Читать книгу Каин - - Страница 2

Февраль 2005 года, Рига, Латвия.

Я сидела за столиком привокзального кафе и с почти прозрачным страхом ожидала предстоящую встречу с Ярославом Шиповаловым, который был другом знакомого моего начальника, хотя может цепочка была еще длиннее. Меня очень попросили с ним встретиться и проконсультировать, а я была не в том положении, чтобы отказывать главному адвокату нашей конторы. Да, собственно, это было частью моей работы – консультации, рекомендации, защита прав в суде, составление необходимых документов. Во всей этой истории меня не устраивало только что, что встречи наши несколько раз срывались не по моей вине, и встретиться Ярослав смог только вечером и вне офиса, где-то между его работами или чем он там занимался. Я честно пыталась дать ему простые письменные рекомендации, отнекивалась от встреч, но он для чего-то настаивал на личной консультации. Что можно было ожидать от встречи с человеком, который в тридцать лет уже имел несколько судимостей? Пусть это были в основном условные сроки за мелкие проступки, вроде подделки проездных билетов и неуплаты штрафов, но все же, факт как таковой мне совсем не импонировал.

Постукивая ложкой о края невысокой пузатой кружки, я уже в третий раз размешивала давно растворившийся сахар и пыталась представить внешние данные моего сегодняшнего клиента. Богатая фантазия рисовала образ сутулого, обросшего десятидневной щетиной молодого человека с жиденькими, немытыми волосами, проредью выпавших или выбитый зубов и бегающими глазами, вечно ищущими сочувствия и жалости, одним словом, урки, которых я почему-то представляла себе именно так.

После десяти минут ожидания я уже начала сомневаться в целесообразности нашей встречи. Ну, какой юридический совет я могу дать человеку, дважды попадавшемуся на подделке документов? Не творить сие безобразие? Или отсидеть хоть раз срок, чтобы впредь неповадно было нарушать закон? К сожалению или к счастью, я не была настолько прямолинейна.

Как, однако, он ловко затащил меня на эту встречу, ведь, по сути, все, что я могла сказать по его вопросу, я написала в e-mail`е, и тем не менее, сейчас я сижу в назначенном месте и время, в скованном ожидании с какой-то смутной и необъяснимой тревогой. Лучше бы задержалась на работе и поговорила по скайпу с Алёшей.

Как же я по нему соскучилась… Эти вечные поездки друг к другу раз в четыре-пять месяцев, короткие недельные встречи, расставания и опять месяцы ожидания… Ожидания чего? За два года он так и не сделал мне предложения, намекал, конечно, но ничего существенного. Естественно, о каком предложении может идти речь, если мы живем в разных странах, в разных ритмах, в разных часовых поясах. Работая по контрактам в зарубежных телекоммуникационных компаниях, он постоянно переезжает с места на место, из страны в страну. Вчера еще он был в Германии, а уже через три дня будет на год в Канаде. Ему нравится такая кочевая жизнь, ему нравится колоссальный заработок, который его обеспечивает, ему нравится смотреть мир, ему не нравится только, что я не бросаю работу, родных и друзей и не мотаюсь по свету вместе с ним. А чем я, собственно, могу заниматься в той же Канаде? Сидеть дома, любить мужа, наслаждаться прелестями обеспеченно жизни и обустраивать быт? Мне никак не хотелось верить, что это мой удел…

Внезапно завибрировавший телефон на чайном столике, заставил меня вздрогнуть и вернул от девичьих мыслей к делам насущным. Звонил Ярослав. «Неужели отменит встречу? Можно было и раньше позвонить для этого» – возмущенно подумала я, в глубине души зная, что встречу, он отменять не станет ни при каких обстоятельствах. Ему по каким-то мне непонятным причинам нужна эта встреча, он слишком долго ее добивался, чтобы сорвать в последний момент.

Раскрыв свой Nokia 7200, я постаралась придать голосу слегка уставшие от ожидания нотки:

– Алло.

