Читать книгу Чувство вины – не самое приятное чувство. Все в твоих руках - - Страница 5

Откуда это чувство берется? Да все оттуда же – из детства.

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что все родители хотят, чтоб их дети были послушными и доставляли меньше хлопот. И очень многие пытаются добиться того, манипулируя чувством вины ребенка. Как? А вот как-то так: «Что?! Не сдал экзамен?! Стыд-то какой! У соседей только пятерки дочь приносит, а мне хоть сквозь землю провались!»

Такая реакция родителей на двойки детей настолько распространена, что даже явилась сюжетом для картины. Если ты, мой читатель, еще и мой ровесник и твоя учеба пришлась на советские годы, то наверняка помнишь картину Федора Решетникова «Опять двойка». Не можешь не помнить! Если все же нет, даю подсказку. Вместе с другими цветными иллюстрациями она красовалась в конце учебника по русскому языку (или литературы). По этим репродукциям мы писали сочинения.

Итак, «Опять двойка». Нет, на этом полотне мать не кричит и не ругает, но ее немой укор не менее красноречив (по себе знаю, что это еще тяжелее). Я не помню, под каким углом зрения учителя преподносили нам эту картину. Но очень склоняюсь к тому, что в поддержку всех несчастных матерей, которых совсем не жалеют их дети-оболтусы. Доказательство этой моей мысли долго искать не пришлось. На одном известном образовательном сайте только что нашла план урока развития речи по картине Ф. Решетникова «Опять двойка» (выходит, картину и сейчас проходят в школах или предлагают изучать факультативно). В плане урока есть анализ картины, перечислены вопросы к обсуждению и тут же в скобках даны ответы, к которым, видимо, следует подвести детей. Вот только один из таких вопросов: «Как относится мама к появлению своего сына с очередной двойкой? (Стиснув до боли руки, эта молодая, но уставшая от забот женщина с немым упреком смотрит на сына. Сколько проблем у матери, да ещё сын ее подводит. Вот как он отплатил ей за добро!)».

Что это, как не привитие чувства вины? Фраза «Вот как он отплатил ей за добро» – это уж совсем сильно сказано. Тут будто речь идет о законченном негодяе. А ведь ребенок и поверит, что он негодяй. Если взрослые (особенно родители) говорят ребенку (особенно малолетнему), что он поступил плохо, то он, конечно, им поверит. Ребенок не может критически оценить происходящее вокруг него, а принимает все на веру. А кому ж еще верить, как не родителям?! Ведь отец и мать – самые авторитетные в его жизни люди (во всяком случае, в детстве). Кроме того, он во многом зависит от них. И конечно же, не хочет огорчать их, боится потерять их любовь и расположение.

Но для чего же взрослые культивируют в ребенке чувство вины? А для того, что вина и есть тот самый инструмент, который помогает родителям и воспитателям добиваться от детей послушания. И несправедливые наказания, не сопоставимые с провинностью, взращивают у детей страх и тем самым сдерживают (хотя бы частично) их активность и возможные проблемы, от этой активности исходящие.

Наверное, я закончила класс третий, когда произошел случай, о котором сейчас расскажу. В памяти моей он запечатлен очень ярко. Летний лагерь. Деревянные домики, разделенные стеной на две части – девчачью и мальчишечью. Тихий час. В комнате нас около 10 девочек. Совершенно естественно, что уснуть в таких условиях не очень-то и просто. То одна что-то расскажет, то другая. Тем более что мы уж и не такими маленькими были, чтобы спать днем. Внезапно в комнату входит воспитательница. И хотя не спали все, крайняя оказалась я, потому что как раз в тот момент, как она вошла, я была не в постели, а прохаживалась меж рядами кроватей, сопровождая свой рассказ жестами. Оказалось, что такое поведение по правилам лагеря (или по мнению воспитательницы) было недопустимо, и меня наказали. В одной комбинации (в то время под платьем носили такие дневные шелковые сорочки) воспитательница вывела меня на улицу и заставила там стоять какое-то время, причем прямо под окнами комнаты, где жили мальчишки. Для меня это наказание было страшнее страшного. С самых ранних лет у меня было чрезмерное чувство стыда по отношению к наготе. Я готова была сквозь землю провалиться из-за того, что оказалась на улице полуголая, в одном нижнем белье. Но сейчас речь даже не о том, какой стыд и дискомфорт я испытала, стоя там. А о том…

