Читать книгу Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий - - Страница 8

В составе рукописи GKS 2845 4to (B) сохранилась только вторая половина саги, и, естественно, мы не можем судить о том, как она была здесь озаглавлена. В конце XVIII в. было приписано название «Сага об Ингваре». Можно считать, что оно было дано по аналогии с рукописью А, поскольку обе рукописи в то время находились на хранении в Копенгагене. Об этом, как кажется, свидетельствует тот факт, что, несмотря на появление в 1762 г. публикации текста саги Н. Брокмана под заголовком «Сага об Ингваре Путешественнике», фрагменту в рукописи В предпослано сокращенное название – Fragmentum Ingvars Sǫgu.

История создания списка L – одного из двух, восходящих к дефектной рукописи GKS 2845 4to, хорошо известна: он выполнен Аусгейром Йоунссоном около 1700 г. Так же как в рукописях C и D, относящихся к группе A, произведение в нем получило название «Сага об Ингваре Путешественнике». Более поздний список М, выполненный с L, полностью копирует все особенности своего оригинала и повторяет название в неизменном виде.

Следующим по времени создания шел утраченный список саги, находившийся в составе рукописи AM 149 8vo, датированной XVIII в. Я разделяю мнение Э. Ольсона о том, что данный список саги принадлежал к спискам группы В[80]. Он являлся самым ранним известным нам списком, просуществовавшим по меньшей мере до 1730 г., в котором название Ingvars saga было одновременно рукописному тексту.

Свидетельства списков группы В малоинформативны относительно процесса становления названия произведения. Они, однако, подтверждают высказанное ранее предположение о том, что, вероятнее всего, известное нам теперь название – «Сага об Ингваре Путешественнике» – оформилось в конце XVII в. В ходе работы переписчиков, выполнявших копирование саги по заказу Арни Магнуссона, который собирал коллекцию и составлял каталог древнеисландских рукописей для университетской библиотеки в Копенгагене. До этого времени сага, скорее всего, была известна под названием «Сага об Ингваре», поскольку именно его употребляет ее автор в самóм тексте: «Ислейв сказал, что слышал сагу об Ингваре от какого-то купца, который утверждал, что сам взял ее при дворе конунга Свитьода» («Isleifur sagdizt heyrt hafa Ynguars sogu af einum kaup[manni], enn sa kuezt hafa numit hana j hird Suiakongs»[81]).

Откуда появилось и когда соединилось с именем героя его прозвище, прочно вошедшее в название саги?

В рунических надписях имя Ингвара упоминается в связи с его походами на Балтику и «на восток в Серкланд»; при этом в этих кратких текстах на мемориальных стелах прозвище нигде не упоминается. Ясно, что в тот период, когда устанавливались рунические камни в память о соратниках Ингвара – в 40–60-х гг. XI в., прозвища «Путешественник» у него еще не было.

Помимо саги словосочетание «Ингвар Путешественник» встречается в исландских анналах под 1041 г., но только в двух из них: «Annales regii»[82] (в рукописи GKS 2087 4to; первая треть XIV в.) и «Lögmanns-Annáll»[83] (в рукописи AM 420 b 4to; записана около 1362–1380 и 1380–1390 гг.), а также в рукописи «Flateyjarbók»[84] (GKS 1005 fol.; около 1387–1395 гг.). Сложный состав исландских анналов затрудняет датировку составляющих их записей. Предполагается, что запись об Ингваре позднего происхождения и может датироваться временем после 1280 г., а возможно, и после 1300 г.[85] Включение в статью 1041 г. записей, сделанных на разных языках – на латинском и древнеисландском, возможно, свидетельствует о том, что писец опирался на источники разного происхождения; упоминая Ингвара Путешественника, он использовал памятник на древнеисландском языке, может быть саму сагу[86].

