Читать книгу Призрак мятежного Ориона - - Страница 15

Самарин попытался вспомнить на какой мысли его прервали…И не вспомнив, задумался о том, что сегодня в Куйбышеве, мама с утра приоденется по-праздничному, накрасится и будет хвастаться своим сыном-героем.

«Необходимо найти возможность в августе-сентябре, хоть на недельку, махнуть к ней. Вот она-то у меня настоящий герой, – потеплел душой командир, – Её судьба била голодом в Поволжье, войной и разрухой. Молодой девчонкой сбрасывала германские бомбы-зажигалки с крыш, когда Правительство эвакуировалось в Куйбышев. Потом на Сталинградском фронте, с левого берега Волги, вторым номером с американского «Эрликона» мочила «юнкерсы» и «мессеры» Люфтваффе. Медсестрой познала бомбёжки на госпитальном поезде от Минска до Куйбышева.

…После войны ефрейтор стала кочегаром. Как-то она, крепкая женщина, всплакнула и высказалась, что я не представляю, как тяжело быть моей матерью. Вместе мы были редко с раннего детства. А как уехал на Дальний Восток и поступил в училище – совсем пропал. Я ленюсь писать, а письма жены она не воспринимает.

«Как услышу какую-нибудь беду на подводных лодках, бегу на переговорный пункт разговор заказывать. Тебя вечно дома нет. Всё Людка на разговоры приходит. А что мне она? Тебя слышать хочу. Как не приеду к вам – тебя опять не вижу» – пожаловалась сквозь слёзы.

Людкой она называла жену по деревенской привычке. В Тростянке все Вальки, Маньки, Петьки, Ваньки…

Я всегда для неё был Витькой, а чаще Самарин. С женой о матери разговаривать трудно, мол, у тебя своя семья. У них взаимная неприязнь. Я не умею делать подарки, поэтому втайне отправлял ей деньги или совал в карман при встрече. А она их копила и свои добавляла, чтобы в мою же семью и вложить.

Ей уже шестьдесят восемь…

«Работа, мама, у нас такая. Кто-то должен её исполнять» – ответил я.

И получил более резкое: «Дурацкая ваша работа».

Сегодня, конечно же, возьмёт бутылочку, закусочку.

Угостит соседей в коммуналке и пойдёт к сестре тёте Маше и дяде Толе. Шестнадцатого все родственники приезжают или звонят туда, чтобы поздравить её с моим днём рождения. Будет скромный вкусный стол – тётя Маша готовит очень хорошо.»

* * *

Вспомнил Самарин своих героических родственников, живых и умерших. И, конечно же, отца.

Он прошёл три войны – финскую, германскую и японскую. В штабах штаны не протирал. В финскую был «охотником на кукушек» – снайпер по снайперу. В Отечественную в разведке от батальонной до бригадной.

В японскую освобождал Корею, даже попал своим героическим проступком в книжку «Взятие Гензаня».

Его отец – дед Виктора, был яицким казаком, причём имел офицерский чин.

Из-за постоянного бунтарства этого казачества, Екатерина Вторая переименовала реку Яик в Урал. Наиболее известные яицкие казаки из школьной истории это: Ермак Тимофеевич, Степан Разин и Емельян Пугачев.

Интересно переплетаются судьбы русских людей.

Дед Василий Самарин – богатый казак, а другой по маме дед Иван – крестьянин середняк. Оба получили образование, воевали в Империалистическую войну за Царя и Отечество, а в Гражданскую друг против друга. Один в Армии Колчака, а другой в дивизии Чапая. Первый погиб, и отца Самарина, бабушка отдала в Екатеринбургский детский дом, как самого малого. С остальными уехала в Китай.

Часть Уральского казачьего войска ушла на юг для воссоединения с Врангелем. Этот переход известен, как «Ледовый поход». Практически всё войско погибло в боях с Красной Армией на Волге и Кавказе. Сталин после войны восстановил казачество кроме Уральского, с которым воевал ещё под Царицыном и Астраханью.

Дед Иван, после тяжелого ранения, вернулся в деревню хромой на своей боевой кобыле.

Стал первым председателем колхоза.

При раскулачивании односельчан Лужновых, девушку из их семьи взял в жены, и спас от Соловецких лагерей. Женился по любви, конечно.

«Обязательно надо съездить в Тростянку к ним на кладбище…» – вздохнул Самарин.

Про отца ему было ничего не известно. Он 1911-го года рождения. Если жив, вряд ли вспомнит о нём сегодня.

Виктор – плод девятой попытки родителей. До него все умирали при родах или жили совсем мало. Голод, война и непосильный труд сделали своё роковое дело. Он же, старанием врачей родился семимесячным и, видимо, поэтому постоянно хотел спать.

В день его рождения, отец салютовал в воздух из дарёного немецкого «Вальтера» и одна пуля упала пожилой женщине на голову. Когда у него изымали пистолет, он сказал:

«Да, забирайте вы эту игрушку. Я своему сыну другую куплю. Ему воевать не придётся».

Как знать…

* * *

А этот день, своего первого крика в атмосферу…далеко не первый, который проходит на глубине, в кругу близких и дорогих Самарину людей, под названием Подводное братство.

Дети Посейдона и Афины, появившиеся без зачатия по воле Зевса.

Дельфины – слуги и воины Подводного царства. Мирная подлодка сейчас, всего лишь маленький дельфинчик в блаженном окружении невидимых нимф.

После разговора с начальником разведки Иванкиным, командир снова, чересчур увлёкся древнегреческой языческой религией и мифологией:

«Если по-библейски, то здесь – в скованном прочным корпусом пространстве, нет места грехам, но только слабости. Можно утешать себя тем, что мы – меньшие грешники на этой Земле…чаще жертвы.

Убивать врага и погибать за Отечество – не грех ни в одной религии.»