Читать книгу Путь «Обязательной боли». Или истории о суррогатном материнстве - - Страница 4

Сентябрь 2011

А. вошла в офис, прижимая сотовый плечом к уху, и, пытаясь одной рукой держа сумочку, отыскать в ней что-то другой.

– Привет! Нет-нет, я не тебе. Ага, да-да, я слушаю, я поняла, – сказала она, кивая мне, не отрываясь от телефонного разговора, бросая сумочку на диван и наконец выуживая из нее искомое – второй сотовый. Она записала что-то в память отысканного телефона, попрощалась с собеседником и завершила разговор.

– Ну что, – с широкой улыбкой повернулась она ко мне, – уже устроилась?

– Вроде да, обживаюсь, – ответно улыбнулась ей я.

– М. приезжала? Все тебе рассказала?

Я согласно кивнула.

– Слава Богу, ненавижу проводить ликбез, у нее лучше получается. Ну, тебе если что-то непонятно, то ты в любом случае спрашивай, конечно. Пойду чайку себе налью и пообщаемся.

И она двинулась в кухню. А я с удивлением отметила, что в мои обязанности, видимо, не входит делать чай начальству. Отличная новость!

– Так, – сказала А., закручивая ниточку с ярлычком от чайного пакетика вокруг ручки кружки, – как с клиентами общаться, тебе М. объяснила?

И она подвинула одной свободной рукой кресло от журнального столика ко мне, усаживаясь рядом за рабочий стол. Потом встала, захватила две конфетки из вазочки на столике и села обратно. Где-то на диване снова жалобно жужжал какой-то из ее мобильных телефонов, не удостаиваясь внимания.

– Сказала, мне не общаться. Это считается объяснением? Я могу только озвучить цены на контракты, они у меня вот тут записаны, – и я ткнула в свои блокнотные записи, которые, как настоящая отличница, к этому времени расцветила маркерами в соответствии с важностью и категорией информации.

– Ну, ты же не можешь совсем не общаться, все равно в будущем придется участвовать в переговорах, я так думаю.

Мое сердце опасливо постучалось в груди чуть настойчивее и чуть быстрее, чем обычно.

– Пока ты, конечно, будешь слушать, как мы с М. с клиентами общаемся, а потом и сама сможешь проконсультировать. Ты в почту заглядывала?

– Ну да, вот, она у меня открыта, – я показала на рабочем столе развернутое окно почтового браузера.

– Отлично. Держи всегда открытой. В основном все падает во входящие, это понятно. Но тут есть папочка «нужное», кликни.

Я немедленно послушалась.

– Вот видишь, письмо флажком отмечено? Оно важное, там пароли от личного кабинета на сайте РЖД. Пригодятся, когда билеты иногородним сурмамам будешь покупать. А вот еще письмо – тут во вложении фотка моей карты. С нее билеты, собственно, и покупаешь.

Я бестолково щелкнула туда-обратно по знаку флажка, как будто то, что его сняла и тут же снова поставила я сама, как-то придавало ему особую важность. На самом деле, мне кажется, придавало.

– Если приходит заявка от донора или сурмамы, то ты, я так понимаю, уже знаешь, что им отвечать и что спрашивать, правильно?

– Вроде да. Надеюсь… М. рассказала.

– Чудесно! Если пишет клиент, то звонишь мне или М., и мы скажем, что ему ответить. Почта у нас общая, но мы не всегда успеваем ее смотреть и тем более отвечать, это задача офис-менеджера как раз.

Было довольно приятно, что она озвучила мою должность, потому что это как будто делало из меня взрослого человека, который прямо серьезно пришел работать, у него серьезно есть должность, и совершенно серьезно будет трудовая книжка и трудовые обязанности.

– Анализы тоже все приходят на почту. Что-то мы будем просить тебя распечатывать для нас к приему, что-то – отправить на почту врачу, а ХГЧ ты будешь пересылать сразу родителям в независимости от результата. Посмотришь в почте, что мы обычно в таких случаях пишем, и отправишь.

Я уже знала, что анализ на ХГЧ сурмама сдает в назначенный репродуктологом день после переноса, и он показывает, наступила беременность или нет. Но мысль о том, что именно я буду вестником, немного тревожила меня. Конечно, наверное, очень радостно сообщать людям о наступившей беременности, но как же можно спокойно сообщать людям о провале? Это же ужасно, мне же придется разбивать чьи-то мечты.

