Читать книгу Азбука спасения. Том 49 - - Страница 13

Природа ума

Ум от природы прост, потому что просто и то, образ чего он есть, т. е. Божество. Будучи же таков, он любит также и просто действовать. Ибо все любит тождественное себе по естеству. Но ум ощущает разнообразные впечатления не сам собою, но посредством чувства и постигаемого чувствами, при помощи которых у него происходит восприятие умственных предметов.

Когда же он поставит между собою и чувствами с предметами их постижения свое собственное разумение, которое по возможности умело разбирает и судит, и ни чувств не делает слабее должного, ни легкомысленно помрачает или неблагородно превозносит красоты чувственных предметов и пренебрежительно унижает пред ними силу ума, но благоразумно отдает каждому должное, тогда тотчас ум становится единым с собою, приходя в прежнее состояние простоты, как он был от природы, и уклоняясь от раздельного, и снова естественно начинает любить единое и простое и деятельность единственную и простую, и любя именно ее, он ищет, а ища делает свой полет превыше всякого соединения с чем бы то ни было, пока не найдет истинно и существенно единого простого, что и есть Бог. Тогда именно одними только крылами Его, то покрываемый, то возвышаемый, ум веселится, как естественно ему предаваться веселию, когда он богохраним и богоносим.

Природа ума – мышление. Мышление же состоит в движении и переходе мыслей. А так как ум, становясь в Боге, находится превыше мышления и движения, то, по справедливости, можно сказать, что ум, совершенно представляя себе Бога, становится выше своей собственной природы. Ибо всякая мысль, очевидно, происходит, по самой природе, от предмета. А где не созерцается предмет, там мысли и не рождается, и не бывает вовсе. Но Бог, никаким образом не могущий быть видимым вещественно, естественно дает уму образы из предметов, окружающих его, среди которых он, очевидно, действует и которые занимают место силы, происходящей от кого-то сильного.

Итак, поскольку, ум привык во всем другом видеть силы вместе с сильным, то он стремится наблюдать это и относительно Бога. И не будучи действительно в состоянии этого делать, – ибо это свыше природы всякого созданного ума, – он созерцает окружающее Бога и незримо представляет себе Бога, как говорится, простою и собранною мыслию. Ощутив мирный воздух и достигнув божественного благоволения, ум, при действии в нем самом божественного и поклоняемого Духа, от помышления чаще восторгается в безвидное, бескачественное и простое устроение, входя очень скоро внутрь сердца преестественною силою духа, пребывая в представлении себе Бога и ничего не помышляя, но становясь выше мышления. Отчего, т. е. от созерцания сущего вокруг Бога, ум восходит к представлению себе Божества, ставши, как сказано, простым, почему и говорится, что он находится в состоянии, превышающем его собственную природу, так как бывает выше мышления.

Когда ум отделяется условно от всего существующего, как будто существующее не существует, тогда он несказанно представляет себе истинно сущее превыше умственной деятельности и единения, созерцая его в истине и духе сквозь бесконечный преизбыток свойств божественных, окружающих сущее и видимых каким бы то ни было образом. И он становится единовидным или единым, так сказать, бывает невыразимо одержим безмолвием, становится полным любви, полным радости, и, однако же не простых, но таких, которые происходят от действия Духа, и уподобляются наслаждению Ангелов.

Отрешившись от временных и местных притяжений, расстояний и от ограничительных свойств естества и прошедши спешно через них, ум становится действительно нагим вследствие единовидной простоты и несложной и безвидной жизни, так как без всякого покрова и преграды, вследствие покоя мыслей и безмолвия, он сверхъестественно достигает безначальности, непостижимости, беспредельности и безграничности, в духодвижной божественной силе и осиянии сердца, которые, как кажется, вместе с самим созерцанием ума простираются в бесконечность. Тогда мир Божий восходит в душе и на нее изливается неизреченная радость и невыразимый восторг от Святого Духа и изумление, превысшее разума, овладевает ею среди ее тайного песнопения. Не явлен будет, но уже зрится Бог богов в Сионе, в уме высокопарящем и обращенном горе. Господи, Боже сил, блажен человек, уповай на Тя.

Когда ум, просветившись, повергается в изумление от недомыслимого безмолвия, видя себя между Богом и божественным, тогда он вкушает, насколько возможно, истинные плоды духовного разумения, обожается, радуется, преуспевает в божественной любви, вовсе ничего не говоря, никаким образом не проникая ни вглубь себя, ни вне по своему расположению, даже и не размышляя, но умственно видя единственным образом во свете истины и духа и делая себе из видимого непреходящее наслаждение.

Когда взор ума, склоняясь внутрь сердца, видит осияние Духа, текущее из него не иссякая, тогда именно время молчания.

Когда весь умственный взор увидит Бога, скорее же, когда весь ум будет в Боге, или, так сказать, когда Бог будет во всем уме, тогда в особенности и более естественно бывает время молчания.

Когда ум беседует с Богом, как какой-нибудь сын с самым чадолюбивым отцом, молится своими душевными чувствами, и, видя свет Иисуса, несказанно радуется, изумляясь с сильною любовью, ощущая в своем сердце ясно божественную любовь и сверхъестественное действие Святого Духа, и хочет таинственно и премирно возлететь превыше божественных явлений и совершенств, – тогда ум истинно почивает от всех дел своих, становясь после мышления превыше мышления, ощущая дивные наслаждения и действительно отдыхая в мире животворящего Духа Христова.

Облако страстей, нашедшее на рассмотрительную часть души, как бы некая мрачная толща страстей заставляет видеть иное вместо того, что есть в действительности. Когда же частою молитвою и исполнением заповедей, и устремлением горе к созерцанию Бога ум при помощи благодати уничтожит названную мрачную оболочку, он сам собою видит ясно, что зрит Бога, никаким образом, не нуждаясь для этого в истолкователе, как видящий чувственно не нуждается в том, кто мог бы указать, если только на зрачке своего глаза он не имеет чего-нибудь раздражающего и затемняющего.

Ибо, как постижимое чувствами усвояется чувствами, когда они здоровы, так умопостижимое становится достоянием мыслей, чистых от облака страстей, и как от чувственного восприятия обыкновенно происходит постижение чувственного, так и от умственного взирания – видение умственного, после чего по благодати Божией бывает безвидное, бескачественное, невоображенное и простое созерцание Бога, которое, сдерживая ум, делает его свободным от всего чего бы то ни было, постигаемого чувством и умом, заключая его в глубину бесконечности, непостижимости и безграничности в изумлении и удивлении, которых нельзя выразить словом.