Вот только прежде, чем продолжить, сделаю небольшое отступление. О критическом мышлении. Достаточно модный сейчас термин. Что же он означает? Способность анализировать происходящее, отделять объективное от субъективного (неоспоримый факт от чьего-то мнения), сомневаться и проверять, а не «брать все на веру». В «глубоком» детстве эта способность еще не развита. Дети пока не знают, «что такое хорошо и что такое плохо», и опираются на мнение взрослых (вспомни стих Владимира Маяковского про крошку сына, что пришел к отцу). И на их реакцию. Если сделал шаг влево и получил оплеуху, значит, поступил плохо. Считается, что активно критическое мышление формируется в дошкольном – младшем школьном возрасте. Но здесь все очень индивидуально. Зависит и от способностей ребенка, и от методов воспитания, которым его подвергают. Кто-то давит своих детей авторитетом, а кто-то помогает разбираться и понимать. Кстати, на стиль воспитания накладывают свой отпечаток «времена и эпохи», действующий менталитет. Бесспорно, что со временем воспитательный процесс становится мягче. Все-таки с психологией сейчас хоть коротко, но многие имеют знакомство. И нынешних детей воспитывают не в такой степени авторитарно, как воспитывали их родителей и тем более их бабушек и дедушек. То бишь нас. Но не буду говорить за всех. Про себя же скажу, что мне доставалось. И в угол ставили, и ремнем били (причем, извини за подробности, по голой жопе). И все это в глубоко дошкольном возрасте. За что? В чем я была виновата? История об этом умалчивает. Папы уже нет. Мама говорит только, что я была очень упряма, подробности не помнит. Видимо, потому, что не была инициатором наказания. Порку устраивал папа. Да, он был строг. И похоже, не всегда справедливо… Скорее всего, и упрямство мое состояло всего лишь в попытке отстоять свое мнение или выразить протест против наказания, который в то время от детей был недопустим. Сейчас, думается, ремень ушел из обихода. Ну или почти ушел – за все семьи, конечно, не поручишься. Но все же родители все еще прививают чувство вины за так называемое плохое поведение. Пусть и не с помощью ремня, а только через холодность и недовольство. Да, родители и таким образом могут добиться от своих чад послушания.

Но вернемся в 1970-е, в мой лагерь. Как ты уже понял, на тот момент критическое мышление у меня было слабовато. Что воспитатель был не прав, наказывая меня за естественную детскую непоседливость, я понять еще не могла. Потому и восприняла, что на самом деле ужасно себя вела. И уж само собой разумеется, что после того чувство вины было бы мне обеспечено при любом намеке на некрасивый поступок. Так и произошло. Где-то дня через три в лагере был пионерский костер на открытие лагерной смены, к которому каждый пионерский отряд подготовил свое представление: название, девиз, эмблему, песню. После выступления команд общая спевка: «Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы – пионеры, дети рабочих!» В общем, было очень весело. Мы с подругой решили продолжить веселье (или усилить) – накрывшись простынями, внезапно появиться у костра и вначале напугать всех, а затем рассмешить. Побежали в комнату за простынями. Очень торопились, чтоб не опоздать. И на обратной дороге я упала. И не просто упала, а прямо в лужу с грязью, на простынь, которую несла. Это была катастрофа! И не оттого, что не получилось напугать приятелей. А потому, что я нанесла вред лагерному имуществу. Это сейчас я улыбаюсь. А тогда мы побежали обратно, к уличным умывальникам (других удобств не было) и пытались холодной водой, под тонкой струйкой отстирать простынь. Но грязь буквально въелась в белую ткань. Теперь нужно было где-то ее высушить, чтоб никто не заметил. И еще лечь в кровать, чтоб воспитательница не обратила внимания, что простыни нет. Я чувствовала себя как преступница и очень боялась разоблачения. Следующий день облегчения не принес. Простынь высохла, но она была грязной! Что будет, если все обнаружится?! Я не смогла вынести груз вины. Когда через пару дней меня приехали навестить родители, я как-то сумела их убедить, чтоб меня забрали. Наверное, что-то плохое про лагерь наговорила. Это уже не помню. Не помню и как обошлось с простыней. Но точно обошлось. Видимо, я сдала ее в свернутом виде, так что грязь не была заметна.

Столкновения между естественными влечениями ребенка и желанием взрослых сдержать детскую активность (и тоже естественным) просто не могут быть единичными. И если родители или воспитатели освоили способ управления ребенком посредством привития вины, то, скорее всего, делать это будут регулярно. При каждом удобном случае. И тогда совершенно точно, что у ребенка произойдет закрепление реакции в виде виноватости, которая будет обеспечена ему на всю последующую жизнь при любой маломальской провинности.

Но бывает, что и разовый эпизод может спровоцировать хроническую виноватость. В том случае, если он сильно впечатлил ребенка. Думаю, так было с моей мамой. Я замечала за ней одну особенность – она практически не позволяла себе кушать что-то особо вкусное, деликатесное и т. п. Да, многие родители отдают детям лучший кусок. Но у нее с этим был прямо-таки перебор (подробности приводить не буду, поверь мне на слово). Однажды она рассказала мне случай из своего детства, который для меня пролил свет на эту ее особенность. Она была в семье младшим и поздним ребенком. Не удивительно, что ее баловали как родители, так и старшие братья и сестра. Как-то за ужином, когда у них гостила тетка, моя маленькая мама в четырех-пятилетнем возрасте доставала из общей чашки (а кушала тогда вся семья из одной чашки, что стояла в центре стола) самые хорошие кусочки мяса. И тетка очень резко оговорила ее. Что, мол, она себе позволяет, забирает одна лучшие куски. Сделала она это совсем грубо. Видимо, не была знакома с чувством умиления к ребенку. Своих детей у нее не было, а чужие, пусть даже племянники, не у всех вызывают нежные чувства. Скорее всего, это и явилось причиной того, что теперь хороший кусок буквально «застревал» у мамы в горле, вызывая чувство вины.

Конечно, в ее жизни могли быть и другие случаи, когда и родители в чем-то обвиняли (у мамы в принципе чувство вины сильно развито), но вряд ли это касалось питания. Тем более они ее сами в том и баловали (как могли по тому времени). В общем, мне видится очевидной связь между этим эпизодом ее детства и последующим самоограничением в «лучшем куске».

Но подобные случаи – это еще полбеды. Проявляться чувство вины от них будет пока что только эпизодически.