В исландских средневековых источниках Ингвар Путешественник упоминается еще лишь один раз – в «Саге о Хрольве Пешеходе», созданной, как считается, в начале XIV в.[87] Наиболее ранняя ее рукопись – GKS 2845 4to (т. е. рукопись В «Саги об Ингваре»), датирующаяся серединой XV в., позволяет предполагать, что к этому времени герой уже мог быть хорошо известен как «Ингвар Путешественник», хотя в самой саге о нем по этой рукописи он так не назван. В «Саге о Хрольве Пешеходе» имеется следующее замечание, связанное с упоминанием реки Дюны (Западной Двины): «Эта река по размеру третья или четвертая на свете. Источник этой реки искал Ингвар Путешественник, как говорится в саге о нем» («Þessi á er in þriðja eða fjórða mest í heiminum. At uppsprettu ár þessarar leitaði Ingvarr inn víðförli, sem segir í sögu hans»[88]). К сожалению, это свидетельство саги содержит недостаточно информации для определения времени возникновения прозвища героя, а лишь фиксирует, что оно было известно в начале XIV в. или несколько позднее.

Для того чтобы понять, какое значение придавалось слову víðförli в то время, необходимо привлечь другие древнеисландские тексты, поскольку Ингвар не единственный герой, имя которого соединено с прозвищем «Путешественник». Херманн Паульссон и П. Эдвардс, а позднее и М. Мунд отметили, что в исландской традиции известен ряд героев, окрещенных авторами сочинений «путешественниками». Она обратила внимание на тот факт, что путь четверых из них либо вел на Русь, либо пролегал через Русь[89]. К этим героям относятся:

1. Ингвар Путешественник.

2. Торвальд Путешественник в «Пряди о Торвальде Путешественнике».

3. Одд Гримссон, герой «Саги об Одде Стреле», хотя в данном тексте и не носящий этого прозвища, определен как «Путешественник» в другом произведении – «Саге о Хервёр и конунге Хейдреке».

4. Норвежец Эйрик из «Саги об Эйрике Путешественнике».

Наиболее ранним сочинением, герой которого носит то же прозвище, что и Ингвар, является прядь, созданная, вероятно, Гуннлаугом Лейвссоном около 1200 г. (древнейшая рукопись AM 61 fol.; третья четверть XIV в.[90]) и посвященная Торвальду Путешественнику[91]. В ней рассказывается, как язычник Торвальд, отправившийся из Исландии в странствие по свету, оказывается на службе у Свейна Вилобородого (ум. в 1014 г.), ставшего впоследствии королем Дании. Затем в Саксланде Торвальд был обращен в христианство епископом Фридреком. Вместе они предпринимают усилия наставить на путь истинный исландцев, но безрезультатно. После того как Торвальд убивает могущественного язычника, они вдвоем с Фридреком покидают Исландию. Епископ возвращается в Саксланд, а Торвальд совершает паломничество в Иерусалим и Византию. Его жизнь заканчивается в монастыре, основанном им на Руси под Полоцком.

Следующий из известных случаев употребления этого прозвища встречается в сложенной около 1250 г. «Саге о Хервёр и конунге Хейдреке»[92] (древнейшая рукопись AM 544 4to; начало XIV в.)[93], где им наделен упомянутый в ней герой другого древнеисландского произведения, связанного с Русью и обращением в христианство, – Одд Гримссон из «Саги об Одде Стреле»[94]. Сын знатного норвежца, Одд воспитывался в семье, поклонявшейся языческим богам, но сам он не принимал языческой веры и связанных с ней обрядов. Услышав от прорицательницы предсказание о своей дальнейшей жизни и смерти, Одд Стрела уходит странствовать. Оказавшись на Сицилии, он попадает в христианский храм и познает правоту новой веры. Серия поступков Одда, последовавших за его обращением в христианство, характеризует его как ярого христианина, разрушающего языческие храмы и жертвенники, хулящего языческих богов, осуществляющего поход в Святую Землю и Грикланд (Византию), совершающего месть за убитого на его глазах епископа. Повествование о странствиях героя завершается рассказом о том, как он женится на дочери правителя Новгорода и становится, согласно саге, властителем всей Северной Руси и Восточной Прибалтики[95].

