Читать книгу «Сотканные из времени» - - Страница 2

Алчность.

Именно это слово я должна была сказать первым. Так планировал Виктор Фокс. Он этого жаждал, мечтал, чтобы первенец приумножил капитал империи. Был нетерпелив к каждому центу. Зарабатывал, вкладывал, получал проценты и дивиденды. Идеальный ребенок. Вот только я не возжелала уносить в гроб золото всего мира. Меня не интересовал ни бизнес отца, ни криптомонета, названная нашей фамилией.

Да.

Семьи золотой пятерки сколотили свой капитал именно на этом. Они не упустили шанс и поверили в систему, которая, на первый взгляд, выглядела как мыльный пузырь. После появление биткоина, золотая пятерка не только вложила деньги в монету, но и начала создавать свои. Так в конце 2010 года появились монеты FOX, BROWN, KANE, GRACE и BLAKE. Название монеты – фамилия владельца. А в 2015 году пятерка увидела на своих счетах миллионы долларов.

Дела в крипте не всегда шли хорошо, тем более, когда в 2012 году на ряду с монетами пятерки появилась еще одна – FIDUCIA. Децентрализованный онлайн сервис с говорящим именем должен был упростить создание умных контрактов. Роскошная рекламная компания позволила монете в первые дни показать колоссальный рост. Люди ринулись вкладывать в нее деньги, а проект сдулся через два года, унося с собой миллионы долларов. Золотая пятерка приложила много усилий, чтобы удержаться на плаву и популяризовать крипту. К их счастью, они смогли вернуть доверие инвесторов и привлечь деньги.

Я собирала свои и Тайлера вещи, небрежно закидывала их в чемодан. Окей, здесь я не совсем откровенна, ведь моих шмоток гораздо больше, чем его. Тайлер предпочитал базовую и лаконичную одежду. В его гардеробе можно найти лишь несколько классических брюк, белые рубашки и вязаные однотонные жакеты без рукавов. Этот парень создан для закрытого университета.

Тайлер сидел на подоконнике и лениво выпускал в окно кольца дыма. На нем лишь брюки, которые идеально сидели на длинных стройных ногах.

Черт, по этому номеру я точно буду скучать. Он просторный, выдержанный в теплых бежевых тонах, с широкой двухместной кроватью, небольшим диванчиков возле окна, креслом, в котором постоянно сидел Тайлер и читал. Мы не стали снимать квартиру, чтобы не беспокоиться об уборке и еде. К тому же, никто из нас не знал, на какой срок мы приехали. Лишний раз ввязываться с договорами на аренду и залогами ни Тайлер, ни я не хотели.

– Возьмем алкоголь? Я не собираюсь по выходным пить безалкогольный пунш.

– С этим могут возникнуть проблемы. Но я могу запихнуть одну бутылочку к себе…

– Я разберусь, – перебил Тайлер, ухмыляясь.

Тай принялся опустошать мини-бар. Маленькие бутылочки он заворачивал в одежду и клал на самое дно чемодана. Вернее, аккуратно клал. Сворачивал так, словно пол жизни проработал в модном бутике.

Пока я принимала душ, Тай вызвался проверить каждый уголок на предмет забытых вещей. Уверена, что он попутно застелил постель, проветрил комнату и открыл несколько фруктовых диффузоров. Тайлер ненавидел беспорядок, но безумно любил меня, как друга. Мазохист.

Наша дружба сложилась из-за паршивого отношения родителей. Два одиноких подростка, успевшие устать от своей короткой жизни, сумели обрести друг друга в кромешной тьме. Это был первый зимний бал, который организовала золотая пятерка. В то время их еще не называли так, хоть монеты и показывали отличный рост и приносили миллионы. Но за счет владения других бизнесов, пятерка смогла привлечь высокопоставленных и сумасшедше богатых лиц для возможного сотрудничества.

