Читать книгу Травница - - Страница 4

На следующее утро Иден перенесла писательские принадлежности вниз – теперь она не будет никому мешать в гостиной. Она заварила чай и села за стол у большого окна, что выходило в садик перед домом. Трава в саду была ровно скошена, а сам он был просторный и уединенный – от дороги и соседей сад отделяла высокая живая изгородь.

Стены коттеджа были отделаны чем-то вроде штукатурки. И ей хотелось узнать, из чего он был построен… наверное, из чего-то вроде английского необожженного кирпича шестнадцатого века. По мнению Иден самым лучшим в доме был его цвет. Когда-то коттедж выкрасили в розовый, и еще девочкой она этим восхищалась. «Розовый домик». Она умоляла маму выкрасить в тот же пыльно-розовый их небольшой белый дом на Род-Айленде, но увы, ответ неизменно был «нет». С возрастом Иден узнала, что в этих краях розовый был традиционным цветом для старинных исторических зданий и имел официальное название «розовый Саффолк». Она уже давно выросла, но ей до сих пор казалось, что домик будто сошел со страниц волшебной сказки и никак не мог быть простым жилищем с водопроводом, холодильником и электропечкой.

– Ку-ку! – услышала она.

Худой старичок в плоской шляпе шел по ведущей к палисаднику дорожке и махал Иден рукой. Она вышла ему навстречу.

– Здравствуй, милая. Я Тонни Миллер. Садовник. Прими мои соболезнования насчет бабушки. – Он протянул ей руку с узловатыми пальцами.

– Здравствуйте. Я Иден Мартин, внучка Мейбл. Спасибо вам. Мы очень по ней скучаем. – Иден пожала руку в ответ.

– Несомненно, несомненно. Итак, если ты, моя милая, не против, я могу как обычно привести сад в порядок. Твоя бабушка любила, когда вечнозеленые кусты обернуты к зиме мешковиной и все в таком роде, – предложил он.

– Да, конечно. Я даже не подумала об этом. Было бы здорово, спасибо. Пока вы не начали, могу заварить вам чая, хотите?

– Нет, спасибо, дорогая. Мне столько всего надо успеть за сегодня. Я только заберу инструменты из машины и примусь за дело.

– Спасибо, Тони. Очень рада познакомиться, – улыбнулась Иден.

Она побрела по большому цветочному саду перед домом. Держа чашку с дымящимся чаем в руках, она смотрела, как Тони достает из багажника грабли, садовые ножницы, мешковину и бечевку. Воздух все еще был по-летнему теплым, но наступающая осень выдавала себя легким холодным ветерком. Иден улыбнулась – это ее любимое время года. Сад почти отцвел, но Иден помнила, каким он бывает в разгар лета: цветущие многолетники раскрашивают сад всем великолепием красок. Вот грушевое дерево и яблоня – они такие старые, что их ветви, узловатые, словно руки больного артритом старика, местами облепил мох. Иден казалось, что они росли здесь сотню лет, а может и больше. Груша и яблоня до сих пор обильно плодоносили. Она улыбнулась мысли, что теперь, когда она не просто гость в этом доме, а настоящая хозяйка, многие знакомые вещи она стала видеть по-новому.

Она вернулась в дом и поняла, что пришло время сделать обещанный звонок.

– Иден, рад тебя слышать! – обрадовался Боб. – Как ты?

– Если честно, то просто прекрасно, спасибо. Как дела в Нью-Йорке?

– Нормально. Семестр в самом разгаре. Обошлось без неприятных неожиданностей. По крайней мере пока, – добавил он, и она услышала, что он улыбнулся. – Мы соскучились по тебе. – Иден знала, что за этим вопросом скрывается желание узнать, какие у нее планы. – Она не ответила. – Ну и как оно там? Чем развлекаешься день за днем в английской сельской глуши?