– Все, я тебя вижу…

В трубке раздались гудки отбоя, не дав мне возможности должным образом отреагировать на эту реплику. «Во всяком случае, голос приятный» – подумала я тогда. В ту же секунду у меня за спиной раздалось приглушенное:

– Привет, Маша. Извини, что опоздал,– смущенная улыбка и пара карих глаз спрятанных за аккуратной и дорогой оправой очков, с длиннющими ресницами, совсем несвойственная тому типу мужчин, к которым я заочно причислила Ярослава.

– Привет. Неприлично опаздывать на встречу, которую организовал сам, это полный провал правил приличного тона между клиентом и адвокатом,– в ответ улыбнулась я.

– Я уже извинился, но готов сделать это еще раз, – он спокойно сел напротив,– у меня всего сорок минут, потом надо бежать на вторую работу.

«Нахал!– пронеслось у меня в голове.– Сам затащил меня сюда, сам опоздал, а теперь о времени мне говорит.» Я обворожительно улыбнулась и отчеканила:

– Мне хватит и пяти минут, чтобы объяснить, что с твоим теперешним паспортом, который выдан на законных основаниях, а так же при условии, что на тебе не лежит обязательство не выезжать за пределы страны, ты можешь преспокойно отправляться в Берлин и… – я не успела договорить, потому что у него зазвонил телефон.

– Извини, мне надо ответить,– он поднял трубку и сказал, на мой взгляд, совершенно несуразное приветствие:

– Внимательно! – а потом продолжил.– Да, на сегодня… я помню…

Я исподтишка наблюдала за ним и понимала, что это совсем не тот прототип, для созданного мною образа урки. Он не был сутулым, хотя его плечи и были слегка опущены, как будто под невидимым грузом. Волосы не имели ничего общего с прилагательными «жидкие и грязные», они были темно-русыми, чисто вымытыми и слегка кучерявились на концах, давая понять, что пора идти в парикмахерскую, щетина возможно и была десятидневной, но она придавала ему вид лесного человека, всегда задумчивого, замкнутого и интригующего. Ярослав был довольно высокого роста, я прикинула, что даже на десять сантиметровых каблуках и при своих ста семидесяти восьми сантиметрах живого роста, я еле-еле буду доставать головой до его макушки.

Он говорил отрывисто, и как мне тогда казалось раздраженно и даже зло, что насторожило меня, потому как впервые в свои двадцать четыре года я не знала, как общаться с человеком. За все время телефонного разговора глаза Ярослава оставались спокойными и, по-книжному, непроницаемыми. Знаете, когда автор пытается передать отрешенность или немыслимый самоконтроль своего героя, он описывает его взгляд как непроницаемый, то есть через который невозможно увидеть абсолютно ничего из эмоционального фона человека в данную минуту. Вот у Ярослава тогда был именно такой взгляд.

– На чем мы остановились? – он отложил телефон.

– Что?..– я попыталась восстановить цепочку мыслей в обратном направлении.– А, да… на том, что ты можешь спокойно отправляться в гости за рубеж, используя при этом законно выданный паспорт, и в том случае, если на твоем выезде за границу не лежит никаких табу в соответствии с решением суда.

– Нет, никаких запретов нет и паспорт настоящий.

– В таком случае, поздравляю, у тебя появился шанс впервые пересечь границу, не нарушая законы,– я улыбнулась, в то время как его лицо по-прежнему оставалось серьезным и суровым.

– Ты занята сегодня вечером? – Ярослав посмотрел мне прямо в глаза.

– Что? – я не сразу поняла, о чем он спрашивает.– Тебе разве не надо бежать на работу через… уже двадцать семь минут?

– Нет, работу только что отменили. Мы можем сходить куда-нибудь, скажем в ирландский паб в старой Риге. Ты как?

– Эээээ…. Я…

– Ну и замечательно,– не дав мне быстро найти повод отказать, сказал он и едва заметно улыбнулся,– пойдем поедим нормальную еду, а то одним чаем сыт не будешь.

Он помог мне облачиться в зимнее пальто и, выйдя на обледенелую улицу, мы не спеша направились в сторону старого города.

