Читать книгу Когда цветет инжир - - Страница 3

– Это была лишь часть нашей с ним истории, – со взглядом, устремленным вдаль, сказала она и перевела его на чашку с почти остывшим чаем.

– Теперь я начну с самого начала, как же мы с ним первый раз встретились и познакомились. Мне было шестнадцать, тогда я увидела его впервые. Думаю, что именно в тот момент и влюбилась и как бы я ни отталкивала это чувство у меня ничего не вышло. Перед моими глазами было лишь ужасное представление о любви, я боялась ее и того, к чему она приводит. Моя бабушка: девушка из уважаемой и достопочтенной семьи влюбилась в бродяжку, нищего и не перспективного. Мой отец с матерью жили в нищете, а я так жить не хотела. Конечно, у меня была совсем другая история с Франко: он был богат. Но я нет. И я всегда видела эту большую родословную пропасть между нами и не в силах было кому-либо это изменить…

* * *

В тот день было ветрено и это спасало от солнца, которое палило, не щадя ничто и никого; дочь с отцом, как всегда, работали на инжирном поле. Среди этих деревьев Лира ощущала себя как дома, ведь они проводили здесь каждый божий день. Этим летом урожай выдался удачным, хотя изначально думали, что будет иначе, так как весенний плодонос был скуден. Из-за чего отец говорил, что нужно работать вдвойне дольше, дабы собрать большее количество инжиров, пока они еще не успели повять.

Слухи по маленькому поселению расползались быстро и до молодой работница на поле тоже дошли: на юг Дурреса должна прибыть состоятельная семья из Италии. Ее тогда это несильно заинтересовало, подумаешь, люди всегда приезжают и уезжают, ничего особенного. Однако это было не все, по крайне мере, она узнала не все на тот момент. Через несколько дней после этого торговец фруктами из юго-восточной части Албании сообщил печатнику, что эта семья по фамилии Монти с большим имением в Венето известным почти по всей Италии! Печатник был человеком хорошим, но глупым; ну кто же примет слова какого-торговца за чистую монету? Только глупец и очень доверчивая личность. А еще он был болтлив и рассказывал об этом всем, кто только попадался ему под руку. Так и Лира, проходя случайно мимо лавки со специями и травами, услышал, как он это говорил торговке и еще одной покупательнице.

Во всяком случае вернемся в тот день, где все началось. Та самая точка невозврата, после которой уже ничего не могло измениться. Тогда Лира была, пожалуй, в самом красивом платке из парчи за всю жизнь: он был вышит яркими цветами эрики пурпурного цвета, а на фоне телесного оттенка они выглядели еще более богаче и насыщеннее. Наверное, в вашей голове закрался вопрос: откуда у девушки из столь бедного сословия такая дорогая вещица? А я отвечу вам, что он достался ей от бабушки из Шотландии, которой специально на заказ делали этот платочек с ее любимыми цветами. Это был подарок от ее отца, бабушка им очень дорожила, а следом, и она тоже. Волосы ее, как всегда, были перевязаны зеленой лентой, только в этот раз узел был слабо затянута, и она потихоньку сползла вниз в порыве ветра. Собирательница инжира не успела ухватиться за нее и волосы развеялись в потоке воздуха по плечам, переливаясь золотистым блеском, а в ее зеленых глазах мерцали огоньки, как отражение солнечных лучей в воде. Она провела взглядом за улетающей лентой, вытянув руку вперед, в попытке схватить ее, но безуспешно. Зато благодаря этому, казалось бы, не значительному событию Лира увидела его. Она застыла в тот момент, как будто перемещаясь из реальности в какое-то другое измерение, где были только они вдвоем и их взгляды: его – глубоких, мягких и теплых карих глаз и ее – зеленых, нежных и завораживающих своим ослепительным цветом.

В 24-ом Франко был более сдержан в стиле своей одежды и носил костюм похоже кроя, как и у его отца: геммороидального цвета с широко пошитыми брюками. На шее у него красовалась бабочка тростникового оттенка зеленого, это выглядела так элегантно и крайне не вписывалось в окружающую атмосферу убогости этих ничтожно засеянных полей. Тяжело было не обратить на него внимание любому, кто бы там находился.

– Кажется, это ваше, – сказал юноша напротив, подхватывая ленту.

Он протянул свою руку вперед, чтобы та могла дотянуться, ведь он стоял за забором. Лира опешила и не сразу ответила ему, но молодой человек продолжал ждать с вытянутой рукой.

– Ах, да, благодарю вас! – очнулась от ступора работница и взяла ленту.

Но он не уходил и продолжал стоять, наблюдая за тем, как девушка перевязывает свои волосы. От этого случайной собеседнице стало жутко некомфортно, казалось, что она делает что-то не то. Однако дело было совсем не в этом, а в том, что итальянец просто в своей задумчивости решался продолжить с ней разговор.

– Сегодня ветрено, не находите? – задал вопрос он, ответ на который был и без того очевиден.

– Нахожу.

Ответила Лира, после чего напряжение поубавилось.

– Такая погода мне больше по душе, это спасает от пекущего солнца.

– Могу ли я узнать ваше имя? – спросил Франко, – А то мне бы не хотелось запомнить вас лишь как прекрасную девушку с поля инжира.

Девушка слегка смутилась, но улыбнулась и следом представилась:

– Меня зовут Лира, Лира Бериша.

– Рад знакомству, Лира, – вежливо произнес он. – До свидания.

И он ушел, не дожидаясь прощального ответа. Но ее это не расстроило, потому что она сконцентрировала свое внимание лишь на “до свидания”.