Бал проходил в нашем доме. Шарлотта так сильно переживала, что наняла несколько клининговых компаний, которые одновременно мыли и так чистый дом. Мать оторвалась и на мне, впервые сделав депиляцию и коррекцию бровей. Она забыла, что мне всего двенадцать. Но возраст не имел значение, когда Шарлотта дала платье от Шанель и тесные туфли на каблуке. Я еле переставляла ноги и почти слетела с чертовой лестницы, если бы не хрупкие руки не менее хрупкого парня с синяком на правой руке. Он пытался скрыть его, то и дело натягивая рукава пиджака. Пиджака, что был больше его на размер. Шарлотта закатила бы истерику и потащила бы в комнату, а его отец даже не заметил, как среди остальных детей выделяется сын.

Стоило мне только пожаловаться на мозоли, как Тайлер тут же выбросил туфли в окно и предложил свои ботинки. Я представила, как мать взбеситься, увидев меня в таком наряде, и согласилась. Первый бунт самый сладкий. Он отдавался свободой на языке и безмерным счастьем в груди. В тот день смех лился из меня, подобно шампанскому, что гости распивали в основном зале. Но все звуки стихли, стоило мне спуститься с Тайлером и гордо продефилировать в мужских ботинках.

Отец пытался запретить с ним общаться, но чем больше запретов, тем выше желание. Отец Тайлера, наоборот, поощрял, ведь он грезил попасть в золотую пятерку, вернее, стать шестеркой. Именно так и называли его в наших кругах – шестерка Гилл . Все знали, что Джефф зарабатывал, продавая наркотики. Он даже открыл собственный клуб на юге Бостона, в районе Роксбери. Как Джефф проворачивал поставку – никто не понимал. Гилл всегда выходил чистым из воды и даже ни разу не привлек внимания властей к своему детищу. Магия, да и только. Однако Джефф Гилл не знал, что Тайлер планировал запихнуть его за решетку и выбить самый высокий срок из всех возможных. Видимо, поэтому он и спал сладким сном, предварительно припудрив свой крючковатый нос. Благо, Тайлеру досталась внешность покойной матери – Джулии. К слову, ее смерть с высокой долей вероятности лежала на плечах Джеффа Гилла. Непутевый папаша ошибся в одном: Стефан Грант – владелец банка «Grand», дедушка Тайлера и отец Джулии, предусмотрительно ограничил доступ к трастовому фонду. Только Тайлер смог в восемнадцать лет воспользоваться им. Джефф Гилл силой пытался выбить деньги из ребенка. Мне даже представить сложно, что именно он творил с Тайлером из-за чертовых бумажек, раз он сбежал из дома в шестнадцать лет и два года скитался. Я бы запихнула бы в его рот ровно столько миллионов, сколько было синяков на теле Тайлера, облила бы бензином и подожгла, если бы смерть Джеффа Гилла смогла стереть побои из памяти Тая. Но ублюдок слишком сильно бил и отпечатал каждый удар на сердце Тайлера. Одного поджога было бы мало.

Из забавного, семьи золотой пятерки никогда не воспринимали всерьез жалкие порывы Джеффа Гилла пить с ними за одним столом. Даже если бы он превращал все, чего касался, в золото. Но при дворе всегда нужен шут, а Джефф Гилл идеально подходил на эту кандидатуру. Ох, сколько же лести сыпалось в мой адрес в те редкие встречи. Он буквально пытался поцеловать своими морщинистыми губами мою ладонь, словно мы жили в девятнадцатом веке. Гилл умел надевать маски. И охотно этим пользовался, считая, что ему все верят. Джефф Гилл никогда так не ошибался.

Я неспешно завивала волосы и попутно покусывала губы. Глупая привычка, из-за которой они постоянно кровоточили. Тайлер по инерции перехватывал мои пальцы, когда я сдирала обветренную кожу, но вот с острыми зубками боялся иметь дело. Не мудрено: откушу пол руки и не моргну. Но на самом деле в нашем маленьком идеальном мире царило полное доверие и уважение. Никаких истерик и ссор. Пустых объявлений и громких обид. Если кого-то что-то не устраивало, мы садились и разговаривали до тех пор, пока не сходились во мнение или не находили компромисс. Это первое правило нашей дружбы, которое ввел Тайлер. Второе правило: никаких чувств. Мы можем поцеловаться или обняться вечером, лежа на кровати за просмотром фильма. Но никто не пытается рассчитывать на большее. Безусловно, Тайлер красивый. И, будучи подростком, нравился мне. У него густые карамельного цвета волосы, вечно спадающие на лоб и прикрывающие виски, дымчато-серые глаза с зелеными крапинками и высокие скулы. Черт, да он сошел со страниц глянцевых журналов и подиумов. Идеальная модель, обладающая высоким ростом и худощавым телом. Когда мы приходим куда-то – все взгляды направлены на нас. Вот только я на целую голову ниже и рядом с этим красавчиком выгляжу как младшая несовершеннолетняя сестра.