– В некоторых случаях ХГЧ сдают не у нас в лаборатории, а в самой клинике, которая делала перенос, потому что этот анализ входит в стоимость их пакета услуг ВРТ. Тогда родители сами звонят в клинику и узнают результат, а ты тоже звонишь, чтобы мы сообщили результат сурмаме и или отправили ей компенсацию за отрицательный результат, или сообщили о дате первого УЗИ. На первое УЗИ после ХГЧ записывай в лабу через две недели.

Я сразу подумала, что этот вариант нравится мне больше. Пусть лучше доктор им о результате сообщает – он же перенос делал, пусть он и отвечает.

Стоит заметить, как оказалось в дальнейшем, таких программ было меньшинство. И почти всегда именно я была для клиентов или феей-волшебницей, или пособником дьявола, в зависимости от того, какой набор цифр из результата анализа, никак от меня не зависящего, писала им в письме.

– А., а вы сказали ВРТ… М. тоже несколько раз эту аббревиатуру употребляла сегодня. Это что? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– ВРТ – это вспомогательные репродуктивные технологии. То есть это все вообще – и ЭКО, и искусственные инсеминации всякие (но это не к нам), и донорство, и суррогатное материнство, и ИКСИ, и криоконсервации, и генетическая диагностика. Все это направление, все методы задействованные – это одним словом ВРТ. Вот как есть отделение онкологии, например, хирургии, так же есть и отделение ВРТ. Наша тема вся, короче.

Я, удовлетворившись ответом, решительно кивнула.

– Вернемся. Вообще, результаты анализов просматривает врач в лаборатории, но ты тоже поглядывай. Если увидела инфекцию, например, то сама звони доктору, чтобы получить назначения для женщины и передать ей. Чем быстрее эсэм начнет лечение, тем быстрее мы сможем ее взять в программу. Так что увидела – звони сразу.

– Поняла. Препараты мы ей выдаем, правильно?

– Угу. Все там же в лаборатории есть. Ей надо будет подъехать и взять.

И тут зазвонил телефон. Мое счастье не могло длиться бесконечно, это должно было случиться рано или поздно. Хорошо хоть А. была в офисе и могла меня подстраховать. Я, собрав волю в кулак, взяла трубку и, почти успешно спрятав дрожь в голосе, произнесла:

– Компания «Горго», здравствуйте!

А. сидела и улыбалась, повернувшись всем корпусом ко мне и подперев левую щеку рукой. Ей было любопытно. А мне страшно. Будь она другим человеком, будь она хоть сколько-нибудь злодейским персонажем этой книги, то никогда бы не сделала того, что сделала дальше.

Я услышала в трубке бодрый молодой голос девушки, которая без обиняков заявила, что увидела объявление о наборе женщин в программы донорства яйцеклеток и суррогатного материнства в газете с объявлениями в метро и хотела бы побольше узнать об этом.

– Минутку, – вежливо ответила я и плотно прислонила трубку к груди.

– А.А., – с перепугу перешла я на обращение с отчеством к генеральному директору, – поговорите с ней, пожалуйста! Вдруг я не смогу ответить на ее вопросы. Если я вас хоть разок послушаю, то мне уже будет легче. Пожалуйста-пожалуйста! – сложила я ладошки в умоляющем жесте.

И А., не мешкая, протянула к трубке руку, с ухмылкой и взглядом, который выражал нечто среднее между «так я и знала!» и «смотри и учись», и сказала:

– Здравствуйте, меня зовут А., я могу ответить на ваши вопросы. А как к вам обращаться?

