Читать книгу Миля и Облачко - - Страница 3

Всю дорогу, чтобы расслабиться в чудовищном грохоте, я еле слышно мурчал. В этом мурчании угадывалась песенка, которую я слышал ещё от мамы. Колыбельная для котят, которые никак не хотели засыпать, и тогда, целуя нас в розовый носик, мама пела нежным голоском:

Замурчательные детки, мур-мяу-мур-мяу,

Сладкие мои конфетки, мур-мяу-мур-мяу,

Под горяченький животик, мур-мяу-мур-мяу,

Заползёт любимый котик, мур-мяу-мур-мяу.

Будет молочко лизать, мур-мяу-мур-мяу,

И тихонько засыпать, мур-мяу-мур-мяу.

Мурчал, мурчал – и сам себя убаюкал. Стало мне лениво-лениво, и сморил такой сладкий сон, что не было больше ни страшного мира, ни шуршащих ног. Только мамино молочко и розовая дрёма, окутавшая меня, как сладкая вата, с головы до лапок.

***

Мы прибыли ни свет ни заря. Сонное солнце ещё только поднималось над сонным городом, а его лучи были ещё слишком слабы, чтобы пробиться в зашторенные комнаты. Я не слышал ни бряцанья ключей, ни скольжения молнии, и проснулся лишь от толчка, выпав наружу.

«Вот и всё, – воскликнула Миля, – вот и всё».

«Ну уж нет, – зевнул я, – всё только начинается».

С большим удовольствием Миля поменяла свой «капустный» наряд на домашний и тут же забралась в постель. Вдруг что-то вспомнила: подскочила, покачиваясь от усталости, наполнила одну миску водой до самых краёв, другую – так же до краёв мясными шариками. Ощутив прилив нежности, я прильнул к её ногам в мягких флисовых штанишках, но она лишь наспех потрепала мои щёки и снова плюхнулась в кровать. Я прыгнул следом и, примостившись на подушке, у самого Милиного уха, замурчал.

Замурчательные детки, мур-мяу-мур-мяу…

Через несколько мгновений её ресницы сомкнулись, и самый сладкий сон спустился по ним к краешку сердца.

***

Разбудил нас громкий звонок в дверь. От его дребезжания перед глазами побежали маленькие мышки: я замахнулся, чтобы их поймать, и чуть не свалился на пол. Кого это принесло в такой час?

Миля решительно встала. За эти несколько часов она вдруг окрепла, порозовела и, казалось, готова была ринуться в бой с человеком, столь бесстыдно нас потревожившим. За дверью стоял скромный мужчина в костюме с ворсинками. Завидев Милю, он испугался и вжался в стену. Затараторив на своём – на тарабарском.

«Извините, я ничего не понимаю», – ответила Миля и уже готовилась закрыть дверь, как мужчина вдруг оживился – обрёл второе дыхание.

«Вам нужна обработка от насекомых?» – спросил он на чистом английском и подмигнул мне, вышедшему навстречу непрошеному гостю.

«Нет», – ответила Миля спокойно.

«Но ваши соседи заказали», – не сдавался он.

«У меня нет проблем с насекомыми», – вздохнула Миля.

«Сейчас нет, но… разрешите мне провести демонстрацию. Это бесплатно», – шагнув в сторону квартиры, человек пересёк мою «красную линию».

«Ш-ш-ш», – подскочил я.

«Ой, – вздрогнул мужчина, – до-до свидания».

Провернув ключ, Миля перекрестилась. Села на корточки, протянула руки: «Не бойся, малыш». Мне стало обидно. Чтобы я да испугался? Я, из отважных рэгдоллов? Ну дела… Миле, похоже, было до лампочки, ведь, забрав волосы в пучок, она отправилась в ванную. Спасибо, хоть оставила щёлочку – для меня.

Впрочем, меня ждало кое-что поинтереснее. Свет щедро сочился через окно, и мне не терпелось в него заглянуть. В несколько прыжков я оказался на вершине дивана и уже готовился к последнему рывку, как вдруг что-то внутри меня остановило. При всей моей худощавой конституции, подоконник был такой узкий, что даже я, Облачко, бы на нём не поместился. Протянул лапки – между диваном и окном была пропасть. Переборов страх, глянул одним глазком и пришёл в ужас: пропасть кишела змеями и крокодилами! Жалобно мяукнул.

«Хочешь посмотреть в окошко?» – пальцы Мили побежали по моим бочкам. В её объятиях я таял, как мороженка.

«Сокровище моё, – сказала она нежно, – поставь лапки. Не бойся, малыш, я буду тебя держать».

Затаив дыхание и почти не шевелясь, я любовался новым, чудным миром. Вот сквер с паутиной дорожек. Держась за руки, по ним гуляют парочки. Скамейки облюбовали студенты: лёжа, сидя, враскорячку, кто с книжками, кто с чипсами, кто так. Внимание моё привлёк дяденька в самом центре. Стоит себе, в два раза выше, чем другие, не двигается.

«Проиграл спор», – смекнул я.

Видимо, стоит уже долго: на голове воркует счастливый голубь.

«Всё?» – спрашивает Миля, но я смотрю шире.

Жадно, ненасытно, впиваясь когтями в подоконник. Вот оживлённый перекрёсток, а вот машинки. Совсем как игрушечные! Фырчат, сигналят – что-то не могут поделить. А какие здания! Таких чудесных зданий я не видел – это ж как Австрия… Венгрия… Австро-Венгрия!

Но что запало в моё сердечко, так это чистое, голубое, по-весеннему ясное небо – и горы! Настоящие горы! Точно в сказке, они вырисовывались на горизонте. И пусть камчатские коты скажут, что это сопки, да какие сопки – холмы, во мне уже разыгрался балканский огонь.

Горы, я вижу горы!

Мы стояли, глядя в окно, прижимаясь друг к другу. Я чувствовал, как колотится Милино сердце. Перед этим огромным, неизведанным миром мы были одни. Страшно? Пожалуй. Но, клянусь, именно в этот миг – волшебный миг – он шагнул нам навстречу. Раскинул руки, шепнул: «Иди, что покажу».