Не помню, о чем конкретно мы разговаривали в тот вечер. По-моему, он рассказывал о четырех годах проведенных в Англии, работая на случайных работах и весело отдыхая каждую пятницу. О том, что под влиянием каких-то обстоятельств решил вернуться и вот уже три года работает в Риге на деревообрабатывающем заводе, что объясняло такой приятный и слегка пьянящий запах свежей древесины, исходящий от него. Я, в свою очередь, делилась впечатлениями о своей учебе в магистратуре и других мелочах, которые считала приемлемыми для рассказа в первый день знакомства. Ничего конкретного или существенного в тот вечер мы друг о друге не узнали. Единственное, что осталось в памяти это то, что мы избегали встретиться друг с другом взглядом, и что я предательски пыталась ему понравиться. Просто так. Чтобы было. Было в Ярославе что-то такое, что магнитило и парализовывало волю, разум, логику и напрочь стирало ясность в суждениях.

«Она мне нравится. Красивая девушка. Надо придумать, куда бы ее пригласить в следующий раз… Удивляюсь, что она вообще согласилась пойти со мной сейчас, возможно просто не нашла повода отказать. Если бы еще не эти долбанные заказы на работе и вечное отставание от плана из-за нерасторопности начальства и новобранцев-добровольцев, то вечер был бы еще лучше. Так… а у нее красивые глаза, такие голубые и… хм, разные. Нет, действительно разные… и ножки вроде ничего, насколько можно судить по очертаниям в брюках. Да и в голове вроде не тараканы бешенные… Интересно, у нее есть кто-нибудь? Такая девушка не может быть одна. Куда же пригласить ее на выходных?.. В кино?.. Или лучше в ресторан пообедать? Хотя… Не надо нам больше встречаться. Переспать разок с ней не получится, а отношения заводить я не могу, да и не хочу. Не надо было сюда тащиться, мог бы сейчас уже домой ехать в теплом автобусе…»

Ярослав отпил темный Guiness и поднял на меня взгляд, от которого мое сердце неожиданно и в миг сжалось в комочек. Вдруг появился какой-то непонятный и неуместный трепет по отношению к этому совершенно чужому мне человеку. «Да что же это такое, и зачем так пристально смотреть на меня. Весь вечер бегали друг от друга глазами, а тут, на тебе, уставился, прям стыда нет! И взгляд какой-то…»

– Что ты делаешь в субботу? – Ярослав исподлобья наблюдал за мной.

– Не знаю,– я неуверенно пожала плечами, но через мгновение уже улыбалась ему всеми 32 зубами, что у меня были,– а ты хочешь меня куда-то пригласить?

«Ты кокетничаешь с ним!» – одернула я себя, сама себя не узнавая.

– Если ты не против. Мы могли бы сходить в цирк, а потом поужинать здесь же.

– Звучит вкусно и познавательно,– продолжала улыбаться я, пытаясь поймать свои мысли, лавиной обрушившиеся на мою голову. «Я категорически против! Просто почему-то не могу это озвучить. Но я против! Скажи – я занята, я не могу, у меня планы.»

– Ну, познавательного там будет мало, но весело и вкусно, я обещаю,– Ярослав сделал знак официантке.– Тогда в пятницу я жду тебя после работы в том же кафе на вокзале.

– Лучше в самом цирке,– я положила мобильник в сумку и, ловким движением застегнув молнию, поймала себя на мысли: «А лучше вообще нигде и никогда. Ты его не знаешь совсем, и знать не хочешь.»

– Хорошо,– Ярослав достал огромную горсть серебряных монет и принялся отсчитывать их по принесенному счету.

