Читать книгу Черноголовка – Норильск, далее везде… История стройотрядного движения - - Страница 9

…Наш институтский поселок возник в 1957 году на северной окраине деревни Черноголовка; юные сотрудники новорожденного Ногинского Научного Центра охотно приняли это неординарное название и в разговорах между собой величали часто этот самый Центр просто «деревня».

Это вступление к вопросу: почему «бригадный бум», начатый первой бригадой Норильск-69, двинулся именно из нашей «деревни», а не из иного людного места?

Первый наш «путеводитель» бригады – мастер Никритин П. И. (норильчане, местные, эту фамилию произносили как «Некрытин»), отбывший срок зэк в Норильске и оставшийся там доживать, как-то рассказал нам, что ребята на заработки приезжали к нему и в прежние годы. Видимо, это были студенты Красноярских ВУЗов, точно неизвестно. Но вот этот девятый, совсем не айвазовский, бригадный вал из Черноголовки; почему?

«Шестидесятники», молодые поэты, чьи смелые стихи слушали на заполненных московских стадионах; это было ново и свежó. Уверен: что-то от этого было в повадке бригады Норильск-69. Для понимания этого важен учет следующих обстоятельств.

– Несомненно высокое качество в целом именно нашего поколения, «хлебнувшего» войны порою с голодом, холодом, бедностью и разными тревогами, в том числе воздушными. Но в 1945 году мы пошли в школу: без учебников и тетрадей, зато без бомбежек и без страха за довоевавших до победы героев-отцов, многие из которых в это время уже возвращались домой. Победительное настроение было тогда довлеющим, страха перед будущим не было, потом это отпечаталось на наших судьбах. И сам возраст важен: Юрий Кукин – известный советский бард 60-х годов написал в песне, посвященной памяти погибшего друга: «Тридцать лет – это время свершений, Тридцать лет – это возраст вершины…».

Бригада Норильск-69 почти нацело состояла в этом цветущем возрасте (не путать с юмором И. Ф. Горбунова: «Я теперя в цветущем возрасте; матушку, выходит, схоронил»). Были здоровье и спортивность, была, конечно, и потребность физического труда на фоне ежедневных интеллектуальных упражнений в новых лабораторных корпусах.

– Очень важное обстоятельство – отмена по ходу пятидесятых многих запретов, запоров, замков сталинского периода. Образно говоря, дышать становилось легче, прежде всего старшему поколению, нашим родителям. И это облегчение, оно и нам передавалось, побуждая к активным действиям, стимулируя их. Словом, тесто подходило.

– Созданию удивительно теплой атмосферы бригады Норильск-69 способствовало (многолетнее иногда) знакомство между собой ее будущих мастеров лопаты, лома, шпуги и «гитары».

К примеру, я до 1969 года дружески общался в «деревне» примерно с десятком будущих собратьев по бригаде Норильск-69. Области общения – лаборатория, спортзал, коммунальная квартира, художественная самодеятельность. Полагаю, что бригада Норильск-69 (37 человек) фактически являла модель гармонического сообщества близких по духу, менталитету и возрасту людей.

Тут я называю пару ключевых слов: Любовский Рустэм.

Химики хорошо знают: в пересыщенном растворе вещества в химическом стакане достаточно иногда только стеклянной палочкой потереть о донышко стакана. А можно малюсенький кристаллик вещества бросить в раствор – поехало: лавинообразный процесс кристаллизации с мгновенным помутнением раствора, выпадением осадка и нагревом раствора. В вышеупомянутом растворе, в Институте химической физики, битком набитом энергичными тридцатилетними чудаками, Рустэм Брониславович потерся сам и бросил идею: съездить на Север на заработки. И поехало… первой – бригада Норильск-69, а за ней другие; но о тех других я помолчу. Другой такой, как Норильск-69, не было. Доказательство? Пожалуйста.

Бригада Норильск-69 несколько раз отмечала свои юбилеи, в том числе 50-летний, 4 года назад. Ни одна иная бригада крупных любителей денег на это и близко не сподобилась. Бог им судья, каждому свое. Нет-нет, мы были совсем не против денег. Мы в 69-м порадовались (в меру!) хорошему заработку. Но мы не разевали заранее ртов, как щука, летящая на добычу. Потенциальные деньги не компостировали нам мозгов, не мешали дружно жить, трудно и весело работать и в мокрую стынь с промокшими ногами, и в жаркие июльские дни с комаром и мошкой под незаходящим норильским солнцем.

*****

Пятьдесят лет назад старый товарищ мой, классный волейболист, яркий ученый и редкой скоромности человек, Коля Денисов на мое любопытство: «Ну, как тебе там было?» (это вдвоем, под рюмочку; он недавно из Приморья, работал там, типа Норильск-69) неохотно обронил: «Да-а… неинтересно: лом, лопата… все уже было…», разговор ему явно «не по резьбе». Я понял. Помолчал под пластинку Шопена (выделял Н. Т. Денисов этого композитора) и припомнил, как уютно сидели мы в уголке стола Норильского ресторана, не спеша разговаривали, время от времени осторожно наполняя две маленькие рюмки душистым, мягким коньяком. Прощальный банкет, завершение эпопеи Норильска-69.