– Так… – протянула Иден. – Каждое утро я просыпаюсь, наливаю чай и пишу. Потом я обычно иду в единственный местный магазинчик «Парк» закупить продуктов к обеду. Затем прогуливаюсь по полям. Или в какие-то дни зажигаю огонь в камине и смотрю ужасные местные каналы. Господи, передачи здесь такие плохие, что отчасти это даже хорошо. Я смотрела шоу про человека, который изобрел светоотражающие огни, сделанные по принципу кошачьих глаз, и один раз наткнулась на документалку про сыр чеддер. Странно, но здесь даже такие передачи кажутся мне интересными! – смеялась она.

– Кажется, развлечения в деревне ничуть не хуже, чем в Нью-Йорке, – пошутил Боб.

– Ты прав. На следующей неделе мне установят спутниковую антенну, и у меня будет доступ в Интернет с пакетом из девяносто восьми каналов впридачу. Печально, ведь наверняка при таком разнообразии у меня пропадет интерес к передачам об управлении хедж-фондами и развитию угольной промышленности. Но мне нужен Интернет, чтобы проводить исследования для книги, а предложение с каналами пакетное, нравится мне это или нет. В общем, в Бартон-Хит происходит много всего интересного. После двадцати лет жизни в Нью-Йорке я испытала культурный шок. И мне это нравится.

– Ладно, – вздохнул Боб. – Похоже, ты не сидишь на чемоданах в ожидании обратного рейса. У тебя все получится, если ты действительно этого хочешь. А мы пока придержим твою должность в течение года. Я надеялся, ты скажешь, что твой вояж был чудным, но ужасно скучным и что ты уже готова лететь домой. Но если тебе нужна пауза в год, будет тебе пауза. Университет никуда не денется.

– Ты замечательный человек. Если тебе удастся оформить год академического отпуска, я согласна. Я просто все еще не понимаю, что творю со своей жизнью. Но если честно, сейчас меня это не слишком беспокоит. Я просто наслаждаюсь происходящим.

– Ладно, сообщу в деканат и улажу все формальности. Ты уверена, что получишь доступ ко всем нужным материалам для книги? У тебя год творческого отпуска и ты не преподаешь – не факт, что ты получишь доступ.

Иден задумалась.

– В любом случае писать я точно буду. Но вот будут ли материалы приемлемы с академической точки зрения и возможны к публикации, это вопрос. Хотя я пока сама не знаю, что именно пишу. Но буду держать тебя в курсе. Спасибо тебе. На самом деле, спасибо – произнесла она с нежностью в голосе.

– Всегда пожалуйста, – ответил он. – Подруга, тебе повезло, что ты мой самый любимый занудный книжный червячок.

На следующий день погода стала заметно прохладнее. Иден писала все утро, а потом натянула свитер и высокие резиновые «веллингтонские» сапоги, и поспешила на прогулку по гребню холма за деревней, с которого открывался вид на две долины сразу. Узкую тропинку вдоль склона веками протаптывали местные жители. Ей нравилось бродить старыми тропами, глубоко вдыхать запах сельской местности, замещая чистым и сырым воздухом Англии напитавший легкие смог Нью-Йорка. По возвращении домой она чувствовала себя будто умытой, спокойной и счастливой.

Ветер развевал волосы, и она ощутила первые капли мороси, но вдруг услышала хныканье. Сначала она подумала, что это лишь ветер, но звук повторился, и она обернулась в ту сторону, откуда он доносился, – к группе деревьев ниже по склону небольшого холма.

В кустах лежал промокший насквозь грязный пес. Он поднял на нее полные мольбы глаза и заскулил снова.

– Эй, малыш. – Иден осторожно пошла к нему. Она протянула псу руку, и тот лизнул ей пальцы. – Какой ты милый. Встать можешь? Ну же, давай…

Иден согнулась и похлопала себя по коленям, подбадривая пса. Тот с трудом встал на лапы, попытался подойти к ней, но завалился на землю, скуля от боли.

