Читать книгу Наследник жестокого бывшего - - Страница 7

Святослав

– Ну, так быстро результат теста ДНК вы не получите, – улыбается немолодая врач и бросает взгляд на Антонину, которая каменным изваянием замерла слева от меня.

– Как ускорить?

– Свяжитесь со спецлабораторией. Может, у них есть экспресс-анализ. Должен быть, но вам стоит уточнить.

– Но вы уже передали им анализ?

– Через полчаса его должны приехать забрать. Заодно можете и спросить. заходите.

Она скрывается в кабинете, но я не тороплюсь последовать за ней.

– Святослав Михайлович, – тихо ховет меня Антонина, и я поворачиваюсь лицом к ней. Она заламывает руки и смотрит на меня так, будто от моего решения зависит жизнь на всей планете. Задрали эти влюбленные идиотки.

– Ну? – подталкиваю ее задать вопрос.

– Вы поможете Максиму?

Я крепко сжимаю челюсти. Вот на хера мне помогать чужому ребенку? А если все же мой, и эта сдача крови спасет ему жизнь? Ладно, мой или нет, ребенок не заслужил смерть просто потому что я обозлен на его мать.

– Да, – отвечаю коротко и скрываюсь в лаборатории.

Пока из меня выкачивают нужную дозу крови, в лаборатории появляется тот самый представитель спецлаборатории. Протягивает мне формуляр, который нужно заполнить, а сам пока общается с врачом, которая передает ему пробирки и заполняет какие-то документы.

– Как быстро будет готов результат? – спрашиваю, когда он забирает у меня подписанный формуляр.

– Недели три, – тянет молодой парень, гоняя во рту жвачку.

– А как ускорить?

– Насколько надо ускорить?

– До вчера, блядь, – цежу я, и замечаю, как врач смеривает меня удивленным взглядом. Зато на прыщавом лице посыльного лаборатории ни один мускул не дергается.

– Это экспресс, и за него надо доплачивать.

– Сколько?

– Все есть в бланке.

Он копается в своей потрепанной кожаной папке и извлекает из нее небольшой бланк.

– Вот здесь все прочитаете, сделаете перевод и отправите на этот номер, – он обводит его ручкой, – скриншот или снимок подтверждения оплаты. Потом можете позвонить на вот этот номер, – обводит второй, – и вам скажут, как быстро будет готов результат.

– Спасибо.

– Ага, – бросает он небрежно, пряча в свою папку мой заполненный формуляр. – Ну все, Ирина Павловна, я помчал.

– Давай, Ростик, – отмахивается она, не поднимая взгляд от огромного журнала, в котором что-то пишет.

– Осуждаете? – спрашиваю я ее. Черт его знает, зачем мне знать ее мнение, но по поджатым губам и осуждающим взглядам вижу, что она считает меня уродом.

Врач поднимает голову от документов и смотрит, слегка приподняв брови. Медсестра, сидящая справа от меня, тоже переводит на меня взгляд.

– С чего бы? – хмыкает она. – Вы вон доброе дело делаете, ребенку помогаете. Той крови, что вы сегодня сдадите, на трех таких хватит. Хоть, надеюсь, больше никаким детям переливание не понадобится.

– И все же осуждаете, – ухмыляюсь я.

– Послушайте, как вас там… Мне на самом деле плевать, что происходит, правда. У меня каждый день пачки пациентов и доноров крови проходят через эту лабораторию. Если я буду запоминать проблемы каждого, у меня на свои не останется времени. Так что… уж простите за прямоту… для меня вы такой же донор, как и какая-нибудь Глаша с рынка. Ваша кровь не краснее других. Разве только у вас группа редкая. Но у Глаши она тоже может оказаться такой.

Кивнув самой себе, врач снова погружается в журнал, а я, прикрыв глаза, откидываю голову на прохладную стену. Ну вот и правда, зачем я спросил? Разве мне когда-нибудь нужно чье-либо одобрение? Абсолютно нет. Но и не каждый день выясняется, что у меня, возможно, есть сын. Хоть я до сих пор в это слабо верю.

После сдачи крови поднимаюсь на второй этаж в кафетерий, куда меня отправила медсестра. Я никогда не лежал в таких больницах, и уж точно никогда не ел в этом общепите. Мог бы сейчас вызвать водителя и поехать в нормальный ресторан, но после завтрака я хочу еще пойти посмотреть на мальчишку.

Взяв оладьи с каким-то сомнительного вида вареньем, чай в чашке со сколотой ручкой и два вареных яйца, усаживаюсь у окна и приступаю к еде. Надо сказать, обычные вареные яйца еще никогда не казались мне настолько вкусными, как сейчас. Наверное, все дело в том, что я уже давно на ногах, и даже еще не выпил кофе. К тому же, из меня выкачали приличную дозу крови, и организм немного ослаб. Сейчас же, с каждым съеденным кусочком и каждым глотком дешевого чая из пакетика по организму разливается тепло.

Расправившись с едой, встаю, чтобы уйти, но торможу, когда меня окликает сотрудница столовки, дышащая так, словно могла бы озвучивать паровоз.

– Посуду отнесите, – противным голосом произносит она и смотрит на меня с презрением.

Охереть можно! Такого мерзкого отношения я не испытывал ни разу в жизни. Но отчего-то это не злит, а даже забавляет.

Кивнув, беру свой поднос и отношу туда, куда указует толстый, как сосиска, палец этой женщины. Ставлю на вырезанное в двери окошко и наконец покидаю этот холестериновый храм.

Иду, даже не задумываясь, куда, пока не обнаруживаю себя в детском отделении.

За то время, пока я сдавал кровь, больница немного ожила. Сейчас по коридору ходят сотрудники отделения, снуют несколько детей. Интересно, как выглядит парень, для которого я сдал кровь?

Пока завтракал, оплатил экспресс-тест ДНК и отправил подтверждение из интернет-банкинга. Мне даже уже пришло подтверждение, что тест будет сделан максимально быстро.

– Эй, мужчина! – окликает меня кто-то, когда я пытаюсь сделать пару шагов по отделению. – Бахилы!

Разворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с симпатичной медсестрой в белом халате. Она пытливо впивается зелеными глазами в мое лицо.

– А вы к кому?

Я торможу. Не физически, а мысленно. А к кому я, собственно? Я знаю только, что сына Антонины зовут Максим. Хотя и фамилию, и отчество тоже знаю. И вообще я мог бы просто пообщаться с врачом и посмотреть на парня. Но в момент, когда медсестра задает мне вполне резонный вопрос, все желание увидеть ребенка улетучивается.

– Ошибся этажом, – бросаю и, развернувшись, сваливаю из больницы.

То, что он может быть моим – это еще бабка надвое сказала. Так что, помог, Юдин? Молодец. А теперь вали домой собираться на работу. Ее у тебя сегодня непочатый край.