“Что это вообще могло бы значить? Разве мы сможем свидеться снова? По крайне мере, это дало мне надежду”.

Спустя неопределенное количество дней в один из летних вечеров Лира сидела у окна перебирая инжир для сушки. Это был особенный процесс и, наверное, единственное что время от времени приносило ей удовольствие при соприкосновении с этими плодами. Для начала надо было отобрать только самые спелые и зрелые фрукты (этим она сейчас и занималась), которые они собирали особым способ на поле под деревьями которых лежала чистая ткань, ее они ежедневно меняли, а порой даже это приходилось делать дважды за день. Зрелость инжира определить не так трудно, как может показаться на первый взгляд: нижняя часть его должна быть слегка приоткрыта, как распустившийся цветок, на четыре части – это, своего рода, подсказка. Эти фрукты для сушки не принято мыть, дабы не повредить нежную кожицу. Следом идет процесс обмакивания инжира в кипящий сахарный сироп (им обычно занимается отец, так как он всегда плохо выходит у девушки) их следует опустить всего на несколько секунд, этого будет достаточно и поможет избежать брожения, и далее раскладывается по деревянной решетке из дуба. Потом решетки выносятся на задний двор и вялится в течение 7-9 дней (без учета дождливых дней, поскольку инжир нужно держать в сухости и решетки заносятся в погреб, следовательно такие дни не учитываются; благо в летний период дожди бывают нечасто). После чего фрукты можно спокойно убирать с решеток без опаски как-либо повредить. Затем же каждую ягоду необходимо сплющить: слегка вдавить верхнюю часть фрукта во внутрь, придав форму плоского диска и нанизать на нить до окончательной сушки. Нити с дисками инжира можно разместить при хорошей погоде где-то под навесом, где у них там как раз протянут сетки от насекомых.

– Лира, – обратился отец, проходя мимо, – не пора ли тебе спать? Завтра ранний подъем, мы едем в Дуресс.

– Да помню я, скоро пойду. Спокойной ночи. – кратко ответила та и он ушел.

Лира еще немного посидела за работой и тоже отправилась спать.

В Дуррес им надо было отвести инжир на продажу. Иногда албанка любила ездить в центр, ведь там кишит жизнь полным ходом по сравнению с той глушью где они проживали. Это добавляло хоть какого-то разнообразия в цикличную и ровную рутину.

Она с отцом проснулись на рассвете, позавтракали, собрались и отправились в город. Отец еще со вчерашнего вечера позаботилась и загрузил инжир в повозку сам, именно поэтому они сразу как собрались отправились в город. Время от времени по пути могли подхватить кого-то из жителей их поселения, кому так же надо было в Дуррес. Периодически за это им давали монеточку одну-другую, а деньги лишними никогда не были.

У девушки была небольшая традиция при каждой поездке в город – она надевала одну единственную свою красивую вещь: белые гольфы чуть ниже колена. В этом есть и своя практичность, ноги меньше пачкались (Лира носила старую и порванную обувь из-за этого они грязнились), да и при ходьбе удобнее. Вот только после таких поездок гольфы приходилось по долгу замачивать, чтобы они отстирались и были снова в прежнем виде. Все то же самое платье и белый платок на шее, слипоны, зеленая лента в косичке с той самой косынкой в цветах для того, чтобы не напекло голову под солнцем.

Их дорога представлялась в направление с севера на юг и за этот путь простиралась разница из бедности в состоятельность наглядно по внешнему виду домов: одноэтажных северных касол до бератских двухэтажных домов на юге. Однако, несмотря на всю роскошность подобных построек есть один парадокс, что не раз бросался мне в глаза: узкие грязные улицы и ухоженные люди. Это всегда вызывало некий диссонанс в голове у молодой албанки, возможно именно это и отражало истинный облик жителей.

Когда они уже наконец прибыли, то начали разгружать товар по прилавку. Лира любила после этого прогуливаться по другим торговым местам, только вот отец не с охотой отпускал ее одну, хотя город был мирным и повода для волнения не имелось. Вот и сейчас она рассматривала различный товар: от табака до предметов гигиены. Разнообразием город не обделен, всего хватало в достатке, как для местных, так и для приезжих.

Остановившись у торговки с различными украшениями, девушка увидела бусы из белоснежных маленьких ракушек.

– Нравятся? – спросил мужской знакомый голос.

От удивления она обронила бусы на землю, поворачивая голову в сторону доносящегося вопроса. Это оказался тот самый молодой человек с карими глазами с инжирного поля.

– Да, красивые, – ответила та, опускаясь за бусами, – но мне все равно их не купить, у нас нет такой возможности.

– Можно мне, пожалуйста, эти бусы в руках у этой девушки.

Сказал молодой человек, обращаясь к торговке, которая сразу приметила солидность иностранца.

– Конечно, молодой! – ответила та, принимая монеты из рук покупателя.

Лира скромно вытянула руку с бусами в сторону неожиданного приобретения от человека напротив, но он положил свою руку поверх ее и направил к ней.

– Это подарок, прими его или иначе я буду думать, что ты хочешь меня обидеть, – произнес тот, глядя ей прямо в глаза.

– Спасибо, но все-таки не стоило, мы ведь даже не знакомы. Кто ты?

– Какой же я бестактный временами, прощу меня простить, я Франко Монти.

Тогда мир девушки перевернулся с ног на голову, ведь это был член той самой новоприезжей состоятельной семьи из Италии. У Лиры тогда был не на шутку испуганный вид котенка, ведь ее новый знакомый даже перестал улыбаться как прежде.

“Если же он был таким богатым, то неужели совсем не обращал внимания на мою бедность? Его отношения ко мне было равным, что не могло не удивлять”.