Накручивая передние пряди, я бросила взгляд на телефон. Звонил Пол. Я сбросила и написала сообщение, указывая адрес отеля. Сглотнула ком, подступивший к горлу. Всего лишь год. Все ради Тайлера. Я смогу справится с университетом. Смогу.

В номере идеально чисто. Тайлер ловко протирал тряпочкой комод. Интересно, где он ее нашел? Я даже не удивлюсь, если под кроватью спрятаны моющие средства, губки и тряпки. Этот чистоплюй, помимо багажа прошлого, возьмет с собой и не такое.

Через десять минут мне пришло сообщение от Пола. Теперь все наши ночные вылазки в течении полугода выглядели бессмысленными. Одна дурацкая выходка в клубе выдала наше местоположение Виктору Фоксу.

– Пол здесь. – Нахмурилась я. Тайлер приблизился ко мне и разгладил складку. Не хотел, чтобы раньше времени появились морщины.

– Я спущусь.

После этих слов он пропал на полчаса. Я уже успела одеться, перепроверить содержимое нашей черной сумки на наличие всех документов, наличных, кредитных карт и минимального комплекта одежды. С этой сумкой мы и сбежали на Багамы. Налегке, не оглядываясь, с выключенными телефонами. Но чего мы не ожидали, так это отсутствия хвоста. Джеффа давно не заботила отсутствие сына. Однако я была уверена, что Шарлотта и Виктор объявят меня в международный розыск. И за шкирку притащат обратно, чтобы продолжить уничтожать мою жизнь.

Наконец-то Тайлер вернулся. В руках сжимал черную папку с документами и несколько книг в мягкой обложке. Тайлер Гилл ни дня не мог прожить без новых книг. Очевидно, что забрав документы у Пола, он заглянул в «Brattle Book Shop». Тайлер питал отдельную страсть к старым изданиям и поддержанным книгам с заметками между строк. Он смущенно улыбнулся и спрятал руку за спину.

– Я все равно все видела.

Забрав из рук Тайлера папку, я бегло окинула взглядом документы. Обучение в Болфорде было очевидно самым дорогим. Он не входил в Лигу Плюща, но был не менее знаменит. Не каждая богатая семья могла отвалить двести тысяч долларов за год обучения. К тому же, в Болфорде было всего два направления: политика и бизнес. Однако каждый студент, окончивший Болфорд, в будущем становился миллионером. Сильная программа обучения, лучшие преподаватели страны, нестандартный подход, практика в ведущих компаниях. Все из золотой пятерке учились в Болфорде. Результат на лицо. Основной целью Болфорда было подготовить студентов ко всем ситуациям, как в бизнесе, так и в политике, а главное в жизни. Без бессмысленных эссе, горы домашней работы и заучивания материал.

Именно это можно было прочитать на сайте Болфорда. На деле – элитная тюрьма для избалованных детей богатых родитей. Точка. Что может быть лучше, чем закрыть свое чадо на четыре года в закрытом университете в пригороде Бостона? Верно. Ничего. По крайней мере пять дней в неделю они не могли напиваться, устраивать вечеринки и вычищать трастовый фонд. Двести тысяч в год стоили того.

Я не была глупой, какой считал меня отец. Компенсация – я жила с ними восемнадцать лет – которую я забрала из сейфа, вложила в акции и ценные бумаги с выплатами дивидендов. И в одну монету, в чей рост искренне верила. Деньги работали и приносили доход, в то время как я, наслаждалась жизнью. Но самое главное: у меня осталась приличная сумма, которая могла поддержать привычное существование на ближайшие пять лет. Кэтрин Фокс хоть и сумасшедшая, но находчивая.

