Читать книгу Я сам свою жизнь сотворю… Лепестки сакуры. Белый город - - Страница 8

Каждое лето, едва мы переехали в Закарпатье, родители отправляли меня в пионерский лагерь. На одну, на две смены, а то и на все три. Так что я успел как следует впитать в себя «дух» пионерлагеря тех времен.

Как правило, это был пионерлагерь в селе Плоское, который был закреплен за автобусным парком, где работали отец и мама. Правда, по одному разу я был в лагере «Поляны» и, кажется, «Онокавцы», но первый не оставил о себе ярких воспоминаний, а во втором я проломил себе голову, катаясь босиком в бассейне, из которого накануне спустили воду.

В свои первые смены я попадал в самый младший отряд. В нем были еще дошколята, которые по ночам «ловили рыбу». Это был эвфемизм, обозначающий, что после этого простыни «рыбаков» вывешивались на просушку. Однажды на веревочке сушилась и моя простыня, но только один раз. Лагерь «Плоское» размещался в сельской школе, из классов которой на лето убирали парты и собирали кровати. Здание школы было одноэтажным. Под шиферной крышей в несколько слоев лепились ласточкины гнезда. Все дни моего пребывания в лагере были наполнены ласковым щебетанием взрослых и малолетних касаточек. Но я не видел ни одного разбитого такого хрупкого на вид гнезда и не видел ни одного случая гибели птенца или взрослой ласточки.

Утро начиналось с хрипловатых звуков горна, после чего все отправлялись к умывальникам и на линейку. В столовую отряды также направлялись строем под мелодию со всем известными словами:

«Бери ложку, бери хлеб, и садись-ка за обед».

И дальше:

«Нету ложки, нету хлеба – оставайся без обеда!!

На завтрак часто подавали манную кашу, щедро посыпанную порошком корицы. Мама корицей никогда не пользовалась, поэтому мне запомнилась эта каша, как характерная для лагеря. Больше ничего непривычного в лагере не подавали. Из взрослых в лагере были только воспитатели и повара. Всю остальную работу выполняли дежурные, которые назначались по очереди из старших отрядов. Из младших отрядов дежурных назначали только для посильных для дошколят обязанностей.

Мне запомнилось только дежурство у въездных ворот лагеря. Машин тогда было еще мало, так что открывать ворота приходилось только пару раз за дежурство. Гораздо большая нагрузка ложилась на дежурных по столовой. Им нужно было не только разносить блюда, но и убирать, и мыть посуду, чистить картошку и обеспечивать кухню водой. С водой был связан инцидент, который мне особенно запомнился.

Воду нужно было носить из соседнего ручья, весело журчавшего в метрах ста от лагеря. Однажды ребята из вечерней смены решили облегчить себе жизнь и, чтобы не ходить на ручей, набрали воду из колодца ближайшего к лагерю селянина. На ужин чай, который нам подали, пить было просто невозможно. Дело в том, что вода в колодце была минеральная, как говорили местные – «квасова», почти непрозрачная и желто-зеленая. А в соседнем ручейке она была чистая и очень вкусная. Немного выше по течению стояла старинная, но еще работающая мельница. Ее тяжелое колесо приводилось в движение напором воды, которая подавалась по почерневшему от времени деревянному желобу. Быстринки на ручье чередовались с небольшими омутами.

С одним из них связано у меня очень острое переживание от рыбацкой неудачи. Как-то раз в день посещений, которые проходили строго по выходным, отец приехал ко мне без мамы, но с удочкой. Мы отправились на речку. И вот, сидим мы на бережке, а под нами в омуте, в прозрачной воде проплывают чудесные рыбины. В воде они кажутся крупнее, чем на самом деле. Я забрасываю свою удочку с наживкой и на хлеб, и на муху, но они даже внимания не обращают. С досады я чуть не плачу. Потом я научусь: нужно забрасывать удочку так, чтобы рыба тебя не видела. На быстринке или из-за куста. Но для этого мне нужно было еще немного подрасти.

Большую часть времени младшие группы были предоставлены сами себе. Поэтому и занимали себя, кто чем может. Однажды я с несколькими мальчишками забрел во двор ближайшего к лагерю хозяина, который, к слову, не был даже огорожен. Здесь-то я и рассмотрел, что за вода была в его колодце, которую однажды нам предложили пить на ужин. Да, вода была просто б-р-р! Тут из дома выскочил мужик и, распугивая кур, бросился за нами. Я оказался самым близким к нему, поэтому он легко догнал меня и, ни слова не говоря, влепил подзатыльник. Удар был не сильным, но обидным, потому что даже пожаловаться воспитателю я не мог, так как нас поймали на чужой территории.

