Читать книгу Цветные сны Олимпиады - - Страница 7

– Какие люди! И без охраны! Какими судьбами? – Глафира встала навстречу новому клиенту.

– Да вот, решил записаться к тебе на консультацию, – Арсений смущенно потоптался у дверей, – у Липы все расписано до конца месяца, хорошо хоть у тебя нашлось окошко для старого знакомого.

– А что так? Сапожник без сапог? А как же «помоги себе сам»? Не работает?

– Да я давно все перезабыл, ты же знаешь. Этим надо заниматься в системе, а меня занесла нелегкая в социологию, там и застрял. Я здесь в командировке на пару недель, пока опрос проводим для одной компании.

– Слушай, я голодная как волк, а пообедать времени совсем нет. Может, сгоняем в кафешку неподалеку? Заодно поболтаем. А консультировать тебя мне как-то «не по фэншуй» – своих не трогаем. По-дружески перетереть можем, а профессионально – это тебе надо к кому-нибудь не из нашей тусовки. Помнишь принцип «Не перекрещивайте реальности»?

Фира Фирсова обладала удивительной способностью использовать обстоятельства в свою пользу. Она, конечно, слукавила, ссылаясь на принцип перекрёстной реальности – сама-то время от времени просила Липу отработать с ней очередной болезненный эпизод. Но это другое. Она исключение, единственная и неповторимая Фира Фирсова. Ей можно.

Положа руку на сердце, она побоялась вторгаться в личное пространство их общего с Липой приятеля. Они познакомились в аспирантуре, в то время Арсения звали совсем по-другому. Родители нарекли его Арменом, а фамилия ему досталась Попаян. Соседским мальчишкам даже мозг напрягать не потребовалось – обидное погоняло было готово по умолчанию. Имя, фамилию и отчество Армен решил поменять после того, как один из крупных заказчиков вычеркнул его фамилию из списка исполнителей социологического опроса для его фирмы. Тогда Армен решил, что выгоднее быть Арсением Поповым. Очень похоже на первоисточник, но все же звучит намного привлекательней для клиентов. По крайней мере, так он объяснял свое решение друзьям и знакомым, которые по привычке называли его Арменом.

Из них троих только Липа успешно защитила диссертацию. Арсений что-то писал-писал про супружеские отношения, но так ничего нового и не написал. Для обеих подруг было странно, что он выбрал такую тему – обычно изучение супружеских отношений было поляной для застенчивых одиночек женского пола. А тут молодой человек изо всех сил пытается доказать, что в браке вариант торгового партнерства – это высший пилотаж. Типа «ты мне, я тебе», а если ты мне «не», то и я тебе «не». Возможно, для растленного Запада это и высший пилотаж, но для загадочной русской души – как-то сомнительно… Работает с перебоями, надо было копать глубже. К тому времени Арсений уже успел побывать в браке – правда, недолго, всего один год – быстро развелся и оформлять отношения с кем-либо еще не считал нужным. Одного раза хватило. Эксперимент был неудачным: кто-то кому-то что-то недодал. Фира бросила аспирантуру после трех лет мучений, потому что ей «тупо надоело». К тому же заболел ее научный руководитель, а пришедшему ему на замену хмурому профессору категорически не понравилось все, что было сделано раньше, и Фире требовалось ценой невероятных усилий при отсутствии мотивации начинать все с начала. «Да ну его в пень!» – решила Фира при полном одобрении своего внутреннего Я и ни разу об этом не пожалела, в отличие от Армена/Арсения, который стеснялся бесцельно прожитых лет и никому не рассказывал о том, что он когда-то что-то писал, но так и не написал.

Устраиваясь поудобнее на узком диванчике в углу небольшого зала подальше от любопытных ушей, Фира поторопила Арсения с рассказом:

– Так что там у тебя стряслось?

– В принципе, ничего особенного, просто я выбрал для своего ребенка плохую мать…

– В смысле, ты выбрал ребенку мать?

– Ну, понимаешь, я очень хотел ребенка и, наверное, поторопился. Возраст поджимал. Надо было еще кого-нибудь поискать, а тут Дуся (назовем ее так)…

– А что с Дусей не так?

– Да все не так, – вздохнул Арсений, – все не так… Представляешь, она мне как-то сказала, что иногда испытывает чувство острой ненависти к Платошке. Я был просто в шоке, она же мать! Как это вообще возможно?

– Ну так разводись и начинай все с чистого листа. Какие наши годы!

– Это невозможно. Дуся одна не справится.

