Читать книгу Старая знакомая. Повести и рассказы - - Страница 17

Погожим сентябрьским утром маленькая белая машина выехала на окружную дорогу и влилась в поток транспорта по направлению к Ельцу. В машине сидели двое, – долговязая девушка с хвостом из жестких каштановых волос, а на месте пассажира – парень с большими наивными глазами, в нелепой шапке – тюбетейке. Они учились на разных факультетах педагогического института и сегодня прогуливали занятия.

Девушку звали Олеся, но в кругу друзей – просто Лелик. Это имя из мультфильма прилепилось, потому что Олеся с детства была шустрой, восторженной и смешливой. Парня все звали Митей, и Олеся не знала, есть ли у него другое имя, потому что они были едва знакомы. Олеся с Митей оказались в одной машине потому, что общие знакомые, которые являлись связующим звеном этой поездки, внезапно передумали, и желающих осталось всего двое. Как оказалось, только им по-настоящему захотелось выбраться куда-нибудь за город. Возможность прогулять занятия, походить по незнакомым местам, найти старую мельницу, – это же просто здорово! Отказываться от задуманного было бы глупо и обидно. Три дня назад все так нахваливали эту идею с поездкой, что собиралась компания, чуть ли не из десяти человек, с шашлыками, палатками и фотоаппаратами, а вышло все именно так, – вдвоем и с бутербродами.

«Ну и что, – думала Олеся, – заодно и узнаем друг друга получше».

Митю нисколько не расстроило отсутствие друзей, потому что это был сущий пустяк, и, говоря по правде, он не был любителем больших компаний, – вдвоем всегда проще разговаривать, потому что гораздо больше шансов, что слушают именно тебя, а не кого-то еще. Кроме того он был уверен, что даже самое маленькое путешествие интереснее любых лекций, особенно в начале учебного года. Желая избежать дальнейших неловкостей, Митя начал разговор не очень удачно:

– Можно я не буду звать тебя Леликом? – спросил он низким простуженным голосом.

Олеся рассмеялась, взглянула на его серьезный профиль и спросила:

– А как ты хочешь меня звать?

– По нормальному, Олесей.

– Ну, ладно. А тебя надо звать Митей?

– Да, это мое правильное имя, – чтобы закончить процедуру знакомства, Митя переложил свой рюкзак на заднее сиденье и завел разговор о погоде:

– Ты замечала, что золотая осень – это необязательное природное явление? Бывает год, когда она длится достаточно долго, а в другой раз и вовсе обходится без золота. Как пойдут дожди, так все и смоет разом: и листву, и ветки, и птичек. И вот, пожалуйста, – голые деревья, серое небо, сырость, слякоть на полгода, поэтому такой момент надо ценить!

Олеся кивнула в ответ:

– Да, особые моменты надо ловить и дорожить ими. Я считаю, что в жизни так много повторений, что, если их не разбавлять чем-то интересным, то все прожитое время можно свести к нескольким одинаковым дням. Хорошо еще, что у нас четыре времени года, и они такие разные! Не то, что на каких-нибудь островах, – там круглый год солнце, море и пальмы. Одно и то же, ничего не меняется, – с ума сойдешь от скуки!

– Да, уж! Что может быть скучнее! – Митя хотел, чтобы в его интонации ясно прослушивалась ирония человека, никогда не бывавшего и не скучавшего на островах, но осипший голос не смог передать этих тонкостей.

Олеся пошарила за сиденьем и сунула в руки Мити несколько листков.

– Вот, посмотри!

Это была распечатка маршрута, и путь выглядел он очень простым, с одним единственным поворотом у сахарного завода. Митя с умным видом перебрал листки, но так и не понял, как именно они должны стыковаться, чтобы получилась карта, и просто положил их себе на колени.

Утро выдалось не солнечное. Небо затягивали высокие светлые облака, видно было далеко, до самого горизонта. Шоссе плавно ныряло в низины, потом также легко поднималось вверх. Казалось, что дорога наклеена узкой серой лентой поверх полей, и машины на ней игрушечные.