Пока я неспешно одевалась, Тайлер просматривал новостную ленту. Монета отца подешевела на пару долларов. Искусственный спад, ведь пару дней назад она ушла в такой плюс, что хомяки принялись жадно ее скупать. Теперь же, все летело вниз. Терпеливые выжидали и паниковали, хомяки сливали все, что было, дабы отбить хоть какую-то сумму. Так работал рынок.

Мы последний раз обвели взглядом пространство, в попытке заметить забытые вещи. Ничего. Тайлер выкатил чемодан в коридор и вальяжно походкой направился к лифту. Там его перехватил один из сотрудников и попытался предложить свою помощь. Тай отмахнулся, нажав на кнопку.

Наконец, мы забрались в «Рендж Ровер» и отъехали от гостиницы. Болфорд находился в двадцати шести милях, в Грэйт Хилле. И его историю по прихоти отца я учила наизусть. Болфорд был основан Клиффордом Корвордом в шестидесятых годах. Его супруга Виктория, не смотря на материальное положение супруга, мечтала преподавать, но никак не могла устроиться на работу. В честь нее Клиффорд построил университет и в названии использовал девичью фамилию – Болфорд. После его смерти президентом стал сын – Дерк Корворд. Дерк вложил всю душу в дело отца и сделал из Болфорда бренд. Люди мечтали туда попасть. Влезали долги, брали займы, чтобы обеспечить своим детям место. Я же всегда знала, что окажусь там.

Из города мы выехали довольно-таки быстро. Тайлер свернл на трассу MA2 W. Я прибавила звук радио, вытащила из кармана Тайлера пачку сигарет и зажигалку ZIPPO, которую никому, кроме меня, нельзя было брать. Пальцем нащупала гравировку книги и пламя, что окутывало ее. Щелчок, и огонек коснулся кончика сигареты. Дым тонкой струйкой вырвался в окно. Тайлер перехватил у меня пачку и тоже закурил. Он всегда разваливался в кресле, опускал сиденье на максимум и откидывал спинку практически до заднего кресла. Тайлер выглядел сексуальным, когда курил. Сигарета, зажатая в тонких длинных пальцах, слегка подрагивала от ветра. Из пухлых губ струился дым.

– Что ты чувствуешь? – Внезапно спросил Тайлер, не отрываясь от дороги.

– Сомнение, беспокойство, злость, – выдохнула я. – Зря мы пошли в клуб. Я была уверена, что Виктор и Шарлотта оставили меня в покое.

– Рано или поздно мы бы попались, Кэтрин.

– Тогда стоило остаться на Багамах, но…

– Но жизнь на островах – отстой.

– Еще какой, – слабо усмехнулась я. – Но не помешает ли нам Болфорд?

– Мы и без него ничего не добились. Каждый путь – тупик. Джефф хорошо замел следы.

– А вдруг мы что-то упустим, – не унималась я, делая очередную затяжку. Тайлер взял меня за руки и ласково погладил внутреннюю сторону ладони. Он молча попросил не делать поспешных выводов.

– Хочу раф, – сказала я, увидев Старбакс. Тайлер включил поворотник и перестроился в правый ряд. Если он и заметил, как отчаянно я пыталась оттянуть приезд в Болфорд, то не подал виду. Он остановил машину на парковке и молча вышел. Я вытерла мокрые ладошки об брюки. Меня трясло от внезапно возникшего страха снова оказаться запертой. Да, это другое место с большой территорией и без контроля родителей. Но это не мой выбор. Не мое желание. Стоило увидеть Тайлера с фирменным стаканчиком, как сомнения развеялись. Я делала это ради него. Пришлось отвесить себе мысленных пощечин и напомнить: не из такого дерьма выбиралась.

Мы проехали мимо ресторана с мексиканской кухней и пиццерии. Через два поворота оказались около кованных ворот. Высокий каменный забор, увитый плющом, скрыл Болфорд от любопытных глаз. Тайлер несколько раз посигналил. К нам вышел высокий мужчина, просмотрел содержимое папки и кивком велел въезжать. Я хотела пошутить, однако перехватила строгий взгляд Тайлера и демонстративно закрыла рот на замок. Этот парень знал меня лучше, чем родители.