– Слушай, как интересно! Прямо закон парных случаев, – Фира нетерпеливо перебила Арсения. – Совсем недавно у меня была клиентка. Очень интересная молодая женщина из разряда self-made. Всего добилась сама: собственный бизнес, трое детей – все мальчики, второй брак. Мужа любит, он ее, вроде бы, тоже. Но есть Дуся – первая жена. Они при разводе договорились: «Дети – это святое». Никто из них не будет спекулировать на родительских чувствах – это безнравственно. Дети не виноваты, и все такое… И что ты думаешь? Буквально через неделю, как он переехал к моей клиентке, началось: что ни вечер, а точнее, ближе к ночи – очередной звонок от Дуси. То у одного температура, то у другого. Там двое детей. То капли в нос закончились, то кто-то из детей неудачно упал. И так до бесконечности. Этот «добрый папа» срывается из постели от молодой жены и мчится в аптеку, чтобы отвезти «Нурофен» или «Називин» на другой конец города. Потом, весь измотанный и нервный, возвращается среди ночи домой, понятно, что ему уже ни до чего нет дела, только бы рухнуть в кровать и выспаться.

– Ну и что тут такого? Я бы тоже так делал.

– Ты это серьезно?

– Конечно! Дети – это святое.

– Но это же голимая манипуляция. Вас как лохов последних разводят, а вы и рады. Это такая компенсация чувства вины. Типа подорвался среди ночи за лекарством – записали ребенку на подкорочку «папа меня любит». То есть «я не виноват, я плохой муж, но хороший папа». Так, что ли? А ничего, что у нормальной мамы всегда в аптечке есть жаропонижающие, йод, капли в нос и многое другое, да еще с запасом?

– Ну и что! А вдруг именно в этот момент все закончилось.

– Ага. Весь стратегический запас к ночи Фома хреном сдул. Не, не так: «Все таблеточки бабай унес!». Я тебя умоляю…

– Я вот думаю, почему она сама от меня не уходит?

– Догадайся с трех раз! – засмеялась Фира. – Просто ей так очень удобно, чего тут непонятного. Она же нигде не работает?

– Нет. Не работает. Когда родился Платон, мы с ней договорились, что она будет с ребенком, пока ему не исполнится пять лет. Он же у нас недоношенным родился. Дусе нельзя было рожать, у нее плохое зрение, сказали, может сетчатка отслоиться. У нее и так не очки, а просто окуляры. Когда Платошка родился, сначала он два месяца в реанимации лежал, потом мы долго по разным врачам мотались…

Материально, конечно, пришлось ужаться, но мы решили не экономить на продуктах, врачах и лекарствах, а в остальном лишнего не тратить. Так она сама все время болеет!

– У-ДИ-ВИ-ТЕЛЬ-НО! – продолжала издеваться Глафира, но Арсений не обращал внимания на ее язвительные реплики.

– Понимаешь, то у нее панические атаки, то голова, то спина, то постоянные критические дни.

– Понятно: то понос, то золотуха. Что же ты такую болезную в жены-то взял?

– Так вначале думал, что человек нормальный. Она, конечно, рассказывала мне, что у нее мама покончила с собой, когда ей было шестнадцать или семнадцать, точно не помню. Мы с ней как бы друзья по несчастью. У меня мама умерла, когда мне было тринадцать, а брату десять. Я после этого жил с бабушкой, а брат – с отцом. Он сказал, что двоих ему не потянуть. А знаешь, как бабушка давала мне деньги на подарок? – Арсений оживился, вспоминая бабушку. Он поерзал на диване, выпрямив спину, в глубине его глаз зажегся маленький теплый огонек.

Фира вопросительно посмотрела на Арсения и кивнула головой, мол, продолжай-продолжай.

– Она работала нянечкой в детском саду и зарабатывала очень мало. На день рождения дарила мне небольшую денежку, но держала ее так крепко в руках, что я не сразу мог ее взять. Я говорю: «Бабушка, ты чего так держишь? Ты же сказала, что это подарок для меня!». – «Для тебя, конечно», – говорит. А сама держит. Я за один конец держу, она за другой, и тянем каждый к себе, но потом она, конечно, отпускала.

– Это что, шутка такая была?

– Да нет. Она это серьезно. Думаю, ей было трудно расстаться с деньгами.

– А отчего умерла мама?

– Сердце. Ей еще не было сорока. Я сейчас думаю, это ее отец довел, – Арсений замолчал и отодвинулся вглубь общепитовского диванчика. «Ага. Тема для него неприятная», – машинально подумала Фира и участливо угукнула в ответ, что на языке профессиональных сигналов означало «Я тебя понимаю».

