Читать книгу Концептуальное позиционирование в русле регионоведения. Опыт латиноамериканистики и не только - - Страница 2

В качестве заставок в главах и разделах книги использованы рисунки из рукописи «Первая новая хроника и доброе правление», принадлежащей авторству перуанского хрониста XVI в . Фелипе Гусмана Помо де Айала.

Не исключено, что среди потенциальных читателей окажутся те, кого озадачат выбор нашей темы, способ ее раскрытия и, может быть, стилистика изложения. А это означает для автора необходимость дать пояснения и, если хотите, представить нечто вроде собственного «алиби».

Полагаю, для этого существуют серьезный повод и объективная потребность. И современная латиноамериканистика, и ее регионоведческие «родственники» подошли к определенному рубежу, когда научная мысль невольно обращается к поиску и использованию концептуальных резервов, к систематизации творческих достижений внутри собственной специализации и в границах смежных школ. Такой повод и такая потребность чаще всего возникают, когда накоплена критическая масса аналитических знаний об объекте исследований или (и) в силу масштабного изменения национального и международного контекста, которое модифицирует детерминацию исследовательского процесса, задает качественно иные подходы и критерии. Как представляется, именно такая ситуация сложилась к настоящему времени.

Переход научной школы к новому этапу и новому качеству работы затрагивает содержание традиционных и нетрадиционных функций. Конечно, главенствующая наша задача – выработка адекватных знаний, то есть тех, что соответствуют изучаемой действительности. Это в любом случае остается первым императивом. А тот призван реализовываться с учетом должного понимания глобальных процессов, мнения глобалистов, отечественных и зарубежных, с учетом концептуальных достижений близких регионоведческих школ и, разумеется, опираться на доводы страноведов. Все это будет означать приближение к искомому результату, органическому сопряжению трех уровней анализа. Именно на это (по мере сил) настроена наша книга.

В оценке научного труда практикуются два основных подхода – науковедческий и наукометрический. В первом случае приоритет отдается содержательному результату, его познавательным свойствам, во втором предпочтение за количественной, формализованной стороной дела, когда, казалось бы, упрощается функция бюрократической отчетности. Научные статьи измеряются в штуках, а фундаментальные монографии учитываются фактически валом как маргинальный продукт. В чиновничьем рвении доходят до «редуцирования» затрат научного труда. Его порой (эврика!) предлагают свести к «всеобщему эквиваленту» – затратам человеко-часов.

Наверное, адекватная ситуация может складываться тогда, когда соблюдается баланс между первым и вторым подходами. К сожалению, в последнее десятилетие в ажиотаже реформирования баланс был явно нарушен в пользу наукометрии. В результате пострадали стимулы к творческому обогащению научных школ. Автору хотелось бы надеяться, что авансируемая книга привлечет внимание к системообразующей роли научных школ, работающих в поле отечественного обществознания. В нашем случае речь пойдет о регионоведении применительно к изучению зарубежного мира, главным образом его латиноамериканской части, с которой связано профессиональное первородство автора.

Итак, что такое науковедческий подход в рамках отдельной научной школы? Он, на мой взгляд, опирается на «трех китов» – самопознание, самоидентификацию и, наконец, саморегулирование. Благодаря самопознанию (как процессу коллективного действия) накапливаются зерна, очищенные от плевел, выстраивается логика причинно-следственных связей, уясняется диалектичность развития объекта исследования, происходит отработка аналитического инструментария. Самоидентификация устанавливает место школы в иерархии общественных наук, собственный вклад школы в концептуальную основу обществознания, а также параметры целесообразного заимствования концептуально-методологических наработок соседей по цеху. Саморегулирование предполагает определение очередной тематической повестки, адаптацию императивов, задаваемых профилирующими инстанциями (заказчиками) к наличным ресурсам, к кадровым резервам. Именно в последнем звене обнаруживаются, на мой взгляд, функциональная зрелость и самостоятельность соответствующей школы. Здесь, в этом звене, реализуется предназначение коллегиальных структур (отделений РАН, ученых советов институтских, факультетских, всей гаммы научных мероприятий, предполагающих профессиональную дискуссию).

Самопознание и самоопределение применительно к новой ситуации ведут к обновлению ключевой повестки научного поиска, к выявлению пробелов и тематических пропусков, к адаптации научной школы к новорожденным вызовам. Они – действенное средство лечения от концептуального застоя, интравертной замкнутости, пагубно сказывающейся на научной конкурентоспособности той или иной школы, ее способности участвовать в теоретическом синтезе на глобальном уровне, на высоких ступенях философской абстракции.

Самопознание и самоопределение позволяют установить баланс между качеством и количеством в оценке плодов научного труда, который был нарушен в последнее десятилетие в пользу формалистических критериев (причем почерпнутых у устаревшей зарубежной практики). Реформаторы и их чиновные исполнители утверждали, что качество учитывалось повышенной оценкой публикации в высокорейтинговых журналах, признанных международными базами данных. В большинстве своем речь шла о зарубежных изданиях западного происхождения. Игнорировалось то, что расхождение взглядов и принципов оценки общественно-политических и экономических реалий служило препятствием для публикации работ российских обществоведов. В свою очередь, оказывались в проигрыше те наши научные журналы, которые ориентировались на узкоспециализированную аудиторию, придерживались традиций отечественной научной журналистики, осуществляли собственную редакционную политику, широко практиковали и поощряли дискуссии, коллективные обсуждения (ныне этот жанр становится все большей редкостью). Увы, в современной практике эти плодотворящие жанры оказываются изгоями.