Раз в неделю наш отряд водили в кино, которое демонстрировали в местном клубе. Мы шли по проселочной дороге попарно строем через все село. Однажды во время нашего похода случилась гроза. Мы порядочно вымокли, потому что ни о каких плащах или, тем более зонтиках, не могло быть и речи. Прямо над нашими головами сверкнула яркая молния, и тотчас же раздался оглушительный треск. Как будто кто-то огромный и жестокий разрывал на небесах крепкое полотно. С испугу почти половина отряда попадала в траву на обочине.

Клуб состоял из одной большой комнаты, в которой были расставлены стулья. С одной ее стороны стоял на столе проектор, а на стене напротив была прикреплена обыкновенная простыня. Кинофильмы были черно-белые, а пленки старые, давно отслужившие свой срок. Поэтому они часто рвались. Тогда в комнате включали свет, и мы терпеливо дожидались, пока пленку вставят заново. Точно такие же перерывы были для установки новой бобины. Однако от похода в кино никто не отказывался.

Гораздо интереснее было ребятам из старших отрядов, потому что они несколько раз за смену ходили в походы. Нужно думать, что я уже немного подрос, когда оказался в таком походе. Поход состоялся в понедельник, а накануне к нам приехали родители. Кстати, родители по полной использовали возможность оказаться на лоне природы. Вот и в этот раз они расположились кружком, благо все были из одной организации и знакомых было много. Уже хорошо подвыпивший отец зорким глазом охотника обнаружил куриное яйцо, которое, по всей видимости, снесла несушка, отбившаяся от дома у все того же ближайшего селянина.

Отец позвал меня и молча засунул это яйцо в нагрудный карман рубашки. Какую цель он при этом преследовал, я не знаю, к тому же скоро и думать о яйце забыл. До тех пор, пока на следующий день не надел рюкзак, и одна лямка пришлась как раз на тот самый карман, где лежало злополучное яйцо. Я услышал легкий хруст и по груди у меня потекло что-то густое и теплое. Это случилось перед самым выходом из лагеря и времени для переодевания у меня не осталось. Хорошо еще, что в траве оно до меня пролежало сравнительно недолго, и не успело как следует протухнуть. А не то пришлось бы мне не только морщиться от неприятного ощущения, но вдобавок еще и дурно пахнуть. Но, как бы в качестве компенсации за все пережитые неприятности, я проявил себя в походе удачливым грибником.

Дело было так. Мы шли густой цепью по пологой горке в поросшей невысокой травой дубраве. Все росшие поблизости грибы были прекрасно видны метров за десять.

– Смотри, какой огромный мухомор вырос! – позвал меня мальчик, идущий справа.

Я подошел поближе, чтобы полюбоваться на ядовитого красавца, и вовремя вспомнил наставление отца, что рядом мог расти хороший гриб. И, действительно, совсем рядом с мухомором стоял замечательный белый гриб. Но мальчишка успел его уже пройти, потому что его внимание отвлек красный мухомор. Точно так же мог пропустить большой белый гриб и мальчик, идущий слева от меня, и опять из-за огромного мухомора. А потом уже я на своем пути нашел два или три больших белых, и каждый раз рядом высился огромный красноголовый в белую крапинку мухомор. Конечно, хорошие грибы находил не один только я, но мой «улов» оказался самым удачным.

Не помню, в ту ли самую смену, или уже в следующую, но только я оказался самым младшим в компании больших ребят, которые нашли достаточно кардинальный способ досуга. Каждое утро кто-то из ребят заходил на кухню, брал у дежурных бидон с молоком, пару буханок хлеба, и мы отправлялись на целый день на ближайшую лысую гору, которая на местном диалекте именовалась «полониной». Кроме свежего хлеба с молоком мы объедались крупной земляникой, до которой, кроме нас, кажется, никому не было дела. Однажды мы с нашей компанией отправились вниз по ручью на рыбалку. Здесь я поймал самую крупную на тот момент добычу. Красноперого голавля весом грамм под двести. Это была самая большая рыба, пойманная нами.

Одним словом, это были упоительные дни. Мы наслаждались ощущением полной свободы. К сожалению, все очень быстро закончилось. В ближайший родительский день начальник лагеря вызвал к себе в кабинет наших родителей и объявил, что вся наша компания исключена из пионерского лагеря за систематическое нарушение дисциплины.

– Ничего, Геночка, – сказала моя мама, которая одна приехала в этот день, – видно, ты уже достаточно вырос, чтобы проводить школьные каникулы по своему графику.

Я с радостью с ней согласился.