И я превратилась в одно большое ухо. Я ничего не записывала, я просто слушала и пыталась впитать в себя все, что только можно. Мне повезло – девушка плохо понимала, что такое донорство и суррогатное материнство (как и я еще сутки назад), и поэтому А. пришлось обсудить с ней сначала одно, а затем другое, чтобы девушка смогла выбрать то, что ей больше подходит. А. разговаривала с ней спокойным, приветливым и одновременно вдохновенным тоном, каким можно рассказывать старой подруге о том, какой отличный выходной с пикником в парке ты для вас двоих запланировала. Вопросы веса, детей, способа родоразрешения, месячных и другие обсуждались очень легко и, судя по всему, не вызывали никакого замешательства и неловкости у нашей кандидатки. Этот разговор, который, по правде говоря, вряд ли занял больше десяти-пятнадцати минут, по своей содержательности и ценности стал для меня самым значимым ресурсом информации в тот день. Услышав, что женщины относятся к щепетильным темам просто и открыто, а вопросы, которые они задают, касаются либо денег, либо самой процедуры стимуляции, я успокоилась. Ведь я теперь точно знала, как на это отвечать.

– Да, конечно, думайте и звоните. Мы работаем с 10 до 18 по будням, но запишите еще мобильный нашего менеджера Алёны на всякий случай.

И она продиктовала девушке номер моего рабочего сотового.

– Будем ждать звонка. Всего хорошего, до свидания.

– Круууто… – восхищенно выдохнула я.

– А ты, смотрю, записывать не стала? Все запомнила? Учти, я больше офис-менеджером подрабатывать не собираюсь, – произнесла А. с насмешливой угрозой в голосе.

– Да, уверена, что все запомнила. С памятью у меня никогда проблем не было. Да и мне было интереснее не то, что говорить, а то – КАК.

– Ну, тогда она тебе перезвонит, и как раз потренируешься, – задорно заметила А.

Я воодушевленно кивнула.

– Ладно, М. тебе показала, где сейф?

Я опешила от такого перехода. Но факт есть факт, так же невпопад и сумбурно, но М. действительно затрагивала тему сейфа.

– Ключ в верхнем ящике валялся. Он там?

– Ага, я видела там ключ. Вам отдать его?

– Нееет, мне не надо, я потеряю. Пусть тут лежит. А когда кто-то из клиентов принесет тебе денег, ты их как раз сразу в сейф сможешь закрыть.

– Мне принимать деньги?

– Да. Бухгалтер у нас на удаленке и по совместительству, она только безналом занимается, ей ты пересылаешь все счета. А если к тебе клиент пришел, то печатаешь приходник, отдаешь ему, а деньги потом надо будет отнести в банк, он у нас тут в соседнем доме. Или кто-то из нас с М. приедет заберет.

Я была впечатлена, что и говорить. Если я отвечаю за деньги, то это ж какой кредит доверия офис-менеджеру. С ума сойти. Придется быть чистым воплощением надежности, по-другому никак.

Потом А. показала мне, где искать тот самый приходник, как его правильно заполнять, какую часть отдавать клиенту. В шкафу на полочке с сейфом мы обнаружили кассовый аппарат, которым, видимо, никто, кроме бухгалтера, пользоваться не умел, поэтому мне обещали прислать ее в офис на неделе, чтобы получить курс молодого кассового бойца. Финансовая часть моей работы казалась мне самой скучной. Деньги – это, конечно, чудесно, но обязанности счетовода наводили на меня тоску. В дальнейшем выяснится, что и на наших клиентов тоже – потому что я жутко медленно считала деньги. По сей день поражаюсь людям, которые мастерски сгибают пачку денег пополам и с помощью какого-то фееричного перебора пальцами в считанные секунды озвучивают сумму всех купюр в ней. Магия, не меньше!

Мы обсудили еще какие-то бытовые моменты работы офиса, начальница немного поспрашивала меня о переезде в этот город, районе, в котором я живу, о том, удобно ли мне сегодня добираться было, о том, как и где заказывать такси для сурмам и доноров, которых мы сопровождаем, если их не успевают забрать ни А., ни М., ни водитель А. Оля – так я узнала, что сама А. машину не водит, а ее водитель часто выполняет для нас и в некотором роде курьерские поручения. Иногда Оля даже просила своего мужа Вадима подключиться и привезти или увезти кого-то из наших подопечных. Позже я узнаю, что и мужья обеих моих начальниц могли в некоторых ситуациях быть на подхвате – завезти какие-нибудь документы или заскочить и решить в офисе какой-то бытовой вопрос вроде перегоревшей лампочки, если были поблизости. Атмосфера в компании вообще сложилась особенная: на протяжении всей истории практически никто из сотрудников не уходил из «Горго» просто так, потому что нашел что-то другое или сменил интересы. Исключениями были только обстоятельства непреодолимой силы: переезд в другой город или (самое частое) декрет. Секрет был в том, что всеобъемлющие доброта (иногда излишняя), забота и терпение А. удивительным образом уравновешивали иногда резкую, ни на что не обращающую внимания на своем пути, стремительность и целеустремленность М. Причину же увольнения моей предшественницы Виктории мы узнаем через пару-тройку лет (спойлер: она откроет свое агентство суррогатного материнства, воспользовавшись заимствованными формами договоров и базой доноров «Горго»), и она так и останется практически единственным сотрудником агентства, действительно ушедшим по собственному желанию. На самом деле, одним из двух. Первым была ее предшественница – Олеся.