– Мы с ним никогда об этом не говорили, но, думаю, я прав, – продолжил Арсений.

«Ваш заказ. Приятного аппетита», – над ухом прозвучала дежурная фраза, неожиданно прервавшая поток интимных откровений. Проводив взглядом официанта, спешившего принять заказ от другого столика, Арсений снова заговорил.

– Мне кажется, на этой почве мы с Дусей и сблизились: оба рано остались без матери. Правда, она очень серьезно заболела после этого, лечилась в психиатрической клинике, с тех пор у психиатра постоянно наблюдается, ей периодически надо прокалывать какие-то препараты курсами. Я даже научился уколы делать.

Фира сочувственно покивала головой. Арсений продолжал исповедоваться давней подруге:

– Еще она на учете у эндокринолога. Деньги летят направо и налево на этих врачей, – сокрушался Арсений, пока Фира уплетала салат с тунцом.

– Ты говори-говори, не обращай на меня внимания. Извини, что жую, боюсь опоздать.

– Да все нормально, не извиняйся, я же понимаю, работа есть работа. Это мне некуда торопиться, я сегодня свободен, как сто китайцев.

«При чем здесь китайцы? И почему только сто? А где остальные?» – недоуменно хмыкнула про себя Фира, переходя к десерту.

– Спасибо, что слушаешь. Дома мне поговорить не с кем. Дуся меня не понимает, эти походы по врачам уже во где сидят, – Арсений схватился рукой за горло. – А недавно что-то там у нее по гинекологии стряслось, опять записалась к врачу. Ну, не знаю… Лично я ничего не увидел.

– О-о, так ты у нас еще и гинекологом по совместительству подрабатываешь? – не сдержалась Фира.

Арсений смущенно поморщился, понимая, что сболтнул лишнего, и постарался сменить направление разговора:

– Я и не собирался с Дусей строить семью, как-то так все само получилось…

– То есть ты не при делах… – усмехнулась Фира. – «Без меня меня женили».

– Кстати, мы не женаты официально, если ты о штампе в паспорте. Дусю все устраивает.

Фира удивленно приподняла брови и хмыкнула, как бы говоря «Бывает же такое». Арсений не заметил Фириного скепсиса, или сделал вид, что не заметил. Во всяком случае, он продолжал оправдываться не столько перед Фирой, сколько перед самим собой: «Я ей сразу сказал, что никакой свадьбы не будет, и вообще, я три раза пытался все закончить, мы расставались, точнее, я уходил, но почему-то каждый раз все начиналось по новой. Первый раз еще в универе. Мы же с ней на разных курсах учились, я ее старше на пять лет. И поступил я не сразу, сначала закончил сельхозколледж, я агроном по первому диплому».

«Понятно. Сеятель», – улыбнулась про себя Фира, вспоминая нетленный агитационный шедевр Остапа Бендера.

– Меня отец туда определил по знакомству, но это совсем не мое. После окончания два года промучился: каждый день, как на Голгофу, заставлял себя идти на работу, а потом решил поступать на психфак, выбирал между Питером и Москвой. А знаешь, какой критерий у меня был?

– Откуда же мне знать?

– Качество общаги. Сначала поехал в Питер, но там мне общага вообще не понравилась, а в МГУ, в принципе, нормальная. А в аспирантуру все равно в Питер принесло… Ничего из этой затеи не вышло, зато случайно встретил хороших людей, – Арсений хлопнул себя по коленкам и чуть приподнялся, как будто хотел встать и размяться, но качнулся вперед и остался сидеть на своем месте.

– Случайно, – хмыкнула Фира. – Все случайное закономерно, друг мой, тебе ли не знать.

– В конце первого курса я женился на однокурснице. Она была такая вся из себя необычная, одевалась в этнические одежды. У нее было такое длинное платье, волосы всегда распущены, перехвачены бечёвкой, взгляд равнодушный, мне всегда казалось, она смотрит сквозь меня… Оказывается, так она пыталась привлечь мое внимание. Я страшно удивился, когда она об этом сказала, типа «ты разве не понял, что я в тебя влюбилась?». Нет, не понял. Свадьба была такая, знаешь, классическая мещанская, с перебором. Куча родственников с обеих сторон, студентов, все упились, ублевались, укричались «Горько!». Короче, мне хватило – больше никаких свадеб! Потом оказалось, у нее проблемы с головой. Начала мне истерики закатывать, какие-то сцены ревности, угрожать самоубийством. Пару раз вскакивала на подоконник, угрожая спрыгнуть. В общем, дурдом какой-то. Слава богу, нас быстро развели, – вздохнул с облегчением Арсений.