Свернув с главной трассы на дорогу к сахарному заводу, они переехали по мосту через Дон и остановились.

– Перекур! – объявила Олеся, – смотрим реку!

Пропустив три Камаза, груженых свеклой, они вышли из машины и огляделись. Справа возвышался холм, увенчанный какой-то табличкой, наверх вела довольно крутая тропа.

– Пойдем, посмотрим, какой оттуда вид открывается, заодно узнаем, что на табличке написано! – предложила Олеся, чувствуя себя предводителем этой поездки.

Пока они забирались, поддерживая друг друга, у Мити зазвонил телефон, и, держась одной рукой за уступ, почти на четвереньках, он раздраженно отвечал:

– Нет, мне сейчас неудобно говорить! Ваше предложение меня не интересует! Не надо мне звонить позже. Откуда у Вас мой номер? До свидания, Елена!

Наверху была небольшая вытоптанная площадка, дул сильный ветер, а надпись гласила «Проход и проезд запрещен». От моста исходил монотонный гул, который создавали то ли проезжающие по нему машины, то ли ветер, дующий сквозь опоры. Внизу у берега стоял белый фургон. Может быть, это приехал рыбак, или какая-нибудь парочка нашла себе укромное место. Мощная полноводная река уходила за горизонт, ее вода казалась тяжелой, и течения не было заметно; ни волн, ни брызг, ни ряби на темной глянцевой поверхности. «Спокойствие, только спокойствие», – еле слышно шептал этот гигантский удав.

– Отсюда видно далеко, – отметил Митя очевидный факт, хотя симпатии этот холм у него не вызывал, а скорее навевал смутную тревогу. Это стратегически выгодное место наводило на мысли о нашествиях и сражениях. Казалось, если постоять здесь достаточно долго, то можно увидеть, как из-за реки появятся какие-нибудь вражеские войска.

– Да, здесь можно было бы долго сидеть, глядя вдаль, если бы не этот ветер. Он нас как будто прогоняет, – добавила Олеся, и они поспешили спуститься обратно к машине.

Когда поселок остался позади, выглянуло солнце. Дорога была свободная, ровная и спокойная. По обеим сторонам росли старые липы, смыкаясь кронами вверху, сквозь их пожелтевшую и поредевшую листву светило солнце, а слева и справа тянулись поля сухих подсолнухов, которые почему-то еще не убрали. Это дружелюбное липовое шоссе и увело путешественников за собой, совсем не туда, куда им было нужно. Когда вдоль дороги стали попадаться названия незнакомых деревень, о которых не было упоминания в маршруте, Олеся вздохнула:

– Кажется, мы пропустили нужный поворот.

Митя озадаченно прошуршал листками и добавил:

– Еще и заблудились.

Возвращаться назад не хотелось, и поэтому некоторое время они просто ехали прямо, пока не добрались до перекрестка, на котором очень кстати стояла машина ГБДД. Олеся вышла узнать, куда ехать дальше. Досадно взглянув вслед упущенному грузовику, милиционер сказал, что он не знает ни про какую мельницу, но Троекурово по дороге направо, а больше поблизости нет ничего интересного. Посещение Троекурово не входило в их планы, но других вариантов не было.

Деревня оказалась подозрительно близко, это означало, что они сделали уже приличный крюк. Центром Троекурово был женский монастырь, довольно внушительных размеров, огороженный высоким каменным забором, с несколькими церквями из красного кирпича. В советское время на территории монастыря был консервный завод, там мариновали зеленые помидоры, варили варенье из черноплодной рябины и делали вино из яблок, именуемое в народе червивкой.

Митя, пользуясь случаем, пошел в монастырь заказать молебен, а Олеся зашла в магазин напротив, где продавали яблоки, разливное молоко и мясо местного производства. Купив килограмм красных твердых яблок, она заодно выяснила у дородной тети, стоявшей за прилавком, как отсюда добраться до Старой мельницы.

– Это вам нужно 5-ое отделение, за ним справа будет коровник, потом проедете одно поле, свернете налево, и вдоль посадок по грунтовке до реки. Там упретесь прямо в мельницу, – объясняла она, повернувшись в нужном направлении и показывая руками, где право, где коровник, и как надо повернуть. Как выяснилось позже, объяснила она все правильно.