Сейчас справедливо отмечается, что глобализация на ряде направлений сменяется контртенденцией. Но все равно мир остается взаимозависимым. С другой стороны, понятно, что в наше время исследование сложного регионально очерченного объекта требует выхода за рамки доморощенных представлений. А это влечет за собой определенную обязанность – соотносить собственные выводы с концептуальными оценками зарубежных школ, идущих параллельным курсом. Иными словами, так сказывается научная глобализация (но, желательно, без потери суверенитета).

Обращаясь к категории исторического времени, нужно иметь в виду, что детерминация повестки, целей и задач исследовательского процесса реализуется в основном с трех сторон. Во-первых, разумеется, импульсы детерминации идут от объекта исследования, от динамики и диалектики развития изучаемого региона. Во-вторых, детерминирующим образом сказывается обстановка на месте «обитания» регионоведческой школы, состояние национальной среды, индоктринация, задаваемая действующим режимом (индоктринация власти, заказчика). Наконец, системообразующие импульсы исходят от самой школы, от логики ее развития в контексте достижений отечественного обществознания.

Итак, латиноамериканистика (наряду с другими регионоведческими школами) – плод собственной динамики, а также постоянного воздействия реки времени, обтекающей наши пенаты, другую сторону земного шара, орошая латиноамериканскую историю. Одновременно речь идет о влиянии политической, экономической и общефилософской мысли, продуцируемой и передаваемой «мозговыми центрами» Латино-Карибской Америки (ЛКА), мнений их лидеров, влияющих на зарубежных коллег своим личным авторитетом. Итак, в книге хотелось бы показать то, что сообщество латиноамериканистов – лишь малая часть нашего социума, но часть, подверженная всем ветрам, овевающим этот социум.

Целесообразно также раскрыть смысл того понятия, которое фигурирует в названии книги – концептуальное позиционирование. Можно было бы свести объяснение к «теории регионоведческой школы», что, откровенно говоря, отпугивает своей претензионностью. Да и по существу, у латиноамериканистики, на мой взгляд, нет задачи забираться на высший этаж научной абстракции. Но есть другая задача – систематизации концептуальных представлений о траекториях исторического движения (поступательного и/или реверсивного) на соответствующем геоцивилизационном пространстве. Представлений, полученных на основе анализа и синтеза в процессе коллективной рефлексии научного сообщества внутри родовой и родственной специализации. Представлений, которые в конечном счете образуют ключевой инструментарий познания на ниве латиноамериканистики, либо (по аналогии) на ином геоцивилизационном пространстве, выходя на средний уровень научной абстракции.

Концептуальные подходы, обществоведческая методология находятся в постоянном движении, отрабатываются на различных экспериментах. Один из последних провел наш латиноамериканский коллега Эктор Перес Бригноли (ученик известного аргентинского историка Гальперина Доньи). В исторический сегмент латиноамериканистики он ввел логику обратного хода, своего рода генеалогию1. Он берет ключевые события или явления современности и поэтапно идет к его историческим истокам. Иными словами, он выясняет родословную. В какой-то мере в предлагаемой книге хотелось бы (насколько получится) прояснить родословную отечественной латиноамериканистики.

* * *

Представляя книгу, не могу не вспомнить благодарным словом тех, кто оставил глубокий след в латиноамериканском обществоведении, чьи имена хорошо знакомы профессиональным латиноамериканистам. Речь пойдет о тех, с кем довелось удостоиться личным общением, а в ряде случаев и многолетней дружбой. Начну, конечно, с общепризнанного мэтра Рауля Пребиша (экономиста с философским складом ума). Продолжу именами бразильца Теотонио дос Сантоса – «амазонского Маркса», как его величал В.В. Вольский, мексиканского философа и политолога, пассионария мировой латиноамериканистики Леопольдо Сэа и, конечно, немецкого коллеги Вольфа Грабендорфа, пропитанного латиноамериканской идентичностью.

Конечно, не смогу упомянуть всех достойных представителей отечественной латиноамериканистики. Их много – уже ушедших и продолжающих плодотворно трудиться. Обязан отдать должное моим наставникам на первых этапах профессионального становления: В.В. Вольскому, В.А. Кузьмищеву, С.А. Микояну. Благодарность храню светилам советской латиноамериканистики, на чьих статьях и книгах учился понимать латиноамериканские страны и самих латиноамериканцев – С.А. Гонионскому, Я.Г. Машбицу, А.Ф. Шульговскому, А.Н. Глинкину, И.Р. Григулевичу, К.Л. Майданику, И.К. Шереметьеву.

Признательность моим коллегам, с которыми разделял трудовые будни и творческие заботы: первому читателю, первому критику и кормчему моего ковчега Т.Ю. Рютовой, моему неоднократному соавтору и «единоверцу» А.В. Бобровникову. Особые слова благодарности Л.Н. Живиловой – моей маме, с ранних лет приобщавшей меня к испаноязычному миру.

Стоит упомянуть и то обстоятельство, которое во многом подтолкнуло к написанию этой книги, – чтение лекционного курса «Введение в регионоведение» на экономическом факультете РУДН.