Но пока я все еще в своем первом дне и, проживая его, наполняюсь впечатлениями и знаниями каждую минуту. Каждую же минуту я убеждаюсь, что на этой работе мне точно будет интересно, что это необыкновенное агентство в своей деятельности занимается таким удивительным делом, что это не может не вдохновлять. Совершенно особенным чувством в моей душе разливалось ощущение, что я стала частью чего-то, дающего несчастной женщине шанс на то, чего ее лишила природа. Никто на свете не смог дать семье то, чего они жаждут больше всего, а их врач и «Горго» взялись и общими усилиями смогли. Потрясающее дело!

Примерно через час разговоров обо всем А. засобиралась уезжать. Ей нужно было на какую-то встречу. Пару раз она доходила до двери, потом поворачивалась и начинала еще какую-то тему. Затем, почти дойдя до двери, она сказала:

– Ой, нет, пойду еще в туалет зайду, – снова бросила сумочку на стол и пошла в озвученном направлении.

Выйдя, она снова пошла не к двери, а подошла ко мне, потому что я сообщила ей, что пришло письмо от ее клиентки, и она постояла рядом, пока я под ее диктовку написала ей ответ.

– Все, ответит – позвони, – сказала она, но опять пошла не к выходу, а понесла свою кружку из-под чая обратно в кухню.

– Ой, у нас там конфеты почти закончились, скажу Оле, она заскочит на днях в магазин и привезет тебе. А то вообще нечем клиентов угостить.

Она уже повесила сумку на плечо, бросила туда один телефон, второй взяла в руки, повернулась ко мне спиной, взялась за ручку входной внутренней двери, но развернулась и прошагала к журнальному столику.

– Возьму с собой! – и выбрав из вазочки пару шоколадных конфет, махнула мне рукой и наконец вышла из офиса.

Улыбка не сходила с моего лица. Что за теплая, трогательно рассеянная и проницательная женщина эта генеральный директор. Повезло мне! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Во второй половине дня в этот день для меня началась настоящая работа. Этап знакомства и ликбеза пройден, и теперь я должна была без всяких скидок для новичков выполнять свою работу. Испытательный срок у меня три месяца, и я должна была не только понять, подходит ли мне эта работа, но и смогу ли я соответствовать возложенным на меня ожиданиям. Насчет первого я была уже практически уверена, а вот второе предстояло выяснить.

Оба телефона начали исправно звонить, хотя, справедливости ради, надо заметить, что сотовый – все-таки больше. От каждого звонка стационарного у меня пробегало маленькое стадо мурашек по позвоночнику, но это уже не был ужас, это было просто волнение, и я была в силах его побороть. В этот день я проконсультировала пару девушек, и каждой из них мне пришлось перезванивать, потому что случались вопросы, ответов на которые я не знала. Например, мне пришлось позвонить А. и уточнить, считается ли кесарево противопоказанием к участию в программе суррогатного материнства, если кесаревым были первые роды, а вторые после этого естественным путем. Если вам интересно, то да – конечно, считается. Рубец на матке никуда не исчезает, даже если после этого было пять своих родов естественным путем. Об этом, но чуть деликатнее, я и сообщила заинтересованной девушке, связавшись повторно. Второй раз мне пришлось побеспокоить А. с вопросом, если девушка 170 см ростом и 70 кг весом, то подходит ли она для донорства, и как тщательно мы должны оценивать лишний вес. В ответ мне открыли глаза на формулу ИМТ, онлайн-калькуляторов которой в интернете великое множество, а также советом все-таки в конечном итоге оценивать потенциальных доноров по фото. На разных людях одни и те же килограммы смотрятся по-разному, а девушка может оказаться очень симпатичной – и тогда ее с небольшим избыточным весом все равно выберут родители. Честно говоря, а теперь-то я точно знаю, о чем говорю – такое случается ооочень редко.