– Боже, ты ранен. – Разволновавшись, она огляделась, может на гребне холма есть еще кто-нибудь. Но никого не было, только дождь припустил еще сильнее.

Она задумалась. «Может, надо вернуться в деревню и позвать на помощь? Это долго, а пес уже трясется от холода. Вдруг он уже давно здесь лежит. Он вроде не крупный».

Она медленно приблизилась, погладила его по влажной от дождя голове – пес приветливо замахал хвостом – и решилась сама дотащить его до дома. Она просунула руки ему под бок, кряхтя, подняла его с земли и медленно побрела долгой обратной дорогой.

Придя домой, она тут же развела огонь в камине и расстелила покрывало на дне старой картонной коробки. Осторожно положив пса на покрывало, она обсушила его полотенцем. Пес был полностью черный, только одна лапа у него была белая. «Будто у него сапожок», – подумала Иден.

– Назову тебя Велли, как модель моих сапог, – решила она, и пес завилял хвостом, явно одобряя идею.

Она принесла миску воды и немного остатков жаркого – и то и другое пес проглотил в мгновение ока. Потом Велли удовлетворенно вздохнул и залег спать поближе к потрескивающим в камине поленьям. Иден смотрела на маленькое создание, что лежит и посапывает у огонька с полным животом жаркого. Она ощутила всю полноту жизни. Чья это собака? И есть ли в Бартон-Хит ветеринарная клиника? Утром она первым делом все разузнает. Но сейчас она промокла насквозь и замерзла, вымазалась в грязи, снаружи бушует дождь, и она неважно себя чувствует. Надо принять горячую ванну и пораньше лечь спать.

Утром, когда Иден проснулась, все тело болело и она сильно кашляла. Велли подскочил было, но заскулил, наступив на больную лапу, и все же, когда Иден спустилась в гостиную, он как мог закрутился вокруг нее, неистово виляя хвостом. Она улыбнулась и погладила его по голове. «Отличное начало дня», – подумала она, обрадовавшись, что пес так тепло ее приветствует – просто так и без всякой причины.

– Ты как, Велли-пузотелли? – Она нагладила его по голове и шее, и пес закрутил хвостом с таким энтузиазмом, что чуть не завалился на бок.

Она вывела его в промокший сад, чтобы он сделал там свои важные дела. Но сама Иден чувствовала себя плохо. Ее лихорадило, и все тело болело. Как только Велли закончил, она отвела его обратно в картонную коробку, разожгла камин, подбросила полено и поднялась наверх обратно в постель.

Позже тем же утром она снова вывела Велли в сад, покормила его хлебом и сыром и поплелась в магазинчик «Парк» в поисках лекарств для себя и корма для собаки.

– Тебе надо показаться миссис Уэлш, милая, – разыскивая нужное лекарство на полке, сочувственно проговорила миссис Парк, услышав, как Иден кашляет.

Миссис Прак была крупной розовощекой женщиной с округлыми формами и знала Иден сызмальства, когда та летом заходила в ее магазин за мешочками с дешевыми конфетами. Мистер Парк выглядел так же, как его жена, и они оба взяли шефство над Иден с тех пор, как Сьюзан вернулась в Штаты, и то и дело проведывали ее, чтобы узнать, все ли у нее хорошо, и помочь, если что-то нужно.

– Кто такая миссис Уэлш? – спросила Иден.

– Кто такая?! – удивилась миссис Парк. – Ты приезжала сюда каждый год и не знаешь миссис Уэлш? Хейзел Уэлш, местная целительница. У нее есть травы и все что нужно от любого недуга. Сходи к ней, она о тебе позаботится. Мигом вылечит твой кашель. Мы все ей полностью доверяем. Ближайший врач в двадцати пяти километрах отсюда, так что пациентов у нее хватает, скажу я тебе! Иди к ней, дорогая. Тебе это пойдет на пользу, а ей нравится принимать посетителей.