Пятым отделением оказался молодой яблоневый сад. За высокой прозрачной сеткой были высажены сотни молодых деревьев, – они стояли ровными рядами, здоровые и одинаковые, каждое привязано к тонкой трехметровой палке.

– Посмотри-ка, как интересно! – Митя дернул Олесю за рукав куртки, – когда проезжаешь мимо, узор из палок дает такое живое геометрическое движение. Какие-то сходящиеся и расходящиеся тропки!

Олеся бегло глянула вбок и кивнула головой, стараясь не сбиться с правильного пути во второй раз.

– Коровников здесь вообще много, заметила?

– Да, и они все рабочие, что удивительно! Я-то уже стала думать, что молоко больше не доят из коров, а просто разводят меловой порошок с пальмовым жиром, и разливают по пакетам с умильными коровьими мордашками, – Олеся состроила физиономию, изображая счастливую рисованную корову, но Митя этого не увидел, потому что смотрел в свое окно на ту самую золотую осень, которая бывает не каждый год.

За желтеющими полупрозрачными березовыми посадками виднелось ближнее поле. Впереди – ряд смешных деревьев, похожих на обтрепанные метелки, которые кто-то выставил в ряд для просушки. Вдоль этих метелок и проходила нужная дорога, но Олеся не придала значения разбитой грунтовке и уехала прямо вдоль реки. Там начиналась новоиспеченная деревня, состоящая из одной улицы с десятком коттеджей, возведенных современным поколением застройщиков, которые больше всего ценят красивые виды. Надо отметить, место и вправду было очаровательным.

– Пойдем, походим там, по высокому берегу, – предложила Олеся.

Река, вдоль которой стояли дома, называлась Красивая Меча, и она сильно отличалась от широкого и мутного Дона. Красивая Меча текла по древнему разлому, с поворотами и перекатами, похожая на полноводный горный ручей, ее вода была быстрая, легкая, бурлящая и говорливая. Над поверхностью парил легкий туман от рассеянных брызг.

– Кажется, что это очень молодая река. Как будто, вот только недавно она начала течь где-то в верховьях, и ей все еще в новинку, все в первый раз. Кстати, недалеко отсюда, у них должен быть перекресток, – сообщила Олеся со знанием человека, изучавшего карту.

– Перекресток чего? – удивился Митя.

– Рек! – уточнила Олеся.

– Так не бывает.

– Почему? Посмотри сам, – у Красивой Мечи свой путь, среди камней, а у Дона – свой, по накатанному старому руслу, где нет ни задоринки, все выстелено илом толщиной в полметра, чтобы брюшко не царапать.

– Ты шутишь? Правда, думаешь, что бывают молодые и старые реки?

– А ты думаешь, что все реки начались в одно время?

– Конечно. И у них не бывает перекрестков. Одна вливается в другую, и только так.

– Никогда не бывает?

– Нет. Такой у них закон. Если уж встретились, то дальше текут вместе!

– Но, могут же быть исключения! Посмотри, у них и скорость разная!

– Ты на географию в школе не ходила, да?

– Я просто не думала об этом раньше… Получается, после встречи одна из рек теряет имя. Странно. Ну, у людей то же самое! Что, дальше поедем? Давай спросим дорогу у той тети Моти!

Митя вздохнул. Он и так разговаривал сегодня больше обычного, а теперь еще эти обращения к посторонним людям. Чем непринужденнее нужно было спросить, тем глуше становился его голос.

– Извините, здравствуйте! Не подскажите, где здесь старая мельница?

– В той стороне, где деревья, – женщина в спортивном костюме и резиновых сапогах махнула граблями в направлении ряда метелок.

– Спасибо! Попробуем еще разок.

Они поехали к метелкам, но, на полпути до заветной рощицы опять появилась развилка и, хитро вильнув, увела куда-то влево от цели. Это стало понятно минут через пятнадцать, когда машина снова выехала на знакомую асфальтовую дорогу.