Читать книгу Несовместимые. Книга третья - - Страница 6

Эдвард

Я устало откинулся на свое кресло, когда за Эллой захлопнулась дверь так, что внутри меня все затряслось.

Я не испугался ее пистолета, который Элла неуверенно направляла на меня дрожащей рукой. Я испугался ее пустого взгляда, пронизывающий меня насквозь, как северный холод. От такого ее взгляда болит моя душа и сжимается сердце, что становится тяжело дышать. Элла, видимо, догадалась, когда я прижал дуло пистолета к своему сердцу, что мне плевать на любое оружие, которым она захочет стереть меня с лица земли, только бы облегчить свое существование.

Именно существование. Элла не живет, и это я увидел в ее тусклых безжизненных глазах. Я снова склоняюсь к тому, что совершил ошибку, соврав и оставив ее наедине с убивающей болью, и сейчас не имею понятия, как все отгребать. Я готов принять от нее любое оружие, какое бы оно опасное не было. Но мне будет тяжело ловить на себе холодный и ненавистный взгляд Эллы, поэтому подсознательно уже ищу пути спасения и решаю не сталкиваться с Эллой слишком часто, пока буду разбираться с тем, как вернуть ее себе без новых потрясений.

Из мыслей меня вырывает Джон, резко врывающийся в мой кабинет с испуганным выражением лица. Я равнодушно наблюдал за тем, как он, шатаясь и постоянно оглядываясь на дверь, шагает вперед.

– Я чуть не поседел! – вскрикнул он, приближаясь к моему столу.

– Правда был уверен, что Элла выстрелит в меня? – сухо спросил я, подвигаясь ближе к столу на своем кресле, и открыл ноутбук.

Я старался сохранять невозмутимое выражение лица и спрятать свои расшатанные до критической точки чувства после необычной встречи с Эллой подальше.

– Конечно! Ты что? Не видел ее безумного взгляда?

Видел. А еще меня снова поглощало желание прижать ее к себе, чтобы заглушить мучающий крик тоски в груди. Все остальное меркло перед моими внутренними убеждениями и желаниями.

Я молчал и не озвучивал свои мысли, упираясь локтем в стол и подперев указательный и средний пальцы к виску, сосредоточенно смотря на экран ноутбука, но при этом бесцельно листая старые контракты на строительство, заключенные несколько лет назад с клиентами.

– Я должен был предвидеть ее шаг. – Теперь я медленно поднял на Джона глаза. Он горько усмехнулся с ошарашенным выражением лица. – Я поставил такую систему безопасности, а она проникла сюда с пистолетом! – Джон показал рукой на дверь, словно указывал на невидимую Эллу, которая вышла через нее буквально три минуты назад. – Теперь точно жалею, что недооценивал ее.

Я снова посмотрел на экран ноутбука, моментально вспоминая о всех действиях Эллы несколько лет назад, когда она была под моим крылом. Я тоже воздерживался и не планировал видеть в ней всемогущую. Но после ее встречи с Шамилем, передумал недооценивать ее возможности.

Элла умела многое в силу своего дара убежденности и продолжает пользоваться своими редкими возможностями против остальных. Каким-то образом мне в силу было проникнуть через толстую стену ее убедительных слов и взгляда, и сегодня я снова проверил это. Она попросила меня уехать обратно, но я видел иное. Я отчетливо видел в этот момент блеск тоски в ее глазах и слышал тихий голос глубины ее души, который молил меня не уезжать. Это не самовнушение, потому что я не хочу терять ее. Это реальность, от которого Элла желает избавиться, но у нее никак не получается.

Мы твердили себе, что несовместимы, но судьба со своим отвратительным чувством юмора решила поиграть и теперь мы в тупике, потому что нити, что связывают нас, слишком прочные. Они тянутся, и это болезненно, но не рвутся, продолжая возвращать нас друг к другу.