Иден была в восторге: местная травница, и прямо здесь, в Бартон-Хит! То что нужно для ее книги! Конечно, она навестит целительницу не только ради кашля, но и из любопытства.

– Замечательно, – сказала она миссис Парк. – У вас есть ее номер? Я позвоню и договорюсь о встрече.

Миссис Парк рассмеялась от души.

– Здесь не назначают встречи, дорогая. Это же не Нью-Йорк. У нее и телефона-то нет. Она говорит, звонки будут ее только отвлекать. Обычно она дома. Третий коттедж ниже по улице, как идти к церкви, дверь голубого цвета. Просто пойди, и она тебя примет. Конечно, она знала твою бабушку. По-моему, они почти одного возраста. Я уверена, она будет рада знакомству.

– Отлично. – Иден расплатилась и ушла, преисполнившись решимости навестить миссис Уэлш сегодня же.

Еще она разузнала имя местного ветеринарного врача, в чем ей очень помогла миссис Парк, позвонив и назначив у него прием.

Покончив с делами в администрации, Иден поспешила домой.

К полудню ей уже пора было идти к миссис Уэлш. Иден кашляла и сморкалась, вытирая красный воспаленный нос, и чувствовала себя ужасно несчастной. Она надела толстый свитер и куртку и пошла по дороге к церкви, подавшись корпусом вперед, потому что эта поза, казалось, немного облегчает боль, курсирующую по всему телу. Она ощущала кусачий холод, промозглость октября, плотнее запахивала куртку и прятала лицо в воротник, защищаясь от ветра.

Голова ее была как в тумане, и разум подкидывал колдовские образы старой травницы. Она посмотрела налево, сошла с тротуара и вдруг услышала дикий скрежет тормозов: машина резко свернула, чтобы не наехать на Иден.

У нее чуть сердце не выскочило из груди, и огромными от страха глазами она смотрела, как машина съехала на обочину, а из салона выскочил явно потрясенный водитель.

– Ты что творишь? – завопила Иден. – Ты меня чуть не сбил!

Она удивилась: мужчина был высоким красавцем с растрепанными каштановыми волосами и в потертом пиджаке поверх заправленной за пояс мятой рубашки. В голове прояснилось, и вот она снова была в ярости от его безрассудства.

– Вы в порядке? – Он смотрел на нее с неподдельным беспокойством. – Вы шагнули с тротуара прямо мне под колеса. Я едва успел свернуть.

– Может, вам стоило смотреть, куда вы едете! – огрызнулась Иден. Но как только слова слетели с губ, она поняла, что не права.

– Простите, я вас не видел. Не ожидал, что вы выскочите прямо мне под колеса. Судя по акценту, вы американка. Наверное, вы посмотрели не в ту сторону?

И правда. Она сама виновата: голова у нее была как в тумане, и она забыла, что здесь движение правостороннее. Посмотрела влево, сделала шаг с тротуара, не заметив, что его машина была в паре метров от нее с другой стороны дороги. Ее вина, а он все же был с ней вежлив и обходителен.

– Боже мой, простите, пожалуйста. Да, я виновата. Простите, я посмотрела налево. Думала о чем-то своем и вышла на дорогу. Мне так неудобно, – извинялась она, чувствуя себя дурой.

– Слава богу, вы в порядке. Слушайте, если вы уверены, что все хорошо, я, пожалуй, поеду. У меня дочь в машине. Похоже, она испугалась, когда я ударил по тормозам.

Дочь. Ну все понятно. Хорошие мужчины вечно уже кем-то заняты. Удивительно, какое сильное разочарование она почувствовала, учитывая, что даже имени его она не знала.

– Я в порядке. Мне правда жаль. Спасибо, до свидания. – Она посмотрела по сторонам, осторожно перешла дорогу и направилась к маленькому коттеджу с голубой дверью.