колхозной конюшне лошадь, плуг, и дружно, во главе с лошадью работали. Получалось быстро. А что там сложного? Шагай по борозде да бросай картошку через промежутки, равные длине сапога плюс ещё чуть-чуть. А если случится кому замешкаться и не успеть на своём участке, то кто-нибудь из взрослых тут же спешит на помощь.

А потом дед сажал на толстый круп лошади Аришку или Андрея, а то и обоих. Ух, страшно, высоко и весело. А лошадь идёт себе смирно. И вскоре привыкаешь к её мерному шагу и расслабляешься.

Летом с дедом сено заготавливали многочисленным бабушкиным травоядным. Дед сыпал шутками и поговорками, часто любил повторять, обращаясь к кому-нибудь из детей:

– Вот, а ты говоришь, что Земля имеет форму чемодана.

Сначала Аришка отнекивалась, мол, не говорила такого, и Андрей тоже не говорил. Пыталась объяснить деду, что они давным-давно знают, что Земля – это шар, и, если вот прям здесь начать копать, копать, копать, то можно выкопаться на другой стороне Земли, и там люди ходят на головах.

И что это раньше она думала, что, если долго-долго идти, то можно прийти к краю Земли. Это такое место, где Земля резко заканчивается. И вправо-влево, везде заканчивается, и там страшный-страшный обрыв, а дальше ничего нет. А что Земля имеет форму чемодана, такое она не могла утверждать, потому что такая мысль ей даже в голову не приходила.

А потом Аришка поняла, что дед её дразнит.

Осенью белили стволы у яблонь в саду, обрезали ветки.

А зимой резали поросят.

Конечно, Аришка с Андреем никогда не присутствовали в такие моменты, и, даже, слушать не могли поросячий визг. Да что они, их отец не выносил этого и всегда уходил в дом и прятал голову под подушку. Но потом, постепенно, кто откуда, все сходились к месту происшествия.

И Аришка с Андреем стояли рядом, иногда помогали в «подай-принеси-убери». Но и просто наблюдать было интересно.

Дед Пётр зачёрпывал в кружку поросячьей крови и пил её. И всем предлагал. Все отказывались.

– Напрасно, напрасно, – вздыхал он по поводу всеобщей глупости. – В крови много железа, от неё только здоровее станете.

Но никто не соглашался таким способом становиться здоровее, кроме…

Однажды как-то все куда-то ушли и около порося остались Аришка, Андрей и дед. И он предложил им выпить по половине кружки. Сначала выпил Андрей, потом Аришка. Это было тёплое, невкусное пойло.

Спустя годы Аришка об этом пожалела, так как кровь животных употреблять в пищу категорически запрещала наша вера. Вот так.