* * *

Тяжело. Было безумно тяжело тащить тело этого уродливого албанца с темными кругами под глазами и с длинной грязной от пыли и крови бородой. «Его уши… мне надо найти его отрезанные уши… это будет трофеем. Нет, это будет памятью. Памятью о том, что я отомстил». Ярослав шел, тяжело передвигая ногами и, таща на себе мертвого мужчину, чьи ноги волоклись по земле носками старых обтрепанных ботинок, затрудняя движение. Он сбросил тело на землю у грузовика Югославской Народной Армии и с ненавистью посмотрел на уже начавшее остывать безымянное тело. «Это тебе за Билянку и ее семью, сука.» Ярослав яростно сжал в руке АК-74М и, резко вздернув затвор, хотел нажать на курок, как вдруг увидел, что вместо окровавленного албанца на земле лежит его любимая Биляна. Лежит в такой нелепой и неудобной позе, что он даже потянулся, чтобы выпрямить ее подломанные под себя чуть раздвинутые ноги и освободить почему-то связанные над головой руки… Она была в разорванном зеленом платьице с задранным подолом, темно-красными разводами крови на бледных ногах и в паху. Все тело было усыпано синяками, а от уха до уха тянулась зловещая ножевая улыбка… и только глаза, эти до боли любимые и милые карие глаза были, по-прежнему, широко раскрыты и обращены в небеса…

Ярослав проснулся от собственного вскрика и, вскочив на кровати, долго пытался понять, где он, и почему вокруг тихо и темно. Он включил настольную лампу и только тогда увидел, что он дома, в своей комнате. Сердце колотилось так неистово, что в первую секунду ему подумалось, что оно разорвалось. Лоб был покрыт холодной испариной, а руки тряслись как от недельного запоя. Все тело будто свело огромной судорогой, и ему понадобились минуты, чтобы расслабиться и сделать более или менее спокойные вдохи. «К врачу… мне надо опять идти к врачу, иначе это никогда не закончится. Господи… я уже давно в тебя не верю, но… помоги мне… Господи…» Он судорожно хватанул таблетку реладорма, а затем амитриптилина и запил их стаканом воды. Откинувшись на подушки, Ярослав сделал несколько глубоких вздохов и, немного успокоившись, закрыл глаза и стал ждать пока тяжелый сон прошлого опять не придет к нему…

Он проснулся от легкого, но настойчивого жужжания мобильного телефона под подушкой.

– Внимательно,– не открывая глаз, промычал он.

– Ярослав? Привет. Это Мария.

– Кто?– он попытался сосредоточиться и вспомнить где он слышал этот приятный и довольно низкий для девушки голос.– Аа… Маш, а сколько время?

– Ну, вообще-то почти двенадцать,– голос на другом конце провода был явно озадачен.– Мы договорились встретиться в час в цирке, ты не забыл?

– Нет, конечно, нет. Я уже встаю и через сорок минут буду в центре,– Ярослав сел на кровати, все еще держа глаза закрытыми.

– Не спеши, я звоню, чтобы сказать, что опоздаю на полчаса или около того.

– Хорошо. Тогда я жду тебя в половине второго у касс. Билеты уже у меня,– его голос немного заплетался, хотя он очень старался четко выговаривать слова.

– С тобой все в порядке?

– Все замечательно. Увидимся через полтора часа,– Ярослав тряхнул головой, отгоняя остатки наркотического сна, и направился в душ.

Услышав сигнал отбоя, я положила трубку и начала прикидывать, что надеть на вторую встречу с Ярославом. Было необходимо облачиться во что-то достаточно строгое, так как это все же не свидание, но неделовое, так как сегодня выходной день, а также умерено сексуальное и откровенное, чтобы подразнить его и потешить свое женское самолюбие. Долго крутившись перед большим тонированным зеркалом, встроенным в дверь шкафа-купе, я остановила выбор на темно-серых шерстяных брюках и тонком плотно облегающим фигуру свитере с V-образным вырезом. Он был приятного красного оттенка в тон наманикюренным ногтям. Чисто вымытые рыжие волосы были вытянуты горячим феном и игриво спадали на плечи, а голубые глаза обрамлены черными ресницами, над покраской который я корпела целых десять минут. Удовлетворенно кивнув своему отражению в зеркале, я накинула на себя пальто и поспешно выскочила из дома.

