Читать книгу Кулоны - - Страница 2

В маленькой квартире, расположившейся на верхнем этаже старого шестиэтажного дома, было тихо. Через окно в комнату вливался тусклый свет осеннего утра, делая её похожей на декорацию чёрно-белого кино. В неприятной для глаза серой дымке выделялась узкая кровать, стол и шкаф, ощетинившиеся тёмными углами. Пространство еле вмещало в себя все эти предметы интерьера. Казалось, в любой момент комната готова была захлопнуться, словно капкан.

Утреннюю тишину нарушил противный, похожий на мышиный писк, звук, отражаясь мелкой звенящей дрожью в зеркале шкафа. Прорывая закостеневший за ночь воздух, он становился всё громче, заполнял комнату и проникал в самые дальние её углы. В какой-то момент он окреп настолько, что сумел прорвать невидимое глазу полотно дремоты, вынуждая безмятежную ночь уступить место зарождающемуся дню.

Мира потянулась к телефону, и, проведя пальцем по экрану, выключила будильник. Сонно протирая глаза, она села на кровати и откинула назойливо лезшие в лицо пряди.

– Доброе утро! – с лёгким вздохом проговорила она и, посидев немного в задумчивости, подошла к окну.

На улице ещё никого не было. Только воробьи прыгали вокруг луж, собирались в кучки и делили хлебную корку, весело и суетливо щебеча что-то на своём птичьем языке. Мира открыла окно на проветривание, и через щель, жадно втянула глоток сырого воздуха. Он отдавал запахом ржавеющего металла кровли и спелой рябины, ярко-красными ягодами мелькающей перед окном. Мира постояла так ещё около минуты, с наслаждением вдыхая аромат осеннего утра, словно стараясь впитать в себя всё его едва различимое многообразие, после чего принялась за привычные дела.

Приняв душ, она поскорее закуталась в махровый халат и прошлёпала босыми ногами на кухню, оставляя за собой вереницу маленьких смешных следов, слегка поблёскивавших в свете лампы. Пузатый яичного цвета чайник с неизменным цветочком на боку быстро переместился под кран, наполнился водой и отправился греться на конфорку. Через несколько секунд рядом с ним появилась кружка с аккуратно намотанной на ручку ниткой от заварочного пакетика. Закончив приготовления, Мира, правда без особого энтузиазма, заглянула в холодильник. Аккуратно расставленные каждый на своей полке три пластиковых коробочки йогурта, бутылка молока и упаковка яиц в целом вызывали ощущение вполне безбедной жизни. Иногда бывало и хуже.

С минуту постояв, оценивая ассортимент и в уме прикидывая на сколько дней его можно растянуть, она достала из пачки одно яйцо и поспешно закрыла дверцу, чтобы рука не вздумала случайно прихватить чего-нибудь лишнего.

Чайник на плите возмущённо свистел, недоумевая, как о нём могли позабыть. Он обиженно выплюнул металлический носик, обжог Мире пальцы и наконец успокоился. До краёв наполнив кружку, и не спеша, по маленькому глоточку отхлёбывая чай, она принялась за приготовление незамысловатого завтрака.

Через четверть часа, покончив с ним, она уже стояла посреди комнаты, натягивая на себя давно потерявший форму рыжий свитер и шерстяную юбку чуть ниже колен. Пару раз проведя расчёской по слегка вьющимся светло-каштановым волосам, почти доходившим до плеч, она подошла к зеркалу, чтобы оценить результат. Порою, ей даже казалось удивительным, что она до сих пор это делала, потому что в отражение её не ждало ничего нового: всё та же невысокая женская фигура, маленький рот и недоверчивый взгляд крупных карих глаз. Мешковатый свитер и юбка почти не меняли ситуацию. Может только чуть выигрышнее на фоне потрёпанной одежды выделялась юность её лица.

Тяжёлая металлическая дверь резко и хрипловато вздохнула, когда Мира с силой толкнула её и выскочила во двор. Навстречу, забавно щекоча лицо, дунул осенний ветер с мелкими брызгами дождя. Пустовавший ещё в этот час двор-колодец поднимался к небу ровно очерченным квадратом. Она поспешно пересекла внутреннюю территорию, скользнула под аркой, излюбленным местом обитания эха и оказалась на шумной улице, по которой туда-сюда сновали люди.

Миновав несколько кварталов, Мира завернула в Мучной переулок и, остановившись, отперла бордовую деревянную дверь с окошком из толстого стекла, на котором белой краской была выведена надпись «Книги». Это был маленький книжный магазин, скромно приютившийся на первом этаже жилого дома. Окружённый яркими витринами и другими вывесками, он оставался почти незаметен. Она нажала клавишу выключателя, и комната наполнилась мягким жёлтым светом, исходившим от старых люминесцентных ламп. Пройдя между рядами высоких стеллажей, Мира дошла до конца зала, где у окна удобно расположился стол и старое кресло, обитое изумрудно-зелёной тканью, протёртой в нескольких местах. Она положила на него сумку и, подняв жалюзи, принялась за работу.

Магазин принадлежал даме преклонных лет, жившей в квартире сверху, и являвшей собой бледный призрак ушедшей русской интеллигенции. Женщина была настоящим библиофилом и в своё время, путешествуя по Европе, собрала огромную домашнюю библиотеку, наполненную редкими изданиями. Перебравшись после смерти мужа в маленькую квартирку в центре, она загорелась идеей поделиться с миром накопленным сокровищем. Старушка мечтала открыть книжный салон, где любой желающий мог бы взглянуть на книги из её коллекции, историческая ценность которых была несомненно велика. Однако необходимость платить аренду за помещение и другие расходы заставили её ограничится обычным книжным магазином с отдельными стеллажами, где живописно расположились ценные экспонаты.