Еще я писала кучу эсэмэс. Потому что о каждом приеме, о каждом назначении, о каждой записи нужно было сообщить сурмаме или донору сначала звонком, а затем, положив трубку, написать эсэмэс, чтобы у девушки не было шансов забыть какую-то деталь, к примеру, адрес или дату. Мой сотовый был зеленого цвета «Нокией» неизвестной мне модели с серыми прорезиненными овальными кнопками. И эти самые кнопки требовали особого усилия при нажатии. А набирая сообщение на таком телефоне, тебе нужно было несколько раз нажимать на каждую кнопку вплоть до появления на экране желаемой буквы. Поэтому в конце дня у меня уже была небольшая вмятинка на большом пальце, свидетельствовавшая о моем трудовом усердии.

В последующие дни и недели, когда А. или М. звонили мне с информацией о предстоящем приеме очередной девушки, то я сначала записывала в планер, а уже потом начинала искать в интернете (чтобы лишний раз не докучать вопросами), в какой вообще клинике принимает названный начальницей доктор, где она находится и как до нее добраться, потому что, как выяснилось после очередного созвона с потенциальной сурмамой, если не дать женщине пошаговую инструкцию, включающую все повороты направо и налево в метро и от него до места, то она не доберется. Или доберется, но сильно опоздает, а этого допускать никак нельзя, потому что на приемы к тем врачам, с которыми сотрудничала «Горго», обычные люди записывались за несколько месяцев вперед. И эти врачи не имели возможности подстраиваться под опоздавших, несмотря на то, что нам они делали явные поблажки. Итак, мои сообщения ввиду этого обстоятельства становились длиннее.

Еще я ходила в банк сдавать деньги. В первые разы я, конечно, стрессовала. Хоть банк и находился буквально в 50 метрах от офиса, но я все равно упорно думала, что абсолютно все прохожие знают, что в моей сумочке несколько пачек денег. Поэтому я переобувалась (ведь на каблуках от злоумышленника не убежишь) и шла очень быстрым шагом. Да чего уж там, я буквально влетала в банк на третьей сверхзвуковой. Выдыхала я только тогда, когда меня провожали из общего зала в специальную комнату, где были комфортные мягкие диваны для ожидания клиентов отдела по работе с юр. лицами. Там почти никогда никого не было, в отличие от общего зала, откуда доносилось настоящее жужжание улья. И когда оператор менял мои пачки на квитанцию, я окончательно расслаблялась и вальяжно плелась обратно в офис, довольная тем, что сберегла капиталы. Чтобы продолжить стоять на страже телефонных звонков.

Иногда звонивший в офис обращался ко мне «Виктория», и мне приходилось представляться и объяснять, что, несмотря на то, что Виктории по этому номеру больше нет и не будет, я с удовольствием ему помогу. Не самыми комфортными были эти беседы с теми, у кого с моей предшественницей успели сложиться доверительные или даже приятельские отношения, как, например, у некоторых постоянных доноров. Но, по правде говоря, таких было мало. В основном девушкам было все равно, как меня зовут, далеко не все старались это запомнить, хотя я настойчиво подписывалась в конце эсэмэс. Скорее всего, они воспринимали меня как мы сейчас воспринимаем электронных помощников, с которыми сталкиваемся при звонке в банк. Подавляющее большинство из них никогда меня не видели, потому что офис не посещали, а участвуя в суррогатной или донорской программе, курсировали исключительно между клиникой репродукции и нашей лабораторией, а я была всего лишь голосом в трубке, своеобразным Фантомасом. Такое положение вещей меня очень забавляло. Все знают, что она есть, но никто ее не встречал. Если верить общепринятым нормам, то в женщине обязательно должна быть загадка. Так вот во мне ее было – обзавидуешься!