Читать книгу Диалоги с собой - - Страница 70

Разучиться мечтать – это что, а вот даже не начать мечтать – грустно. Ну вот, совсем забылись собственные сказочные мечты и персонажи из этих ребяческих полугрёз. А как оказалось по жизни, не самое бесполезное занятие – мечтать. Из бесформенной тягучей массы вытянуть, почти как стеклодув, осязаемую форму, возможно, шедевр…

Так о чём же мечталось мне, школьнице начальных классов, в далёкие шестидесятые прошлого века? Мечты были простенькие, но глобального охвата: с помощью волшебной палочки оживить Ленина, да-да, вы не ослышались, дедушку Ленина, ведь он такой замечательный, почти что волшебник, и мир с ним станет ярче и счастливей. Он ведь друг всех детей! Но дальше волшебная лента мечты стопорилась, больше ничего не придумывалось, кроме глобального счастья и мира на всей земле. Ах нет, как же, была и моя личная удача – косвенно тень этого чуда (слово «воскрешение» я узнала намного позже) ложилась и на меня. Вот… это она, она, эта исключительная девочка, она это сделала (осчастливила мир)…

Боже ж ты мой, ни много ни мало, а я влезала в роль Бога! Прости и сохрани!

Бог в те времена совсем не приходил мне на ум и места никакого во мне не занимал. Церквей рядом не было, в школе его не упоминали, а была дома мама, которая твёрдо знала таблицу Менделеева и жила, исходя из этой материальной целесообразности. Воскрешение скорей всего, было навеяно посещением Мавзолея.

Трудно мне давались разные звуки. Язык как-то не дотягивался до нужных бугорков на нёбе, и всё смягчалось. Лампа звучала как «льампа», ландыши – как «льандыши». Добравшись до небольших особнячков Арбата, мама однажды повела меня к логопеду. Тётечка в белом халате быстро мне объяснила механику правильного произношения, и слова с «л» зазвучали достойно.

Мы с мамой обрадовались, и она, недолго думая, в качестве награды повела меня на Красную площадь, выстаивать в длинной очереди к Мавзолею.

Через какое-то время мы прошли внутрь, в душное пространство. Несколько ступеней вниз, потом ровный пол, оцепенелые люди. Два взгляда – налево и направо. Два саркофага за стеклом, по обе стороны я увидела две лежащие фигуры – Ленин и Сталин. Это были первые неживые люди в моей жизни. Очередь текла плавной лентой. Стоял почётный караул… Домой возвращались в молчании, ни словом не обмолвились. Вот такое по тем временам правильное детское поощрение.

Следующее посещение логопеда пришлось на букву «р». Она у меня тоже хромала. «На траве дрова, на дворе трава!» – мои раскатистые многократные повторения и страдания. Успех был так себе, малоубедительный! На этот раз мама повела меня пить чай с пирожными в ближайшее кафе, или даже не в кафе, а в кафетерий арбатского гастронома. Там отчаянно пахло свежей смолотой «Арабикой», но это я узнала позже.