Я увидела Ярослава издалека, когда только подходила ко входу, и даже замедлила шаг, чтобы получше рассмотреть его и возможно увидеть что-то такое, что оттолкнет меня, чего я не заметила в нашу первую встречу, но как на зло, глаз не цеплялся ни за что конкретное. Это был все тот же высокий, худощавый молодой человек с темно-русыми волосами, густой щетиной и небольшими очками, посаженными на аккуратный прямой нос. В тот день на нем был черный свитер грубой вязки с высоким горлом и темно-синие джинсы, и от него по-прежнему маняще пахло лесом.

Я, не спеша, приближалась к нему и с удивлением слышала, как у меня учащенно стучит сердце и начинается легкий стрекот сверчков во всем теле. Я не могу солгать, что не думала о нем эти несколько дней, пока мы не виделись, но мои мысли были не совсем романтического характера, а скорее предостережительного. Я чувствовала, что за его спиной, возможно в прошлом, таится что-то зловещее и тяжелое, что-то, от чего он никогда не избавится и что никогда не забудет. Я так же четко осознавала, что наши встречи могут привести к сексу, и тогда это будет чистой воды измена с моей стороны по отношению к Алексею, но в Ярославе было что-то такое, что интриговало, гипнотизировало, будоражило любопытство и подавляло волю. Подобные мысли и предчувствия побуждали меня оборвать наше знакомство и больше никогда не встречаться, а ноги тем временем все приближали меня к нему.

– Привет еще раз,– я сзади слегка коснулась его плеча.

Ярослав вздрогнул и резко повернулся ко мне. Его глаза были холодными и колючими, а взгляд суровым и немым, как будто он ожидал увидеть заклятого врага, а не девушку, приглашенную на встречу.

– Привет,– он улыбнулся губами и протянул мне билеты,– держи макулатуру и пошли, а то до мест не успеем добраться.

«Как всегда, коротко и понятно. Надо было надеть юбку», – подумала я.

«Странно, но я соскучился за эти дни. Хммм, жаль, что она не в юбке», – подумал Ярослав.

Представление как обычно началось с опозданием, и никаких аншлаговых номеров и выступлений не было, если не считать белых дрессированных голубей, красиво паривших под куполом. Помню, что было безумно холодно, и я хотела, чтобы Ярослав обнял меня и согрел, но я безоговорочно пресекала подобные собственные мысли.

«Ей холодно… Вон, как скукожилась. Надо бы обнять ее и согреть… но тогда все это закончится у меня дома, а я этого не хочу. Не хочу просто постели. Не хочу… Ну, не то, чтобы совсем не хочу, просто не так быстро, иначе это так и останется только сексом» – думал Ярослав, наблюдая как карликовые пудели ловко перепрыгивали с тумбы на тумбу и катали друг друга на в повозке из игрушечного ведра на колесиках. Он наклонился и, почти касаясь губами моего уха, тихо спросил, обдавая меня своим горячим дыханием:

– Ты замерзла?

– Нет,– так же тихо, не поворачивая головы, выдавила я. «Он с ума сошел… почти поцеловал меня! Нет, это я сошла с ума! Больше никаких встреч, никаких дурацких мыслей. Я люблю совершенно другого человека. А этот испортит и осложнит всю мою жизнь.»

После окончания представления мы, молча, спустились в гардероб, так же, молча, оделись и спешно вышли на улицу.

– Ты знаешь, я, наверное, поеду домой, – я старалась придать голосу усталые нотки.

– В паб не пойдем? – мы остановились на перекрестке у светофора.

– Я не особо голодна, – сказала я, а у самой в это время в желудке заурчало так, что я удивилась, как этот звук не перебил рев моторов машин, стоящих на красный свет светофора.

– Хорошо… тогда я провожу тебя до маршруток,– Ярослав поднял воротник своей куртки и одел перчатки.

На мое везение маршрутка уже стояла в ожидании пассажиров, мы наспех попрощались, и я практически влетела в салон, довольная тем, что мне удалось избежать ужина – раз, нелепого момента прощания – два и разговоров о следующей встречи – три. В тот вечер я считала себя победителем и искренне радовалась тому, что сумела уйти от ситуации и быть хорошей девочкой, а встречаться с Ярославом еще раз я не собиралась.