Крытая парковка была забита машинами. Черт, если в выходные можно уезжать из Болфорда, то из-за одного въезда здесь должна быть сумасшедшая пробка.

Я выпрыгнула из машины, окидывая взглядом территорию. К Болфорду вела вымощенная камнем дорожка. По обеим сторонам было что-то вроде зоны отдыха: беседки, лавочки со столами в окружении круглых кустов и цветов и фонтаны в форме высоких широких кувшинов. Самое большое здание из красного камня и темной крыши стояло прямо по центру. По бокам еще два, но гораздо меньше. Я бы предположила, что это и есть общежитие, но если мне не изменяла память, то учебный корпус и жилой соединялись длинным коридором.

К нам уже спешила длинноногая блондинка с вежливой улыбкой. Она накинулась на нас со словами приветствия, едва Тайлер заглушил мотор. Выглядела чересчур доброжелательной и наивной, для той, кто работал в элитной тюрьме. Скорее всего, не так давно устроилась, ибо с такими детьми нельзя общаться не на их языке. Они задавят своим авторитетом и наглостью. Сравняют с землей размером кошелька и амбициями.

– Комнаты двухместные, просторные и комфортные, также оборудованы ванной. Сейчас проходят занятие, поэтому с соседями сможете познакомиться чуть позже. Завтрак начинается в восемь утра и длиться тридцать минут. Второй завтрак в двенадцать часов. Обед в три. Ужин в шесть. Постарайтесь не опаздывать и приходить вовремя. В комнатах вас также будет ждать буклет с личным расписанием, карта с расположением аудиторий и вам нужно выбрать внеклассные занятия…

– С кем я могу переговорить касательного совместного проживания? – перебила я Луизу.

– Болфорд прогрессивен в вопросах проживания, но девочкам отведено правое крыло, а мальчикам – левое. Поэтому, к сожалению…

– К сожалению, я задала другой вопрос.

Луиза опешила. Искусственная улыбка сползла с губ, а в глазах заплескалось отчаяние. Девушка умоляюще взглянула на Тайлера, словно тот смог прийти бы на помощь, однако мой друг лениво рассматривал газон.

– Я провожу вас в кабинет вице-президента.

Мне стало жаль поникшую Луизу, но я хотела как можно быстрее разобраться с комнатой и не делить ее с незнакомым человеком.

Луиза распахнула темные дубовые двери и открыла нашему взору фойе. Я не ошиблась: два корпуса действительно соединялись длинным коридором. С двух сторон от него расположились лестницы. Стены были обшиты деревянными панелями, пол устлан паркетом. На высоких потолках висели тяжелые люстры, освещая теплым светом огромное пространство. Справа тянулись кабинеты, слева – столовая, а напротив нее несколько аудиторий. Симпатично, не более.

Тайлер не захотел заходить в кабинет. Он уселся на один из коричневых диванчиков и начал пролистывать ленту новостей. Хотел убедиться, что Джефф Гилл за последний час не успел в очередной раз опозорить себя.

Наконец, Луиза открыла дверь и пригласила меня войти. Я натянула самую обаятельную улыбку, которую отыскала в закромах памяти и перешагнула порог. Я не успела рассмотреть книжные шкафы, тянувшиеся по правой стороне, два кожаных кресла, разместившиеся напротив. Ничего. Ведь за столом темного дерева с аккуратно сложенными листочками и папками сидел Нейт Эндрюс. Мужчина, в которого я влюбилась в пятнадцать лет.

Сердце сбилось с ритма, когда он поднял голову и взглянул на меня. По спине пробежала дрожь. Слова разом вылетели из головы, улыбка сползла с лица. Внизу живота разлилось тепло. Дверная ручка стала единственной точкой опоры. Я глупо моргала, пока губы Нейта Эндрюса изгибались в улыбке. И стоило им приоткрыться, как мое сердце глухо забилось в груди.

– Привет, Кэтрин.