– Давай поработаем, – хрипло вырвалось из меня.

Это единственное, что может спасти меня от неутихающих мыслей об Элле.

Джон раздраженно вскинул руками.

– Кто бы сомневался. Эд, ты в тень превращаешься и долго на одной работе не выдержишь. Делай что-нибудь уже, черт тебя дери.

Я поднял на Джона глаза и, не долго молча, ответил:

– Сделаю.

Джон недоверчиво посмотрел на меня. Затем быстро оторвал от меня печальный взгляд и сел на свое кресло напротив меня.

К вечеру мне позвонила Эльвира и потребовала приехать в наш семейный дом. Это рано или поздно должно было произойти, потому что я так и не встретился с Мартой. Уверен, что в ее глазах я теперь другой. Ей открылась вся правда, и я до сих пор не знаю, как Марта ее приняла и насколько все трагично. В глубине души я не хочу, чтобы эта женщина меняла ко мне свое отношение, но в то же время голос моего эгоизма утихает под гнетом орущей совести. Я не имею права требовать от Марты теплого, как раньше, отношения ко мне.

Когда я приехал, не мог поднять на нее глаза, опуская их в самый низ, в пол, поскольку Марта значительно ниже меня. Я стоял перед ней, как провинившийся мальчишка, и ждал, когда она начнет меня отчитывать или вовсе даст пощечину.

Но меня сильно удивило ее действие, потому что Марта медленно приблизилась ко мне и потянула руки к моим плечам, пытаясь обнять. Я неуверенно склонился, и тогда Марта смогла обхватить меня за шею и прижать к себе. Я расслабился и уткнулся лицом в ее плечо, вдыхая запах выпечки, запах своего детства, когда постоянно повторял Марте, что не смогу без нее жить и без ее фирменных пирожков. В ее объятиях я всегда чувствовал себя намного лучше после смерти мамы. Даже сейчас, в свои тридцать два, в ее объятиях чувствую себя тем же маленьким мальчуганом, который капризничал, выделывался взрослым, но при этом крал горячие пироги из-за нетерпения.

– Мальчик мой, – выдохнула она из себя со слезами на глазах, и мое сердце сжалось.

Марта чуть отстранилась от меня и оглядела с головы до ног, а затем заострила внимание на моем лице, ища мой взгляд. Я взглянул на нее исподлобья с виноватым выражением лица.

Она постарела, но уверен, не годы добавили ей морщин, а вечные переживания именно за меня. Эльвира писала об этом, просила меня изредка звонить Марте, но я просто не знал, что ей ответить. Я попросил сестру передавать ей, что со мной все в порядке. Я превратился в последнего труса, потому что всегда боялся того, что обо мне подумают родные, когда вытворяю то, что им не по душе.

– Ты страдаешь, – вынесла Марта свой вердикт печальным голосом, когда пристально вглядывалась в меня несколько долгих секунд.

Я шумно выдохнул через рот и повернул голову в сторону.

– Не надо этого, – прохрипел я, засовывая руки в передние карманы брюк.

– Тебе всегда было неприятно, когда пытались копаться в твоей душе. Даже психологов выгонял.

Этой властью обладает лишь Элла.

Я переместил взгляд за спину Марты и увидел Эльвиру со слезами на глазах, пытающаяся сдержать рыдания. Она всегда была слишком сентиментальной, что даже годы и рождение ребенка этого у нее не отняли.

– Зачем ты все разрушил? Вы с Эллой были так счастливы, – продолжала наступать Марта уже со злобой в голосе.

Я сжал челюсти, не зная, что ответить.

– Не молчи, Эдвард. Ты всегда все прятал в себе. Я должна знать твои мотивы. Ты ее не любил?

Последняя фраза наполнила и разбила мою чашу терпения. Я резко переметнул глаза на Марту, в которых плещутся гнев и возмущение, но первое я сдерживал, поскольку осознавал, кто стоит передо мной. Хотя после непростого разрыва с Эллой мне все тяжелее контролировать эту эмоцию. Снова.