Правда, и магазин был не совсем обыкновенным. В нём продавалась только лишь классическая литература, так как по заверениям хозяйки, книги современных авторов представляли собой «одно лишь марание бумаги». Мире стоило больших усилий уговорить её внести в ассортимент магазина хотя бы несколько романов, не относящихся к «золотой эпохе», но безусловно “снискавших себе громкое имя и положительные оценки критиков”. В противном случае, их дела обстояли бы и того хуже.

Несмотря на возможность увидеть собственными глазами редкие экземпляры книг, которых уже нигде, кроме частных коллекций не найти, в магазин редко заходили посетители. Мало кого сейчас интересуют подобные вещи. А из-за отсутствия в ассортименте любовных, азиатских и фантастических романов, пользующихся такой популярностью у нынешней молодёжи, прибыли хватало только на ежемесячные расходы и крошечную зарплату для продавца. Неприметная надпись на двери тоже не способствовала притоку покупателей. Так что большую часть времени Мира проводила в полном одиночестве. Сидела в старом зелёном кресле у окна и … рисовала.

Рисование всегда, сколько она себя помнила, было неотъемлемой частью её жизни. На плече постоянно висела холщовая сумка, растянутая под тяжестью нагруженных туда альбомов, карандашей, всевозможных ластиков и других необходимых предметов. На руках красовались сероватые пятна от грифеля или разноцветные – от пастели. В любую свободную минуту она пряталась где-нибудь в укромном месте и переносила на бумагу всё то, что видела вокруг.

У неё была мечта – поступить в художественное училище, чтобы в полной мере овладеть искусством, позволяющим достоверно отражать образы, взятые из реальности или созданные её собственным воображением. В этом году Мира уже пробовала сдавать вступительные экзамены, но провалилась. Она, несомненно, обладала талантом, о чём с уверенностью заявили ей члены комиссии, однако этого было недостаточно для того, чтобы пройти строгий отбор. Будучи самоучкой, Мира рисовала так, как чувствовала. Ей ни раз говорили, что её работы обладают неповторимой живостью и особенной точностью в деталях. Но вот академическим канонам они всё же не соответствовали.

Кто-то из членов экзаменационной комиссии посоветовал ей посещать подготовительные курсы. Но откуда ей было взять на них деньги, когда её зарплаты хватало лишь на то, чтобы оплатить жильё, купить продукты и иметь хоть что-то про запас? Да и времени совсем не было: шесть дней в неделю она проводила на работе, а в единственный выходной выбиралась с альбомом куда-нибудь в парк, чтобы набрать в лёгкие побольше свежего воздуха, перед тем как на несколько дней снова закрыться в душном магазине.

Несмотря на провал, Мира чётко решила, что обязательно добьётся своей цели и прилагала для этого все усилия, по многу часов, не поднимая головы от альбома, снова и снова отрабатывая одни и те же приёмы. Она с удивительной регулярностью наведывалась в библиотеку, старательно выискивая всевозможные учебники, пособия и справочники, так что через некоторое время добродушные женщины за стойкой без всяких вопросов молча находили её карточку, отмечая прочитанные книги и вписывая новые.

Больше всего Мире нравилось рисовать лица людей. Ей удавалось очень точно передать индивидуальные черты и отразить самые незначительные детали, присущие каждому отдельному человеку. Поэтому место на кресле у окна казалось самым подходящим. Здесь было удобнее всего зарисовывать спешивших мимо магазина прохожих.

Смахнув пыль с полок и мясистых листьев стоявших на окне растений, Мира села в кресло, достала из сумки пенал, альбом и посмотрела в окно. По улице сновали каждый по своим делам люди. Вот мимо прошла девушка, одетая в модную белую куртку, с сумкой для ноутбука в руках. Её волосы были красиво уложены, а на лице нанесён яркий макияж. Похоже, она шла на работу или учёбу. Мира внимательно следила за ней, а затем начала легко водить карандашом по бумаге. Через несколько минут со страницы на неё смотрело красивое лицо девушки в обрамлении струящихся по плечам и разметавшихся от ходьбы волос. Оценив получившийся набросок, Мира подправила некоторые штрихи и снова устремила взгляд в толпу.

Неожиданно она остановилась на одном лице. Это был молодой мужчина, на вид не старше двадцатипяти, с немного бледной кожей и ярко очерченной линией скул, которая красиво контрастировала с мягкими волнами светлых волос, ниспадавших у висков. Его цепкие голубые глаза что-то старательно высматривали, в то время как губы упрямо сжимались тонкой струной, лишь в уголке рта изгибаясь лёгкой усмешкой. Пройдя вдоль улицы, незнакомец зашёл за угол и скрылся из виду.

Мира задумчиво сдвинула брови и поёжилась. Почему-то этот человек вызывал у неё неприятные ощущения, заставляя спину покрываться мелкими мурашками. В его глазах читалась решительность, из-за которой невольно начинаешь ожидать от человека всего, что угодно.

Покачав головой, как бы стараясь сбросить с себя эти странные мысли, она принялась старательно точить карандаш, после чего снова взглянула в окно. Каково же было её разочарование, когда она заметила, что незнакомец вернулся и, остановившись перед входом в магазин, решительно открыл дверь, звякнув ветряным колокольчиком.