Еще один из героев, носящих это прозвище, – норвежец Эйрик из «Саги об Эйрике Путешественнике»[96], созданной после 1300 г. и сохранившейся в рукописях второй половины XIV в. GKS 1005 fol. и AM 657 c 4to[97]. В праздник языческого йоля главный герой дает обет узнать, что такое Одайнсак – «Луг бессмертия», отождествлявшийся скандинавами с Земным Раем, и где он находится. Отправившись в путь, он оказывается в Константинополе, где принимает христианство, а затем продолжает свои поиски. Подойдя к некой реке, он видит на другой ее стороне прекрасную землю, которую и отождествляет с Одайнсаком. Эйрик пытается перейти через мост, но его проглатывает дракон. Пройдя через чрево монстра, показавшееся ему длинным темным проходом, герой оказывается у входа в искомую землю. Поговорив с ангелом, стоявшим там, Эйрик понимает, что прекрасная земля иллюзорна, она была создана лишь для того, чтобы ввести его в заблуждение, а настоящий Одайнсак – это христианский рай. Получив возможность выбора – остаться жить в придуманной для него стране или уйти домой, Эйрик предпочитает вернуться в Норвегию, чтобы нести свет христианства своим соотечественникам.

Очевидно, что героев-путешественников в различных древнеисландских сагах объединяет ряд признаков: герой, исконно связанный с языческим мировоззрением своей семьи и окружения, принимает христианство и проповедует новую веру или сражается за нее. В трех из четырех приведенных примеров (за исключением Ингвара) в тексте произведения присутствует сюжет паломничества в святые места. В самой же «Саге об Ингваре» хотя и нет речи о паломничестве, но в качестве эпизодического историко-географического фона также выбраны места, расположенные недалеко от Святой Земли, а сюжет завершается рассказом о крещении отдаленной страны. Все это дает нам основания для вывода о том, что эпитет Путешественник (víðförli) в этих текстах многозначен и включает в себя не только прямое значение слова «далеко странствующий» (по совокупности значений входящих в его состав компонентов), но и дополнительные коннотации. Его следует интерпретировать как «далеко странствующий во славу христианства», к чему может добавляться значение «побеждающий язычество»[98].

Следует отметить, что время возникновения текстов о героях-странниках приходится на период от рубежа XII и XIII вв. по начало XIV в., в течение которого, очевидно, сохранялся интерес к этой проблематике. «Сага об Ингваре», без сомнения, принадлежит к их числу, однако своего героя автор не наделил прозвищем «Путешественник». Это свидетельствует, вероятно, о том, что во время создания произведения данное направление в жанре саги еще только формировалось и еще не установилась терминология для обозначения соответствующего типа героя. Позднее, когда появились другие саги, описывающие перипетии хождений героев, термин víðförli прочно прикрепился к ним. Поскольку сюжет об Ингваре полностью укладывался в требования этого вида саг, то название «Путешественник» также было распространено на этого героя, по крайней мере при устном пересказе историй о нем. Письменная же сага о нем, ввиду устойчивости традиций копирования, продолжала существовать под названием «Сага об Ингваре».

Если принять возможность такого пути формирования названия произведения, то следует признать, что запись в исландских анналах о Путешественнике Ингваре должна была появиться не потому, что он так был назван в тексте, а потому, что в сфере повседневного общения сагу о нем стали называть именно таким образом. Это косвенно подтверждается и свидетельством «Саги о Хрольве Пешеходе». Писец рукописи GKS 2845 4to, скопировавший эту сагу и внесший туда имя Ингвара и его прозвище, не сделал никаких дополнений в следовавшей сразу за этим текстом самой «Саге об Ингваре», героя которой он, без сомнения, отождествил с только что упомянутым им персонажем.

Лишь позднее, уже с XVII в., писцы стали чувствовать себя менее стесненными традицией и стали расширять название саги, добавляя к нему то имя отца Ингвара Эймунда, то прозвище «Путешественник», а иногда еще и упоминая сына Ингвара – Свейна. Стоит обратить внимание на то, что список D, восходящий к независимому от С протографу, содержит лишь патроним («Эймундарсон»), как в заголовках большинства исландских саг (например, «Сага об Олаве Трюггвасоне», «Сага об Эгиле Скаллагримссоне» и др.).

Таким образом, из сказанного ранее следует, что заглавие «Сага об Ингваре Путешественнике» возникло в результате осмысления сюжета позже того времени, когда была сложена сага. Первоначально данное произведение именовалось, по-видимому, так, как указано в самом тексте, – «Сага об Ингваре», и, строго говоря, именно под этим названием следовало бы публиковать сагу и ссылаться на нее. Историографическая традиция, однако, ввела эту сагу в научный оборот под поздним, расширенным заглавием.