– Не говори так, Марта, – сдержанно объявил я.

Марта отчетливо видела мой просыпающийся гнев, но он никогда ее не пугал. Даже если иногда доходил до такой точки, что можно сравнить с неконтролируемым гневом отца, которого боялись все, но Марта все равно не ставила меня рядом с этим ничтожеством и никогда не говорила, что я похож на него.

– Как тогда объяснить твой поступок? Девочка страдала и продолжает страдать. Легче всего, если убивает близкого человека чужой человек, и его можно ненавидеть. Но любимый человек…

– Марта! – Выкрикнул я, и она поджала губы в тонкую полоску, продолжая смотреть на меня с вызовом. – Не сыпь соль на раны, – спокойнее добавил я. – Я хочу, чтобы вы не вмешивались и не усугубляли ситуацию. Это касается нас с Эллой, и мы сами решим эту проблему.

– Это не проблема. Это трагедия, сынок. Все это в голове не укладывается. Мне уже хочется, чтобы ты отпустил и оставил девочку. И уехал. – Голос Марты дрогнул на последней фразе. Ее глаза наполнились слезами. – Как бы сильно я хотела, чтобы вы были вместе, но, видимо, это невозможно. Вы не созданы друг для друга. Ты разрушаешь и ее, и себя. Дай ей начать новую жизнь.

– Никогда я ее не отпущу, – отчеканил я твердым голосом каждое слово перед тем, как воздух покинул мои легкие, и мою грудь сдавила боль.

Марта расширила глаза от шока. Она прикрыла губы ладонью, и ее лицо исказилось от приближающихся рыданий.

Марта покачала головой, как бы осуждая меня за этот выбор, и развернулась, чтобы уйти от меня подальше. Она остановилась у лестницы, хватаясь за перила, и, не оборачиваясь, сказала:

– Только потому, что я люблю тебя, как сына, не отказываюсь от тебя, – и начала подниматься по ступенькам.

Я опустил голову и тяжело вздохнул. Я был готов к этому – увидеть удаляющуюся спину Марты, поэтому смог легко перенести это. Эта сильная женщина еще смиловалась над моими чувствами, не отказываясь от такого черствого сына, как я.

– Эдвард…

Я выставил руку, не позволяя ей продолжить.

– Ничего не говори, Эльвира. Говорить больше нечего. Останься с Мартой и утешь ее.

После этих оставленных грубых слов я покинул семейный дом, внутри которого так и вижу призрачный образ Эллы и начинаю ощущать ее запах.

Я даже избегал своей собственной квартиры в пентхаусе, поселившись в отеле. Мне невыносимо видеть ее образ, чувствовать ее запах и не иметь возможности коснуться своего ангела. Это мучение – питаться одними лишь воспоминаниями. Они не всегда помогают, чтобы избавиться от терзаний души. Меня, наоборот, начинает разрывать на части от счастливых картин перед глазами, когда мы с Эллой были вместе, а я был центром ее Вселенной. Мне хотелось кричать в пустоту. И когда образ Эллы снова появлялся перед глазами, а я не мог прикоснуться к ней, у меня возникало ощущение, что Эллу я просто придумал от отчаяния, и ее никогда не было в моей жизни.

Но в своей квартире у меня никогда больше не возникнет таких мыслей, потому что она была здесь везде. Каждый угол, каждый предмет имеет на себе ее прикосновения. Стены пропитаны ее голосом, заразительным смехом. Любое зеркало будет показывать мне ее улыбчивое лицо. В гардеробной все еще висит ее одежда, и она пахнет ею.

Я просто сел среди вещей Эллы на пол и отпивал из бутылки купленный по дороге коньяк до тех пор, пока не опьянел до беспамятства и не засунул прямо там, внушая себе ее присутствие.